Баннерет

Глава 15 «У кого меч длиннее»

— Их можно отложить на завтра, — возразила Айлин, — Сейчас тебе нужен отдых. А мне нужно время, чтобы подготовить заклинания исцеления. Сам знаешь, их использование даётся… непросто.

— Мне и самому бы хотелось отложить все дела на завтра, — тяжело вздохнул я, осторожно спускаясь по крутым ступенькам. Внизу нас все ещё ждала толпа крестьян, правда, уже заметно поредевшая. Некоторые мужики и бабы успели разойтись по своим делам, очевидно решив, что здесь больше не будет ничего интересного. Однако Одрин с двумя десятками ополченцев все ещё продолжали дежурить после дома старосты, ожидая продолжения мятежа. Вот с него и начнём, — Но Янош ясно дал понять, что у нас мало времени. Да и чего ворчать. Тут же недалеко. Немного пройдемся и сразу в лагерь. Отдыхать.

Айлин лишь молча покачала головой и нахмурилась. Такой расклад девушку категорически не устраивал, но и открыто спорить, устраивая сцену на людях, она не стала. И на том, как говориться, спасибо.

— Одрин, — окликнул я капитана стражи, спустившись во двор, — На пару слов.

— Есть новости, — мужик подошёл к нам и смерил меня подозрительным взглядом.

— Есть, — кивнул я, опершись спиной на перила лестницы. Внезапно закружилась голова, а к горлу подкатил сладковато-тошнотворный комок. Зараза. Может всё-таки оружие у тех уродов было смазано каким-то ядом? Уж больно долго заживает эта рана, по сравнению с прочими. Надо будет попросить у Вернона отвар из кровоцвета. Сепсиса пока тьфу-тьфу-тьфу не наблюдается, но профилактика точно не помешает, — Ты и деревенское ополчение переходите под моё командование. Собери всех, кто способен держать оружие. Хочу на них посмотреть. Отберём самых способных и завтра поутру пойдем бить бандитов.

— Что, серьёзно? — Одрин крайне наигранно изобразил удивление, — Может быть вашей светлости ещё вина подать и соловьиных язычков запечённых в собственном соку принести? Хотя не, знаешь. Я лучше вашей светлости губу закатаю. Вот этим вот кулаком, — он сжал руку в кулак и потряс у меня перед носом.

Ну да. А кто говорил, что будет легко. Никто. И легко не будет. Как и всегда. Это становится даже немного банальным. Как говорили классики и работницы древнейших профессий: «Ничего в этом мире не даётся задаром»

— Ты серьёзно? — я помотал головой, отгоняя остатки дурноты, — А силёнок то у тебя хватит выяснить у кого из нас меч длиннее и хрен больше? Или ты только местных вахлаков пиздить горазд?

— Ах ты сука, — капитан вспылил, — Да я меч носил, когда ты, молокосос ещё под стол ходил. Я, сука войну прошёл. Получил личную благодарность от его величества, за проявленную отвагу и маст…

— В таком случае тебе не составит труда победить меня на мечах и доказать, что ты не пиздишь. Я, как ты выражаешься «молокосос», к тому-же, как можно заметить, — я кивнул на пропитавшийся кровью рукав стёганки, — Раненный. Для опытного бойца…

— Генри, — Бернард положил руку мне на плечо, — Это дерьмовая идея. Фехтовальщик из тебя… Неважный, если говорить мягко.

— Он прав, — поддержала сержанта Айлин, — Кровь я остановила, но если ты…

Я повернулся к ним и молча покачал головой. Сейчас было не время и не место. К тому-же решение уже принято. Заднюю давать поздно. Особенно теперь, после того, как Одрин заглотил наживку. Удивительно легко, кстати. Обычно, подобная горячность не свойственна опытным командирам. Хотя… Никто и не говорил, что он опытный командир. Кроме того, я унизил капитана на глазах у его собственных людей, поставив под сомнение наличие этого самого опыта.

— Что, уже бежишь под юбку к своей… — попытался подъебнуть меня Одрин, но я его перебил, не позволив этого сделать.

— Не стоит судить обо всех по себе, — я пожал плечами, — Если ты настолько труслив, что позволяешь нагибать себя какому-то отребью, прячущемуся по лесам, это отнюдь не значит, что все такие.

