Барон Дубов 11

Глава 11

— Ваше Благородие, может, вы оденетесь? — аккуратно дотронулся я до плеча Маститова, пока он лупцевал Скворцова по щекам. — Мне кажется, в таком виде он вас ещё больше боится — вдруг что непотребное с ним сделать хотите.

— Тогда ему тем более лучше прийти в себя! — рявкнул Маститов в ухо бессознательного солдата. Тот даже не дёрнулся. Поручик малость остыл. — Ладно. Я скоро вернусь.

Так и случилось. Через пару минут барон пришёл в чистой обычной одежде: джинсы, шерстяная рубаха в клеточку и коричневые полуботинки с толстой подошвой. Скворцов как раз начал приходить в себя.

— Я… я ничего не помню! — оправдывался он, размазывая сопли по лицу.

Большинство людей легли спать. Женщины и дети заселились в освобождённую башню, из которой быстро вытащили вещи Маститова. Там было-то пару сундуков. Но кое-кто всё же ходил по лагерю и с любопытством поглядывал на нас.

— А выглядишь так, как будто помнишь! — рявкнул Маститов.

— Нет, честное слово! И не знаю, как семена появились у меня!

— Не знаешь, значит…

— А что ты в сундуке делал? — спросил я, пока поручик не врезал Скворцову для большей сговорчивости.

— Я… я просто испугался. Господин поручик велел мне три дня на глаза не попадаться, а тут… — лепетал тощий солдат. — Вот и спрятался. Я не знал, что это его вещи, честно!

— Что последнее ты помнишь?

Скворцов наморщил бледный лоб.

— Академию, сборы… Я пошёл выполнять приказ господина поручика, а потом… оказался внутри башни. Услышал голос господина поручика и спрятался в первое место, какое нашёл.

— Враньё! Дубов, отойди-ка, — рыкнул Маститов. — За пару часов я его разговорю как следует. Предатель чёртов, я тебе ноги вырву и вместо рук вставлю…

Побелевший Скворцов попытался отползти, но поручик наступил ему на ногу, отчего тот захныкал от боли.

Не знаю… Если честно, Скворцов не выглядел мастером актёрской игры. Хотя, если бы он действительно был мастером, я бы так и подумал… В общем, мне кажется, что дело тут не чисто. Уж больно удобно он попался нам.

Если Маститов прав и из чёрных семян выросли столбы чёрного стекла, из-за которых мы здесь и оказались, то тот, кто их посадил, должен быть хитрее. С другой стороны, Скворцов ничего не помнит.

Короче, дело ясное, что дело тёмное, а я по-прежнему хочу есть.

— Делайте что хотите, Ваше Благородие, — отмахнулся я. — Но, на мой взгляд, вы от него ничего не добьётесь. Только портки свои по новой изгадит и вас испачкает. Дайте время, и он сам всё вспомнит и расскажет.

— Да! Да! — кричал, закрываясь руками от поручика, Скворцов. — Я всё вспомню, всё расскажу!

— Весьма опрометчивое решение, господин Дубов, — прозвучал голос из-за моей спины. Я обернулся и увидел Анатолия Борисовича, учителя и духовного практика. — Тем самым вы дадите ему возможность ещё раз предать нас. Не лучше ли избавиться от него сразу?

Духовный практик пятого уровня холодно взглянул на пленного.

— Нет, не лучше, — ответил я и тем самым закончил разговор.

Я вообще-то есть хочу, а в деле приготовления ужина у меня ещё конь не валялся.

В итоге Скворцову нашли место в одном из погребов, где его и заперли. Семена отобрали, конечно. Часть я взял себе, чтобы поизучать. Если из них растут столбы-порталы, то семена эти могут и пригодиться.

Но вернусь-ка я к ужину. Всего через пару каких-то часов он был готов. Первое, второе и компот из сухофруктов. Мы с Вероникой и ещё парой человек, кто помогал готовить, просто валились с ног от усталости. Но всё же нашли в себе силы поесть. И не зря.

Что ни говори, а османы знают толк в еде. Я использовал только их провиант и их специи. Знал парочку рецептов, и получилось как надо. Баранина таяла на языке, а рис и овощи заполняли рот радугой вкусов. Морковка, тоже с бараниной, приятно согревала живот изнутри, и, несмотря на прохладную ночь, я даже умудрился вспотеть.

Ну всё! Теперь спать… Правда, Вероника не выдержала напряжения и уснула прямо на ходу. Пришлось взять её на руки и положить рядом с собой. Стоило это сделать, как она закинула руку и голову мне на грудь и сладко засопела.

Дозорных расставили, в лагере воцарилась тишь да гладь. Осталось ещё одно, последнее дело, прежде чем я провалюсь в сон.

