Барон Дубов 11

Глава 10

Ладно, насчёт подкрепления я, конечно, погорячился. Женщины и дети, которых османы взяли в плен, — вояки так себе. А вот аристократы… могут пригодиться.

Но с освобождением возникала проблема. Заложники стояли на коленях посреди палубы в несколько рядов. Последний ряд был либо с саблями у горла, либо винтовкой у затылка. В основном это были женщины и дети. Впрочем, от османов другого и не ожидал. Всегда были подлым народом и чуть что прятались за спины слабых. Как и сейчас.

А с трусливыми ублюдками у меня всегда разговор короткий.

— Вы уйти и дать уйти нам! — истерично кричал адмирал. — Или они все секир-башка!

— Нет, осман, — отвечал я, — здесь всего двое хотят, чтобы ты убил заложников.

— Что? Кто?

— Я и мой револьвер, — процедил, перенося в руку оружие, дуло которого сразу уставилось в лицо адмирала.

Трудно выдержать, когда на тебя нацелено дуло размером с глазное яблоко.

Вот и адмирал не выдержал и побледнел.

— Ну же, — подбодрил я его, — убей их. Дай мне повод прикончить вас всех.

— Какого хрена, Дубов? — зарычал рядом Волкодав. — Они же сейчас их перебьют! Как ты потом спать с этим будешь?

— Тише, Миша, — шёпотом осадил его Сергей Михайлович. — Кажется, я понял, что задумал Николай.

— Что ты такое говорить, полукровка? — мотнул головой осман, прогоняя страх. — Вы дать нам уйти, и заложники жить! Или мы убить вас и заложник!

— Нет-нет-нет, осман. Если ты убьёшь заложников, то лишишь себя малейшего шанса пережить эту ночь. Мы только что перебили роту золотых янычар и весь ваш флот. Ты думаешь, что вы сможете одолеть нас?

— Тогда… тогда… — лепетал адмирал. Он понимал, что я прав. — Дайте нам уйти!

— Нет, осман, — покачал я головой, так и не сводя с его головы ствол револьвера. — Давай я расскажу тебе, как обстоят твои дела. Ты и твои войска напали на нашу страну, пленили наших людей и разрушили наши селения. Это карается смертью. И у тебя сейчас всего два выбора. Либо вы умрёте как трусы, прячась за женщинами и детьми, либо в бою, сохранив остатки чести. Если она у вас есть, конечно.

Адмирал думал несколько долгих секунд, затем скомандовал что-то на османском, и янычары отступили от заложников. Те сразу бросились врассыпную и попытались вжаться в борта и любые свободные ниши, которые смогли найти.

(осм.) — Я вас, русских, всегда ненавидел! — рычал адмирал, взрываясь маной. — Вы как бельмо на глазу! Куда ни сунься — везде Российская Империя пытается запускать лапы! Крым отобрали! Чёрное море всегда было нашим! Я убью тебя, полукровка, а затем приду на вашу землю, чтобы насиловать и убивать!!!

Что там орал этот осман, идущий на смерть, я не понимал. Язык у них мне никогда не нравился, дурацкий какой-то. Хотя вряд ли адмирал желал здоровья мне и моим близким.

Но маной от него разило сильно. Сильный воин.

И в подтверждение моих мыслей адмирал пустил в ход свой дар. С шумом вверх взметнулась вода, окружавшая корабль внутри защитного барьера, и над палубой в воздухе зависли два больших бурлящих водяных шара. То и дело на их поверхности появлялись морды зубастых львов. Одновременно с этим янычары, подчиняясь безмолвному приказу, бросились в бой. Огромная масса воды хлынула сверху, но тут сделала ход княжна. Она напрочь заморозила всю водную массу, и та застыла в воздухе, протянувшись к палубе десятком ледяных сталактитов. Адмирал взревел от бессилия и, выхватив саблю, кинулся на меня.

Судно, всё ещё находясь внутри защитной сферы, потеряло опору и накренилось. Заложники закричали и покатились по палубе, несколько воинов-османов вылетело за борт, а мы с адмиралом сцепились у ствола большой пушки. Каждый одной ногой опирался на пушку, а другой — на палубу.

