Барон Дубов 11

Глава 18

После выстрела глаза у девушки расширились от осознания содеянного, а маленький дамский пистолет выпал из руки.

(осм.) — Нет… Что я наделала… — шептала она, но никто не понимал ни слова.

Просто османский никто не знал.

Паша рухнул лицом вперёд, зарывшись носом в лесную подстилку. Остальные отреагировали мгновенно. Щёлкнули затворы оружий, Волкодав зарычал на девушку, и с его зубов закапала пена. Вот-вот бросится и перегрызёт ей глотку. Но девушка не обращала на него внимания — она не сводила глаз с тела Павла.

— Стойте! — громко сказал я. Бойцы, собравшиеся разорвать убийцу царевича на части, замерли. Кто-то взглянул на меня с явным недовольством, как Волкодав-Маститов, кто-то — с непониманием. — Обождите минуту…

Я наклонился над телом Павла. Под правой лопаткой темнело маленькое отверстие, из которого тонкой струйкой сочилась кровь.

Не поворачивая головы, Паша прошептал:

— Она смотрит?

— Паша, ты дебил? — так же шёпотом спросил я. — На фига защитные артефакты и броню вырубил?

— Ты лучше скажи, смотрит она или нет?

Я кинул взгляд на девушку. Её кожа посерела, а губы задрожали. Она всё так же смотрела на Пашу, изредка бросая осторожные взгляды на меня.

— Ну смотрит, — уголком губ шепнул этому придурку.

— Красотка, правда?

Я снова посмотрел на девушку, на этот раз оценивающе. Ну, в целом, симпатичная, но как-то не в моём вкусе. Слишком вся такая возвышенная и утончённая, воздушная даже, если не смотреть на сажу и грязь на белоснежном платьишке. Короче, не моё.

— Ты дебил… — обречённо покачал я головой, встал сам, а затем рывком поднял дурака-царевича на ноги.

— Ай! — пискнул он, потому что поднимал я за раненую руку.

Ничего, от такой раны не помрёт.

(осм.) — Живой! — воскликнула девушка. Не знаю, чему она там радовалась… — Я не убила человека. Не убила!

— Ваше Высочество, в следующий раз предупреждайте о ваших уловках, — утробно прорычал Волкодав. — Чуть не прибили девчушку.

— Эх, Паша, Паша… — покачал головой Сергей Михайлович, убирая свой меч в ножны, но тут же поправился: — То есть эх, Ваше Высочество, Ваше Высочество…

— В плен её, — кивнул я в сторону девушки. По её щекам, оставляя бледные дорожки, текли слёзы радости. — Узнаем, что она за шишка, раз её так охраняли, но позже…

— Не нужно, — откликнулся Павел, которому уже накладывали повязку. — Я сразу узнал её. Когда-то, пока отношения между нами и османами ещё не испортились, султан Сулейман приезжал со своими детьми в наш дворец. Её зовут Айлин, и она его дочь. Правда, меня она вряд ли помнит, потому что не видела ни разу, а я… Впрочем, неважно. Я немного знаю османский, могу поговорить с ней и выяснить, что она здесь делает и что известно врагу.

Паша ударился в воспоминания, как его прятали от чужих глаз. Долгое время многие думали, что у Императора всего три сына, а про четвёртого только недавно поползли слухи. Даже после возвращения Кракова никто не трубил на весь мир, что это сделал четвёртый царевич.

— Только не говори ей, кто ты такой, — сказал я Павлу. — По крайней мере, пока.

— Если султан узнает, что у нас его дочь… — задумался Сергей Михайлович. — То вскоре у наших стен окажется вся его армия. Вряд ли мы выдержим такой удар.

— Кто знает… Может, так оно будет к лучшему.

Девушке связали руки за спиной и повели под конвоем в нашу крепость. Когда она проходила мимо Вдовиной, рыжая, одетая в сексуальный чёрный костюм с пластинами брони на пышной груди, помахала перед лицом девушки своим револьвером.

— Если захочешь действительно кого-то убить, используй что-то вроде этого.

Револьвер у Кати и правда обладал внушающим калибром. Я придержал рыжую, чтобы она ещё чего не отчебучила, а когда мы немного отстали, приобнял за плечо и шепнул:

— А теперь расскажи, давно ли тебе нравится за мной подглядывать?

