90-е: Шоу должно продолжаться – 15

Глава 13

— Замужем? — удивленно повторила Ева, и ее брови взлетели вверх. — И кто же этот счастливчик?

Олег смутился, ссутулился и стал похож на вопросительный знак. Его длинные узловатые пальцы шевелились, привлекая к себе внимание. Ну да. Потому что он ими крутил золотой ободок на безымянном пальце правой руки.

— Ой, прости… те… — проговорила Ева. Не сказать, чтобы смущенно или виновато. — Олег, я правда не хотела тебя… вас… Можно же на ты, да? Я сначала думала, что…

— Да можно, конечно, что за вопрос! — облегченно выдохнул Олег. — И не надо извиняться, я понимаю, как это все выглядит…

— Очень даже надо! — заявила Ева. — Потому что это было очень бестактно все. Мы явились к тебе домой, лезем с неуместными расспросами, да еще и…

— Строго говоря, это не мой дом, — вздохнул Олег. — Это квартира Оксаны. Ну или, точнее, ее отца. А насчет психушки… В общем, вы не так уж и далеки от истины…

Олег пустился в долгое повествование с массой подробностей. По ходу дела вскипел чайник, и мы переместились на крохотную кухню. Хозяин заварил в пузатом чайнике в красный горох черный индийский чай из бумажной пачки. Как будто взятый из каких-то давних неприкосновенных запасов на случай голода или ядерной войны и распечатал пачку печенья.

И говорил, говорил, говорил.

Мы с Евой то слушали молча, то кивали и поддакивали. Но не перебивали. Не потому что нам было так уж особо интересно, просто по Олегу было видно, что ему хочется выговориться. Как будто плотину прорвало. А сейчас, когда в его дом явились незнакомцы с расспросами, он вывалил все до самого донышка.

Они с Оксаной вместе учились в универе. Ну, то есть как, вместе — Олег на четвертом курсе, а Оксана только поступила. Ему она сразу понравилась, прямо с первого взгляда. Он был готов на ней жениться в тот же самый момент, когда она подошла к нему с вопросом: «Как пройти в библиотеку?» Ирония, ага. Но он был юноша нерешительный, так что ухаживал за девушкой своей мечты именно так, как умеют только ботаны — смотрел издалека собачьими глазами и не предпринимал ничего.

И так было до сессии. Когда Оксана взяла все в свои решительные руки. И заверте…

В общем, они поженились уже в марте. Как раз в тот самый месяц, когда родители Оксаны развелись и принялись делить свою роскошную здоровенную квартиру.

И как-то так сложилось, что самые близкие отношения у Олега сложились в браке не с Оксаной, а с ее отцом. Эй-эй, совсем не в том смысле, о котором вы подумали, извращенцы! Владимир Сергеевич натурально взял на длинным бестолковым Олегом шефство, помог найти работу параллельно с учебой, брал с собой на рыбалку и вообще всячески учил жизни. За что Олег был тому чертовски благодарен.

— Он как-то по секрету сказал, что всегда мечтал о сыне, — вздохнул Олег. — И Оксанку воспитывал, как будто она пацан. А ее мама всегда этому сопротивлялась. Они все время ругались, а вот когда мы стали жить в этой квартире втроем, у нас всегда была очень дружеская атмосфера…

Короче, все было хорошо. Олег со своим тестем болтали по душам, ловили рыбу и всячески жили душа в душу. И даже не заметили, как Оксана в первый раз сбежала из дома. Она уехала в Питер, оставила записку, что навсегда уходит из их мужской идиллии. А обнаружили они эту записку через три дня только. А через день Оксана сама вернулась. Как раз когда ее отец уже поднял на уши всех знакомых-незнакомых и активизировал поиски.

Все серьезно поговорили, много извинялись и думали, как жить дальше.

И пришли к выводу, что чтобы семья стала крепче, срочно нужен ребенок.

Ну, то есть, это Владимир Сергеевич к этому выводу пришел.

А Олег решил, что надо больше уделять внимания своей жене.

В общем, второй раз она убежала, когда ребенку было три месяца.

— Божечки, у нее еще и ребенок! — всплеснула руками Ева.

Тут в дело включилась мама Оксаны. Вернула блудную дочь домой, надавала всем подзатыльников. И отправила свою девочку в отделение неврозов. Ну, типа, среди дамочек определенного круга это такое специальное отделение в психушке, куда они от семейных тягот как в санаторий сбегают. Довели, допекли, быт заел. А там — витаминки, успокаивающие и прогулки по режиму на свежем воздухе. И кормят… Так себе, конечно, но зато регулярно, и для этого делать ничего не надо.