Бой с главой флота вышел коротким. Удар сверху саблей я заблокировал кастетом, но атака оказалась столь сильна, что сталь под моими ногами смялась.

(осм.) — Умри, умри, умри!!! — брызгал слюной осман.

А он силён. Слишком силён. Я бы использовал ману, но после пробития барьера и убийства офицера в прошлом бою, когда Мита чуть не погибла, мана-каналы постоянно жгло. Поэтому ещё несколько рубящих атак я смог отбить кастетами, а когда адмирал нанёс колющий удар, схватил его саблю ладонью. Он опешил всего на миг, но мне этого хватило, чтобы сунуть револьвер, мгновенно появившийся в руке, ему под дых и выстрелить. С такого расстояния никакая защита не спасёт. Да у адмирала её и не было, поэтому пуля пробила его насквозь, оставив дыру размером с кулак.

— Всё! — заорал я, ища глазами Василису. — Размораживай воду обратно!

— Поняла! — раздалось у меня над головой. А вот куда её занесло. Княжна грациозно балансировала на кончике большой корабельной пушки и помогала остальным добивать янычар.

Как только она разморозила воду, та упала на палубу, сметая трупы османов, а корабль выровнялся, потому что защитная сфера вновь наполнилась морской водой. Потом Василиса заморозила её, зафиксировав корабль.

Странно, что барьер не исчез.

Через минуту умер последний янычар, пронзённый сразу пятью тонкими, прозрачными как стекло лезвиями, в которые превратил свои пальцы Верещагин. Его белая маска окропилась кровью.

Когда бой кончился, я первым делом достал из кольца топор и отрезал голову адмиралу, после сунул её тоже в кольцо. За неё дадут большую награду. Заодно снял с его пальца кольцо. Пространственное. Позже посмотрю, что внутри.

Но не успели мы передохнуть после схватки, как на горизонте полыхнули вспышки, затем послышался свист, а после в барьер врезались несколько снарядов. Сфера поглотила грохот взрывов, и только глухой рокот докатился до наших ушей.

— Что за чёрт? Снова османы? — удивился Сергей Михайлович, вытиравший от крови клинок недалеко от меня.

— Помните сигнальные ракеты? — ответил ему. — Они звали подмогу.

— Зараза…

Ага. А я-то всё думал, когда второй флот османов объявится? Я его заметил ещё на закате по лёгкой дымке из труб. Сперва принял её за мираж, но решил предположить, что всё-таки это не он. И оказался прав. Оно и к лучшему. Кто-то же должен рассказать о наших ратных подвигах высокому начальству. А там об этом узнают газеты, а затем — агенты Империи. Или не агенты, но в любом случае наша атака не пройдёт незамеченной.

— Поручик! — позвал я Маститова. Он снова обратился в человека, и теперь посреди палубы стоял высокий и абсолютно голый мужик, покрытый шрамами, кровью и остатками белой шерсти. — Займитесь заложниками, а мы соберём трофеи. Времени у нас — пока держится барьер!

— Понял, можешь не волноваться! — откликнулся он.

А один из солдат подал ему одежду.

Началась спешная работа. Альфачику дал команду найти вместе с Агнес источник барьера. Уж очень он хорош — только что сдержал ещё один залп. Пока что орудия другого флота стреляли с предельной дальности, и половина снарядов летела мимо. Но, повторюсь, это пока.

Улов оказался крайне богатым. Трюм был просто забит оружием, провиантом и какими-то странными коробочками, от которых сильно фонило магией. Сверху на них красовалось клеймо в виде короны. Британцы.

— Похоже на пространственные артефакты, — осмотрела одну из них Лакросса. — Такие часто появлялись, когда какое-нибудь племя орков объявляло другому войну. Рано или поздно ты найдёшь где-нибудь подобную шкатулку.

Я лишь скрипнул зубами. Главный источник зла на планете вовсе не Саранча, а туманный Альбион, блин. Ладно, наваляем османам, а потом Император, надеюсь, и за них примется.