— Чего? — мгновенно зарделась девушка. — Да я даже не понимаю, о чём ты!

— То есть это не тебя я преследовал позапрошлой ночью?

— Ха! Велика честь подглядывать, как тебя ублажает очередная пассия.

— Понятно, — хохотнул я от того, как она себя выдала со всем потрохами. — Значит, и хочется, и колется?

— Главное, не размер дубины, а умение им пользоваться! — непонятно к чему выдала графиня. Видимо, думала меня уязвить, но только сильнее развеселила.

— Ага, вспомни об этом, когда будешь подглядывать в следующий раз, — ответил ей и шлёпнул по упругой заднице.

— Да как ты смеешь! — начала она возмущаться, схватившись за ушибленную попку.

Но я уже ушёл вперёд.

Смею, ещё как смею. Особенно после того, как «морально» пострадал от её извращений.

Ну, раз у нас теперь в заложниках одна из дочерей султана, надо готовиться к усилению нападений. А это значит, что нужно вернуть в строй тех, кто был тяжело ранен. Как это сделать без алхимии? Никак. Но у меня есть куча ингредиентов и магический лес под боком… Справлюсь! Осталось только развернуть мою новенькую, честно отвоёванную у осман, лабораторию. Надеюсь, в подземных тоннелях найдётся подходящее место. А если не найдётся, то аристократы с земляными Инсектами мне его сделают!

Дубов уединился с Агнес в отдалённой части подземных тоннелей. Там аристократы подготовили большое помещение с хорошей вентиляцией, водой и всеми удобствами, необходимыми для алхимической лаборатории. Маги природы обнаружили в лесу кучу желудей, которые были очень насыщены маной, и отдали их барону. А так же нашли и некоторые редкие растения, выросшие тут. Ну и сами начали понемногу помогать лесу стать сильнее и опаснее, ведь от него зависело, сколько осман дойдёт до стен крепости.

Из лаборатории Дубова весь день доносился то гул, то дрожь, то отдалённые взрывы. Люди шептались, пытаясь угадать, что там творится.

Царевич Павел же взял на себя заботу об Айлин. Её расположили в одной из комнат в другой части тоннелей. Там даже было что-то вроде мебели. Кровать из затвердевшей глины — с матрасом и подушкой, набитыми душистыми травами, стол, ниша в стене в роли шкафа, освещение и ванная комната. Аристократы в обмен на спасение и защиту от осман расстарались.

— Не дворцовые покои, к которым ты привыкла, но тоже ничего, — на плохом османском, тщательно подбирая слова, сказал Павел. Конвой он отпустил, оставив пару караульных за дверью. — Скоро принесут ужин. Меня, кстати, Паша зовут.

Девушка молчала. Хоть ей и понравилась комната, но она всё равно была пленницей у русских чудовищ.

— Мда, не заладился контакт… — на русском буркнул Павел и продолжил на османском: — Не бойся нас, мы тебя в обиду не дадим. Не знаю, сколько времени мы сможем ещё удерживать эту крепость, но тебе ничего не грозит. Если будешь вести себя хорошо, то сможешь свободно гулять по ней через пару дней. Всё равно отсюда сбежать не выйдет: вокруг лес, который не пропускает врагов. А ты дочь султана, тебя он точно посчитает за врага и попытается убить. Поэтому не совершай необдуманных поступков.

Девушка продолжала молчать, повесив голову. Паша понял, что она не отошла ещё от шока и не привыкла к своему положению. Он хотел разговорить её, чтобы узнать о ней больше, познакомиться ближе. Зачем? Он и сам не знал. Но не мог удержаться. Может, сказать, что он царевич и видел её десять лет назад во дворце? Ей тогда было восемь, как и ему. Она была милой, доброй и улыбчивой девчушкой, за которой он подглядывал исподтишка.

Нет, Дубов запретил, а он зря на ветер слов не бросает.

— Ладно, — почесал Паша затылок, — чувствуй себя как дома. И доброй ночи, Айлин.

Царевич развернулся, чтобы уйти, и подошёл к двери, но голос девушки остановил его.

— Ты знаешь моё имя?

«Блин, спалился, что ли?» — отчаянно подумал Паша.

— Всё верно, — произнёс он вслух, развернувшись. — Мы знаем, кто ты такая.

— И не собираетесь убить меня?

— Чего? Зачем нам это?