Так что теперь в квартире осталось три мужика — Владимир Сергеевич, Олег и мелкий Санек. Оксана отдыхала в своем отделении неврозов три месяца, и за это время ее мужчины научились практически виртуозно обращаться с младенцем, освоили молочные смеси, поликлиники и всяких сердобольных нянечек из числа соседок.

А потом Оксана вернулась.

— Так у нее, получается, штамп в паспорте должен быть? — Ева посмотрела на меня.

— Может быть, — я пожал плечами. — Возле кассы я смотрел только имя-фамилию, год рождения и адрес прописки. На другие страницы не заглядывал.

— Да не, может и нет… — вздохнул Олег.

— В смысле? — нахмурилась Ева. — Так вы женаты или нет?

— Мы женаты, — энергично кивнул Олег. — По-настоящему, могу показать паспорт. И еще у меня есть альбом свадебных фотографий. Просто… ну… Если там прописка у нее другая, то может она паспорт в этот раз поменяла, когда убегала?

— Прости, я тебя перебила, — сказала Ева. — Рассказывай дальше.

И Олег продолжил.

Честно говоря, я испытывал смешанные чувства. Даже в какой-то момент начал «болеть» за Оксану. Ну, то есть, понятно, что она безалаберная, недисциплинированная мать-кукушка, да еще и с вот такенными тараканами в башке. Но чем больше я слушал рассказ Олега о том, как они жили, тем больше ей сочувствовал. Чисто по-человечески что ли.

Отец взялся приучать Оксану к дисциплине. Составил для нее распорядок дня и следил, чтобы она жила по нему. Занималась с ребенком, наводила дома порядок и блеск, готовила на семью. В общем, принялся лепить из нее образцовую жену и мать.

И какое-то время Оксана все это выполняла.

Пока не сбежала вот в этот, последний раз.

— У меня какое-то странное чувство, — сказала Ева, снова превращая мороженое на дне металлической вазочки в сливочно-шоколадную кашицу. — Я когда узнала про то, что у Оксаны есть ребенок, прямо возликовала. Ну ура же! Можно смело от нее избавляться, Максу ничего не грозит. Но потом я как представила…

— Интересная моральная дилемма, да? — подмигнул я.

Мы сбежали из квартиры Степушкиных, когда домой вернулся батя. Уверенный такой дядька, невысокий, крепкий, энергичный. Напористый. Он как только услышал, что мы знаем, где Оксана, чуть ли не кинулся немедленно чемодан собирать, чтобы ехать за ней. Потому что у ребенка должна быть мать. И потому что — нефиг вообще! Что это она убегает от своего счастья?

— По-дурацки себя чувствую, вот что, — Ева бросила ложечку. — И поступили мы по-детски. Надо вернуться.

— Ага, — кивнул я. Но мы оба посмотрели друг на друга, и с места не двинулись.

— Или нет… — Ева вздохнула и снова взялась за ложечку.

Это была та же самая «стекляшка», в которую мы забурились, едва приехав. Ну и сейчас зашли в нее же, потому что она первая нам попалась на глаза, когда мы сбежали из квартиры Степушкиных. Ну, мы не то, чтобы прямо сбежали. Просто торопливо попрощались и ушли. Не сообщив своих контактов. Ну да, пожалуй что, сбежали все-таки.

— Вова, ну ты же умный, — Ева умоляюще посмотрела на меня. — Почему у меня такое чувство, что ты взвалил на меня принятие решения?

— Мне кажется, что ты лучше поймешь, что чувствует Оксана, — пожал плечами я. — Как девушка и как психолог.

— Знаешь, меня иногда от слова психолог начинает мутить… — Ева сморщила нос.

— Что такое? — приподнял бровь я. — Ты жалеешь о своем выборе?