Собрав добычу в кольца и на тележки (потому что не всё влезло), отправились наверх, где снаряды стали чаще попадать по барьеру. К слову, он начал трескаться. Но в этот момент по духовной связи узнал, что Альфачик и Агнес нашли источник защитной сферы. Он находился в машинном отделении. Несколько пролётов вниз, пара шишек на голове от переборок, которые я не заметил, и вот мы здесь.

Да, зрелище удручающее… Но в духе осман. В маленькой комнате был почти распят мужчина невысокого роста, смуглый, с жёсткими усами и пронзительным взглядом. Волосы тёмные. Руки и ноги скованы цепями, а те натянуты, чтобы удерживать человека в воздухе. Вокруг шеи ошейник, явно магический, с десятком тонких игл по всей окружности, направленных внутрь. Они заставляли мужчину потеть от напряжения и мелко и быстро дышать. Судя по одежде, аристократ из богатого рода.

Он и держал вокруг корабля защитную сферу. По всей видимости, иглы реагировали на его дар, но не блокировали, а наоборот. Если он не будет использовать Инсект, то иглы вонзятся в шею.

Первым делом мы освободили пленника от ошейника. Сам ошейник был хорош, но замок самый обычный, с дужкой. Просто аккуратно оторвал её и снял ошейник. Затем цепи. А после мужчина, не проронив ни слова, упал без сил и потерял сознание.

Вот и вся благодарность… Только взвалил его на плечи, как корабль содрогнулся от взрывов. Защита исчезла, и снаряды ударили по броне.

— Всё, уходим! — скомандовал, когда поднялись на поверхность. Женщин и детей уже погрузили на транспорт, ждавший внизу, а большая часть нашего отряда покинула корабль. — Лиза! Отвлеки их сферами, пусть думают, что корабль сдвинулся!

— Поняла! — отозвалась девушка с другого конца палубы.

Вместе с Лакроссой они сбросили какой-то ящик. Затем пепельная блондинка запустила с пару десятков сфер, которые выстроились в подобие бортовых огней судна и медленно поплыли в сторону. Не абы что, но запутает наводчиков османов на какое-то время.

Ну всё, теперь точно валим… Так, стоп. А где Агнес? Стоило отвернуться на секунду… А она уже пилила сваркой одну из корабельных пушек.

— Агнес, на кой-чёрт нам эта пушка⁈ — закричал я, собираясь утащить её силой. — Мы не умеем из неё стрелять!

— Я научусь! — отмахнулась зелёная егоза.

Тем временем огонь османов сместился в сторону сфер Лизы. А через минуту корабельное орудие сползло в сторону и упало на палубу. После чего исчезло в пространственном артефакте Агнес.

— У нас же снарядов нет… — пустил я в ход последний аргумент.

— Я набрала! — гордо заявила гоблинша.

Ох… Как же не повезло османам, что мы попали сюда.

Уже через минуту мы спустились по ледяной горке. Там и выяснилось, что не всем хватило места в транспорте. Только женщин и детей насчитывалось две дюжины, но ещё хватало и раненых. Из моих тяжело не пострадал никто, а вот солдатам Маститова и паре студентов досталось. Сражались они храбро, но теперь не могли передвигаться самостоятельно, поэтому их погрузили первыми. А вот с полдюжины мест заняли… аристократы.

Этого стоило ожидать. Я погрузил на пол броневика мужчину, которого принёс на плечах, а затем, жутко ругаясь, стал вышвыривать их из грузовиков одного за другим.

— Я герцог Ежов! — протестовал третий по счёту хлыщ. Молодой и спесивый брюнет. — Имею право передвигаться с комфортом! Пусть челядь идёт пешком!

— Знаешь, как говорят… — прорычал я ему в ухо, держа в воздухе за шкирку. — Ёж — птица гордая, не пнёшь не полетит. Слыхал такое?

Парень взглянул на мой ботинок, что-то прикинул в уме и тут же побледнел.