— Вы же русские… — непонимающе глядела на него Айлин. — Никого не щадите — ни женщин, ни детей… И за вас воюют такие, как-то чудовище огромного роста. Он детей на завтрак ест, наверно.

— Это ты про Дубова? — догадался Паша. — Он самый честный и достойный человек из всех, кого я знаю. И давно перестал есть детей.

Айлин испуганно отшатнулась и упёрлась спиной в стену.

— Да пошутил я, пошутил! — замахал царевич руками. — Никто у нас детей не ест, не знаю, откуда ты это взяла…

— У вас есть девушка с фиолетовой кожей и зубами, как у хищника. Хочешь сказать, она питается не человеческим мясом?

Павел догадался, что образ русских в прессе Османской империи специально делали таким ужасным. Проще воевать с чудовищами, чем с другими людьми.

— Насколько знаю, только османским, — с серьёзным видом заявил Павел.

«Боже, что я несу… — простонал он про себя. — Не умею я с девушками общаться, не то что Дубов… Лучше свалю, пока всё окончательно не испортил».

— Ладно, я оставлю тебя, Айлин. Как и сказал, скоро подадут ужин. Обещаю, человеческого мяса там не будет.

«Только не скажи, что оно будет у всех остальных!» — прикусил язык царевич. Снова повернулся и пошёл к выходу так, будто ему палку вместо спины вставили. Настолько неловко он себя чувствовал после этого разговора.

— Я пошутила, — вдруг сказала Айлин. — Не верю я в эту пропаганду про детей на завтрак и два миллиона изнасилованных османок. Их на границе просто столько не живёт. Я испугалась. Ваши солдаты так жестоко расправились с нашими, что я решила: да, вы действительно чудовища! А потом увидела этого вашего Дубова… Я в него стреляла, кстати. Боялась, что он захочет взять меня силой. Взгляд у него такой, животный. Бррр!

В ответ Паша только хмыкнул.

— У Дубова была не простая жизнь, но он бы ничего с тобой не сделал, даже не думай об этом. А насчёт остального… Я сам не рад, что такие вещи происходят. Но это война…

И надолго замолчал. Молчала и Айлин. В её голове крутились сотни разных мыслей, бились друг о друга и порождали ещё больший хаос. Она не знала, что думать. Боялась ужасного обращения за попытку убийства, но этот учтивый и немного неловкий русский парень вёл себя совсем не так, как она ожидала. Он не был грубым воином, как янычары брата, но не был и слюнтяем. Это… покоряло. Жаль, что между ними война.

— Если бы существовал способ остановить войну… — вдруг сказали оба одновременно и уставились друг на друга.

— Как рука? Болит? — смущаясь, спросила Айлин.

— Уже нормально, — отмахнулся Павел и, повинуясь внезапному порыву, присел на другой конец кровати.

Вскоре принесли ужин, а они проговорили всю ночь, так и не заметив его.

— Я кончила… — выдохнула Агнес и упала на стул, развалившись в нём.

Степень её расслабления оказалась столь велика, что руки сами собой вытянулись и легли на пол.

— Фух, я, кажись, тоже… — чуть не свесив язык на плечо, подтвердил я, упав на соседний стул.

Будь он деревянным, развалился бы подо мной. Благо, что строители позаботились о каменной мебели.

— М-м-м-пф-м-м! — промычала из-под противогаза Василиса.

Она растянулась на столе кверху задницей. Та малость торчала, потому что снизу под ней лежала медная спираль. Но Онежской было лень её убрать. Мне тоже.

И нет, это мы не таким странным сексом занимались. Хотя в перерывах, когда шло долгое приготовление очередного зелья… Мы всё равно им не занимались, а спали.

— Алхимия — это скучно! — заявила Мита, топнув ногой по полу. Эта вообще на нём лежала.

— Вы сами пришли, так что нечего ныть, — отбрил я недовольных. — К тому же весело будет, когда османы попадутся в наши ловушки. Сами увидите, в общем. А сейчас… остались последние штрихи! Так что тихо, если не хотите взлететь на воздух.

— Мне кажется, я бы смогла летать… — задумалась фиолетовый зубастик, но заткнулась под моим грозным взглядом.

Эксперимент по возвращению ей памяти я сразу отложил. Во-первых, не время для непонятных экспериментов, когда нас осаждают османы. Во-вторых, чёрт его знает, чем всё кончится, так что пока решил заняться вопросом нашего спасения отсюда.

