Баннерет

Глава 2 «Безликий»

Вместо него там был один большой кожаный нарост, под которым едва угадывались человеческие черты. Глазные впадины, сплющенный бугорок носа, провал рта — всё это было затянуто розовой, чуть лоснящейся плотью. Если бы не верёвка на шее существа, можно было бы подумать, что бедолагу придушила поразившая его зараза.

— Ёптыть, — я сплюнул и убрал кинжал в ножны, — Конечно всяких уродств здесь уже повидал, но чтоб такое…

— Пойдем отсюда, — Айлин потянула меня за рукав обратно к повозкам, — Мне что-то перехотелось купаться.

— Погоди, — придержал её я, — Хочу посмотреть. Поближе. Если нам придётся драться с… этим. Хочу понять, с чем всё-таки нам придётся иметь дело.

— Не стоит, — возразила девушка, — Оно может быть заразно. А я уж точно не хочу вот так… зарасти.

— Да я аккуратно… — я подошёл чуть поближе к трупу и принялся его осматривать. С первого взгляда существо напоминало худощавого, измождённого человека, с неестественно бледной кожей. Две руки. Две ноги. Голова, пусть без ушей, глаз, рта и носа. Но стоило присмотреться повнимательнее, как становилось понятно, что с человеком эта тварь имела не так уж много общего. Дополнительная фаланга на длинных тощих пальцах. Руки, состоящие из четырёх коротких суставов. Колени, выгнутые назад. Так, чтобы тварь могла быстро передвигаться ползком.

— Интересно, во что оно ест. И чем дышит, — Айлин поморщилась и отвернулась в сторону. Её явно не вдохновляло зрелище повешенного урода.

— Ну, учитывая, что все нужные отверстия у него заросли, — хмыкнул я, — Лучше об этом не думать.

Судя по позеленевшему лицу, девушка шутку не оценила. Впрочем, ответ на её вопрос нашёлся довольно быстро и не совпал с моей догадкой. Приблизившись к твари я попробовал вспороть клинком её балахон. Получилось не очень. То ли ткань попалась на удивление грубой, то ли клинок вновь затупился… Во общем распороть её так и не получилось. Зато в результате этой возни к нам повернулись ладони существа. Посреди каждой из них зияла небольшая круглая пасть, увенчанная десятками мелких кривых клыков. Между ними виднелась небольшая розовая присоска рта. Скорее всего зубами эта тварь впивалась в жертву так, чтобы её можно было оторвать только вместе с большим куском мяса. Присоска же прожигала кожу кислотой или просто прокусывала, позволяя существу начать сосать из жертвы кровь. Получался этакий вампир-рукоблуд.

Навык «Охотник» достиг 6 уровня. Получено 15 опыта.До следующего уровня персонажа осталось 250 опыта.

Мда. Шутка, конечно, смешная, но не хотелось бы мне встретится с такой ебаниной посреди ночи. Да и днём — тоже как-то желанием не горел. И уж тем более не было желания превратится в одну из них. Хер его знает, как это говно размножается. Заразно ли оно? Было ли когда-то человеком?

Я попробовал проколоть руку твари кончиком клинка. Тонкая бледная кожа оказалась на удивление прочной и никак не хотела пробиваться. Только сильный рубящий удар смог поранить руку твари, но и тогда мясо просто разошлось с сухим треском, а из синюшных вен на землю не пролилось ни капли крови. Вместо этого из них тонкой струйкой посыпался чёрный песок. Или пыль.

— Ладно, пойдем, — я вытер клинок о мох, но в ножны убирать не стал. В одном Айлин была права. Эта херня может быть заразна, а значит лезвие неплохо бы прокалить над огнём, прежде чем куда-то пихать или трогать руками. К тому-же ребят надо предупредить об опасности, да и купцам объяснить, что к чему, — Теперь и мне купаться перехотелось.

Обратно шли быстро и молча. Настроение, как и момент оказались окончательно и бесповоротно испоганены, а лес больше не казался таким уж красивым и приятным местом. За каждым стволом, за каждым кустом нам мерещилась бледная рожа голодной твари, которая жаждет высосать наши внутренности и сожрать глаза на десерт. Этот мир в очередной раз показал нам своё истинное лицо, напомнив, что даже в самой мирной, на первый взгляд обстановке, нельзя расслабляться. Ни на секунду. Иначе следующий миг может стать для тебя последним.