— Нет-нет-нет! — быстро помотала головой Ева. — Наоборот. Еще больше хочу учиться. Но, знаешь… Это все так задорно и легко выглядит на сессиях. Я там себе кажусь такой умной, у меня все получается, меня хвалят, а иногда даже качают на руках…

— Интересные у вас там методы поощрения, — хмыкнул я. — Надо бы как-нибудь заглянуть на эти твои сессии…

— Ой, да это один раз только было, — засмеялась Ева. — Но я не об этом. Вот мы учимся. Вот мы раскладываем характеры людей на составляющие. Типируем, определяем, придумываем тактики и стратегии, что делать и кто виноват… А потом я сталкиваюсь с чем-то вот таким в жизни. И пасую. Куда девается моя уверенность? Слушаю рассказ Олега, и жалею Оксану. Причем видно же, что и Олег, и отец Оксаны — нормальные. Ну, в том смысле, что они ее не бьют, к батарее не приковывают, ничего такого… Просто они… скучные. А Оксана — она шизанутая, конечно, но этот ее пробивной характер. Блин… Я запуталась. Мне ребенка этого жалко. Олега жалко… Вот тоже, конечно, персонаж! Похож на грустного богомола.

— Которому забыли откусить голову после спаривания? — засмеялся я.

— Вот-вот! — фыркнула Ева. — И теперь он ходит и не знает, куда ему эту голову применить. А скажи, что ты думаешь?

— Что я думаю? — я посмотрел в свою пустую креманку. Мороженое я давно уже доел. И сейчас думал, не заказать ли еще порцию. Ну, там, углеводы стимулируют мозговую активность, и все такое. — Я думаю, мы должны рассказать Максу все, как есть.

— Ха-ха, то есть переложить решение вопроса на его голову, точно, — Ева засмеялась, потом лицо ее резко стало серьезным. — Странно, что мне это в голову не пришло. Я же у нас фанат правды.

— Ты просто не выспалась, — я поднялся со своего стула, подошел к Еве и обнял ее за плечи. — Вот я и озвучил твое возможное решение.

— Только Макс сейчас едет в поезде, — задумчиво проговорила Ева. — А если мы сейчас сядем в поезд, то приедем в Новокиневск еще позже, чем все наши.

— Значит мы не будем садиться в поезд, — сказал я. — А полетим самолетом. Точнее, в поезд мы сядем, но на совсем чуть-чуть, чтобы до Москвы добраться. А оттуда — вжух! — и в Новокиневск.

— А гостиница? — спросила Ева. — У нас же номер есть на эту ночь…

— Да и хрен с ней, — я махнул рукой. — Точнее, не так. У нас ведь еще нет билетов. Вдруг сейчас мы придем на вокзал, а там выяснится, что ближайший рейс на Москву — послезавтра, билетов нет, и вообще мы теперь никогда из Вологды не выберемся…

— Слушай, погоди! — глаза Евы вдруг вспыхнули, когда она подняла голову и посмотрела на меня. — Мы же в Вологде! А дом, где резной палисад, так и не увидели! И еще… А еще я подумала, что мы очень даже правильно поступили, вот что.

— В какой из моментов мы поступили правильно? — уточнил я.

— Ну, когда сбежали, — Ева качнула головой в сторону. Вроде бы, ту самую, где была квартира Степушкиных. — По идее, мы вообще не должны были в это лезть. Это чужая личная жизнь. И что-то решать там должны они сами.

— Они? — хмыкнул я.

— Ну, участники этого вот… всего, — Ева помахала руками, изображая что-то вроде паутины. — Так что все мы правильно делаем. Вернемся в Новокиневск, расскажем все Максу. И ему уже оставим адрес. С которым он может поступать, как захочет…

Засветилось табло «пристегните ремни», самолет пошел на посадку. Посмотреть на Новокиневск сверху мешали густые облака, но, в общем, не могу сказать, что меня как-то особенно этот факт расстраивал. Я посмотрел на Еву на соседнем кресле и улыбнулся. Она безмятежно спала. Всякие там волнения и тревоги прошлого перелета благополучно забылись, в этот раз она даже на обед на проснулась. Пробормотала что-то вроде: «Сами ешьте это вашу еду», и отвернулась.

Я легонько коснулся руки своей подруги. Меня накрыло волной нежности, губы сами собой растянулись в улыбке. Хороший получился отпуск, вот что. В меру хаотичный, в меру предсказуемый. Было и тягуче-жаркое безделье, и превозмогание похода, и нервные переживания, и счастья полные штаны. И черные бархатные ночи в алмазах звезд. И танцы даже какие-то. Под шум прибоя. И солнечно-сладкие фрукты, и бесячие курортные негоцианты, и… Короче, смена картинки получилась что надо. И цель свою она выполнила на все сто — перетряхнула мозги, выбив из них ненужную пыль и обрывки нереализованных мыслей и идей, всякие непонятные затыки, утомленность от авралов и множества дел.

