Атлантика

Глава 28

Модуль повернул на юг.

В промежуточных задачах появился заход в Джорджтаун, главный порт Острова Вознесения. Четыре с половиной тысячи километров через воды с повышенным уровнем опасности. Заправка, отдых, пополнение запасов провизии. Дальше — охота за китайским кораблем.

Расстояние до Джорджтауна предполагалось покрыть за четыре дня. Но это — с учетом отсутствия штормов, климатических аномалий и нападений морских хищников. Которых, к слову, не смущала разница между обычным контейнеровозом и военным кораблем с кучей мясников на борту.

Тренировочный график ужесточился.

Фишер собрал в кубрике звеньевых и составил индивидуальный план симуляций для каждого оператора с учетом уровней развития. Салагам досталось больше всех. Виртуальные рейды теперь чередовались с реальным патрулированием вод и обязательными посещениями тренажерного зала. Утренние пробежки и разминки тоже никто не отменял.

К новому режиму было нелегко привыкнуть. Одно дело — собирать клубнику в поле. Тяжелая работа, но думать особо не нужно. Совсем иное — постоянно сражаться за свою жизнь на пределе возможностей. С постепенным снижением порога чувствительности. Чтобы жизнь медом не казалась, если цитировать Бармаглота.

Первые дни Док постоянно отслеживал телеметрию. Дважды Денис отправлялся в лазарет на полное сканирование. Лежа в капсуле, изолированной от окружающего мира, думал о семье и родном доме. Бесконечные тренинги и дежурные вылеты вытесняли воспоминания. Денис не успевал думать о посторонних вещах, он превращался в винтик боевой машины, управляемой Фишером.

Как-то они выбрались на палубу в ясную погоду с неизвестно откуда взявшимися шезлонгами и холодным чаем в стеклянных бутылках. Напиток был тонизирующим. Это не настоящий мате, пояснила Снежана. Одна из разновидностей.

— Сделано в Парагвае, — довольно оскалился Бармаглот. — Эта штука продается везде, и кэп тоже закупается.

Приятная свежесть разливалась по телу.

Шезлонги притащили Киви с Бармаглотом. Никакого алюминия. Легкий композит, шероховатая ткань в полоску. Денис поднял спинку и улегся с открытой бутылкой так, чтобы солнце не слепило глаза. Их звено расположилось на смотровой площадке, слегка выступающей из монолитной громады надстройки. Под ногами простиралась полетная палуба, еще дальше — океан.

Заметно потеплело.

Денис наслаждался безоблачной погодой, свежим бризом и неспешной дружеской беседой. Расслабиться удавалось крайне редко и такие минуты он научился ценить. Разум устал от бесконечных виртуальных сражений, а тело — от изнурительных тренировок. Фишер объяснял подобный график необходимостью поддерживать операторов в приемлемой физической форме. Дескать, работа лежачая, мышцы атрофируются. Но Денис в любых утверждениях капитана искал скрытый подвох.

— Киви, малыш, — лениво произнес Бармаглот, потягивая свой напиток из горлышка. — Правда, что с тобой одного из этих поселили?

Под «этими» ветеран подразумевал коммандос, расселившихся по нескольким палубам надстройки. Гости вызывали скрытую неприязнь всего экипажа. Держались особняком, не вступали в диалоги. Отмалчивались, если им задавали вопросы о планах Комитета и точном маршруте модуля. Рыскали по всему кораблю, что-то проверяли, лезли в каждую щель. Тренировались отдельно, заперевшись в тренажерном зале. Поговаривали, что ребята с дирижабля пронесли в каюты оружие, но какое именно — не знал никто.

Киви посмотрел на старшего товарища.

— Нет.

Бармаглот несколько секунд изучал подростка.

— Уверен?

Снежана фыркнула.

— Мне говорили, — Кунцевич почесал щетину на подбородке, — что у них там костюмчики камуфляжные имеются. Ну, знаешь, из этой ткани, что искажает расстояния. Ты идешь, а тела не видно. Даже размытого пятна. Высокотехнологичная разработка.

— К чему это ты? — прищурился Киви.

— Ну, — протянул Гоша, — даже не знаю, что и сказать. Если бы кто-то из Комитета поселился в твоей каюте… ты бы и не заметил, верно?