Санкт-Петербург

Комитет по делам иноземцев

— Что, опять⁈ — взвыла Маша, едва вошла в свой кабинет.

Это было небольшое помещение почти под самой крышей старинного здания в центре города. Маленькое круглое окно, больше похожее на чердачное, стол и стул из старого дерева, небольшой светильник, письменные принадлежности и бумаги. Целая стопка бумаг высотой в полметра.

— Я же только вчера от тебя избавилась… — простонала дриада, уронила на пол кожаную сумку и упала на стул.

Обстановка напоминала ей ту, которую Маша успела как следует позабыть за семь сотен лет. Когда она занималась бумажной работой в одном из многочисленных офисов. Она и тогда ненавидела свою работу. Ну кому захочется копаться в бумажках, когда на улице синее-синее небо, листопад из золотых листьев, а воздух такой кристально чистый и вкусный, что не дышишь им, а будто пьёшь. Правда, сейчас зима, снег под ногами хрустит, и лёгкий морозец колет щёки, но всё равно погодка — просто чудо!

А сейчас она опять сидела и разгребала сотни бумажек. Правда, в этот раз хоть было чувство, что её работа важна. Обращения дриад, различные приказы и планы, стратегии и улучшения, чтобы дриад как можно мягче ввести в общество Империи.

Так что она сжала губы, вытащила из сумки термос и налила горячий бодрящий отвар. Кофе, как в былые времена, на неё не действовал, ведь организм теперь очень далёк от человеческого. Правда, лишь своим внутренним устройством. А чувства все человеческие. Ну или Маша хотела так думать.

Просмотрена одна папка, вторая… пятая… Маша отвлеклась и посмотрела в маленькое окно с кусочком синего неба. Вдруг вспомнила, каково это — быть вместе с Дубовым. Ветер в лицо, горячий костёр, жаркие объятия, жаркие объятия, жаркие…

Дриада потрясла головой. Поняла, что куда-то не туда её мысль пошла.

Вернулась к работе и к обеду разобрала уже половину стопки. Склонилась над новым делом, травянистые волосы упали с плеч и оказались в поле зрения. Кончики их начали желтеть.

Маша тяжко вздохнула и откинулась на спинку стула.

«Совсем солнца не вижу, — с тоской подумала она. — Так и зачахнуть недолго».

Она с утроенным рвением взялась за работу, забыв о пище. Очень уж хотела оказаться в жарких объятиях…

«Да, блин! На улице! Я хотела бы оказаться на улице! Под лучами солнца!»

— Разрешите? — раздался стук в дверь, и через секунду вошёл помощник Родион.

Невысокому мужчине было за сорок. Смуглый, большеносый уроженец Татарской губернии. Старательный и въедливый сотрудник, он оказывал Маше неоценимую помощь, вместе с ней копаясь в бумажных джунглях. В этот раз он принёс новую стопку бумаг.

«Кто же знал, что быть чиновником так сложно?» — вновь про себя простонала дриада.

Снова закипела работа. Косой луч солнца, падавший в окно, незаметно скользил по стенке, меняя цвет от жёлтого к бордовому.

«Ну, всё! — с гордостью подумала Маша, закрыв последнюю папку. — Теперь можно и прогуляться. Солнышко, я иду!»

Дриада споро собралась, накинула новое пальто, затянула пояс, надела изящную шляпку… Если бы не зелёная кожа, то её можно было бы спутать с обычной девушкой.

Она вышла на улицу, подставила лицо солнечным лучам и… поняла, что их нет, а в городе наступила ночь.

— Да, блин… — вздохнула вслух дриада.

«Может, с Дубовым поговорить? А то я здесь совсем одна, — подумала девушка. — Хотя он, пожалуй, жутко занят. Военные сборы и всё такое. Да и вообще, Мария, тебе семьсот двадцать семь лет! Семь веков без мужика жила и ещё столько же проживёшь! Просто… привыкнуть успела к сильному мужскому плечу рядом. Которое ещё и над головой нависает. И не только над ней…»

«Маша?» — вдруг раздался в голове голос Дубова.

Дриада едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от радости.

«Так, Мария, держись! Не отвечай сразу, выдержи паузу, будто сильно занята!» — тормозила она свои необдуманные действия.

«Маша, я чувствую, что ты здесь. А ну, бросай эти бабские штучки, а то по заднице получишь!»

Дриада прикусила нижнюю губу. А она бы не отказалась от пары сочных дубовских шлепков…

«Я здесь, — совладала девушка с собой. — Что-то случилось?»

