90-е: Шоу должно продолжаться – 15

Глава 24

Пресловутого Игоря Саныча Шутовского живьем я видел впервые. Персона была настолько громкая, что я в своей прошлой жизни, не особо близкой к шоу-бизнесу, про его существование знал. И периодически даже почитывал про него новости по собственной воле. И это при том, что к двухтысячным, когда я вернулся к обычной мирной жизни, он уже здорово так сбавил обороты. И вообще уже сидел в инвалидном кресле. По поводу события, сделавшего его инвалидом, версии расходились. Желтые газеты спорили одна с другой, раскапывая, разумеется, самые достоверные факты. Кто-то писал, что он был ранен в Чечне в девяносто четвертом. Кто-то утверждал, что паралич нижних конечностей — результат бандитской разборки. А кто-то предъявлял сканы медицинских документов, неопровержимо свидетельствовавшие о том, что Игорь Саныч был серьезно и неизлечимо болен, но воля к жизни у него оказалась такая, что он мало того, что выжил, но потом еще и из инвалидного кресла продолжал ставить страну на уши, выпуская на экраны и сцены новых и новых звезд. Не всех надолго, конечно, но тем не менее…

Короче, занимательный персонаж. Яркая личность и акула девяностых, случайно или намеренно оказавшийся в Новокиневске.

— На Француза похож, — вполголоса сказал Бельфегор, когда двери ресторана открылись, и внутрь шумно повалил народ. Сначала четверо здоровенных лбов с бритыми затылками и многозначительно оттопыривающимися в стратегических местах полами пиджаков. Потом мой знакомец Арнольд Павлович в обществе холеной дамы лет сорока в красном брючном костюме. А потом, собственно, САМ. В белоснежном костюме, блестящей фиолетовой рубашке и красном галстуке. Лицо молодое, но волосы полностью седые. На пальцах — перстни с такими крупными камнями, что не верилось, что они настоящие.

— Да ну, ничего общего, — тихо проговорил Астарот. — Француз такой элегантный и стильный. А этот какой-то попугай.

— Не внешне, — тут же помотал головой Бельфегор. — Просто Француз тоже вот так заходит. Сначала его понты, а он сам — следом.

Все «ангелочки» и я вместе с ними, смотрели, как гости занимают столики, перехохатываются, отпускают замечания по поводу чего-то только что случившегося.

— … а он на жабу похож.

— … стол накрыли, как у тещи.

— … лимон в рот запихивает, а меня пересосило.

— … видели его дочку? Такая же халда, как моя!

— … вот сам пусть за ними и подчищает, раз такой умный…

Здесь в девяностых не так-то просто понять, деловое событие происходило или развлекательное.

Только что пустой зал ресторана, такой философский и навевающий всякие медитативные мысли, моментально преобразился, вернув себе кабачную разухабистость. Даже в чуть большей степени, чем я запомнил. Понтов у нынешних гостей ресторана было здорово больше, чем у обычных завсегдатаев этого места.

Впрочем, возможно это просто проекция. Типа, я же знаю, что пришел крутой перец. Ну да, одет он с цыганским шиком. И рядом с ним еще две юные красотки, которые тоже явно аксессуар, а не настоящие подруги. А все остальные в этом зале так или иначе тянутся в выпендреже за своим «боссом».

Арнольд Павлович никак не показал, что со мной знаком. Скользнул равнодушным взглядом по сцене, по мне. Отловил немедленно официантку и принялся уверенно раздавать указания.

По всему выглядело так, что готовится неслабая такая бурная гулянка, когда бухло льется рекой, а закусок столько, что ими с определенного момента начинают кидаться. Ну и засыпать мордой в салате, не без этого. Кое-кто из гостей даже озвучил сентенцию про морду и салат.

Я поймал недоуменный и недовольный взгляд Астарота. Мол нам что, этих вот свиней что ли развлекать теперь?

Я подмигнул и кинвнул. Мол, давайте уже, играйте что-нибудь.