— Я-я-я всё п-понял… пойду пешком. Это полезно.

Даже несмотря на освобождённые от аристократов места, их всё равно не хватало. А османы тем временем поняли, что их нае… кхм, ввели в заблуждение обманным манёвром, и вновь сосредоточили огонь на флагманском корабле. Его, кстати, уже основательно грызли черви. Последние, как я понял. Потому что в воде, освещённой пожарами, плавали маленькие чёрные трупики уже умерших бронечервей. Или суперчервей. Так или иначе, скоро флагман пойдёт ко дну.

Тех, кому места не досталось, усадили на Альфачика и на Гошу. Детишкам это пришлось по вкусу, они визжали и смеялись, цепляясь за загривки больших животных. Поглядев на это, Маститов опять разделся, чем заставил дам изрядно покраснеть. Фетишист, блин… Превратившись в Волкодава, принял на себя ещё несколько детей и пару женщин. Теперь места хватило всем, и мы бросились бежать, потому что бронечерви прогрызли дно флагманского корабля ниже кромки льда. Лёд трескался, вода бурлила, и судно погружалось под воду. А снаряды взрывались вокруг нас.

Машины взревели и покатили прочь, кто остался на ногах — побежал. Через пятнадцать минут мы оказались достаточно далеко, чтобы сбавить шаг и спокойно наблюдать за светопредставлением. Османы бомбили свой собственные флот. Точнее, его остатки. Светлячки трассирующих снарядов врезались в броню, и та разлеталась алеющими в темноте осколками. Тут и там вспыхивали взрывы и выстреливали в небо снопы искр. То взрывались боекомплекты судов. В общем, было красиво.

Аул находился на обрыве, но подъезд снизу к нему всё же был. Стоило мне прикоснуться к деревьям, растущим здесь, как я ощутил волну… радости? Кажется, лес был рад гостям… которые не османы. Вот что значит родная земля. Лес подсказал, где есть места, по которым может пройти наш транспорт. И вскоре мы оказались в лагере.

Женщины плакали от счастья, что спасены, дети радовались, мужчины сдержанно матерились, а аристократы недовольно потирали натёртые мозоли на ногах. Ну да, им пришлось пройтись пешком. Но это лучше, чем сидеть в плену у османов, которые больше убийства русских, любят их пытать. И дворяне это понимали.

Всю добычу пока что свалили по-простому, в центре. Её беглый осмотр показал, что теперь у нас есть пушки. Много пушек! И самых разнообразных. С кучей патронов к ним. Оставалась только одна проблема — люди. У нас их было мало, а после сегодняшней операции стало ещё меньше. Многих ранило, и единственный целитель, что у нас был, оказался по уши завален работой.

Женщин и детей было решено разместить в башне. Она защищена от ветра, и сквозь неё идёт дымоход, который обогреет здание ночью. В ней квартировался Маститов, но он сам предложил освободить место. Это временное решение, так как башня, хоть и небольшая, — всё-таки хороший ориентир для врагов. Позже выкопаем… ох, не хочу этого говорить. Ну вот не хочу, и всё тут! Ай, зараза… Ладно. Сделаем тоннели, как тогда, в баронстве Кротовых. Удобно, и враг не достанет так легко. Там же разместим лазарет, столовую и всё остальное. Со временем.

Кстати, о лазарете: его устроили в самой большой палатке. Виной тому количество раненых. Нескольким солдатам пришлось ампутировать конечности из-за того, что они были сильно повреждены в бою. Да, теперь беднягам придётся долго восстанавливаться, а значит, на них не стоит рассчитывать в обороне крепости. По крайне мере, пока я не найду способ им помочь. Была у меня пара идей, но сперва люди должны хоть чуть-чуть оклематься.

К слову, об оклематься. Мужика, которого османы в цепях держали, а он держал барьер, тоже сплавил в лазарет. Врач-целитель, когда у него выдалась минутка, осмотрел аристократа.

— Покой, — сказал немолодой мужчина с трёхдневной щетиной, затягиваясь сигаретой так, что за один вдох сгорела сразу половина. — Вот и всё, что могу порекомендовать. Я не в силах ему помочь, извините, господа.