Нападения осман заметно участились, но до самой крепости они прорывались редко. Скорее, просто искали уязвимые места. Но благодаря магам природы, лес заполонили чудовища всех мастей. Их просто приманили сюда. А они и радовались — пищи им явно хватало. Нас же защищали стены крепости, которые выросли ещё на несколько метров. Почему? Потому что снайперы.

— Ну всё! — хлопнул я в ладоши и принялся разбивать синее стекло на металлических подносах. И подносов было много. — Соль для ванн готова!

— Соль для ванн? — стянула с головы противогаз Василиса. — Мы все это время делали соль для ванн?

— Конечно нет. Ещё кучу других зелий. Алхимические бомбы, кислота, морозные зелья, ядовитые газы, защитные артефакты, целебные зелья. Да, короче, кучу всего! — махнул я рукой на шкаф за своей спиной, забитый колбочками и склянками. — А соль — это бонус! Очень приятный и очень нужный. За мной!

Всей гурьбой мы высыпали наружу. Но не сразу, а минут через пятнадцать мытарств по подземным катакомбам. За неделю их тут столько наделали, что без карты потеряться можно. Ещё сперва все тоннели сделали низкими — с потолками в два метра. Пришлось главному архитектору на пальцах объяснять, почему он ошибся, где и насколько опасно, если я с неочищенной смесью для алхимической бомбы вдруг ударюсь головой. Удивительно, но он понял меня с первого раза, хотя поначалу пытался пальцы гнуть, что он, мол, герцог, лучше знает.

Наверху была крепость. И она сильно преобразилась. Стала практически небольшим городком. Модульные дома, на первый взгляд одинаковые, украсили, а на стенках появились различные рисунки. В основном, детские. У нас ведь тут и дети были. Лиза настояла, что им надо где-то рисовать, чтобы выплеснуть накопившиеся в плену чувства. Травмы там и всё такое. А бумаги у нас не было. Так что на некоторых домах можно было наблюдать целые истории психологического исцеления детей. Рисунки менялись от ужасных каракуль до всяких домиков с дымящимися трубами и горшочками на окнах. Красота, в общем.

А ещё в крепость ворвался лес. Несколько дубов выросли на улицах. Небольшие, зато пышные. Днём здесь было жарко, а деревья давали прохладную тень.

На стенах солдаты и студенты, что ещё могли держать оружие, несли караулы. От снайперов их прикрывали стены, а глядели они через приспособы вроде биноклей либо через узкие длинные щели. В такие хрен попадёшь.

Если не обращать внимания на то, что некоторые люди ходили с оружием и в броне, то крепость казалась маленьким городом. Дети по улицам бегают, женщины стирают, убирают, готовят, мужчины работают, строят и несут дежурство. Иной раз и на охоту ходят, и в такие дни в рационе появляется мясо. Впрочем, они всегда ходят, и мясо есть всегда. Самое разнообразное. В основном, это мясо монстров, богатое маной и полезными веществами, поэтому, несмотря на осаду, люди светились энергией и здоровьем. Кроме, конечно, тех, кому не повезло в бою.

После особо тяжёлых сражений некоторые солдаты, среди которых были и женщины, потеряли руки или ноги. И лица их были печальны. Они с завистью смотрели на тех, кто мог сражаться. Ничего, есть у меня идея, как это исправить, но надо дождаться возвращения дриады.

В остальном, наверно, когда-то давно этот аул так и выглядел. Кипел жизнью, а за его стенами так же слышались выстрелы и предсмертные крики очередных идиотов-османов. Начальство их, по ходу, вообще не жалеет в попытках слабое место найти. Это они пока ещё не додумались артиллерией по нам вдарить. Или просто не подвезли ещё. Первые несколько залпов наши стены точно выдержат, а там мы уже сами доберёмся до вражеских орудий.

Вскоре дошли до края обрыва, где нас встретил граф Мышкин.

— Сделали, как вы и приказывали, барон, — он махнул в сторону строения из камня и глины.