— Что случилось? — удивлённо уставился на меня Бернард, когда я приладил меч к борту повозки и залез обратно на козла. Айлин же молча отвязала коня и уехала на нём вперёд, туда где была голова обоза, — Судя по вашим лицам, всё пошло явно не так, как планировалось изначально.

— Труп, — коротко бросил я.

— Что? Лежал, как труп? И не захотел подниматься? — бывший капитан, казалось удивился ещё больше. Настолько, что аж достал откуда-то из-за пазухи фляжку и приложился к ней, сделав несколько крупных глотков. Вообще, подобная заначка у него была не одна. Две на поясе, одна за пазухой и ещё парочка в сумке. Он в последнее время часто к ним прикладывался, но почему-то никогда не пьянел. То ли пойло было разбавленным, то ли сказывался многолетний опыт, — Ну ты меня удивляешь, Генри…

— Как и меня твоя тактичность, — я сплюнул и устроился поудобнее, наблюдая за тем, как мой плевок неторопливо впитывается в сухую дорожную пыль.

— Ну извиняй, — гоготнул капитан, — Меня воспитывали солдаты, а не королевский двор. Так что и говорить я привык так, как оно есть. Так что всё-таки случилось.

— Как я уже и сказал — труп, — я немного подумал и всё-таки добавил, чтобы не было недопонимания, — И нет, это не фигура речи. Мы нашли труп в лесу. Повешенный.

— Тоже мне новость, — ухмыльнулся Бернард, — Только не говори, что это сбило вам весь настрой.

— Я не сказал, что труп принадлежал человеку. Это была тварь. Судя по её виду, довольно опасная.

— Подробнее? — капитан тут же убрал фляжку на её законное место и заметно насторожился. Весь его напускной настрой шутника и балагура тут же слетел, обнажив старого, готового к своему последнему бою, вояку.

Я выложил всё, что сумел рассмотреть сам. А затем спрыгнул с телеги и принялся собирать сушняк на обочине. С прокаливанием клинка медлить не стоило. Мало ли кто может зацепиться за его лезвие или пораниться. Да и время до отбытия ещё было. Не стоит его терять.

— Мда, — наконец выдал капитан после долгих раздумий. Настолько долгих, что пламя успело взвиться над кучей хвороста, а его язычки уже вовсю лизали лезвие моего меча, — Честно говоря, тут я знаю не больше твоего. Никогда ни о чём подобном не слышал. Надо поспрашивать у Яноша. Торгаш путешествует куда, как, дольше нашего. Да и маршрутом этим уже не первый раз ходит. Может видел что-то подобное раньше. А ежели нет — он всё равно общается с товарищами по цеху. Наверняка они что-нибудь слышали или знают.

— В любом случае, вечернюю тренировку сегодня придётся отменить, — покачал головой я, убирая меч подальше от пламени. Дезинфекция это хорошо, но если он перегреется и лезвие поведёт, придётся искать себе новую палку-ковырялку. А мне и эта-то досталась очень и очень недёшево, — Парням предстоит стоять в две смены, а переход был не самым лёгким.

— Пусть привыкают, — пожал плечами капитан, — Тащить солдатскую лямку нелегко. Да и деньги они получают не за то, чтобы прохлаждаться на привалах.

— Вот только если они уснут на посту и прокараулят тварь… плакали наши денежки. Ребятам нужна передышка. А заебать мы их успеем когда до Риверграсса доберёмся. Тем более, что потом такой возможности уже не будет. Дальше ведь на барках до самой столицы.

— Тренироваться можно и на палубе, — возразил Бернард, — Умение сражаться на реке тоже лишним не будет. Но в одном ты может и прав. Дадим парням денёк отдохнуть и собраться с мыслями.

— Угу, — кивнул я, затаптывая костёр. Лошади уже почуяли запах дыма и начинали нервно похрапывать. Они, как и любое животное, с недоверием относились к огню и всему, что с ним связано. Хотя, быть может испугались они вовсе не дыма. А тварей, что притаились в лесу, меж толстых чёрных стволов и пожирали наш караван своими голодными взглядами.