— Ничего, Пантелеймон, ничего, — сочувственно похлопал его по плечу Маститов. — Помощь нужна?

— Только если есть зелья маны и выносливости… Ночка предстоит тяжёлая, а собственные зелья у меня уже кончились. Не рассчитывал на подобное, знаете ли, когда на сборы ехал.

Я тут же отгрузил ему из кольца горку зелёных и синих склянок.

— И всё же, доктор, что с ним? — кивком указал на палатку, где внутри лежал спасённый.

Девушки из числа студенток, что помогали целителю, заботливо подоткнули ему одеяло и взбили подушку. Простолюдинки, что характерно.

— Крайнее истощение организма, — затянулся второй половиной сигареты целитель и выдохнул тугую струю дыма. — Покой и ещё раз покой. Организм восстановится сам, дайте только время и уход. А теперь прошу прощения, господа, мне нужно работать.

Целитель исчез в палатке.

— Я тоже пойду, освобожу башню от своих вещей, — сказал Маститов и тоже ушёл.

Ну а я ужасно хотел спать… а ещё есть. Причём так сильно, что живот сам собой втягивался от пустоты внутри. И урчал, как тигр. Так что сон для слабаков — пора готовить ужин!

Чем я и занялся. Османы по своей доброте душевной поделились с нами кучей первоклассного провианта. Там даже несколько охлаждённых туш барана было! Закатим пир в честь победы. Рагу, похлёбка, плов. Раненым не помешает.

— Господин… — зевая, потягивалась Вероника. А я загляделся на её сочные формы. — Позвольте я вам помогу.

Девушка была легко ранена в руку и в ногу. Эти части тела украшали туго стянутые бинты.

— Иди спать, Вероника. Я разбужу к ужину, — ласково сказал ей.

— Господин, — насупилась она упрямо и хлюпнула носом. — Мой долг, как служанки, помогать своему господину во всём. Вы устали, поэтому я не могу позволить себе лечь раньше вас, когда вы так… заботитесь о нас всех!

Щёки синеглазки зарумянились, кулачки сжались от крайней степени её желания угодить мне. Выглядела она чрезвычайно мило. Ну как тут можно отказать?

— Ладно, займись овощами, а я пока разделаю барана.

Не успел я взять в руки разделочные ножи и приступить к делу, как раздался крик, больше похожий на рёв.

— Ах ты ублюдок! А ну иди сюда, мразь!

Спустя несколько секунду из башни вышел абсолютно голый Маститов, тащивший кого-то за ногу. Какого фига мужик опять голый? Что у него за проблемы? Нет, ему, конечно, есть чем похвастать, тут я спорить не буду, но чёрт возьми…

— Не смотри на меня так, Дубов, — набычился поручик. — Я просто хотел переодеться в чистое и вот что нашёл в сундуке с одеждой!

Барон поднял перед собой за ногу тщедушного паренька, которого я не сразу узнал. Он висел вниз головой просто. Это был Скворцов, который вчера пытался выдать себя за нашего командира. Но… какого хрена он здесь делает?

— А у него при себе вот это! — продолжил поручик и встряхнул бедолагу.

Тот заканючил тонким плаксивым голосом, а потом у него из кармана выпал тканевый мешочек. Он раскрылся, и на траву высыпалась горсть маленьких чёрных стекляшек, похожих на семена.

— Мне подбросили! Подбросили! Я тут ни при чём! — вопил Скворцов, но улики вопили громче.

— Из них могли прорасти те столбы, — озвучил мою мысль Маститов. — Что будем делать с предателем?

Я взглянул на Скворцова сверху вниз, облизнул клыки и провёл разделочными ножами друг о друга.

— А я всё думал, где взять мяса сегодня… Будем делать ужин!

Видимо, выглядел я очень правдоподобно. Бедолага коротко всхлипнул и обмяк в руке гиганта Маститова. А по штанам в направлении груди поползло тёмное, дурно пахнущее пятно.