Адовы (*60 иллюстраций)

Глава 24 Верните как хотите

На обыкновенно тихой улице Садовой стало непривычно шумно. Жильцы дома покинули свои дома, чтобы затеять агрессивный спор прямо на проезжей части. И больше всего спорили возле тринадцатого дома.

Приободрённые слухами о скором сносе хрущёвок, едва расслышав шум, они обступили изрядно покорёженный экскаватор. Тот самый, который совсем недавно был новым и жёлтым, а теперь выглядел изрядно поношенным, словно его черти катали. Рядом находилась машина «скорой», куда спешно сгружали седого человека. Но на это как-то не обращали внимание. Седых людей в стране хватает.

— Да так им и надо! — послышался возглас из толпы. — Устроили тут, понимаешь, реновацию! А о людях забыли.

— А жильцам что? — тут же подхватил другой голос. — Не все хотят жить в длинных каменных коробках! Там и света не видно! Загораживают друг друга как деревья в лесу.

— Тоже мне выдумали, лифты в домах и мусоропроводы делать! — поддержал третий голос.

Михаэль уже собирался подойти и поинтересоваться, что случилось, но тут заметил Дарью Сергеевну, маревом висящую над людьми. Конечно, люди её не видели. Они для этого были слишком заняты. Мало кто из людей способен вдруг резко поднять голову вверх среди бела дня или тем более — в ночи, чтобы посмотреть на звёзды.

Пропала в людях романтика. Только и осталась, что в каких-нибудь монстрах.

Вместе с няней, но внизу, на асфальте стояла Мара. Девочка приметила отца и рванула навстречу. Вот только не заметила бордюр, споткнулась и, совершив кульбит в полёте, приготовилась шлёпнуться на асфальт.

Дальше всё как обычно: разлетится в разные стороны. А там шум, гам, крики, погоня и снова в дорогу. Потому что ни одна маленькая девочка не может себе позволить рассыпаться по частям среди бела дня без осуждения толпы.

Отец, изрядно устав от переездов, подкинув все вещи прямо в воздух, рванул вперёд. И в прыжке подхватил ребёнка.

Не каждый же день развалиться по запчастям, поднимать панику и доставать факела с вилами придачу. Он только что друга нашёл. Даже лучше — партнёра для рыбалки.

— Да вы так за неё не волнуйтесь, — произнёс рядом толстый мальчик обротню. — Она разборная, как «Лего». Очень удобная девочка, знаете ли. Всегда детальку можно на место поставить. Или убрать лишнюю, если не пользуется.

— Что ещё за глупости, Максимка? — приструнила его мать и подхватив за руку, повела из толпы домой, причитая. — Нельзя девочек по запчастям разбирать! Девочки созданы для дружбы, а не для опытов. А если очень повезёт, то и для любви.

В то же время оборотень улыбнулся, подавая Маре копыто из мешка, что приземлился поблизости, после его рывка:

— Ах ты моя растеряшка. На, погрызи… Не знаешь, что тут случилось?

С важным видом обсасывая копытце, которое издали можно было принять за зефирку в шоколаде, Мара захлопала ресницами.

— Поиграли мы немножко, — пробормотала она. — С толстым. Знаешь, а они внутри ничего так. Мальчики эти. Я-то думала собаке его скормить, потом четвертовать, а потом…

— Значит, он жив? — только и спросил отец.

— Да, — призналась Мара. — А скаватор нет.

— Скаватор, значит? Понятно, — почесал затылок оборотень, оглядывая собравшихся людей.

Факелов нет. День всё-таки. Но из толпы вдруг вышел участковый. Почему-то весь в крови с головы до ног, как будто его казнили вместо пухлого мальчика, но из-за вредности характера — выжил.

Бешено вращая глазами, Афанасий Петрович смотрел вокруг и говорил примерно одно и то же:

— Это ещё что такое? Я спрашиваю, это что это такое? Кто выбросил из дома краску? Какой ремонт, когда люди при исполнении? Люди, вы в своем уме? Что это такое, я вас спрашиваю!

Все шарахались от участкового, как от прокажённого. Пахло от него совсем не краской, разве что с истёкшим сроком годности. Но мухи быстро вникли, что к чему и кружили над головой участкового, противно жужжа. Или садились и перебирали лапками.

