90-е: Шоу должно продолжаться – 14

Глава 9

Я открыл глаза, еще сквозь сон почувствовав взгляд Евы. И первое, что увидел — ее лицо. Ева приподнялась на локте и сонно смотрела на меня. Улыбалась.

— Мы проспали, да? — спросил я, безмятежно потягиваясь.

— Скорее всего, — пожала плечами Ева. — Я помню, что тетя Марта пыталась нас разбудить, но не помню, получилось ли у нее это.

— Половина одиннадцатого, не так плохо, — хмыкнул я. — Я думал, уже два часа дня, не меньше.

— И что теперь? — Ева села на кровати, отодвинула штору и выглянула в окно. — Оу… Кажется, нам сегодня не везет с погодоай…

— Дождь? — я смотреть в окно не стал. Мне больше нравилось сейчас смотреть на Еву.

— Еще нет, но он явно где-то на подходе, — Ева покачала головой. — Наверное же нам нужно вскакивать и бежать, да?

— Наверное… — задумчиво проговорил я, обняв Еву за талию. — Но попозже. Я же правильно запомнил, что тетя Марта, когда нас не добудилась, ушла по своим делам?

— Все так, она предупреждала, — медленно кивнула Ева.

— И никто ведь не знает, что мы уже проснулись? — хитро прищурился я, притягивая свою девушку ближе.

— Нет, никто не знает… — прошептала Ева прямо мне на ухо и прижалась ко мне всем телом. Волна страсти и нежности накрыла меня с головой, я сжал тонкую талию своей девушки, еще плотнее прижимая ее к себе.

А весь мир подождет. Не развалится…

— Прикинь, тут нам целое послание оставили, — весело крикнула Ева из кухни, пока я умывался и приводил свои длиннющие волосы в порядок. Надо бы все-таки их чуть-чуть подрезать. Так-то я уже даже привык обходиться со своей шевелюрой, но после вчерашнего феста раздирать патлы пришлось с треском и болью. Вот ведь… Уже в который раз думаю, что нужно дойти до парикмахера и уменьшить этой всей красоты хотя бы на половину. И не иду. Будто волосы — это реально что-то важное. Как у того библейского героя… Как его там? Самсон? Вроде да… Или ему голову отрезали, а не волосы?

— Что пишет тетя Марта? — сказал я, когда закончил свои утренние процедуры.

— Кажется, наш режим ее возмущает, — Ева держала в руках лист бумаги, исписанный мелким ровным почерком. — Хочешь, целиком прочитаю?

— Но при этом она приготовила нам завтрак, — сказал я, поднимая вафельное полотенце, под которым обнаружилась гора румяных оладьев.

— «Дорогая Ева, — прочитала моя девушка с выражением. — Я не смогла вас разбудить сегодня утром… тра-ля-ля… обговорить некоторые условия… не позднее одиннадцати ноль-ноль… »

— Я ее понимаю, на самом деле, — сказал я, присев на стул. — Она же давно живет одна. Привыкла к своему распорядку. А тут в ее пространство вторглись мы. Мало того, что поздно пришли. Еще и нашумели…

Мы с Евой посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Вообще мы нечаянно, конечно, — сказала Ева. — Вешалку уронили как раз потому что старались не шуметь и не включать свет. Кофе?

— Кофе, — кивнул я.

— Я тут подумала, как бы у Астарота звездная болезнь не началась, — хихикнула Ева, насыпая зерна кофе в могучую советскую кофемолку. Заслуженная такая машина, видно, что ей много и активно пользуются, но работает она все так же отлично. Надежность ракетного двигателя, не меньше.

— А по-моему он вчера как раз был неожиданно милым, — пожал плечами я. — Обнимался, комплиментами сыпал, как из рога изобилия. Прямо душка, а не ужасный демон ада. Или ты как эксперт-психолог говоришь сейчас?

— Точно не как психолог, — сказала Ева и нажала на кнопку. Вой, сравнимый по громкости с реактивным истребителем, наполнил кухню.

— На самом деле, это Кристина поделилась опасениями, — сказала Ева, едва кофемолка замолчала. — Мол, он такой добренький, потому что воспарил куда-то в небеса, и оттуда на нас всех, мелких, смотрит. И радуется.