— Берись за меч, — сплюнул Одрин, вытаскивая клинок из ножен, — Или вали нахер. Пиздеть — все горазды. Но не все…

— Горазды подтвердить слова делом, — продолжил за него я, — Я понимаю. Но боевым оружием драться с тобой не буду.

— Зассал всё-таки, — капитан ещё раз сплюнул, пряча меч обратно в ножны, — Так я и думал.

— Я сказал, что боевым оружием драться не буду. Потому, что не хочу тебя покалечить. Потому, что не хочу покалечится сам, — я выдержал небольшую паузу, давая командиру деревенской стражи осмыслить услышанное, — Если ты действительно опытный воин каким себя мнишь, то должен понимать, как оно в жизни бывает. Даже человек, впервые взявший в руки меч, имеет шанс случайно покалечить опытного бойца по воле случая. А мы, всё-таки не враги, чтобы в порыве эмоций увечить друг друга.

Одрин смерил меня взглядом полным презрения. Мда уж. Быстро же у местных испарилось уважение к титулам, когда кто-то, стоящий сильно выше их всех в феодальной иерархии вздумал покуситься на их вотчину. Пускай даже, ради их же собственного блага. Всё-таки война откинула здешнее общество далеко назад в своём развитии. Во времена, когда слово «чужак» говорит о человеке куда больше, чем его титул.

Командир деревенского ополчения ещё немного помедлил, обдумывая услышанное. Но вскоре в его взгляде начали появляться искорки понимания. А на губы наползла гаденькая ухмылочка. До Одрина наконец-то дошла простая, но очевидная истина: если он на глазах у всей деревни заставит глотать пыль рыцаря, да ещё и чародея, его авторитет в деревне взлетит до таких высот, что, он сможет и Пешика подвинуть. А ежели проиграет — то ничего особо не потеряет. Всегда будет возможность отмазаться тем, что я бился бесчестно, околдовал его и вообще, чего вы хотели от чужака?

— Идёт. Я и палкой тебя отмудохаю, — сплюнул Одрин, а затем повернулся к одному из своих бойцов, — Эйнар. Тащи сюда тренировочные. Остальные — расступитесь. Дайте место. Клянусь богами, это будет действительно интересный вечер.

Бернард и Айлин его восторгов не разделяли. Сержант аккуратно взял меня за плечо, отвёл в сторону, заглянул в глаза. По всей видимости, решил уточнить, а в своём ли уме я сейчас нахожусь. Долго смотрел. Многозначительно хмыкнул. Покачал головой. Айлин тоже ничего не сказала. Окинула меня скептическим взглядом. Внезапно сделала шаг вперёд, одними кончиками пальцев коснулась колец кольчуги на груди, привстала на носки. Незабинтованную щёку обожгло её горячее дыхание. А в следующий миг тёплые чуть влажные губы девушки коснулись густой щетины и толстой серой верёвки старого шрама, скрывавшегося под ней. Длилось всё не больше секунды.

Айлин отступила назад и смущённо отвела взгляд в сторону. На несколько мгновений. Именно столько ей потребовалось, чтобы справиться с внезапно нахлынувшими эмоциями. Поступок, похоже, был спонтанным, и девушка сама осознала его, лишь после того, как всё произошло.

— На удачу, — пояснила она. Гордо вскинула голову, мотнув густой шевелюрой цвета молодого каштана с вплетёнными в неё зелёными лентами. Губы Айлин тронула лёгкая усмешка. Она отступила ещё на шаг, всем своим видом пытаясь показать полное безразличие к произошедшему. Вот только взгляд по-прежнему её выдавал.

— Ты меня, прям, в безвыходное положение поставила, — я улыбнулся и подмигнул ей, — Теперь у меня просто нет права проиграть.

Айлин возмущённо фыркнула. Хотела ещё что-то сказать, но Бернард её перебил.

— Генри, — бросил сержант, скрестив на груди руки и устремив взгляд куда-то мне за спину, — Пора.

Тренировочные мечи и впрямь уже принесли. Вернее то, что местному ополчению их заменяло. Вместо стальных, пускай и сильно затупленных аналогов реального оружия, у них были выструганные из дерева палки, лишь отдалённо напоминающие по форме клинки. Мда уж, вечер и впрямь обещает быть интересным.