Я нервно огляделся. Никого. Только деревья едва слышно шелестят своими густыми кронами. Вот только чувство, что на нас смотрят и внимательно изучают никуда не делось. И неважно, что у этих существ не было глаз или иных органов, которыми можно было бы смотреть…

— Что-то не так? — поинтересовался Бернард, явно заметив мою встревоженность.

— Да, не так. Предупреди ребят. Пусть взведут арбалеты и держат ухо востро. Сдается мне, мы сейчас не одни.

Бернард ничего не ответил. Спрыгнул с телеги и побежал к голове каравана. Туда, где бойцы возились со сломавшейся телегой. Я же остался наедине с нервно всхрапывавшими лошадьми и тихим шёпотом ветра в древесных кронах.

О таких тварях не слышал никто. Ни Янош, ни сопровождавшие его торговцы. Мои ребята тоже лишь развели руками. Вернон выразил желание сходить в лес и изучить тело, но я не дал ему этого сделать. Слишком уж велик был риск в этом лесу и остаться. А другого лекаря у нас в отряде попросту не было.

Караван тронулся в путь через час. Солнце постепенно начинало клониться к закату, и парни уже было подумывали разбивать лагерь, но я настоял на том, чтобы прежде чем останавливаться мы вышли на луг и добрались до реки. Так и по воду ходить ближе и, ежели, какая-нибудь херобора решит на нас напасть, дозорные увидят её издалека.

— Ну-ну, всё, — я натянул поводья, придержав лошадь, а затем привстал на козлах и проорал, — Стой! Привал.

Торгаши слезли с повозок и начали разгружать с них ткань и подпорки для сооружения шатров. Мои ребята неохотно потащились им помогать. Нет уж, сегодня так не пойдет. У нас не хватит телег, чтобы полностью окружить лагерь с шатрами. А без такой защиты разбивать его просто опасно.

— Отставить, — скомандовал я, — Шатры сегодня разбивать не будем. Ночь тёплая, так что обойдемся без таких излишеств, — я немного помедлил, а затем обратился к Бернарду, — Слышал когда-нибудь про вагенбург? Он же гуляй-город.

— Про что? — непонимающе уставился на меня капитан.

Так, понятно. Похоже тут подобные укрепления ещё не получили большого распространения, или бывший капитан о таком просто не знает. А если не знает он, то не знает никто. Придётся объяснять.

— А чем вам, позвольте поинтересоваться, помешали шатры? — к нашей телеге подошёл Янош. Торгаш был одет в чёрный камзол, расшитый по краям золотой нитью. Как он умудрился его не загваздать за целый день пути, оставалось для меня загадкой.

— Тем, что по близлежащему лесу вероятно бродят хищные твари, — отрезал я, — Вы нанимали нас для защиты. Так будьте добры, не мешайте нам делать нашу работу, — я повернулся к своим бойцам, — Составляйте телеги в круг и сцепляйте их между собой. Навесы нужно снять, борта где это возможно — поднять. Лошадей внутрь и привязать. Баб и торгашей за пределы лагеря не выпускать. За водой ходить только по трое. Двое караулят, один набирает. Хвороста это тоже касается. Караул будем нести в две смены. Бернард распределит кто в какой. Вопросы есть? — я немного помедлил, дав парням возможность высказаться, и затем продолжил, — Вопросов нет. Выполнять. А, да. Яму для сортира копать сразу за телегами снаружи лагеря. Чтоб срущий всегда был под надзором солдат. Теперь точно всё. Разойтись.

Парни начали суетиться, потихоньку обустраивая лагерь. А остальная публика принялась за этим с большим интересом наблюдать, не особо спеша помогать им. Вообще, обычно торгаши сами расставляли свои шатры и селились чуть особняком от нас. Большинство из них относилось к наёмникам с подозрением, а некоторые и вовсе — с пренебрежением, видя в парнях неотёсанных солдафонов, которых интересуют только бабы и выпивка. С неотёсанностью, оно, конечно, может и верно. Образованностью и широким кругозором ребята прямо скажем, не блистали. А вот с выпивкой у нас в последнее время всё было довольно строго. Если я или Бернард заставали кого наклюканным до полубессознательного состояния, то на следующий день такой боец просто оставался без жалования. Нет, конечно, была парочка случаев, когда солдаты пытались скрыть свой косяк, а потом, когда их ловили, соблазнить Болека половиной своего обычного жалования, но старик к их разочарованию, оказался холоден к подобного рода соблазнам. Он просто сдал мне всех засранцев, которые пытались его купить. Так у нас на всю ближайшую неделю появилась целая команда сортирных копателей.