Хорошо вышло.

Сейчас надо дать себе пару дней на привыкание к родному городу обратно, и снова в бой.

И готовиться к свадьбе еще.

Я снова посмотрел на Еву. Сам бы я, конечно, предпочел какую-нибудь простую и элегантную церемонию, только для родни, потому что так принято. Но давайте будем честны, это в голове Вовы-Велиала говорит взрослый и поживший Владимир Львович. Который вертел на одном месте всякие там шумные тусовки и движ. Ему дай волю, он бы вообще остановился на «приехать в загс на машине, расписаться по-быстрому, шлепнуть печати в паспорта и пойти жить долго и счастливо».

Но буднично и скучно — это не не про нас, верно?

Что бы ни происходило вокруг, шоу должно продолжаться. Так что…

«Надо обсудить это дело с Наташей», — подумал я.

Самолет нырнул в молоко облаков, затрясся весь. Вздрогнул, выдвигая шасси.

Ева пробормотала что-то неразборчивое и положила голову мне на плечо.

Не просыпаясь.

«Интересно… — подумал я. — Мы сейчас возвращаемся домой как в это вот молоко облаков. В неизвестность…»

Я постоянно исподволь сравниваю эти свои «тогда» и «сейчас». Кое-какие вещи, кажется, вообще никогда не меняются. Неважно, живешь ты в лихих девяностых или в цивилизованных двадцатых века двадцать первого. Но кое-что…

Мы с «ангелочками» расстались на перроне Ростова-на-Дону. Мы с Евой погнали в Вологду, не сообщив, кстати, никому этот свой пункт назначения. Чтобы Оксана, которой я купил билет, как и всем другим-прочим, не заподозрила чего.

Если бы мы жили в двадцать первом веке, то я бы сейчас знал о том, как там мои друзья ехали поездом, вообще все. Из чатика, из фоток в соцсетях, кто-нибудь из них явно что-то мне бы в личку докладывал. Или звонил. Но сейчас всего этого не было. Мы расстались тогда, и двигались автономно. Ничего друг о друге не зная. Этот поезд мог потерпеть крушение, или, там, его могли инопланетяне захватить. «Ангелочки» по дороге могли поругаться. Или там сложились какие-то новые пары. Кто-то мог сойти на внезапной станции и потеряться. А еще… Да что угодно могло случиться! И я об этом не знаю. И не узнаю, пока мы не приземлимся и не встретимся с кем-то из них, кто просветит меня о том, как прошла их дорога…

А сейчас, получается, они для меня «ангелочки» Шредингера.

Тогда, в своем прошлом-будущем, подобное неведение казалось чем-то… ну, не то, чтобы смерти подобным, конечно, но чем-то уже почти нереальным. Это вот «всегда на связи» не оставляло места для неопределенности.

И с одной стороны, это все было очень романтично, конечно. Стремиться поскорее встретиться, чтобы убедиться, что все в порядке. С другой…

«Мобилу надо купить, вот что», — подумал я. — Скоро там они появятся?'

Вроде бы, первый звонок по мобильнику в России случился осенью девяносто первого.

Но массово я пока ничего такого вроде не видел. Да и не массово тоже…

Самолет коснулся взлетки и затрясся, снижая скорость.

— А? Что? — сонно встрепенулась Ева, когда все остальные пассажиры принялись активно хлопать в ладоши.

— Прилетели, — усмехнулся я.

— Я что, все это время спала? — Ева зевнула, потянулась и недоверчиво посмотрела в окно. — И правда, Новокиневск. Как через телепорт прошла. Казалось, что только моргнула же…

— Лучший вариант дороги, я считаю, — сказал я.

— А вот я пока не определилась, — Ева покачала головой. — Мне как будто чего-то не хватило. Я как будто… обескуражена. Хм. Смешное слов. О-бес-ку-ра-же-на. Это в смысле «лишена кур»?

— Действительно, как можно без кур радоваться, — хмыкнул я. — Но что-то мне подсказывает, что в этом слове речь не про кур, а про кураж.

— Хм… — Ева прищурилась и проговорила медленно. — Я отношусь к скоростной дороге без куража…

— Простите, — между креслами просунулась рука и приветственно помахала. — Вы ведь Велиал, да? Владимир Корнеев?