Архимаг с Терры

Глава 20 Эпилог-1. Интерлюдия: Фалей Рузон, Мастер Равновесия, его раб Симор и другие лица

Страх — полезное качество. Сколько раз за долгую жизнь Фалея Рузона только целительный испуг помогал ему вовремя выйти из дела, которое перестало быть прибыльным и стало лишь рискованным; а также спасти свою шкуру в ситуации, когда все прочие хорохорились и пыжились своей доблестью! Но страх страху рознь. Так страшно, как сейчас, ему не было давно. С тех пор, пожалуй, как перестал быть босоногим пастушонком Фалейкой, сиротой на воспитании у деревни, который вынужден был подлаживаться ко всем вместе и к каждому в отдельности, чтобы сытно есть и не мерзнуть зимой… Так давно, что уже и забыл об этом!

Перейдя в ученики к забредшему им в деревню магу, Фалей навсегда распрощался с полнейшей беспомощностью — так он думал. Во всяком случае, с тех пор у него появился статус, защита, и необходимость подлаживаться под десяток глав семейств и их жен сменилась возможностью угождать лишь одному человеку — его наставнику. А потом, всего лишь несколько десятилетий спустя, Фалей вовсе избавился от формальной власти над собою! Так с тех пор и оставалось.

За свою долгую жизнь он неоднократно лишался всех своих сокровищ и амулетов, а союзники и члены семьи предавали его столько раз, что и сосчитать теперь невозможно. Но никогда прежде не возвращалось это чувство беспомощности, ледяного, нутряного ужаса…

Номинально за истекшие сутки мало что изменилось внешне, но почти все изменилось по сути. Фалей Рузон стоял на мраморном помосте возле своего тронного кресла и, приятно улыбаясь, глядел на делегацию старых терранцев, что шагала к нему через длинный зал. По левую руку от него так же стояли делегации Лепестков — изрядно поредевшие и ощетинившиеся оружием, причем наряду с полноценными мечами и копьями многие прихватили садовую и хозяйственную утварь. Когда магия перестала действовать, сразу выяснилось, что многое магическое оружие по своим чисто убойным качествам уступает обычным вилам или даже правильно взятой сковороде!

По правую же руку больше не было ни Мастера Стратига, ни Мастера Жизнелюба — их наследники не показались. Даже Мастер Навигатор не явилась, и Фалей не знал, жива ли она: из ее поместья никто не прибегал просить о помощи, как с Зеленого Лепестка, а у самого Рузона было слишком мало людей, чтобы посылать к ней. Что ж, если она погибла от рук своей Тени с алебардой, Рузон все равно ничем не мог ей помочь!

В результате вместо всех Великих мастеров по правую руку от него стоял лишь Дамиан, Мастер Плетельщик, взбаламученный донельзя и мелко дрожащий. А также Мастер Растений и еще несколько Малых — те, кто вовремя сумел найти приют во дворце Мастера Равновесия. Благо, этот дворец, несмотря на отключившуюся защиту, стал островком порядка в море хаоса…

Благодаря человеку, который стоял за левым плечом Мастера Равновесия. Его рабу Симору.

На самом деле не только ему: кроме Симора на защиту Фалея Рузона встали и его счетоводы во главе с Виенной, чьего сына он самолично помог из беспомощного идиота превратить в глуповатого, но полезного парнишку; и повара, которым он превосходно платил и осыпал почестями, не ограничиваясь одними лишь магическими запретами; и даже его охрана, которой он разрешал держать семьи в городе и позволял выкупать свободу для своих детей!

Но именно Симор заслонил собой Фалея, когда того пришли убивать рабы-привратники и уборщики. Именно он добился того, что эти рабы отступили: то лестью, то угрозами, то умело примененным хлыстом — когда-то давно Фалей оплатил обучение Симора у одного из гостей Цветка, специалиста по бою без магии, исключительно из любопытства: интересно было, что это за бой такой!