— Интересный способ защиты лагеря, — хмыкнул Бернард, глядя на то, как парни сцепляют телеги, — Никогда не слышал о таком. Это в ваших краях так принято?

— Было. Когда-то очень давно, — кивнул я, — Вообще-то так лагеря или обозы армий защищались от тяжёлой рыцарской кавалерии, но как по мне, всё-таки лучше встречать тварей с арбалетом в руках и стоя на телеге, чем с голой жопой в чистом поле.

— Справедливо, — кивнул сержант, — Торгаши, правда, не будут в восторге от столь близкого соседства…

— Ничего, потерпят, — я оглядел получившиеся укрепления и довольно хмыкнул. Лагерь, конечно, вышел небольшим, зато и оборонять его будет куда как проще, чем наш обычный шатровый городок, — Вообще пора заканчивать с этой дуристикой. Они наняли нас охранять обоз. Так пусть не мешают нам выполнять нашу же работу своими заскоками.

— Это ты им скажи лучше, — покачал головой Бернард, — Ладно, пойдем, посмотрим, что там у парней получилось.

Территория лагеря вновь, по негласной договорённости, разбилась на две части. С одной стороны расположились караванщики, с другой стороны — мои ребята, банные девки, заменявшие нам маркитанток и ещё парочка залётных торговцев, догнавших наш караван на третий день пути, да так и прилипших к нему, под предлогом, мол, вместе идти будет безопаснее. Поначалу я даже подумывал взять плату с этих халявщиков, но при ближайшем рассмотрении, выяснилось, что кроме новостей и слухов содрать с них просто нечего. Денег не было, а весь товар, который они везли не представлял для нас никакой ценности. Какие-то костяные обереги, в которых на поверку не оказалось никакой магии. Странные отвары с сомнительными свойствами. Вернон взглянув на них повнимательнее, лишь брезгливо поморщился, сказав, никому к этой бурде не прикасаться. По сути это были даже не торговцы, а обычные шарлатаны, наживающиеся на крестьянских суевериях.

Единственным более-менее ценным предметом у них оказались «серебряные» серёжки со стеклянными «изумрудами». И подвеска с таким же поддельным зелёным камнем. Их тут же прибрала к рукам Айлин, заявив, что мол, нужно же ей хоть в чём-то выходить в люди. Никто не стал спорить. В конце-концов лучшей оплаты у этих доходяг просто не было. Если не считать сплетен и слухов.

— Жалованье! — по лагерю разнёсся громкий окрик Болека. Старик раскладывал по небольшому столику, чернильницу, перья и увесистый гроссбух (учётная книга). Рядом с ним стоял окованный железом ларец, в котором содержалась казна отряда, — Давайте, шевелитесь! Кто до заката не успеет, монету не получит!

К столику тут же выстроилась очередь из солдат. Заскрипело перо, зазвенели переходящие из рук в руки деньги. Платили мы людям не шибко много, но всё равно куда больше, чем они могли бы заработать, вспахивая поле или чистя свинарник. Правда, деньги у них в карманах надолго не задерживались. И в этом была прямая вина наших нанимателей.

Торговцы вообще повели себя крайне хитрожопо. По условиям контракта они должны были снабжать нас провизией за свой счёт. Но вот выпивка, всякая бытовая мелочь, и прочие необходимые в походе вещи в договор не входили. И каждый вечер эти засранцы разворачивали на своей половине лагеря небольшую лавочку с безделушками и парой пивных бочек, продавая моим ребятам все эти «блага цивилизации» по тройной цене. Так и получалось, что они платили мне, я платил солдатам, а через них монета возвращалась обратно к своим первоначальным владельцам. Этакий круговорот денег в караване. Но меня эта ситуация не особо напрягала. Главное, что казна отряда пополнялась, а уж на что бойцы тратили деньги — было их личным делом.