Вообще-то у нас с Арнольдом все было примерно обговорено. План был такой: сначала «ангелочки» играют и поют что-то нейтральное, не привлекая к себе внимания. А какой-то момент, когда градус алкоголя сконцентрируется до нужной кондиции, Арнольд инициирует громкий спор. Он сказал, что мы ни с чем не перепутаем, все будет максимально прозрачно. И так или иначе перейдет в плоскость «у этих ребят на сцене стопудово есть своя музыка, давайте, сыграйте нам, а то мы поспорили».

И вот тут нужно будет сыграть уже свое. Арнольд сказал, что это должно быть что-то движняковое и драйвовое. Хотя потом оговорился, что на самом деле, все равно, что именно. Это уже будет не принципиально. Потому что дело будет вовсе не в том, что они играют. «Если ты понимаешь, о чем я».

Скорость, с которой столичные гости и их местные друзья и подруги, была прямо-таки рекордной. Пили они так, будто в через мгновение у них бухло отберут.

Я наблюдал за всем этим из небольшого закутка у панно с волнами и кораблями и думал о том, как быстро на самом деле все меняется. Одежда, лица, разговоры. Страна будто переобулась в прыжке. И сейчас каждый изо всех сил старался показать, какой он на самом деле не-советский. Специфика эпохи… Хотя о чем я? Можно подумать, в другое время люди ведут себя как-то иначе, когда старательно и показушно отказываются от какой-то идеи.

Я мысленно придушил скепсис и иронию.

Напомнил себе, что это мне, почти что пенсионеру по возрасту, было бы прикольно, если бы «ангелочки» спокойненько остались в Новокиневске, перестали стремиться вперед и вверх, а работали бы чисто на местную публику. А я бы занимался концертными площадками и прочими административными делами. И все у нас было бы хорошо и спокойно. И в следующем году мы не окажемся в Москве с ее танками на улицах и стрельбой. Не поедем с концертами поддержки во всякие там горячие точки. И все у нас будет хорошо и спокойно.

Как у Конрада, вон.

Только тогда все эти «ангелочков» благополучно забудутся уже через несколько лет. А к двухтысячным никто и не вспомнит, что такая группа вообще была.

И хрен знает, что там за план был у той силы, которая меня сюда забрасывала. Может это такая развлекательная вальгалла для погибшего в бою охранника. Личный такой то ли ад, то ли рай, сходу и не сообразишь. Но если допустить, что Иван прав со своей конспирологией. Что мы не случайно оказались именно в тех точках времени и пространства, где оказались. И в наших силах не просто задорно провести новую молодость, а по настоящему повлиять на этот мир. Сделать его лучше, чище… Фу, глупость какая! Не в том смысле, что возвышенные цели — это глупость. Просто слово «чище» в этом значении мне всегда кажется какой-то фальшивкой. Чище, гм…

«Ангелочки» играли.

Гости накидывались все сильнее и орали все громче.

Официанты бегали туда-сюда, едва успевая выполнять заказы.

По словам Арнольда, от меня ничего не зависело. Теперь, когда все пришло к этой точке, мне нужно было только расслабиться и смотреть, как все будет.

Но расслабляться не хотелось. Что-то мне мешало просто откинуться на спинку стула и наблюдать за происходящим из своей ниши, где я никому под ногами не мешался.

С одной стороны, Арнольд знает, что делает. Ну, во всяком случа, Вадим за него поручился, да и мне он вовсе не показался жуликом.

С другой — меня слегка нозила пассивное наблюдение.

А может и не только это…

Безыдейная бухая вечеринка пошла в разнос, когда со звоном разбилось одно из окон.

Гости пьяно заржали, еще не успев ничего сообразить, а вот у меня шерсть на загривке встала дыбом, моментально очнулись тренированные рефлексы. Рассудок быстро и технично взялся оценивать обстановку.

Стул в окно швырнул тот тип в серой водолазке и блескучем пиджаке.

Выстрелы раздались сразу же следом за этим, будто тот, кто сидел снаружи, ждал сигнала.

Хлоп!

И беспомощно взмахнув руками, нелепой куклой на пол осел один из здоровяков охранников. И было видно, как на сером пиджаке расплывается темное пятно.

Первой завизжала дама в красном костюме. И она же немедленно бросилась на пол.

Визг подхватили другие особы женского пола, и некоторые из мужиков.

Я выпрыгнул из своей ниши на первом выстреле. И повалил крутящего башкой Астарота на пол.