Потом явились остальные старшие рабы и Симор сразу поставил себя с ними так, будто замок Фалея — это их дом тоже, и они все вместе должны защищать его от вандалов. Рузон мог только, онемев, слушать их и думать: «Я ошибся в нем даже сильнее, чем думал… Как же я вовремя его не разглядел?.. Почему я сделал его рабом?..»

Боги, давным-давно забытые им боги, мог ли он предполагать, что дойдет до такого⁈ Что когда-нибудь он лишится всех своих сил, не сможет даже язычок огня вызвать — и останется в живых лишь благодаря рассудительности собственных слуг⁈

И не только рассудительности. Фалей Рузон не очень верил в милосердие и верность — по его мнению, эти приятные качества служили лишь подспорьем, когда людям нужно было оправдать свою слабость, леность или поднять настроение мыслями о собственном нравственном совершенстве. Так что он определил для себя побуждения слуг так: они просто вовремя поняли несколько важных вещей. Во-первых, Старые Терранцы слишком малочисленны и не будут захватывать Цветок целиком и надолго; во-вторых, деться с Цветка рабам все равно некуда, а убийство собственного хозяина, да еще не самого плохого, — необратимый поступок, за который придется отвечать; в-третьих, если магия вернется, то без Фалея Рузона они все равно не защитят собственные жизни и семьи. Кое что из этих доводов Симор даже приводил низшим рабам, лишь выбирая слова попроще!

Однако Мастера Равновесия все же не оставляла мысль, что дело было не только в этом… Нет, как будто бы не только.

В конце концов, ему ли не знать, что человеческие чувства, включая привязанность и любовь, также вполне реальны — сколько раз в своих интригах он полагался именно на них!

Он ничего не сказал Симору. Симор ничего не сказал ему. Но теперь старший слуга молча и веско стоял за левым плечом Фалея, а тот не знал — совершенно не знал! — как посмотреть в глаза собственному рабу.

Впрочем, старым терранцам, которые шагали навстречу, он тоже посмотреть в глаза не мог. Они пугали его еще сильнее.

Архимаг Кирилл шел в центре — и… боги, как Фалей Рузон мог разговаривать с ним снисходительно⁈ Как имел смелость использовать его в своих схемах и планах⁈

Теперь, со снятой маскировкой — она тоже не работала без магии, но магическое зрение сохранялось — был отчетливо виден не только огромный резерв, но и прочие нюансы, о которых Рузону рассказали его шпионы — но сам он не видел глазами. А зря! Может быть, тогда отнесся бы к старому терранцу с большей осторожностью и предупредительностью!

Например, теперь стало видно, что его руки, особенно ладони, причудливо изменены в смысле магических каналов — и таким способом, который Фалей Рузон никогда, ни у кого прежде не видел! А ведь Симор докладывал ему, что у главы старых терранцев странные шрамы на руках в форме подковы, и что они как-то позволяют ему подавать дополнительный поток энергии, но Мастер Равновесия не придал этому значения — иногда опытные воины вживляют артефакты прямо в кожу. У Стратига были такие, например. Теперь же он мог отчетливо разглядеть, что это не артефакты, что кто-то здорово поработал с идущими от сердца каналами архимага — не тот ли человек, который вживил новое сердце его слуге?

Кстати о нем. Тот шагал бок-о-бок со своим предполагаемым хозяином, особенно страшный без маскировки, когда бросались в глаза отметины многочисленных смертей и чуждое ему сердце. В какой-то момент что-то сказал Кириллу с улыбкой, тот усмехнулся, ответил — и этот тип заржал так, что был вынужден закрыть рот рукой! С ледяным сердцем Фалей Рузон осознал: так не может выглядеть общение хозяина со слугой, сколь угодно доверенным! Это разговор равных, даже друзей!

Опять же, о крушении Алого Лепестка Рузону уже рассказали во всех подробностях — как и то, что именно этот светловолосый великан был в ответе за убийство едва ли не всех учеников Стратига. Лишнее подтверждение: таких боевых рабов не бывает! Ни один даже самый сильный воин не потерпит рядом с собой раба, умеющего убивать, словно божество гнева, спустившееся на землю с облаков! Разве что держать его под такими жесткими и всеобъемлющими гиасами, что он не сможет даже пикнуть без разрешения хозяина, — но тогда и навыки его станут бессмысленными.