Михаэль, забыв о честно заработанных дарах мясника, вздохнул. Пакет с мясом лежал на асфальте на расстоянии вытянутой руки. Мешок с копытами был рядом с Марой и на него тоже никто не покушался. А вот бутыль с кровью куда-то загадочным образом запропастился. А он всё-таки без крышечки был. Только тряпочкой заткнут. Да в процессе рывка тряпочка не надёжной оказалась.

— А где такие ванные принять можно? И по чём? — уже спрашивала одна из тёток участкового, а тот пытался на руках показать где, так как словами всех тонкостей не передать.

— Я вам сейчас покажу где. — пообещал он. — И как!

Но угрозы своей так и не исполнил. Зато дирижировал участковый так, словно пытался посадить самолёт на авианосец. Эмоциональная работа у него, нервная.

К толпе подъехал микроавтобус. Задние стёкла отъехали в сторону и из окошек закричал призывно загорелый предприниматель с чувством, тактом и расстановкой:

— Шаурма! Налетай! Горяча! Хороша! С ней поёт душа! Подойди, облизни. И кусочек возьми!

Афанасий, что как раз перестал махать руками в бесплотной попытке взлететь, гневно посмотрел на него и в сердцах произнёс:

— А у вас разрешение на торговлю есть?

— Какое разрешение, капитан? — продавец приподнял солнцезащитные очки. — Ты же ранен. Домой иди. На, перекуси, лучше. Возьми с собой в дорогу. Быстрее выздоровеешь.

Но у участкового аппетит пропал. Шкрябая подсохшую кровь ногтем и принюхиваясь, он пообещал:

— Я на вас сейчас бумагу составлю!

— Зачем бумага, когда хорошие люди рядом?– улыбнулся продавец и подмигнул. — Вольф Михалыч привет передаёт.

При упоминании начальника Афанасий Петрович ещё больше посуровел. А когда ему протянули разноцветный сверток, взорвался:

— Да будьте вы прокляты со своей шаурмой!

— Прокляты, — повторила Мара, выплюнув обглоданное копытце и снова повторила. — Будьте вы прокляты со своей шаурмой!

Михаэль запоздало подхватил ребёнка на руки и понёс домой. Он не собирался становиться свидетелем разборок участкового и уличного торговца. Рядом с фастфудом шутки плохи. А ему ещё работать в общепите.

Но слово не воробей — вылетит и не поймаешь. И проклятье Мары успело сработать. Некоторая шаурма в зоне её видимости в микроавтобусе вдруг приобрела необычные свойства. Два куска, что сверху лежали. Только люди этого не замечали также, как не замечали парящего над ними духа.

Стоило уйти расстроенному участковому, как покупатели выстроились в очередь, уплетая еду с лотка за обе щёки.

— Вот так всегда. От волнений люди больше кушают, — отметил продавец, уже подсчитывая в уме доход.

Хватит не только на солнцезащитные очки от «Гуся», но и на «Дольки кабана», чтобы лучше пахнуть.

Дарья Сергеевна, улетая следом за хозяевами, только отметила, что первыми покупателями оказались двое рослых и бритых мужчин в спортивных костюмах и тёмных очках. Им проклятая шаурма и досталась.

Эти серьёзные люди, деловито растолкав обычных людей, взяли себе по порции без очереди.

Хмыкнув, дух полетела следом за подопечной. А проклятые начали есть и переговариваться между собой:

— Толян, прости, конечно. Голодным не работаю.

— А это ты точно сказал, Витёк. Без еды жизнь не в радость. Сейчас перекусим и пойдём трудиться. Мы же это… — он начал жевать. — … работники месяца.

Оба заржали на зависть коням.

Когда коллекторы расправились с шаурмой, они целенаправленно пошли к искомому подъезду номер один. Проходя мимо лавочки, можно было заметить, что ножом там выцарапано «смотрящая Б. Н». Но современные инквизиторы не замечали таких тонкостей. С бабками они предпочитали дел не иметь. С них брать нечего.

Это были люди, которые боролись не за души «проклятых», но за их кошельки. Вот такая трансформация в современных инквизиторов, дожевывающих шаурму на ходу.