— Раз ты говоришь, значит надо присмотреться, — серьезно кивнул я.

Мы неспешно позавтракали оладьями со сметаной и кофе. И вышли из дома уже во втором часу. Все, кто надо, наши контакты знал, так что особо я не волновался. Если бы мир реально начал рушиться, и для его поддержания требовалось мое крепкое плечо, позвонили бы. А раз не звонят, значит все хорошо.

— Вот же дряньство! — Наташа выставила ладони из-под крыши эстрады и поймала несколько крупных капель. — Ну почему именно сегодня, а?

— Когда-то это должно было произойти, — философски заметил я. — Значит, не зря заехал на рынок за полиэтиленом сегодня.

— Так это ты во всем виноват? — Наташа повернулась ко мне и уперла руки в бока. — С утра были просто облака, а потом они, смотрят, такие, что ты пленку купил, и думают: «О, нормально, они к дождю готовятся! Значит, можно начинать!»

— Облака думают? — уточнил я.

— Ну да, что они, не люди что ли? — Наташа дернула плечами и накинула кофту.

— А тучи как люди… — себе под нос пропел я.

— Что? — встрепенулся Бельфегор, до этого извлекавший из своего «поливокса» разные случайные скрежещущие звуки.

— Да ничего, песню одну старую вспомнил, — отмахнулся я. «Которую еще не написали», — додумал про себя. — Слушайте, ну и что мы так расстроились? Подумаешь, дождь. У нас тут, к счастью, не обязаловка. Кто придет, тех развлечем. Развлекем… Развле… В общем, тем и сделаем весело. И будет у нас «Рок под дождем», а не хухры-мухры. Легко сходить на концерт, когда погода хорошая, а вы попробуйте преодоление! Сквозь бури и снегопады… Пули свистели над головой…

— Велиал, ты в порядке вообще? — Бегемот с тревогой уставился на меня.

— Ага, в случайном, — засмеялся я. — Да не переживай ты, Дюша, я просто бредогенератор настраиваю. Нам же сегодня публику веселить, а мы в последнее время были убийственно-серьезными. Вот я и…

— О, смотрите, вон там наши бегут! — воскликнула Наташа.

По парковой дорожке к эстраде приближалась целая здоровенная процессия во главе с «Пиночетами». Рокеры с радостными воплями прыгали через лужи, прикрывали головы чем придется и выглядели весьма радостно. «Человек тридцать», — автоматически сосчитал я.

— Ну вот, а ты переживала, — усмехнулся я.

— Они должны были через час только начать собираться, — недовольно буркнула Наташа.

— Милая, ты не выспалась сегодня? — я обнял Наташу за плечи. — Или не с той ноги встала? Или пятна на солнце?

— Да я просто… — Наташа шумно выдохнула. — Да, ты прав. На пустом месте завелась. Хрен с ним, с дождем. Давай еще разок по программе пройдемся… Или, подожди. Раз у нас все равно дождь, может устроим конкурс мокрых маек? Мы недавно смотрели какую-то американскую комедию, там был такой конкурс… Типа красоты. Выходят девушки без лифчиков и в одних футболках, а на них еще сверху ведро воды. И побеждает та…

— … у которой больше сиськи! — радостно закончил Бегемот, а потом сразу же опасливо огляделся. Но вспомнил, что Света сегодня занята другими делами и расслабился. — Круто же, давайте сделаем! Ну, точнее, вы сделаете, а мы посмотрим!

— Замерзнут, — философски изрек Бельфегор. — Ведро воды — это весело, конечно, но если им переодеваться будет не во что, то как-то… ну… прохладно сегодня.

— У нас полиэтилена много, — Наташа посмотрела на рулон, который я привез сегодня. — Можно вместо мокрых маек устроить показ платьев из полиэтилена. Разрезать на куски, а потом… О, у меня идея! Слушайте, а что если этот полиэтилен давать только тем, кто в него завернется и по сцене продефилирует? Типа если какая-то компания хочет получить защиту от дождя, то им нужно отправить на сцену своего посла, который завернется в полиэтилен и…

— Звучит как отличный план, моя королева, — сказал я. — А я только хотел предложить сгонять за футболками в спорттовары.

— А время у нас еще есть? — Наташа машинально посмотрела на часы на запястье. — Так, давай мы пока режем полиэтилен, а ты сгоняешь за футболками.