Я присел к костру, над которым в котелке булькало аппетитное варево. Походная еда была нехитрой: похлёбка из ячменя, перемешанная с кусочками солонины мяса, какой-нибудь начавшей засыхать овощины, вроде морковки, репки или лука, грибами, корешками и вообще всем, что удавалось найти или подстрелить в лесу. Но даже такое кашло всё-таки было куда лучше сухарей или вяленного мяса, которые нам нередко приходилось жевать прямо на ходу.

Девушка, колдовавшая над котлом, тут же начала строить мне глазки и поворачиваться то одним боком, то другим, как бы невзначай выпячивая свои достоинства. А затем и вовсе распустила на своём платье на одну завязку больше, чем нужно, обнажив приличных размеров декольте. Она уже не первый раз пыталась провернуть этот фокус. Вернее, этим занимались все четверо маркитанток. Каждый привал, по очереди. У них было что-то вроде соревнования, которое каждый раз заканчивалось одинаково.

— Как представление? — Айлин уселась рядом со мной и уставилась на девушку. Звали её толи Бригида, то ли Брунгильда, то ли Блядинья… Я так и не удосужился запомнить.

— Пока на троечку, о хранительница моего целомудрия, — хмыкнул я, — Самое интересное ещё не показали.

— И. Не. Покажут, — отчеканила девушка буквально пожирая взглядом маркитантку. Та тут же погрустнела, завязала платье и пошла прочь, не забывая при этом призывно покачивать бёдрами. Она явно напрашивалась на то, чтобы ей подожгли юбку.

— С этим сложно поспорить, о обломщица моих желаний, — я покачал головой, поднялся и помешал кашло в котелке. К моему большому сожалению, ячмень ещё не проварился. А живот тем временем уже начинало понемногу сводить от голода. Не жрали мы с самого рассвета, да и там лишь перекусили сухарями с солониной.

— Ей богу, они меня когда-нибудь достанут, — устало выдохнула девушка.

— Надеюсь, что меня тоже, — я ухмыльнулся, усаживаясь обратно на расстеленное на земле сено.

— Ага, мечтай, — фыркнула Айлин и демонстративно отвернулась. Вряд-ли её всерьёз задела эта безобидная шутка, но надож построить из себя хер знает кого, показывая всему миру своё уязвлённое самолюбие.

Вскоре к котлу потянулись и остальные. Солдаты, уже успевшие просадить свое сегодняшнее жалование в лавочке караванщиков, за исключением тех, кому выпало заступать в первый дозор, обозные девки, Бьянка, Роберт, неизменно сопровождавший приём пищи своими балладами, Бернард и парочка приставших к нам шарлатанов. Последних, вообще-то никто не приглашал к нашему котлу, но поскольку банкет был не за счёт отряда, никто особо и не возражал.

— Во, другое дело, — хмыкнул я, когда Тур мне передал увесистую миску с походным хрючевом. Каша там была положена с такой горой, что едва-едва не вываливалась наружу. С куском пусть и зачерствевшего, но всё же не в камень засохшего ржаного хлеба, заходила она на отлично. Даже Айлин, первые несколько дней после Деммерворта, воротившая нос от этого хрючева, налегала на него сейчас так, что любому солдафону могла дать фору.

— Вы, гости дорогие, — Тур толкнул в плечо одного из наших случайных попутчиков. Хлипкий мужичок, одетый в простую крестьянскую одежду, с длинной чёрной бородой, заплетённой в три косы, перевязанные красными ленточками. Он всех уверял, что это обереги отпугивающие призраков, — Чем расплачиваться то нынче будете. Монетой или историями.

— Как обычно, историями, — ответил ему второй караванщик. Молодой тощий паренёк, подозрительно похожий на его старшего товарища.

— Ну, давайте, тогда, коли… — начал, было, здоровяк, но его перебил Бернард.

— Сегодня обойдемся без небылиц. Расскажите, лучше, что в миру творится. Вы же, вроде из Вольной марки идетё. Должно быть многое повидали.