«Ещё как случилось. Нас занесло хрен знает куда, и нас осаждают османы. Возьми дирижабль в академии и найди нас», — строгий голос Николая звучал в голове.

«Но как я вас найду? Вы же сами не знаете, где вы. И как вы вообще в этом где-то оказались?»

«Всё, что я сам могу сказать, Маша, мы в дерь… Ладно, это не то. Предполагаю, что мы на захваченной османами части Грузинского княжества. На берегу моря. Но это не точно. Двигайся примерно в эту сторону, а скоро сама узнаешь, где мы».

«Но… как?» — недоумевала Маша.

«Следи за газетами или радио. Не пропустишь. И свяжись с герцогом Билибиным. И полковником Дрёминым. Мы работали с ним вместе во время тайной операции в тылу османов. Пока что будем держать связь через тебя. И не иди напрямую, двигайся окольными путями, чтобы тебя не сбили при пересечении линии фронта. Если сможешь, захвати с собой Никона и его бойцов. Всё поняла?»

«Да! Всё сделаю! Только один вопрос. Зачем брать Никона? Может, лучше забрать вас на дирижабле и вернуть домой?»

«А кто сказал, что я планирую возвращаться? — удивился Дубов. — Я собираюсь здесь открыть маленькую фабрику по производству звездюлей для Османской Империи».

Дриада улыбнулась, будто вновь почувствовала на лице яркое солнце и свежий ветер. Она вернулась в здание комитета и чуть не столкнулась в дверях с уходящим Родионом.

— Госпожа Зеленова? Что-то забыли? Можем вернуться, я ещё не сдал ключ от вашего кабинета… — учтиво сказал он.

— Нет, Родион, я отбываю по делам на неделю. Может, две.

— Как? Уже?

— Да! А ты пока принимаешь все дела на себя. Вернусь — проверю!

И Маша выпорхнула из душного здания комитета.

Кутаиси

Штаб армии Османской Империи

Утро следующего дня

Пожары в недавно взятом городе были быстро потушены. Да их и было немного. Османская артиллерия обстреляла город прежде, чем войска вошли в него. А потом оказалось, что русские сдали его без боя. Просто взяли и ушли. Янычары и османская пехота несколько дней праздновали «сокрушительную» победу.

Но от лучезарной Айлин не укрылось, что её брат Хасан ходит мрачнее тучи.

Штаб армии после взятия столицы Грузинского княжества сразу перенесли в особняк князя Джугашвили, который правил этими землями. Особняк этот внешне хоть и напоминал дворец, но внутри был обставлен весьма аскетично, просто и функционально. Тем не менее, всё равно ощущался безупречный вкус человека, который чётко знает, чего он хочет.

Айлин только недавно исполнилось восемнадцать лет, и мир казался ей большим и прекрасным. Только непонятная война с русскими всё портила. Она никому не говорила, но у неё была слабость к русским мужчинам.

Дочка султана, смуглая, кареокая, вприпрыжку шла по освещённым утренним солнцем коридорам с белыми стенами. Она была чудо как хороша. Длинные тёмные волосы ниспадали до узкой талии с широкими, упругими бёдрами. Молодая грудь второго размера подпрыгивала в свободном белом платье в такт шагам, не стеснённая нижним бельём. Тонкие изящные брови над большими глазами всегда изгибались под таким углом, будто девушка была приятно удивлена своим собеседником. Пухлые чувственные губы чуть приоткрыты. Аккуратный носик и милые ямочки на щеках Айлин притягивали взгляды мужчин. Когда ей исполнилось четырнадцать, к ней начали свататься различные дворяне, но она до сих пор ни на ком не остановила свой выбор.

Янычары из личной гвардии Хасана, чьи лица были скрыты за шлемами с золотыми масками, почтительно поклонились при виде Айлин и открыли широкие дубовые двери. Айлин так же вприпрыжку вошла в зал для совещаний и обсуждений военных планов. А ещё пару дней назад это был кабинет князя Джугашвили.

Большой, просторный, два ряда стульев по бокам и длинный стол. Брат Айлин склонился над ним, вглядываясь в разложенную карту. За окном вдруг раздались выстрелы. Хасан поднял своё красивое лицо к окну и пробормотал:

— Глупцы. Было бы чему радоваться…

— Братец, — улыбнулась Айлин так тепло и ласково, что могла бы растопить древний ледник, — ты чего такой хмурый, будто крыжовника объелся?

— Бр-р-р! Ненавижу крыжовник. Слушай, Айлин, если ты по делу…

— Конечно по делу! — Айлин бухнулась в княжеское кресло. Мягкое и кожаное. А изумительные загорелые ножки в изящных дорогих туфельках закинула на стол. — Хочу узнать, почему мой любимый братец не радуется нашим победам.