Да и второй сильный якобы раб, тот, которого он поначалу посчитал юношей для развлечений из-за особенно смазливого лица!.. Его работу Фалей Рузон видел своими глазами, и чуть бороду у себя не вырвал в волнении — а ведь еще владел магией на тот момент!

Огненный шквал, испаряющий даже дома, — можно ли представить, что подобное доступно человеку, а не дракону⁈

Быть может, старые терранцы показали себя не слишком искусными в фокусах вроде создания артефактов и бытовых заклятий, быть может, их боевые приемы и примитивны по сравнению с наработанным веками арсеналом Стерариев — но о такой мощи Фалей никогда прежде даже не слышал.

Не бывает рабов с такой магической силой и такими возможностями! Ни один хозяин, ни один даже самый сильный гиас не сможет удержать такого! И никто не позволит своей собственности приобрести подобные навыки!

Полноте, а есть ли в их отряде вообще рабы?.. Неужели… неужели они говорили правду в самом начале, когда пытались убедить их, что все они — воины, присягнувшие на верность немагическому государю и связанные лишь внутренней иерархией? А следы гиасов на их телах объясняются как-то иначе?

Значит… значит, Фалей Рузон не только оскорбил архимага Кирилла пренебрежением — он добавил к этому оскорблению то, что унизил его соратников! Вероятно, даже братьев по оружию!

Не говоря уже о том, что приобрел врагов в лице самих этих магов… А ведь Фалей еще в детстве поклялся себе никогда не заводить могущественных врагов! Либо убивать сразу, либо не допускать вражды!

Но даже эта ошибка меркла перед главной ошибкой Фалея Рузона.

Ошибкой, о которой свидетельствовали четыре женщины, шагавшие впереди Кирилла Ураганова.

Одну, рыжеволосую Ксантиппу, он уже видел — Кирилл представил ее как свою жену. Остальных Рузон не знал. Все трое были красавицы, а две к тому же выглядели как опасные воительницы: высокие, широкоплечие, с ловкими, отточенными движениями. Самая невысокая блондинка чем-то напомнила ему Роксану Евторскую, но его интуиция четко просигнализировала: эта тоненькая девочка куда опаснее Мастера Навигатора и ее рабыни Хлои вместе взятых! Кстати, эта девица поймала взгляд Рузона, задержала его — и, кажется, больше не сводила с него взгляд. Что ее так заинтересовало в нем⁈

Все четверо пылали огромным резервом, ненамного меньше, чем у архимага Кирилла. У всех не было ни следа гиасов.

И между ними четырьмя и Кириллом тянулись сердечные связи!

Он заключил связь с четырьмя женщинами — одновременно⁈ Пять человек настолько доверились друг другу, что установили связь между собой — и не погибли⁈

Даже в связь с одной женщиной было поверить! Сердечная связь — это всегда огромный риск, а когда партнеры разного пола, риск увеличивается многократно. А тут — с четырьмя! Невероятно!

Как они все остались живы⁈ Как он решился на такое⁈ Как это вообще возможно⁈

Ведь достаточно было кому-то одному хоть немного засомневаться в других — и все пятеро не выжили бы! За счет чего архимаг Кирилл внушил своим спутницам такую железную уверенность⁈ Как нашел женщин, способных на подобную безусловную лояльность к мужчине и друг к другу, как сумел выпестовать узы между ними⁈

Если бы Фалей Рузон видел это прежде — боги, он принимал бы этого Кирилла с царскими, нет, божескими почестями, он дохнуть бы боялся в его сторону лишний раз, он льстил бы ему и выполнял бы все его желания — лишь бы тот рассказал ему, как он этого добился! И не обратил бы свой гнев против Цветка, потому что человек, способный на такое, способен на что угодно!

