90-е: Шоу должно продолжаться – 15

Глава 7

«Чтобы выйти из зоны комфорта, нужно сначала туда войти», — со смешком подумал я, взгромождая на себя несколько разномастных сумок. Перрон Туапсе был чуть более «легковесным», чем аэропорт в Сочи. Ну, в том смысле, что тут тоже, конечно, были желающие нас поселить-приютить, но не было ощущения, что эти самые желающие готовы нас разорвать на части и устроить драку, прямо не отходя от кассы. Я лавировал между растерянными пассажирами и настойчивыми местными и уверенно пер вперед как танк. Предварительную разведку мы уже провели, дорогу до автовокзала изучили. На самом деле, было недалеко, конечно. Но не так удобно, как в том же Новокиневске. Где спустился с крыльца вокзала железнодорожного и — хоба! — ты на автовокзале. «Ангелочки» и остальные примкнувшие к нашему южному отпуску как-то поспевали за мной, но я следил не особо внимательно. Задача раз — дотащить вещи. А согнать всех в одну кучу — это уже задача два. Ну и Ева, конечно, помогала.

Я топал вперед, придерживая ремни и ручки.

— … а я в Ростове выхожу на перрон, типа проветриться, а там еще жарче!…

— … и спрашиваю, а что это за такие шары на деревьях? Это чьи-то гнезда? А мне говорят: «Это омела!» Прикиньте?

— … а тут проводница заходит и говорит: «А ну-ка быстро перестали шуметь, сейчас милицию вызову!», а Дюша, такой…

— … жрать хочу ужасно. А все спят, вчера же угомонились в три часа ночи…

— … смотрю, а там какая-то статуя огромная. Я соседку тихонько толкаю и говорю: «Ой, что это за такой монумент?» А она на меня тааак посмотрела и говорит: «Это Мамаев курган, молодой человек, такие вещи знать надо!» Ну мы когда подъехали поближе, я уже тогда понял…

— Это в Волгограде же?

— Ой, Ева, мы такие вкусные конфеты купили в Саратове! Я специально для тебя парочку припрятала…

— В Самаре же!

— Разве в Самаре? А мне показалось, что в Самаре продавали мочалки… Или наоборот было?

— … и тут эти малолетние бандерлоги устроили бег по полкам…

— … а я говорю, да мы только к друзьям зайти! А проводница встала, как краб и ни в какую!

— А на море мы пойдем? Хочу купаться немедленно!

Галдели на все голоса, конечно. Растрепанные, немного опухшие, раскрасневшиеся от жары. Никаких кондеров в поезде, разумеется, не было. Даже в СВ. Хотя в целом Кирюха с Бельфегором выглядели бодрее остальных. Судя по отрывочным пока что рассказам, девчонкам здорово не повезло с соседними купе. Буквально на следующей станции туда погрузилась целая компания из нескольких семей с детьми. Но дети были вполне нормальные такие, их было в общей сложности трое. И они из всех соседей были самые тихие. Две рассудительные девочки лет десяти и мальчик. Которые искали периодически акустического убежища, потому что старшие родственники отправившихся на отдых семейств то громогласно пьянствовали, то громогласно же скандалили. И затыкались на очень короткий промежуток времени где-то между четырьмя и девятью часами утра.

У Бориса имелись многозначительные ссадины на костяшках пальцев. Но подробностей появления этих отметин он сообщать не стал, отшутился, что, мол, фигня, бандитская пуля.

В общем, нормально домчали. Можно сказать, практически без приключений. Никого не потеряли, все здоровы, бодры и даже где-то веселы. Ну, со скидкой на жару и тяжеленные сумки-чемоданы.

В целом, по дороге до Геленджика нам повезло дважды. В кассе нам сообщили, что ближайший — только через три часа и четырнадцати билетов на него нет, и не надейтесь. А следующий — завтра утром. И пока я шел к нашим, прикидывая варианты наших дальнейших действий, взгляд мой натолкнулся на потрепанный жизнью Икарус, пункт назначения — Порт-Кавказ, промежуточный — Геленджик. Я тут же сменил траекторию, переговорил с водилой, выяснил, что отправляется он через полчаса. И вообще наполовину пустой. Так что…

Ну и второй момент удачи был в том, что как раз когда мы обсуждали животрепещущий вопрос «Куда, черт возьми, делся Астарот⁈» как к автовокзалу подъехала приземистая серебристая иномарка, из которой первой выскочила Кристина и тут же бросилась обниматься к Еве и Наташе.