Денис чуть не подавился мате.

Снежана согнулась пополам, давясь от смеха.

Подкалывать юного оператора Бармаглот обожал. Делалось это невзначай, с серьезным лицом. Расставленных словесных ловушек Киви не замечал. Казалось, у него напрочь отсутствовало чувство юмора.

— Тошнит уже, — буркнул Киви.

— От чего? — сквозь смех выдавил Гоша.

— Шуточки твои, — пояснил паренек. — Взрослый же мужик.

Бармаглот назидательно поднял палец.

— Друг мой, самые гнусные вещи на Земле делаются с серьезным лицом. И самые глупые — тоже.

Паренек не ответил.

Денис рассматривал дирижабль, принайтованный к палубе. Аппарат казался гостем из далекого будущего — чуждым и неуместным в здешней реальности. Серебристый корпус, знак бесконечности на борту.

— Нравится? — тихо спросила Снежана.

Денис кивнул.

— Мне тоже.

— Своё надо любить, — Бармаглот погрозил боевым товарищам пальцем. — Подумаешь, летающая сосиска. Мясники круче.

— А какой у них потолок высоты? — заинтересовался Денис.

— Ну, — Гоша наморщил лоб, — теоретически… любой.

— Да ладно.

— Я серьезно. Всё зависит от апгрейда. Копи деньги, встраивай новые железки, модифицируй двигательную систему. Никто ж не мешает. В космос не поднимешься, наверное. А в стратосферу — вполне.

Раньше Денис не задумывался над технологической стороной боевых оболочек. Воспринимал эти инструменты, как данность. А ведь мясники, если пораскинуть мозгами, намного опережали свою эпоху по ряду параметров. Начать хотя бы с удаленного управления. Аналогов у АБСУДа попросту нет, поскольку люди не хотят пускать вразнос свою нервную систему из-за сомнительной концепции. Уж лучше сидеть в кабине стратолета, касаясь сенсоров и передвигая рычаги, чем сделать себя инвалидом из-за неудачной операции. Мобильные бригады пошли этим путем, чтобы зарабатывать хорошие деньги. Первые операторы были психопатами, напрочь слетевшими с катушек. Добровольцы уничтожали друг друга, разбивали машины о скалы, тонули в разломах — и всё по причине инженерных недоработок. Малейший сбой в настройках — и вся нейросхема летит к чертям.

Второй проблемой стала адаптация органов чувств. Нужно было добиться того, чтобы при запуске эхолота оператор ощущал глубину, а не просто отслеживал показания приборов. То же самое касалось датчиков давления, радаров и иного воспринимающего оборудования. Следовало выработать у лежащего в подключке удаленщика инстинкт самосохранения. Мясники стоили бешеных денег — потеря каждой боевой оболочки отражалась на бюджете мобильной бригады. Поэтому оператор должен был чего-то бояться. Кому-то пришла идея транслировать боль из покалеченных машинных узлов к нервам и головному мозгу человека. Иными словами, нервную систему требовалось обучить расшифровке чуждых для себя сигналов и перевода их во что-то привычное. Вскоре разработчики выяснили, что болевой шок может убивать на расстоянии. Появились пороги чувствительности.

И всё же, боевые оболочки не превратились бы в совершенное оружие без технологии, позволяющей обрабатывать исполинский массив данных. Требовалось связывать воедино человека и машину, обеспечивать бесперебойный, практически мгновенный контакт. От способностей оператора тоже зависело многое — ментальный потенциал некоторых людей был выше. Соответственно, скоростные режимы нуждались в индивидуальной регуляции. Не стоило забывать и про плотные потоки информации, поступающие от многочисленных датчиков и сканирующих пространство устройств. АБСУД должен был стать естественным продолжением разума оператора. Человеку полагалось незримо присутствовать внутри машины, не думать о своем теле в безопасной испытательной комнате. Задачу решили, внедрив в мясников самообучающийся искусственный интеллект.