— В сторону, в сторону! — рявкнул Одрин, делая знак своим людям, чтоб те отогнали любопытствующих крестьян, а затем повернулся ко мне, — Драться будем в рубахах, — бросил капитан, — А иначе толку не будет. Тренировочное оружие через доспех даже не почувствуешь толком.

Я молча кивнул. Снял кольчугу, стёганку и рукавицы. Из защита оставил лишь шлем. Сотрясение получить не хотелось. Ночью, да и утром мне ещё потребуется ясная голова. Одрин сделал то же самое. Его голову прикрывала шапель с довольно широкими полями. На теле осталась лишь серая, мокрая от пота рубаха.

— До первой крови? — поинтересовался я, взвешивая в руке «меч». Палка была раза в два тяжелее моего кацбальгера, к тому-же крайне херово сбалансирована. Рукоять оказалась слишком лёгкой, остриё же напротив, так и норовило «клюнуть» в землю.

— У тебя и так кровь, — сплюнул Одрин, — Так что не пойдет. Пока землю жрать не начнёшь. Так решим.

— Идёт, — кивнул я, делая короткий взмах моим новым оружием. Пытаясь привыкнуть к его весу и балансу.

— И да, колдун, — капитан ополчения оскалился вытаскивая из под рубахи какой-то неприметный талисман на грубой серой верёвке. Такой же, какие мы купили у местного старьёвщика, для защиты от заклинаний первого и второго уровня, — Ежели ты надеешься на свою магию, то лучше сразу об этом забудь. Я давно уже озаботился средством супротив таких уродов, как вы.

Уродов... Пару дней назад ты по-другому говорил. Впрочем, понятно, что ты пытаешься сейчас сделать. Разозлить меня. Вывести из равновесия. Чтобы я бросился на тебя, и в порыве ярости допустил ошибку, которой ты, конечно-же воспользуешься. Вот только хрен там плавал.

— Хватит пиздеть, — сплюнул я, — К бою.

Сказал, перехватил поудобнее меч и осторожно, неторопливо двинулся в сторону, обходя капитана по широкой дуге. Однако тот не собирался растягивать удовольствие. Шагнул вперёд. Рубанул снизу, наискось, пытаясь попасть мне в бок. Я попытался довернуть руку с клинком. Заблокировать удар. Но тяжелое «лезвие» снова начало клевать вниз и я понял, что просто не успеваю. Отшатнулся назад. Кончик тяжелой деревянной чушки со свистом рассёк воздух у меня перед носом. По толпе кметов, наблюдавших за представлением, пробежал лёгкий гомон.

Одрин хищно оскалился. Ударил снова. Сверху, наотмашь. Я даже не попытался принять этот выпад. Отскочил в сторону. Не останавливаясь сделал шаг вперёд. Выпад. Кончик тяжелого деревянного меча чиркнул капитана по боку и провалился в пустоту, увлекая меня за собой. Я на мгновение замер, обеими руками вцепившись в рукоять и пытаясь не улететь вслед за собственным же оружием. Одрин воспользовался ситуацией и быстрым, отточенным движением ткнул меня в левое плечо. То самое, которое полчаса назад перевязывала Айлин.

Руку пронзила острая, почти нестерпимая боль. Я зашипел, отпрыгнул в сторону и едва не выронил меч, рефлекторно потянувшись к ране. Повязка вновь начала пропитываться горячей, липкой кровью. Толпа одобрительно загудела.

— Наваляй ему!— Спусти шкуру с курвы!— Пусть землю жрёт, рыцаришко засратый!

— Лучше сдавайся пока не поздно, — осклабился Одрин, отступая назад, — Твой друг был прав, фехтовальщик из тебя — дерьмо. Но если сдашься сейчас, то будет дерьмо с зубами и без переломанных пальцев.

— Заткнись и дерись, — прошипел я, поудобнее перехватывая рукоять деревянного меча. Ещё раз взмахнул им, пытаясь привыкнуть к весу и балансу клинка. Прочувствовать его. Сделать продолжением собственной руки. И с удивлением для самого себя отметил, что дело и впрямь сдвинулась с мёртвой точки. Тяжелая неудобная деревяха уже не спешила рыть носом землю. К тому же пульсирующая боль в левой руке постепенно затихала, сходя на нет. Дыхание делалось ровным. Сознание ясным.