Оно походило на большую чашу, к которой вело по паре лестниц с двух сторон, а снизу подходили трубки с водой и с газом. Под дном находилась печь. В общем, это и была чаша, точнее — большая купель. В диаметре около двух дюжин метров. Плоская и не очень глубокая. Прекрасно подходящая для моих целей. После чаши дальше тянулась смотровая площадка, открываясь видом на море, где как раз горел закат. Вид был просто волшебный. А по бокам росли пара густых дубов, которые закрывали чашу от глаз снайперов. Ну и толстые бортики сделали на всякий случай.

Не помню, но кто-то из студентов с инженерным талантом предложил сделать небольшие экраны с помощью простейших защитных артефактов. В итоге получились треноги с круглым навершием, куда вставлялись артефакты. От артиллерии не спасёт, но от пары пуль убережёт. Такие там и поставили на всякий случай. И на стены тоже. Защитных артефактов — простейших, в виде жёлтых камней, — у меня был практически неограниченный запас.

Поднявшись и осмотрев всё, в том числе саму чашу с гладким каменным дном, я удовлетворённо кивнул.

— Хорошая работа.

— Господа дворяне постарались, — улыбнулся Мышкин.

Я приблизился к нему и шёпотом спросил:

— Это благодаря вашему дару?

— О нет. Они сами. Я свой дар за всю жизнь могу раз десять только применить. Примерно. Никогда не знаешь, какой приказ станет последним.

— Хреновый дар какой-то, — покачал я головой.

— Не то слово, господин барон, я бы и сам хотел другой, но, как говорят, семью и Инсект не выбирают. Отчасти дар моего рода — ещё и проклятье. Из-за него нас низвергли и лишили титулов. Как-нибудь я расскажу вам правдивую историю, как это произошло, а то, уверен, господин Сквозняков вам расскажет множество баек.

— Кто его слушать-то будет?

— Как бы то ни было, — слегка поклонился Мышкин, — спасибо вам, барон, за возможность доказать свою верность императорской семье.

А волос седых у него и правда больше стало. Полоса, которая была шириной в пару пальцев, увеличилась вдвое.

После он ушёл, по пути передав мой приказ накачивать воду и начинать её греть. Конечно, это не банька с вениками, но горячая купель на свежем воздухе, особенно когда опустится ночная прохлада, иногда даже лучше! Да и на закат полюбоваться можно прямо отсюда.

— Скоро купаться? — в нетерпении дёрнула меня за рукав Мита.

— Скоро. А купальник у тебя есть?

— Купальник? Какой купальник? Я думала мы будем голышом купаться… Специально ничего не надела из нижнего белья.

— Пойдём, — взяла за руку Миту княжна, — подберем тебе купальник. Вероника из паучьего шёлка такие вещи делает, что все мужики просто с ума сходят.

Ну, не знаю… Взглядом я проводил Миту и Василису. Обе девушки были в лёгких платьишках. Фиолетовая типа дриада в чёрном в красный горошек, а Василиса в белом с небесно-голубыми цветочками. И да, если представить, что под платьем ничего нет, есть от чего сойти с ума. Фигурки у них что надо. У Онежской более изящные и хрупкие формы, а у Миты узкие плечи, зато прекрасные, манящие бёдра.

Вскоре чаша набралась, и вода в ней нагрелась. Пришла прохлада, от воды потянулся пар, а большая часть, можно сказать, жителей крепости собралась возле каменной чаши. Поверхность воды была чёрной, отчего казалось, что у чаши нет дна.

Ко мне подошёл барон Маститов. Бородач с кучей шрамов задумчиво глядел на воду.

— Скажи, что ты собираешься эту воду превратить в кислоту и сбросить на головы тех, кто будет штурмовать крепость снизу, — сказал он. — Иначе я не вижу в этом смысла.

Люди начали раздеваться и опускаться в горячую воду. Женщины стонали от удовольствия, мужчины испускали вздохи облегчения, а дети уже вовсю плескались. Вернулись и девушки, приведя с собой остальных. На миг, заглядевшись на их тела, едва прикрытые купальниками, забыл, что там говорил Маститов. Но всё же отвёл взгляд и вспомнил.

— О нет, поручик, — ответил ему, ставя на землю контейнер с солью, похожей на осколки синего стекла. — Я превращу эту чашу в кое-что получше. В кислотную ванну для всех нас!

И махом высыпал соль в чашу. Вода забурлила, пошла молочными пузырями и слегка едким дымом.

— Муаха-ха-ха! — захохотал я в небо.

А затем закричали люди в чаше.