Ну почему, почему старый терранец сразу не взял с собой всех сердечных подруг⁈ Скольких потерь и разрушений можно было бы избежать!

Но теперь хотя бы совершенно ясно, каким образом Алый Лепесток был окончательно разрушен, и за счет чего архимаг Кирилл одолел Ликаона. Тот, со всем своим опытом и безжалостностью не имел ни единого шанса против такого!

Как и сам Фалей Рузон, если подумать.

А это их умение отменять магию⁈ Как они вообще сумели добиться такого⁈ Как им в голову это пришло⁈ И почему Кирилл, его соратники и его женщины держатся так, будто их потеря магии совершенно не волнует — будто за ними стоит какая-то другая сила⁈

Архимаг Кирилл остановился поблизости от помоста, неприятно усмехнулся и сказал:

— Ну что, Мастер Равновесия, нравится твое новое положение? У тебя было две возможности его избежать! Первая — договариваться с моим нынешним заместителем, бывшим командиром, — он махнул рукой в сторону светловолосого ожившего мертвеца, мясника Алого Лепестка, который глядел на Рузона с вежливой равнодушной улыбкой. — Вторая — не натравливать на нас Ликаона Стерария, а дать спокойно улететь с Цветка. Оба этих шанса ты упустил. Теперь будешь делать все, как я скажу. Тогда останешься в живых и даже власть свою сохранишь… если сможешь, конечно. Понял?

Фалей кивнул, постаравшись сделать жест как можно более степенным. А вслух сказал:

— Разумеется, архимаг Кирилл, вы в бою доказали свое превосходство над нами! Мне остается лишь смиренно молить о милосердии!

— Милосердие ты получишь, хотя его и не заслуживаешь, — холодно сказал Кирилл. — Вот мои условия…

К большому удивлению Рузона, условия оказались и впрямь милосердные! Старые терранцы не требовали ничьих казней или денежных выплат! Правда, оговаривали свое право забрать с собой любых неинициированных рабов с невольничьих рынков или даже из домохозяйств — но Рузон очень сомневался, что они смогут увести с собой много! Может быть, человек сто, самое большее, иначе они просто не влезут в их странный корабль. Это болезненный удар для хозяйства Цветка, но не сказать чтобы непереносимый.

Правда, удивительно — зачем на плотно заселенной Старой Терре здешние рабы?.. Да еще и неинициированные — фактически, малообученные или совсем необученные заготовки! Ну да ладно, Фалей уже понял, что их цивилизация отстоит от всего, что он знал, дальше, чем любое варварское королевство — от Оросской или Орагонской империи! Их мотивы, вероятно, продиктованы какими-то причудливыми религиозными или иными соображениями, которых он понять не мог.

Отдельно архимаг Кирилл упомянул родичей мальчика-раба, которого раньше подарил ему Мастер Растений — и Фалей Рузон поздравил себя за предусмотрительность! Узнав об этом случае от Танакоса, он не пожалел времени и выкупил у Жизнелюба близких мальчика, которые могли бы представлять для того сентиментальную ценность. Да, игра очень вдолгую, но Фалей решил, что затраты сравнительно небольшие, однако могут окупиться многократно, если вдруг этот безымянный мальчишка обнаружит неожиданные таланты и сумеет стать в хозяйстве Кирилла старшим рабом — а то и фаворитом. Увы, мать раба Жизнелюб продавать отказался: мол, она любимая портниха его третьей жены. А вот всю мелочь уступил, пусть и с наценкой, по цене уже обученных подростков, а не малышей! Рузон пристроил их под опеку лучших рабов-наставников и велел ни в коем случае не отбраковывать, а приложить все усилия к обучению и обращаться ласково. Теперь это, похоже, отведет гнев архимага, который в полном соответствии со своей репутацией заботится даже о самом младшем и бесполезном из своих подчиненных!

С огромным облегчением Фалей Рузон пообещал старым терранцам передать детей немедленно.