— А ты упёртый, да, — ухмыльнулся капитан, — Ну ничего, сейчас я их тебя всю эту спесь то повыбью.

Я ничего не ответил. Замер, в защитной стойке, наблюдая за действиями Одрина. Тот сделал шаг размашистый шаг вперёд. Второй. Занёс над головой меч. В движениях капитана почувствовалось уверенность. Излишняя. Командир деревенского ополчения решил, что против него и впрямь выступает шибко борзый молокосос, к которому меч в руки попал по чистой случайности. И это была ошибка. Ошибка, которую я ждал с самого начала нашего боя.

Тяжелое деревянное «лезвие» рванулось вниз, со свистом рассекая воздух у меня за спиной. Я нырнул вперёд, перехватив меч левой, раненной рукой. Правую выбросил вперёд и вверх. Одрин, увлекаемый дубиной, наклонился и сам напоролся на мой кулак своим кадыком. Захрипел.

Я отдернул руку. Перехватил рукоять. Сделал шаг в сторону. Крутанулся на месте, вкладывая всю силу, какую мог в удар. Послышался отчётливо слышимый треск разрываемой ткани. Короткий вскрик боли. Глухой ропот, пробежавший по толпе.

Одрин выронил меч. Оступился. Упал на четвереньки. Сквозь разорванную рубаху было видно, как на его спине проступают капли крови. Удар получился настолько сильным, что кожа попросту лопнула, не выдержав напора тяжелой палки, заменявшей мне меч.

Немного помедлив, я сделал шаг вперёд и со всей силы впечатал подошву своего ботинка в зад капитана ополчения. Увидел, как удар бросил его на землю. И только после этого позволил себе болезненно поморщиться. Растревоженная рана пульсировала. Из-под повязки текла струйка крови. Дерьмо.

— На этом всё, — я бросил палку на землю и подошёл к Одрину, протянув ему руку руку, — Признаюсь честно, ты чуть было меня не уделал. Но чуть — не считается. А значит, договор придётся испол…

Договорить я не успел. Командир ополчеие рванулся в сторону, извернулся, перекатившись на спину и со всей силы, ткнул концом палки мне в пах. Мир на мгновение потемнел. Ноги подкосились. Заскользили по мокрой грязи. Тело отказалось слушаться. Краткий миг невесомости. Удар, выбивший остатки воздуха из лёгких. Тьма. Глухая тишина, вязкой ватой забившая уши, сквозь которую едва пробивался рёв беснующейся толпы.

Я зажмурился, пытаясь успокоить дыхание и хоть как-то перетерпеть боль. На секунду. Услышал свист рассекаемого воздуха. Открыл глаза. Увидел, как тупое деревянное «лезвие» летит прямо мне в лицо. Твоюж мать.

Рывок в сторону. Палка втыкается в землю в том самом месте, где только что была моя голова. Острая боль простреливает левую руку. Пальцы сжимаются на «лезвии» деревянного клинка. Ещё рывок. Одрин не успевший вовремя выпустить рукоять, делает шаг вперёд. Удар. Подошва моего ботинка впечатывается ему в колено. Слышится выворачиваемого сустава. Глухой, сдавленный стон. Меч выскальзывает из рук капитана. Он падает, упираясь здоровым коленом в землю. Скрипит зубами от боли.

Я подтянул к себе меч. Опираясь на него встал. Под гробовое молчание толпы, неуверенной походкой подошёл к поверженному противнику. Немного помедлил. И бросил меч на землю прямо перед ошарашенным Одрином.

— Ты опозорился, — слова давались мне с большим трудом. Холодный воздух словно наждак драл глотку. По всему телу пульсировала глухая, ноющая боль, а по спине текла струйка липкого пота, — Не тогда, когда упал в первый раз. А тогда, когда нарушил заранее оговорённые правила, показав истинную цену своего слова. С этого момента деревенское ополчение переходит под моё командование. Но от твоей помощи мы, пожалуй, воздержимся. Помощь бабы, которая не собирается отвечать за свой трёп, нам не нужна.

— Да пошёл ты, — выдавил из себя Одрин, тяжело дыша, — Слышишь. Пошёл нахуй, уродец. Подавись.

Капитан встал, сплюнул мне под ноги и поковылял прочь, хромая и опираясь на палку, изображавшую тренировочный меч. Крестьяне и деревенское ополчение проводили его тяжелым молчанием.