Погрузились. Забили своими вещами практически весь багажный отсек икаруса. Оккупировали всю заднюю часть автобуса. И погнали. Ну, то есть как, погнали? В принципе, чисто технически от Туапсе до Геленджика всего-то километров сто с чем-то. Но есть нюанс — эти самые километры весьма неровные. То вниз, то вверх, то перевал, то долина. Так автобус сначала медленно-медленно карабкался вверх, потом медленно-медленно сползал вниз. Впрочем, никого это особо не парило. Мои друзья спешили поделиться эмоциями, то прилипали к окнам, обалдело восклицая на открывающиеся виды на горы, облака и непривычные деревья вокруг.

Я подсел к Астароту. Было прямо-таки чертовски любопытно его послушать.

— Да смешно получилось, — не то смущенно, не то самодовольно развел руками Астарот. — Мы с Кристиной на вокзал пришли, ну, чтобы билеты купить. А там какое-то столпотворение. Реально, настоящий ад, вроде как «Ласковый май» приехал или еще кто-то в этом роде. К кассам не протолкнуться, машин вокруг стоят десятки, все сигналят, орут…

— Тихий ужас вообще! — Кристина прижала ладони к щекам. — Я сначала предложила вернуться обратно на ту же квартиру, но тут к нам подходит этот… как его… Блин, у него такое имя дурацкое, я так и не смогла запомнить.

— Варфоломей, ага, — засмеялся Астарот.

— Я его звала Ваней, он был не против, — махнула рукой Кристина.

— Короче, он нас срисовал, еще когда мы по улице шли, — продолжил Астарот. — Прикинь, он был на «Рок-Виски-Браво»! Подходит и говорит: «Ты же солист „Ангелов“?»

— О, это тебя здесь в Туапсе так опознали? — перегнулся через спинку сиденья Бельфегор.

— Да не, в Сочи, говорю же, — ответил Астарот. — Это когда мы в Туапсе пытались уехать.

— Погодите, я не понял! — подключился Бегемот. — Вы что, не вместе что ли были?

— Длинная история, — отмахнулся я. — Саня, ты давай дальше рассказывай!

— Да чо там уже рассказывать? — Астарот улыбнулся. Вот теперь стало понятно, что самодовольства в улыбке больше, чем смущения. — В общем, если помните, это была группа «Атас». Отсюда, кстати, из Сочи. Они в «Африке» выступали. А на «Рок-озеро» не остались.

— Боже, нас на такую виллу увезли, просто отпад! — сломала всю интригу Кристина. — Сказали, что раньше она была партийная, но потом она каким-то хитрым путем досталась тому мрачному типу, Пегасову…

— Он сказал, что на самом деле это дом отца, просто он сейчас в Москве и вообще редко сюда приезжает…

— Там дом прямо на берегу, представляете⁈

Народ скучковался вокруг нас с Астаротом, все опять принялись галдеть.

— Так это вы купались, получается?

— А что, там концерт какой-то был?

— А что за машина такая?

— Слушайте, я что-то пропустила. А как вы вообще там оказались?

Астарот с Кристиной вразнобой на вопросы отвечали, и картинка постепенно сложилась. В общем, этот Варфоломей со своими музыкантами корыстно подружился с этим Пегасовым (называли этого человека исключительно по фамилии). А Пегасов этот — какой-то мажор, которому досталась невероятная совершенно жилплощадь чуть ли не с частным пляжем. Он там устроил настоящий шалман, притащил туда разномастных рокеров. Ну и как-то сами собой к тусовке прибились мелкие авторитетики. Вот как раз один такой Астарота с Кристиной подвез от Сочи до Туапсе на машине.

Еще я отметил, что Кирюху с Бельфегором подкалывают «буржуями» и немного на них дуются. Проводники СВ оказались настоящими драконицами, так что сходить в гости в особо комфортабельное купе никому не удалось. А сами «привилегированные» сначала тусили вместе со всеми то у девчонок в купе, то в плацкарте. А потом как-то перестали. Заперлись там у себя и не высовывались. Бельфегор на подколки обижался и доказывал, что они там как раз-таки делом занимались. А Кирюха делал загадочное лицо, но не торопился показывать новые песни. Впрочем, в автобусе все равно неудобно играть на гитаре. Так что всему свое время…

Я сел на лавочку под платаном и вытянул ноги. Рядом со мной тут же плюхнулся Бельфегор и заговорщически спросил:

— Слушай, а вот эти ягоды, которые похожи на как будто черную малину, но на дереве, они съедобные?