Пусть сжигать людей на кострах им не так давно запретили работодатели, факелы отобрали и хворост в лесу собирать запретили. Зато носить массивные папки разрешалось. И даже использовать их так, как позволит импровизация, по ходу дела. Всё, что угодно, лишь бы выбить долги с клиентов банков как можно быстрее. А где возьмут — их проблемы. В конце концов, нечего было брать, раз отдавать нечем.

— Толян, да стой ты! — одёрнул один бритоголовый другого на подходе к подъезду. — Думаешь, с шаурмой в зубах выглядишь более грозно? Вытащи промеж зубов кусочек! Не солидно.

— Угу, — наконец выговорил Толян, поковырявшись в зубах ногтем. — Вот чёрт! — он вдруг отбросил остатки шаурмы. — Витёк, ты видел⁈

— Чего видел?

— Там! — жилистый палец указал на остатки шаурмы. — Оно на меня посмотрело!

— А, может, ещё и гавкнуло? — вновь хохотнул Витёк. — Завязывай шутить, Толян. Еда — это тебе не игрушка.

— А я тебе говорю, глаз там был! Человеческий!

Витёк забрал и пнул ногой остатки трапезы, выкинув ударом умелого футболиста завертон в мусорку.

— Ну если глаз и был, то ему не поздоровилось. Померещилось тебе, ясно? — напарник хмыкнул. — Ты, давай, майонез с носа сними и лицо сделай посерьёзней. Вид посолиднее.

Напарник утёрся рукавом:

— Так?

— Лук ещё между зубов, — заметил напарник и поморщился. — А не, так оставь. Так даже лучше. Идём. Будешь дышать на них первым. Раньше сдадутся.

— Почему я всегда первый? — Толян вытер нос и поправил тёмные очки.

У него и без них зрение оставляло желать лучшего, а в очках он и вовсе почти ничего не видел в тёмном подъезде.

Зато солидно. Подумаешь, пару раз в косяк лбом въедешь. Мелочь. Главное — имидж. Кого попало на доску в банке почёта не повесят.

Витёк углубился в документы, отметил:

— Так… квартирка тут одна ипотечная. О, купили под снос. Надо бы напомнить, что квартирка пока не их, а скоро вообще ничья будет. А то ведь совсем страх потеряют на радостях, как узнают, что попадают под реновацию. Живут уже пару дней. А первого платежа ещё даже не сделали.

— Радуются переезду, может?

— Да кто ж им даст. Чепушило все жилищные сертификаты уже в ставки на спорте проиграл. В лучшем случае палатки выдаст. Эти люди куда если и переедут, то разве в парк. Но это лучше по теплу делать. Не так заметно будет. А к зиме если шеф выборы не выиграет, то уже всё равно ни его, ни банка не будет.

Напарник кивнул:

— Что будем делать с квартирой?

— Посоветуем не затягивать с оплатой.

— Точно, а то зимой гипс неудобно носить. Осень быстро пролетит.

— Ага, с пятого этажа неудобно падать будет… Зато быстро.

— Жаль крыльев нет, — кивнул Толян, заходя в подъезд. — Эх, не правильно мы эволюционировали. Крылья надо было оставить.

— Может, тебе и рога бы ещё пригодились?

Что-то заставило напраника обернуться, бросить взгляд на несчастную шаурму в мусорке. В этот раз ему показалось, что та сдвинулась с места и оттуда будто лапа торчала.

Толян зажмурился, потряс головой. Видение отступило.

«Надо бы витаминов попить. А то мозг жмёт», — решил лучший сотрудник месяца.

Пока коллекторы поднимались на пятый этаж, Толян с любопытством разглядывал подъездную живопись. Иногда он останавливался и читал особенно любопытные надписи. По слогам. Чтение ему не слишком давалось. С образованием было не очень. Больше физическую культуру любил. И на музыке басом петь. Но на эстраду с прической под ноль брали неохотно.

Все подобные места давно распределили по квотам.

Из-за вопиющей безграмотности коллеги все договора просматривал Витёк, а потом пересказывал содержимое на понятном языке.

Оказавшись у нужной двери, Толян, ведя пальцем по буквам, прочёл: «Выносить нечего. Мы здесь уже были».

— Вот чёрт! Зря только пёрлись сюда, — выдохнул он. — Пошли пиццу закажем?

— Постой-ка. Это они походу специально написали. Чтоб мы развернулись и ушли. Хитрые какие.