— Что касается матери мальчика, я обещаю вам разузнать лично, — сказал Фалей Рузон. — Хозяйство мастера Жизнелюба, увы, сейчас в некотором беспорядке…

С беспокойством он припомнил: сын Жизнелюба в ужасе рассказывал ему, что отца убила как раз-таки рабыня-швея — заколола ножницами. Неужели та самая⁈ Ее тоже убили, конечно… Если так, то — боги, отведите беду!

Что ж, можно хотя бы потянуть время и сказать не сразу…

Что касается других условий — подписание договора, который сообщал пришельцам со Старой Терры всяческие торговые преференции на Цветке, а также оговаривал строительство нового, Серого Лепестка, куда не будет ходу никому из людей Рузона без разрешения его главы, и откуда не будет выдачи беглых рабов или преступников — это уже было серьезнее. Причал для кораблей на Сером Лепестке тоже должен был быть собственный. Репутация Фалея Рузона и так серьезно пострадала после сегодняшних событий, а согласившись на такое, он окончательно ее измарает в глазах всех старейшин родов всех планет Ойкумены! Но… какой у него был выбор? Никакого, пока эти страшные металлические болванки, подавляющие магию, торчали на Цветке повсюду!

В общем, договор был подписан, причем со стороны старых терранцев его подписал не Кирилл, а этот его кровожадный соратник с чужим сердцем — оказывается, грамоты от правителя, которые были составлены на его имя, действительно давали право подписывать такие документы только ему, а не главе рода Урагановых! И сам Кирилл признавал эти грамоты настоящими! Фалей Рузон еще раз проклял себя за высокомерие и узость мышления. Нужно было хотя бы притвориться, что поверил этим варварам и договариваться именно с тем, кого они изначально назвали своим лидером, — насколько проще пошло бы дело!

Едва они поставили подписи, как вдруг в зале послышался шум. Фалей с тревогой обернулся на звук. Раньше охранные амулеты предупредили бы его, вздумай кто-то проникнуть в его дворец без спросу — а теперь…

— Не волнуйтесь, господин, — сказал ему вдруг Симор. — Я вижу: это Хлоя, старшая служанка Мастера Навигатора. И сама Мастер Навигатор.

Усиленное зрение Симора работало до сих пор, несмотря на отмену проявлений магии!

Набравшиеся в зал люди с тревогой и перешептываниями расступились перед девочкой с огромной алебардой, которая толкала перед собой небрежно одетую в тогу женщину со связанными перед собой руками. Мастер Навигатор шла без особого сопротивления, но и без охоты, шаркая подошвами. Неприбранные волосы закрывали лицо.

— Архимаг Кирилл! — воскликнула Хлоя чуть ли не с противоположного конца зала. — Прошу у вас милости! Можете убить меня, только выслушайте мою просьбу!

Арихмаг Кирилл переглянулся со своими спутниками. Вместо него ответила его рыжеволосая жена, и ответила очень ласково:

— Говори, Хлоя. Конечно, мы выслушаем тебя.

Эта странная парочка подошла ближе к терранцам, после чего Хлоя опустилась на одно колено и поклонилась. Ее госпожа осталась стоять, даже не подняла головы.

— О могучий архимаг Кирилл, о его милостивая супруга Ксантиппа! — начала рабыня в идеальном высокопарном стиле. — О другие прекраснодушные сердечные подруги архимага и сопровождающие его благородные господа! От ученицы моей госпожи, многомудрой Ифигении, я знаю, что та способна лечить многие болезни разума, в том числе и такие, какие терзают мою госпожу! Однако же Творец, которому служит сия мудрая особа, и традиция лекарей вашего мира не велит исцелять людей с такими хворями без того, чтобы они сами или их близкие пришли за помощью. Я — всего лишь рабыня, и до сего дня не могла противиться желаниям моей госпожи. Но теперь, когда магический запрет снят, я могу припасть к вашим ногам и просить: ради Творца и всего его святых, исцелите ее! У моей госпожи нет родичей, некому просить, кроме меня. А сейчас ей хуже, она напугана разрушениями, отказывается от еды и питья и не может за себя даже слово сказать. Знаю, что дерзость с моей стороны присваивать себе право распоряжаться ее здоровьем или имуществом, предлагая вам плату, — но я не вижу иного выхода! И готова принять любое наказание от вас или от моей госпожи, когда она исцелится.