— Это шелковица, — отозвался я. — И они…

— В смысле — шелковица? — удивился Бельфегор. — Это типа червяки их жрут, чтобы шелк делать?

— … съедобные, — закончил мысль я. — А червяки, насколько я знаю, жрут не ягоды, а листья. Но это не точно. Но ягоды вкусные, точно тебе говорю.

— Не, что-то я теперь не уверен, — Бельфегор подозрительно прищурился. — А то наешься каких-нибудь ягод, а из тебя шелковая нитка начнет лезть.

— Ты так говоришь, будто это плохо, — лениво произнесла Наташа, тоже усаживаясь рядом с нами. — Прикинь, замотаешься ты в кокон, проспишь там три месяца, а потом — хоба! — и у тебя крылья.

— Брр, крылья в октябре… — Бельфегор поежился.

— Кстати, Велиал, — Наташа вытянула длинные тонкие ноги и блаженно улыбнулась. — Хочу вынести тебе огроменную благодарность!

— Это за что еще? — удивился я.

— За вот этот пионерлагерь для взрослых, — сказала она, обводя руками окружающее пространство. — Я боялась, что мы будем реально в палатках на берегу жить.

— До моря далеко топать только… — вздохнул Бельфегор.

— С рыбами в бассейне искупаешься, — огрызнулась Наташа.

— Мне, кстати, уже рассказали, что этот бассейн на самом деле бездонный колодец, — Бельфегор хихикнул. — И что если нырнуть с аквалангом, то вынырнешь в другом таком же, только в пустыне Атакама… Кстати, я забыл. Атакама — это же где-то в Америке, да?

— Ага, в южной, — кивнул я. — А тебе еще не рассказали про туннели, по которым в Индию можно попасть?

— Нет пока, — Бельфегор помотал головой. — А что, правда можно?

На пороге полукруглой «радуги»-бочки появилась Кристина. Она уже переоделась в ярко-красный купальник и вместо юбки повязала шелковый платок. Ее молочно-белая кожа здесь смотрелась еще более белой, практически светилась.

Нам выделилили две «бочки» и один двухкомнатный домик. Уединения при таком расселении ни одной из парочек не грозило — все кровати были целомудренно-односпальными. Кроме кроватей, никаких удобств в домиках не было. Ну да, свет еще включался. Умываться нужно было ходить в специальный домик с кучей раковин, в душ — в отдельное кирпичное-серое здание. В туалет — в другой отдельный домик. На душе имелось расписание горячей воды.

Мне было интересно. Я эту базу и узнавал, и нет. В последний мой сюда визит от ее гигантской территории остался жалкий огрызок, открытый кинотеатр был заколочен, остались только стены. Роскошное здание столовой оказалось в той части, которую «отожрали» коттеджи, от бассейна с рыбами осталась только круглая блямба. Его засыпали и сначала превратили в клумбу, а потом забили.

Но сейчас база еще была, можно сказать, в полных силах. В детстве я здесь не жил, только заходил пару-тройку раз. Тогда мне, разумеется, показалось, что «это что-то на очень богатом». На деле — нет, конечно. База была вполне бюджетной, безо всяких особых претензий на элитность. Сколько, получается, лет прошло с того года, как я был здесь ребенком? Меньше десяти же?

«Ангелочки» бродили туда-сюда, заходили друг к другу в гости, громко делились впечатлениями, показывали иногда найденные «артефакты». Лариска с деловитым видом и полотенцем прошествовала к желтому домику «умывальни».

И уже через несколько секунд оттуда раздался оглушительный визг, практически на ультразвуке.

Я моментально сбросил блаженное ностальгическое оцепенение и помчал туда. Кроме Лариски в сумрачном помещении с десятком раковин никого не было.

— Что случилось? — спросил я, торопливо обшаривая окружающее пространство взглядом.

— Она там! — взвизгнула Лариска. — Она прямо в раковину упала! С потолка!

Я шагнул вперед. Да, тут было от чего заорать. По раковине ползла здоровенная, где-то с ладонь длиной сороконожка.

— Это сколопендра какая-то местная, — сказал я. — Мух жрет и прочих насекомых. Может укусить, но людей не ест.