Толян нахмурился. Витёк хищно оскалился.

— Не на тех напали, — произнес он заговорщицким шёпотом и постучал. — Открывайте, кроссворд разгадан!

— Какой кроссворд? — тут же спросил Толян. — Сложный?

— Толян, ты сильно не думай, — вздохнул Витёк. — Ты действуй.

— А кто загадывал? — уточнил коллега. Чисто для себя.

— Толян, ты только сильно не переживай, — подмигнул Витёк. — Извилину выпрямишь.

— А кто её погнул? — вновь участливо спросил напарник.

За дверью послышался цокот каблуков.

— Я же говорил! — Витёк поднял вверх указательный палец. — Обмануть хотели. Сами в обуви ходят. Деньги есть, значит. А мы-то не дураки. Правда, Толян?

— Дураки на общественном транспорте ездят, — заметил напарник. — Не на джипах.

— Ты морду только кирпичом сделай и лук не вытаскивай, — напомнил старший по рабочей двойке.

— Это я могу… гони их всех на меня!

Дверь распахнулась. На пороге возникла эффектная брюнетка в обтягивающем платье.

Хозяйка обвела взглядом незнакомцев.

— Вам кого, мальчики? — кокетливо поинтересовалась Блоди.

— Да нам бы всех посмотреть, — улыбнулся Толян.

— Конкретнее выражайтесь, а то дел много, — добавила та. — Мне там бизнес на дому предлагают. Работа с иностранной компанией. А время — деньги.

— А нам… тогда… — пробормотал Толян, потом оглянулся на напарника и добавил. — Кажется, вас.

— Вы, дамочка… — взял инициативу в свои руки Витёк, — … первый обязательный платёж просрочили. Вот у меня и документы все имеются, и договор. Так что оплачивайте штраф.

— Штраф — это же как бан-лист, только от банков? — Блоди как раз осваивала социальные сети и была по уши в той реальности. — Или пока только первое устное предупреждение?

— В «чёрный список» вас ещё не внесли, но вы верно поняли о чём речь, — подсказал Витёк. — Иностранцы, что ли?

— Да только переехали. Но раз инквизицию ещё не послали, то это не ко мне, — пожала плечами мать семейства. — Это к моему супругу. Он за все предварительные угрозы отвечает… Позвать?

— Позовите, — сказал Витёк. — Кому-то же мы должны высказаться.

— А чем он занимается? — начал разминаться прямо на площадке Толян, потирая кулаки и уже делая морду кирпичом, чтобы с первого удара не пробили.

— Копыта, кажется делит, — припомнила невольная мать семейства Адовых.

— Опа-на. А отбросить он их не хочет? — спросил Толян, нагнетая в себя ярость.

— Он и отбрасывает, — уточнила Блоди. — То дочке, то псу.

На мгновение Витёк растерялся, забыл, что следует говорить в данном случае. Но вовремя опомнился. Коллектор никогда за словом в карман не полезет:

— Чего сразу копыта то отбрасывать? Поживите ещё… Вы же семья?

— Семья, — кивнула Блоди. — Только бумажных денег у меня нет. Вы дублоны на пеню не поменяете? Чтобы штраф не платить.

Двое переглянулись.

— Это она сейчас чего предложила? — шёпотом поинтересовался Толян у напарника.

— Дублёнку свою в счёт долга предлагает, — тут же «перевёл» для Толика Витёк, а потом вновь обратился к хозяйке. — Вот мы сейчас имущество ваше опишем и никакой пени не потребуется.

— Не, пеню, конечно, тоже давайте. Когда есть что взять — надо брать. Но в чём вы зимой ходить будете? Опишем и замёрзнете напрочь, а вам ещё в палатках в парке жить, — угрожающе добавил Толян, забыв, что частью повторяет инструкцию, а не только свои мысли излагает.

— Вот так и опишите? — удивилась Блоди. — А чем же писать станете? У вас же рук нет.

И тут Витёк посмотрел на собственные руки, сложенные до этого момента на груди.

Рук у него действительно не было. Зато имелись… копыта!

Он поднёс свои обновленные конечности к лицу. И раскрыл рот в немом крике. Глаза округлились, зрачки расширились.