— Я переговорю с Ифигенией Александровной, но, думаю, что она возьмется за этот случай, — раздумчиво проговорила рыжая Ксантиппа. — Только твоей госпоже и тебе, Хлоя, придется отправиться с нами на Старую Терру. Такие болезни, как у Роксаны Евторской, насколько я знаю, лечатся долго, и требуется много разных целителей — не только таких, как Ифигения Александровна, но и тех, кто владеет другой мудростью.

Старая рабыня восприняла это известие стоически.

— Я предполагала, что таково может быть условие исцеления, — сказала она. — Располагайте мною. Я подготовлю госпожу к путешествию. Уповаем на ваше милосердие.

«Ну вот, — подумал с тоской Фалей Рузон, — уж они найдут способ выжать Роксану до донышка! Теперь и навигационные секреты уплывают к ним… Впрочем, если они умудрились приручить зверя-гору, возможно, эти секреты им не так уж и нужны?»

Отведя взгляд от Роксаны и ее рабыни, Фалей Рузон снова встретился глазами с самой маленькой и хрупкой из сердечных спутниц Кирилла Ураганова. Она все еще продолжала его разглядывать!

Что такое? Пытается так угрожать ему? В чем дело?

— Моя прекрасная госпожа, я заметил, что вызываю ваш особенный интерес, — со всей любезностью, на которую был сейчас способен, произнес Фалей Рузон. — Не соблаговолите ли открыть мне его причину?

— О, — сказала девушка чистым звенящим голоском, который даже не потрудилась понизить, — это есть очень просто! — ее древнеоросский звучал с сильнейшим акцентом, но понять было можно. — Я есть изучать тварей Междумирья. Недавно смотреть, видеть много тварей как люди. Много магический запрет. Были люди — стали твари. Не как мы, но похожие. Вы тут главный в запретах, Кирилл сказал. Смотреть, видеть на вас. Думать — вы человек или тварь? Вижу, меняетесь. Чую. В журнал внесу. Хочу за вами наблюдать, видеть суть больше.

Фалею казалось, что он до сих пор был испуган? После этих слов его пробил такой ужас, что все прочее показалось детской страшилкой у костра!

Твари⁈ Она встречала гулей — тварей, похожих на людей⁈ И она уверена, что они когда-то были людьми⁈ Фалей сам никогда не сталкивался с гулями, но слышал рассказы тех, кто столкнулся и каким-то чудом выжил. И эта девица считает, что он может стать таким же⁈

— Мой господин, не волнуйтесь, — тихо сказал ему на ухо Симор. — Даже если она права, у вас еще есть время!

Слова раба немного успокоили Фалея. Даже не так — вернули ему ощущение действительности. Время… да, время еще есть. Время показать старым терранцам, что он готов быть их верным слугой и младшим союзником — пусть только поделятся с ними этими сверхценными сведениями, из которых, кажется, не привыкли делать секрета!

Секрет молодости — ерунда, пыль и баловство по сравнению с по-настоящему важными тайнами! Гули, что они такое и как ими не стать — это раз. И два: как подчинять людей, не делая их рабами, — так, чтобы даже в отсутствии магии быть уверенными в них! С Симором ему повезло, но это почти целиком слепая удача плюс некоторая толика предусмотрительности, Фалей Рузон не льстил себе!

Впервые за много сотен лет он вынужден будет распрощаться с независимостью — но дело того стоит. Он должен изучить терранское общество. Перенять их секреты. Показать, что он достойный исполнитель их воли и его стоит защитить и поделиться с ним знаниями.

И вот тогда…

Впрочем, так далеко пока загадывать не стоит.

p.s. Мы подумали и решили, что один эпилог хорошо, а два лучше! Так что второй ждите 21.06 по расписанию.