— Быстро легли! — заорал я, не своим голосом, метнулся к подоконнику и встал в простенок между двумя окнами.

Откуда стреляют снаружи — было понятно. Со склона, из-за деревьев. Там в густой тени сейчас можно что угодно спрятать. И уйти потом в любую сторону.

Остальные охранники бодро выхватили пистолеты.

Визг, выстрелы, посыпались стекла из двух других окон.

Выхватил пулю в плечо бестолковый невовремя высунувшийся в зал администратор.

— Вызывайте милицию, придурки! — проорал Арнольд, заталкивая поскуливающего админа за ширму. А сам немедленно плюхнулся на четвереньки и бодро на четырех костях пробежал в сторону своего босса.

А Игорь Палыч… Я присел, разглядывая, что там такое происходит на полу рядом с опрокинутым столом, превращенным в щит.

Ага, ясно. Игорь Палыч ранен. Полулежит, брючина в крови, рядом с ним одна из красоток-аксессуаров с явным знанием дела наматывает на бедро жгут.

«Максимально тупая ситуация», — подумал я и оглянулся на «ангелочков». По логике, их бы из зала отправить на кухню, за ширму. Те помещения точно не простреливаются, там окон нет.

Но рыпаться они вроде и так не намерены. Растянулись на полу и не отсвечивают. Только Астарот, вон, голову приподнял и тоже поглядывает в сторону Игоря Палыча.

Но меня больше всего интересовал тот тип в серой водолазке, который первым разбил стекло, швырнув в окно стул.

Он был почти у выхода, а сейчас…

Я поискал его глазами.

Сбежал что ли?

А, нет! Вон он, сучок! Как-то уже так хитро переместился, что между ним и Игорем Палычем остался только стол. И сидит на кортах рядом с тушей охранника, которого подстрелили первым. Что он делает рядом с телом, с моего ракурса было не видно. Но тут такое дело…

Я метнулся вперед, не раздумывая. Перекатился по хрустнувшему стеклу и обеими ногами саданул типа в бок. От неожиданности тот выронил ствол, который как раз и пытался достать. И повалился на бок. Не размышляя об изяществе маневра, я напрыгнул на типа сверху, прижал и вывернул руку.

— Отпусти, гад! — прошипел он, отчаянно пытаясь вырваться.

— Тут стреляют, надо лежать, дяденька! — намеренно громко прокричал я.

И краем глаза успел заметить, что друго охранник размахнулся и что-то швырнул на улицу через разбитое окно.

Взрывом ударило по ушам, зазвенели остатки стекол.

Но перестрелка тут же прекратилась.

И снаружи завыла сирена.

Чьи-то могучие руки ухватили меня за плечи и оттащили от мужика в серой водолазке.

— Ты кто вообще? — рыкнул голос.

— Влади… — начал я, но тут же захлопнул пасть, когда понял, что обращаются не ко мне.

— А что, водки-то мне кто-нибудь принесет⁈

— В скорую позвонили уже?

— Помогите, я ранен!

— Дурак, это ты компот на себя пролил!

На самом деле, раненых хватало. Но вот убитых вроде не было. Тот, самый первых охранник, за стволом которого тянулся мутный тип, когда я сбил его с ног, очнулся. Первая пуля пришлась в броник, вторая в плечо.

Еще пули так или иначе задели четверых, включая Игоря Саныча.

И разбитые стекла еще.

Дамочка в красном костюме орала громче всех. По ходу пьесы я уже понял, что она была местная, с принимающей стороны. И сейчас на все лады материла тупорылых охранников, из-за которых по ее словам все и случилось.

— Да не ссыте вы, нормально все со мной! — Игорь Саныч все еще сидел на полу. Одну руку держал на окровавленной ноге, перевязанной женскими колготками как жгутом, а другой отталкивал Арнольда, который суетился вокруг.

— Скорую вызвал уже кто-нибудь?

— Да тут проще сбегать до больнички, тут рядом совсем!

— Так быстро отправил кого-нибудь!

— А что вы тут распоряжаетесь вообще?

— Кто ты такой, урод? Кто тебя вообще сюда звал?

Последние вопросы относились к тому самому типу с которого все началось.