Толян отшатнулся от товарища, замахал руками. Благо, у него они всё ещё были человеческими. Напарник от удивления едва не свалился с лестницы, но зацепился за перила и повис на них, вцепившись в ограждения как кот в шторы.

— Витёк, я походу эволюционирую! — проговорил он, враз потеряв всю силу в голосе. — Что там было в той шаурме? То глаз померещился, то это вот началось!

Толян тряс головой, стараясь отогнать морок, но почему-то не выходило. Рядом стоял коллега и упорно не хотел отбрасывать копыта. Только махал ими.

Дверь открылась шире.

— Кто там, дорогая? — старший Адов показался на пороге с Марой на шее.

Девочка старательно грызла копытце. Но тут же выплюнула, едва увидела новые на коллекторе.

— Ура! Свеженькие завезли! — заявила дочка. — Пусти, па! Я прямо с рогами буду есть. Так вкуснее!

Михаэль внимательно оглядел разворачивающуюся на лестничной клетке картину: один человек держался за перила и отчаянно тряс головой, словно не понимая, откуда прибавилось тяжести. А на голове у него выросли внушительные рога.

Второй же бил себя копытами, отчего из его карманов сыпалось различное имущество. На пол улетела папка. На площадке уже валялся бумажник, телефон, ключи и различные документы. Несчастный всё не унимался и видимо очень хотел избавиться и от одежды.

— Рога и копыта! Классика, душа моя! — восхитился супругой Михаэль, а затем спросил завистливо. — За что им проклятье досталось?

— О, мой гот, нихт. Это совсем не я, — возразила Блоди. — Они сами принесли к нам какую-то заразу. А попутно предлагают обязательный платёж и вещи на зиму.

— Это шаурма! — взвыл Толян. — Меня отравили!

— Не отравили, а прокляли, — со знанием дела заметила Мара. — Ещё хочешь платёж? Или сам вещи отдашь?

— Да не нужен мне никакой платёж! — распереживался Витёк, наконец обретя голос. — И вещи заберите, только верните, как было!

— Ты чего, Витёк? А работа? Может нам…витаминов не хватает? — предположил Толян. — Давай этого пеню сами заберём и на витамины поменяем.

— Думаешь за платёж сойдёт? — ответил напарник. — А в аптеку рогатых и копытных пускают? А как же дресс-код? Ты думай прежде чем говорить, Толян!

— Думаю нельзя к шефу без платежа возвращаться, — заявил напарник.

— А-а, так ты всё-таки хочешь платёж, — тут Мара подняла руки и рассмеялась. — Ну так бери не только рогами и копытами!

Обладатель рогов вдруг обрёл длинные уши как у зайца, а рогатый коллектор получил вытянутую как у лося морду.

— Гори оно всё огнём! — проблеял обладатель новой морды и помчался вниз. — Я увольняюсь!

— Подожди меня! — добавил второй. — Я… му-му… мутирую!

— Это мне витаминов не хватает! Я же росту! Копыта оставьте! — крикнула Мара вдогонку.

Оба коллектора, растеряв по дороге многие вещи, рванули вниз. Мара слезла с рук отца и быстро подхватила с пола первое, что под руку попало, пробуя на зуб.

Это оказалась продолговатая коробочка в чехле с изображением груши.

— О, мы их первый платёж получили. Грушевый, — заметила дочка. — Можно я его съем?

— Можешь съесть — ешь, — спокойно заметила Блоди. — Никогда не спрашивай, тёмная душа моя!

Из коридора резко показался Пукс, избавившись от верёвок маленькой девочки. В отместку за плен он ловко выхватил у Мары телефон вместе с рукой и убежал обратно в дом.

Из квартиры послышались отдалённое от Даймона:

— Что это Пукс. Телефон? Это мне? Ты серьёзно? Ты отличный пёс! Дай лапу… Что это… Лапа сестры? Ты не так меня понял!

Мара уцелевшей рукой снова подхватила с пола утерянное. На этот раз — бумажник. Но его перехватила уже Блоди, открыла.

В нём оказалось немало наличности, кредитные карты и водительское удостоверение.

— О, всегда мечтал получить права, — обронил задумчиво Михаэль, поднимая попутно ключ от автомобиля с логотипом четырёх колец. — Смотри-ка, автомобиль выдали… Думаешь нам хватит крови на оба?