— Ужас какой, зачем мы сюда приехали⁈ — Лариска закрыла лицо руками. Но тут ввалились Бельфегор с Бегемотом. А Макс и Кирюха мчали следом.

— Ого, ни фига себе!

— Надо ее поймать! Есть полотенце?

— Ага, а если она кусается!

— Надо банку какую-нибудь! У нас же банка была?

— Это же сколопендра! Она почти как кобра ядовитая!

— Сколопенрррра! — прорычал Бельфегор. — Слушайте, какое слово прикольное! Может название сменим, а? Рок-группа «Сколопендрррра». Ух!

— Фу! Как можно этим называть? Смотри, какая она мерзкая!

— Ага, а скорпионы так красивые, ага! И ничего, «скорпов» все знают!

— У скорпиона хвост…

— Ааа, она ползет! Блин! Лариска, это твое полотенце?

— Нет, не трогай ее!

Движ вокруг представителя местной фауны прервала Наташа, которая сообщила, что нас зовут на ужин в столовую.

И когда мы шли по тенистой аллее из платанов, удивительного дерева, которое выглядит так, будто с него сорвали кору, ощущение «пионерлагеря для взрослых» стало еще более отчетливым. Только что казалось, что турбаза почти пустая и безлюдная, как вдруг откуда-то взялось множество людей. Кто-то чинно шел по дорожкам, кто-то бежал, торопясь занять места. На нашу длинноволосую компанию глазели. То ли из-за того, что мы выбивались из общего тренда, то ли просто потому что мы тут были новыми людьми.

— Надо было инструменты взять, — вздохнул неожиданно Астарот.

— Тогда нам пришлось бы еще и Шемяку уговаривать, — хмыкнул я.

— Да ну, так бы довезли, в Питер же возили, — пожал плечами Астарот.

— А что это ты вдруг? — спросил я. — Уже по сцене соскучился?

— Да не, — Астарот тряхнул волосами. — Просто мы когда у Пегасова гостили, там ребята говорили, что зарабатывают здесь на курортах в сезон прямо бешеные деньги!

— Сколопендрррры! — раздался спереди голос Бельфегора.

— Фу, блин! — тут же отозвалась Лариска. — Вот и целуйся с этим своим чудищем…

— Эй, а тут надо какие-то талончики предъявлять! — крикнул с крыльца Бегемот, который, каким-то неведомым образом оказался самым первым.

Я оставил степенно шествующего Астарота и взбежал на крыльцо, извлекая из кармана наш «ужин» на всех.

Столики были уже накрыты. На ужин нам полагались голубцы, ватрушки с повидлом вместо творога, яблоки и компот, который вызвал среди остальных отдыхающих нездоровый какой-то ажиотаж.

— Хочу здесь жить… — мечтательно проговорила Наташа, лениво ковыряясь вилкой в тарелке. — Комаров нет, тепло…

— И сколопендры, ага, — фыркнула Лариска. — Лучше бы уж комары…

— Вот уж нет, — Наташа помотала головой. — Слушайте, а зимой здесь тоже снег и холодно?

Я то слушал треп своих, то присматривался к окружающей публике. В разговорах мелькали местные словечки и названия, слышался непривычный уху акцент, кто-то громко делился впечатлениями о недавнем походе, что опять всколыхнуло мои детские воспоминания. Судя по разговорам, после ужина народ собирался на променад по набережной, женщины приоделись и навели марафет. Было в окружающей обстановке что-то… эдакое. Хрен знает, есть тут какая-то магия. Такое впечатление, что жизнь на черноморском побережье как будто замерла где-то на одном уровне. И здесь даже никто и не заметил, что Советский Союз развалился. Все было как тогда, в детстве. Через ряд колонн от нас сидела компашка, которая явно притопала сюда из палаточного лагеря. Мужики за соседним столиком деловито добавляли в компот прозрачную жидкость из бутылки. Что именно они там прятали — неведомо, из сумки торчало только горлышко. И скрывались они, скорее всего, не от работников местной столовой, а от собственных жен, чирикающих через столик от них.

К нашему столику подошел мужичок с усами, как у Панкратова-Черного и очень деловитым видом. Он оперся на стол между мной и Наташей и вполголоса проговорил с самым загадочным видом.

— Ребята, я вот за вами наблюдаю уже где-то час, — сказал он. — Вы случайно не музыканты?