Я вернулся к «ангелочкам», их здоровье меня волновало гораздо больше.

Они были в порядке. Бельфегор только коленку рассадил, когда падал.

— … тут я вижу, что тот мужик за пистолетом тянется, а тут на него сверху Велиал как напрыгнет!

— … а я сначала смотрю, такой, а Шутовский говорит тост, а у него на штанах красное пятно расплывается. Я сначала, такой, ничего не понял, а потом…

— … а стекло когда разбилось, я подумал…

В этот момент в дверях ресторана появились люди в форме. Доблестная милиция прибыла на место преступление. Быстро они, на самом деле.

— Вов, а тот мужик собирался убить Игоря Саныча, да? — шепотом спросил Бельфегор, когда менты призвали всех сохранять спокойствие и предъявить документы. Правда, не все особенно этим просьбам вняли. Шум продолжался, охранники прессовали предполагаемого организатора всей этой нездоровой движухи, тот громко отмазывался, пытался перевести стрелки на того парня с патлами. Ну, меня. Только найти взглядом не мог.

— Так водки-то мне принесет кто-нибудь? — еще раз громко вопросил Игорь Саныч.

— У нас вообще-то все окна побили! — отозвался раненый администратор.

— Но бутылки-то не побили? — резонно возразил Шутовский.

Менты снова попытались призвать всех к порядку. Но их во-первых было всего двое, а во-вторых, старший по званию был всего-то старлей. Молодой, субтильный, убедительному командному голосу он пока что не научился. Так что на них особо никто не обращал внимания.

Через несколько минут примчался Конрад. Видимо, где-то по соседству тусовался. И еще какие-то посторонние люди. Под фанфары примчалось сразу три скорых помощи. На улице собрался нормальный такой тусич из зевак, случайных прохожих и хрен знает еще кого. Ну да, перестрелка же — интересное развлечение! Как такое пропустить!

К третьей просьб принести водки подключился Арнольд. Он скачками умчался на кухню, устроил там разнос. И из-за ширмы, боязливо озираясь, в зал вернулись официантки. А несколько парней, которые принялись ставить обратно столы. Игорю Санычу помогли подняться с пола и переместили его на диванчик.

Хех, я, было, сначала подумал, что это и было то самое событие, которое отправило Шутовского в инвалидное кресло, но вроде нет. Обе ноги шевелятся, даже та, в которую попали. Впрочем, может событие еще не завершилось. А может время изменило ход. И в другой версии реальности этот вот хрен в серой водолазке успел выхватить у охранника ствол и пальнуть в знаменитого продюсера. И какая-нибудь пуля застряла в позвоночнике, повредила спинной мозг, и…

«Прямо как Иван рассуждаю», — подумал я, усмехнулся и повернулся к «ангелочкам».

— Похоже, не срастется у нас ничего, — разочарованно вздохнул Астарот, наблюдая за движняком в зале ресторана.

— Ну и ладно, не очень-то и хотелось, — пробурчал Бельфегор и потянулся к проводам, чтобы отключить поливокс от питания.

— Хорошо хоть в нас не попали, — хмыкнул и криво усмехнулся Макс.

Я нашел взглядом Игоря Саныча. Теперь его со сцены было отлично видно. Его переместили на диванчик, с которого он уходить наотрез отказался, так что рядом с ним теперь суетился доктор из скорой, поставив прямо на разбитое стекло свой чемоданчик.

А на стол, сдвинутый чуть вбок, но так, чтобы остаться достижимым для «большого босса», спешно накрывали заново.

— А ну-ка стоп, — скомандовал я. — Что приуныли-то? Боря, верни питание обратно. Парни, давайте-ка по местам.

— В смысле, ты предлагаешь нам сейчас петь? — Астарот приподнял бровь.

— Шоу должно продолжаться, — хмыкнул я и протянул руку Наде, которая сидела на краю сцены. — Попрошу к микрофону, мадмуазель.

— А это разве не будет странно? — спросил Макс.

— Примерно на то и рассчет, — пожал плечами я. — Давайте, жгите уже.

«Ангелочки переглянулись». Астарот выпрямился и сдернул с хвоста резиночку, распуская свой крашеный черный хаер.