И она не врала — правда любила Хасана больше остальных братьев. Он обладал выдержкой, храбростью и умом. В отличие от остальных.

— Победа… — покачал головой Хасан и одёрнул белый мундир, который ему ужасно шёл. — Это не победа, а западня. Отец совершил ужасную ошибку, что начал эту войну.

— Почему? Мы ведь наступаем, а русские отступают…

— Ты не поймёшь, Айлин… Ты ещё маленькая для этого.

— Маленькая для войны, но достаточно взрослая, чтобы выйти замуж по указке отца.

— Ты знаешь, что он ждёт, когда тебе кто-нибудь понравится.

— Этот кто-нибудь должен понравиться и ему. А ты знаешь, что нравится нашему отцу, братец. Деньги, власть, выгода…

— Не начинай снова…

Айлин сложила пальцы пистолетиком и выстрелила в брата.

— Тогда рассказывай, что не так с этой войной.

— Ладно, — хмыкнул Хасан. Всё-таки присутствие Айлин и её детская непосредственность повышали ему настроение. — Сама напросилась. Пойдём, посмотрим в окно.

Они подошли, и им открылся вид на залитый солнцем город. Внизу, на улицах, застыли многочисленные махины танков и пушек.

— Это всё, — обвёл рукой Хасан, — британское и американское оружие. Там, — показал он на запад рукой, — в море несколько крупных флотилий. И все корабли тоже или британские, или американские.

— Да, они нам помогают!

— Пф! Помогают… Вся техника и оружие иностранного производства. И его нам не дарят, а дают в кредит, который будут отдавать наши дети. Если будет, кому отдавать… Воюем мы, османы, а не они. Они лишь зарабатывают на этом. Проиграем мы русским или победим — неважно. Настоящие победители там, манипулируют нашим отцом.

— Ты преувеличиваешь, братец. Если мы победим, то легко сможем отдать все кредиты. Русские отступают…

— Взгляни на эту карту, — Хасан отошёл от окна и подошёл к одной из стен, где висела большая карта мира. Он обвёл рукой небольшой участок — примерно одну пятнадцатую карты или даже одну двадцатую. — Вот наша Империя. — Затем он обвёл рукой другой участок карты, намного более крупный. — А вот Россия. Они могут ещё долго отступать. Очень долго. Годами, если понадобится! А мы будем терять людей. Мы уже потеряли пятую часть нашей армии в бесконечных боях. Радуешься, что мы взяли город? Русские не оставили нам ничего. Пищи нет, людей нет, источники пресной воды отравлены. Чем дальше мы заходим, тем меньше шансов, что вернёмся живыми из этого похода. Нет, Айлин. Русские не отступают, как всем кажется. Они заманивают нас в ловушку. А наш отец так спешит в неё, что чуть не спотыкается.

Айлин сдалась под напором брата и тоже нахмурилась. Она видела размеры Российской Империи и Османской. И сравнение было не в пользу последней. Как отец вообще пошёл на такое? Он что, карту никогда не видел?

— Я не хочу, чтобы ты погиб, братец… — вдруг грустно сказала она. — Может, как-то можно всё это остановить?

— Я не погибну, сестричка, — улыбнулся Хасан, но взгляд его остался печален. — Я буду жить здесь. — Он ткнул пальцем её в грудь.

— Тьфу, дурак пафосный! Лучше подумай, как прекратить эту дурацкую войну.

В дверь постучали, и вошёл гонец с донесением.

— Хасан-паша, это послание от адмирала пятого флота! — Он протянул бумагу с депешей.

Хасан бегло пробежал её взглядом и смял бумагу в комок.

— Что значит, третий флот уничтожен? Как? Он же стоял на ремонте в тылу, вдали от линии фронта! Там неоткуда взяться кораблям противника!

— Господин, — взял слово курьер, который был кем-то вроде адъютанта у адмирала пятого флота, — там не было других кораблей. И вообще неизвестно, кто атаковал.

— Партизаны? — спросил сам себя Хасан. — Но откуда им там взяться? Все русские ушли. Кто мог забраться так глубоко и напасть? О нет…

Он вдруг вспомнил одного русского, который так же появился в тылу его армии как чёрт из табакерки и чуть всю её не перебил своими действиями. И чуть не убил его самого. Айлин вопросительно смотрела на своего брата.

— Что такое, Хасан?

— Айлин, возвращайся в Стамбул, поговори с отцом. Возможно, тебе удастся остановить эту войну, а я буду готовиться к встрече со старым врагом. — Хасан вышел за дверь и приказал янычарам. — Созвать всех генералов на совет! Срочно!