— Нихт, люди не приемлют эко-продукт и заправляют их какой-то другой гадостью, — заметила жена и с полным безразличием отдала мужу пластик, а также всю наличность.

В людские магазины Блоди ходить не любила и бумагу копить не видела смысла. Но при этом вампирэсса присмотрелась к номерам на карте и задумчиво обронила:

— По-моему я знаю, куда это вводить, — она даже улыбнулась. — Кто хочет заказать новую кровать?

— Не хочу кровать, хочу копыта жевать и нарисованные груши! — сказала Мара и выхватила у матери пустой бумажник, запихала его в рот.

— Точно, витаминов не хватает, — вздохнула мать и понесла ребёнка домой. — Давай я тебе мешок мела закажу. Или смесь строительную. Ну или краску какую.

— Рисовать? — тут же поинтересовался ребёнок.

— Жуй и рисуй. Кости прочнее будут.

— Я же принёс ей копыт, — напомнил Михаэль. — Полный мешок.

— Это ей только на квартал, — прикинула вампирэсса. — А впереди зима. Запасы делать надо.

— Так я завтра ещё принесу.

— Пока нести будешь, мусор выкинь, — напомнила вампирэсса. — Помнишь старый-добрый Париж? Берлин? Лондон?

— Как можно забыть, любовь моя? — оскалился оборотень. — Мы целовались на каждой улице!

— Так вот, в современных городах люди перестали выкидывать мусор в окно вот уже как сотню лет, — просветила вампирэсса и даже немного вздохнула. — Даже помои не выплескивают!

Михаэль кивнул и спустился чуть ниже по лестнице, поднял кожаную папку. В ней было много документов, в том числе открытая страховка на автомобиль и ламинированная розовая бумажка, рассказывающая что за автомобиль.

Пригладив рыжую бороду, оборотень спустился ещё ниже. Собирал он дары коллекторов почти на каждой площадке, по пути напялив солнцезащитные очки с гусем, и кожаный плащ.

Когда глава семейства вышел во двор, у подъезда его встретил блестящий внедорожник. Тот подмигнул, распознав магнитный замок. Но оборотень решил, что автомобиль такой же живой, как Майки и просто ему подмигнул.

— О, так ты со мной общаешься? Очень приятно!

Стоило Михаэлю нажать на кнопку на брелоке, как автомобиль вновь приветливо моргнул фарами. Подойдя поближе с брелоком, оборотень услышал, как открылись электронные замки.

— Знаешь, я тоже рад тебя видеть.

Вскоре оборотень сидел на водительском сиденье. На руле было написано — Аудит ку-ку 5.

— И куда тут ку-кукать? — прикинул Адов.

Зашарив по панели, новый водитель стал нажимать на все кнопки подряд. Надавив на кнопку активации двигателя, оборотень услышал, как заурчал мотор.

— Ты смотри-ка. Не ругается и не кашляет, как Майки. Видимо, ты на сотню лет помоложе!

Почесав нос, Михаэль открыл бардачок, чтобы сложить туда все документы, но из него снова показалась наличность.

— Как они любят зелёный цвет, — пробормотал Адов. — Вегетарианцы что ли? А ну, да. Рога-копыта. Аптека. Пени. Болеют, выходит. Всё сходится. При смерти люди, вот всё и раздают. На тот свет много не забрать. Разве что воспоминания.

Запихав все до кучи документы в бардачок и рассовав крупные купюры по внутренним карманам кожаного пальто на случай собственных заболеваний, ответственный оборотень пристегнулся.

Безопасность прежде всего. Этому Майки на первом же повороте научил.

Поправив зеркало заднего вида, Михаэль сказал в восхищении:

— Нет, ну какие молодцы эти коллекторы. Штраф банка принесли. Документы все сделали. Первый платёж у подъезда оставили. Надо почаще приглашать их представителей в гости. Если повезет, тоже телефон получу и сам звонить буду. Леониду, например.

Отражение подмигнуло.

— Остаётся только в рыбацкий магазин съездить за удочками и можно ехать на рыбалку.

С самым довольным видом рыжий оборотень вырулил с парковочного места на дорогу и напевая под нос «бабки, бабки… закатывают банки», поехал на рынок.

Пока телефона не было, придётся заехать за другом по старинке.