Возник термин «боевая оболочка». В мире Дениса эту штуку назвали бы нейросетью, но программисты Пустыря создали нечто поистине уникальное. Оболочка не осознавала себя и не могла развиваться самостоятельно — без человеческого разума. Прогресс достигался в тесном симбиозе. Надстройка, ментальное усиление — вот что ухитрились создать исследователи, работавшие на Технокомитет. Цифровой симбионт впадал в спячку без оператора и активировался при слиянии. Анализировались навыки и очки опыта, набранные удаленщиком в виртуальных симуляторах. Производился апдейт. Изменения затрагивали все узлы и чувствительные волокна АБСУДа, если того требовал характер «прокачки». Машина эволюционировала вместе со своим хозяином.

А что же с аппаратной частью? Главное преимущество мясников — способность трансформироваться. И модифицировать себя при определенных условиях. Денис поначалу решил, что система имеет полевую структуру, не имеющую ничего общего с материей. И частично угадал. Боевая оболочка генерировала поле, в пределах которого перемещались наноботы — вот они и перекраивали конфигурацию машины. Взять, например, шип. В активном состоянии поле обеспечивает взаимодействие наноботов, которые выращивают нечто. Клинок, шип, фрезу или турель — не важно. Выращенное становится реальным и функционирует подобно детали обычной машины. Для модернизации не требуется добывать блоки, механические узлы и запчасти. Оболочке нужны материалы и чертежи. Первые либо извлекаются из окружающего пространства, либо покупаются за деньги. Вторые — только за деньги. Плюс — лицензия Технокомитета, без которой никто не рискнет выходить в море. За исключением отъявленных камикадзе из южных морей — те ищут моды на черном рынке.

Из любых правил есть исключения. Некоторые узлы слишком сложны, а в ряде случаев их покупка ограничена специальными постановлениями Комитета. Приходится покупать блоки в Новосибе и с помощью бортовых техников монтировать в тело АБСУДа. Потом — доводка. Подключение и адаптация чужеродного элемента, отнимающая от пары часов до нескольких дней. Перенастройка системы, череда тестовых прогонов. Зачастую речь шла о блоках для улучшения генератора поля и безинерционного двигателя. Денис честно попытался вникнуть в суть этих технологий, но сдался в первые же часы чтения спецификаций. Понять удалось лишь одно: разработки, использованные Комитетом, на несколько поколений опережали всё, что успело к этому моменту появиться на Пустыре. И как тут не поверить в слухи об информационном обмене с параллельными срезами?

Взять, например, энергию. Откуда ее черпали мясники? Продолжительность полета ограничена лишь физическими возможностями оператора. Никаких дозаправок. В масле оболочка не нуждается, запчасти производит без участия человека, охлаждается не пойми чем. Узлы работают при любой погоде. Функциональность не зависит от среды и давления. Если вам нужно спуститься, к примеру, в Марианскую впадину, корпус станет более мощным, а форма изменится таким образом, чтобы успешно противостоять толще воды. Сплавы модернизируются в зависимости от обстоятельств наноботами, у ржавчины — нулевые шансы.

Если бы Денис работал над фантастическим романом, то списал бы всё на инопланетные технологии. Слишком уже механизмы «Бешеных Барракуд» отличались от всего, что использовали жители Пустыря. И Бармаглот имел все основания утверждать, что при надлежащей прокачке АБСУД способен подняться в верхние слои атмосферы. А, возможно, и выше.

— Не нравится мне всё это, — задумчиво произнесла Снежана.

Взгляды устремились на звеньевую.

— Я про миссию, — пояснила девушка. — Так они говорят. Двойка и Фишер. Миссия.

— Пафосно, — хмыкнул Бармаглот.

— И я о том.

Снежана сделала глоток из бутылки.

— И что ты об этом думаешь? — осторожно поинтересовался Киви. Парень уважал звеньевую, насколько это возможно для пилота его класса. Относился с почтением к боевому опыту и умению поддержать товарищей в трудную минуту. Хотя пилотировал, как говорят, запредельно круче.

Впрочем, сила Снежаны была не в пилотировании. Да и нечасто «Барракудам» приходилось сталкиваться в бою с летающими тварями. Девушка интуитивно чуяла опасность и выживала в самых невероятных передрягах. И учила других своему стилю.

Вот.