В этом сержант был прав. Для наёмника очень важно знать, что творится вокруг. По крайней мере, так он будет понимать, где может заработать, а куда лучше лишний раз не соваться.

— О, сынок, — заскрипел дед, — Мы много где побывали, и много что видели, — Он потянулся к котлу за новой порцией каши, продолжая рассказывать, — Неспокойно нынче в мире, ой неспокойно… — он замолчал, начав торопливо поглощать только что наваленную «добавку».

— Ты это… Меньше ложкой махай и больше языком, — напомнил ему Тур, забирая миску, — Вот как закончишь, так и доешь.

— Так это… — о чём это я, — старик достал бурдюк с водой, чуть разбавленной вином, приложился к нему и сделал несколько крупных глотков, — Неспокойно нынче в мире. Король ослаб. Без его твёрдой руки, владыки срединных земель вцепились друг-другу в глотки, пытаясь отгрызть себе кусок земли пожирнее да побольше. Говоря, среди них уже появился новый претендент на трон. Маркграф Родрик из дома Де Валье. Волчий лорд, его ещё называют. Если б не Де Мордри, он, должно быть, уже бы захватил все срединные земли. А в столице тем временем завелась какая-то хворь, от которой люди бегут, как от лесного пожара. Да токмо, она бежит вместе с ними, потому как перекидывается, значитца, с одного на другого, — старик снова отхлебнул из своего бурдюка, немного помолчал и продолжил, — На севере тоже дурные дела творятся. Поговаривают, что нежить на ничейной земле совсем распоясалась. Так, что сожрала последнюю деревушку, которая там как-то ещё держалась. Как там её бишь…

— Меховище вроде… — поправил его паренёк.

— Точно, Меховище, — кивнул старик, — Туда ещё, значица, рыцари ордена из Деммерворта ходили. Четыре дюжины солдат епископ отправил, и лишь двое вернулись. Один всё твердил про какую-то кровавую баронессу. Другой нёс чушь про мёртвое войско, охраняющее стены старой твердыни. Мол, не будут знать они покоя, пока не изведут в округе последнюю живую душу. Мол, мстят они за что-то живым. И пока не доберутся до обидчика своей госпожи, смерти не прекратятся. Но с севера приходят ещё более тревожные вести, — мошенник замолчал, глядя на огненных мотыльков, порхавших над пламенем костра. Мы уже было думали, что он уснул, но старик внезапно помотал головой и продолжил, — В вольной марке что-то готовится. Магистрат во главе с лордом Эгбертом собирает ополчение. Такое, какого ещё не видывал свет. Десятки знамён, вольное рыцарство, наёмники. Пятнадцать тысяч мечей, а может и того больше.

— Будет война, — мрачно пробасил Тур.

— Не хотелось бы, — покачал головой Роберт, — Люди в прошлую то натерпелись немало горя. Земля ещё не успела оправиться, да и нежить почувствовала раздолье. А они новый поход затевают.

— Во-во, — поддакнул один из бойцов, — Чуть что, так эти упыри кровь простого люда лить начинают. Нет, чтобы сойтись один на один, на твёрдой земле, да и порешать одним поединком все неурядицы.

— Если б все неурядицы решались так просто, то для нас не осталось бы работы, — отрезал Бернард, но потом чуть смягчился и добавил, — Короли не могут без больших войн, так же как обычный мужик не может без хорошей драки. Только если простолюдины вроде нас с тобой сами кровью умываются, да зубами харкают, то владыки льют кровь своих солдат.

— Да уж, объяснил, так объяснил, — хмыкнул Роберт, — Политиком тебе не быть, это точно.

— Солдат и не должен быть политиком, — возразил ему сержант, — Наше дело — бить врага. А дело владык — говорить кто враг и вести нас к победе. И если каждый будет делать своё дело хорошо — королевство будет процветать. А, ежели плохо…

— То мы получим то, что имеем сейчас, — продолжил за него бард.

— Не знаю, кого вы там имеете сейчас, — встрял в разговор старик, — Но я вам точно говорю, уходить отсюда надо. От этой войны никому выгоды не будет. Ни торговцам, ни наёмникам, ни крестьянству. Все кровью умоются. Все горя нахлебаются. Мы вот с сыном после столицы двинемся к южным княжествам. Там, говорят, сейчас спокойно. Ни войн, ни междоусобной, значица, грызни. А, быть может, и дальше двинемся. А может, и до самого южного султаната доберёмся. Посмотрим на горбатых лошадей, на деревья с водяными орехами, попробуем местные яства…

— Нравы там суровые, — покачал головой Вернон, — Говорят, ежели, человека уличают во лжи, так отрезают ему язык раскалённым ножом. А если поймают на воровстве — рубят руки. Ну, а коли заподозрят в мужеложстве…

— Господин капитан, — к нашему костру подошёл один из караванщиков. Я отложил полупустую миску в сторону и смерил его равнодушным взглядом. Должно быть у этих засранцев опять появилось ко мне какое-то дело, а идти уже так никуда не хотелось.

— Господин ка… — торгаш осёкся на полуслове, но тут же поправился, — Прошу прощения. Сир рыцарь. Меня господин Янош прислал. Он хотел пригласить вас к себе в шатёр. На пару слов.

Я скосил взгляд на Айлин, успевшую задремать у меня на плече. Легонько потряс её, приводя в чувство. Она что-то недовольно заворчала, но что именно я уже не услышал. Встал, кивнул посланнику и неторопливо потопал вслед за ним.

Шатёр у Яноша был большой. Настолько, что под его навесом могли бы разместиться три телеги разом, а может и того больше. Обстановка была богатой. Земля устлана узорчатым ковром. Посреди комнаты расположился небольшой резной столик, на котором стояли несколько медных кубков, пузатая бутылка вина, и ваза со свежими фруктами. В дальнем же конце была довольно просторная «походная лежанка», которой могла позавидовать даже моя кровать на постоялом дворе в Вестгарде. Сам же хозяин всего этого богатства сидел в небольшом резном кресле и задумчиво рассматривал три коротких, толстых свечи, венчавшие бронзовый подсвечник, стоявший напротив стола.

— О, друг мой, я вас уже заждался, — широко улыбнулся торгаш, стоило мне только переступить порог его шатра, — Проходите и ни в чём себе не отказывайте, — он взглядом указал на содержимое своего стола.

— Благодарю, но я уже разделил вечернюю трапезу со своими бойцами, — хмыкнул я, усаживаясь на табурет напротив Яноша.

— Разве может сравниться солдатская еда с утончённой пряностью столетнего вина или необычным вкусом заморских фруктов, — Янош постарался изобразить радушное удивление. Вот только на меня это не произвело никакого эффекта. За полторы недели совместного путешествия я успел выучить один очень важный урок — торгаш будет шевелить пальцем только в том случае, если это принесёт ему выгоду. И если он так расстарался, значит, он хочет на что-то меня развести.

— У вас, кажется, ко мне было какое-то дело.

— Да-да, конечно, — с энтузиазмом закивал Янош, — Друг мой, видите ли, мы не совсем поняли, чем вызвана ваша тревога по поводу нашего лагеря. Мои люди, к сожалению, не столь закалённые жизнью, как ваши и не привыкли ночевать на голой земле. К тому же у нас есть товары, которые никак нельзя хранить под открытым небом. И мы бы не хотели…

— Чтобы мои ребята ошивались рядом с ними, — продолжил за него я, — Я вас услышал.

— И ваш ответ…

— Мой ответ: нет. Твоим людям придётся потерпеть, по крайней мере, пока мы не доберёмся до Риверграсса. Дальше сможете вставать по старому, если обстановка позволит.

— И всё это…

— Из-за твари найденной нами в лесу.

— Друг, — торговец широко улыбнулся, — Я понимаю, что вами движут исключительно благородные мотивы. И вы искренне переживаете за наши жизни. Но, быть может, вы всё же преувеличиваете серьёзность грозящей нам…

Он не договорил. Над лагерем тяжелой волной прокатился заунывный вой боевого рога. Послышалось встревоженное ржание лошадей. Резкие крики команд. Скрип взводимых арбалетов.

— Опасности, — продолжил за него я, вытаскивая меч из ножен, — Вот сейчас и узнаем.

Сказал, и вышел на улицу.