Денис наконец-то смог уловить суть этого явления. Снежана была хорошим учителем, поэтому ее и уважали. Вилкас греб под себя, развивался отдельно от сообщества. Ему вообще было наплевать на бригаду с высокой колокольни. Этот парень жил так, словно делал всем одолжение одним фактом своего присутствия. И он не любил делиться. Мастерством или временем — не важно.

— Что ж, порассуждаем, — девушка подмигнула подростку и приложилась к бутылке. — Есть факты, и есть слова этого мужика, Двойки. Факты такие: наш модуль заграбастали и перебрасывают в другую часть Атлантики. Контракт упущен, но ожидается сытная компенсация. Знаете, как я это называю? Сыр в мышеловке.

— Усложняешь, — возразил Бармаглот. — Им что-то нужно, они готовы за это платить. Хотят лояльности и полной самоотдачи от операторов. Это мотивация, детка.

Снежана пропустила «детку» мимо ушей.

— Ладно, ты называешь это мотивацией. Двойка хочет, чтобы мы все так думали. Но ведь это Комитет. Они не перевозят грузы, не торгуют, не ловят рыбу, не добывают нефть. Эти ребята следят за мировым балансом. Их интересуют вещи, представляющие опасность. Как с этим быть?

— Никак, — хмыкнул Бармаглот. — Мы деремся с мутью, подруга. Это и есть опасность. Долбаные мегалодоны объединяются в стаи, чтобы сожрать побольше рыбаков или богатеньких придурков. Мы кромсаем эту дрянь резаками. Работа такая. И что может быть опаснее, чем харибда в безопасном с виду заливчике? Эта хрень вполне может засосать наш модуль и не подавиться.

— Ты прав, — согласилась Снежана. — И не прав. Комитет раньше мутантами не интересовался, так ведь? И разными штуками в океане — тоже. А теперь мы охотимся на азиатский корабль. Я не верю Двойке, он что-то недоговаривает.

— Конечно, — ухмыльнулся Бармаглот. — У тебя же нет допуска. Мы — пушечное мясо. Никто и ничто.

Денис с интересом наблюдал за перепалкой ветеранов.

— Послушайте, — его осенило. — А что находится в этой части океана? Конфедерация направила туда корабль, но… там ведь ничего нет? Или я не прав?

Снежана и Бармаглот умолкли.

— Тысячи квадратных километров воды, — тихо произнес Киви. — Это всё, что там есть.

— Мозги выкрутишь, — отмахнулся Кунцевич. — Давайте забьем, а?

— Легко, — кивнула Снежана и уставилась куда-то поверх головы оппонента. — Правда, не хочется думать, что это мой последний рейд.

По спине Дениса пробежал холодок.

— Ходят слухи, — нарушил гробовую тишину Киви, — что у одного из нас завтра инициация.

Взгляды операторов скрестились на лице Дениса.

Ему предстояло сразиться с реальным противником. Но откуда его взять? Модуль не рыскает по океану в поисках мутировавшей живности для начинающих операторов. Бригада выполняет возложенную на нее миссию. Рейд — не тренировочная площадка.

— Как это будет?

Ответила Снежана:

— Мы проходим через воды, кишащие всякой дрянью. Вероятность столкновения с хищниками очень высока. Если радары или гидролокаторы что-то засекут — на зачистку отправят наше звено.

Захотелось извиниться.

— Не дрейфь, — Бармаглот по-своему истолковал выражение лица своего товарища. — Прорвемся.

Денис слабо улыбнулся:

— Выходит, я вас подставил.

Киви покачал головой.

— Нас бы и так отправили на зачистку. Не завтра, так послезавтра. Какая разница?

— Есть график, — пояснила Снежана. — Ты уже знаешь про патрулирование. Такая же тема с зачистками.

— И когда наша очередь? — поинтересовался Денис. — Я имею в виду… если бы меня не рекрутировали.

— Дай подумать, — Снежана наморщила лоб.

— В пятницу, — подсказал Бармаглот. — Через три дня.

— Так что расслабься, — Киви потянулся и зевнул. — Нас передвинут, всё корректируется автоматически.

— К тому же, — Снежана подмигнула своему подопечному, — твари приносят неплохой доход. Если ты научишься их валить.