— Короче, мы тут пока под дождем бежали, новую песню сочинили! — солист «Пиночетов» потряс мокрой шевелюрой. Капли полетели на доски сцены.

— Так, придурки! — Наташа оглядела набившихся под козырек сцены панков. — Инструменты тут оставляем, а сами идите под деревьями прячьтесь! Или, подождите, я эту сарайку открою, у меня же ключ есть…

«Ладно, здесь у нас все в порядке, можно спокойно ехать за майками», — подумал я, спрыгнул со сцены под дождь и короткими перебежками помчался к машине. Последнее, что я услышал, как «Пиночеты» хором горланят что-то больше похожее на футбольную кричалку, чем на песню.

Ехать до ближайших спорттоваров было не так уж и далеко. Во всяком случае, я еще из прошлой жизни помнил, что во дворах на Алексеевой был хорошо спрятанный магазинчик, в который мы в старшей школе за всякой снарягой ездили. Оставалось только надеяться, что он пережил начало девяностых, а не превратился в тыкву вместе с распадом Советского Союза. Потому что тогда придется в центр ехать.

Магазинчик был на месте. В торце ничем не отличающихся от других серой кирпичной пятиэтажке. И даже вывеска была такой, как я ее помнил — красные буквы на грязно-белом фоне.

— Доброе утро, барышня! — радостно сказал я, стирая со лба капли дождя.

— Утро? — недружелюбно отозвалась полноватая дамочка, обтянутая спортивным костюмом. — Хорошо же вы живете, если у вас сейчас утро…

— Ладно, тогда добрый день, — не стал спорить я. — Послушайте, у меня буквально дело жизни и смерти! Мне нужны женские футболки, белые. Двадцать… Нет, давайте лучше тридцать штук.

— А самолет тебе не нужен? — буркнула продавщица. Оценила, видимо, мой возраст и внешний вид, вот и перешла на ты без всяких предварительных ласк. — Или, там, боевой танкер. С пропеллером.

— А что, есть? — я оглядел скудный ассортимент спортивного магазина. Да уж, до него явно рука рынка еще не добралась. Пустые полки стеллажей, в дальнем углу скромно притулился брезентовый мешок палатки. На витрине за стеклом — несколько фонариков, шахматы и маска с трубкой для плаванья. А на витрине за спиной продавщицы — несколько блестящих спортивных кубков и почему-то статуя девушки с веслом размером с мое предплечье. — Боевой танкер я бы прикупил по случаю. Жизнь штука странная, никогда не знаешь, что пригодится…

— Клоун, — не то с осуждением, не то с одобрением буркнула продавщица. — Нету женских футболок. Мужские есть. Пятьдесят восьмого размера. Семнадцать штук. Брать будете?

— А давайте! — махнул рукой я. — Будут у нас мокрые майки оверсайз.

— Чего? — нахмурилась продавщица, только-только поднявшись со своего места.

— Оверсайз — это такой стиль в одежде, — с театрально-важным видом проговорил я. — Когда человек намеренно надевает слишком большие для себя вещи. Если это делает девушка, то она сразу же начинает выглядеть крохотной и изящной.

— Да? — во взгляде продавщицы промелькнула заинтересованность. — Это кто ж такое говорит?

— Л — логика! — я выставил палец вверх. — Если одежда кому-то велика, значит он уменьшился в размерах. — О, кстати, а еще дайте вот эту девушку с веслом…

Когда я вернулся в парк, народу там явно прибавилось. Пока еще не аншлаг, но у эстрады под дождем кучковалось не меньше семидесяти человек. И еще где-то человек тридцать прятались под окрестными деревьями. А по сцене разгуливала Наташа, завернувшись в полиэтилен как в тогу. И вещала в уже подключенный микрофон, активно размахивая другой рукой.

— … правила у нас простые! Самые смелые получают полиэтилен, а остальные мокнут под дождем! Всем ясно?

— Да мы и с первого раза поняли! — выкрикнул кто-то. — А трусы тоже снимать надо?

— Да тебе бы только трусы снять!

— Я первый, пропустите меня!

— Ша! Никуда не торопимся, ждем Велиала! — заявила Наташа и приложила руку козырьком ко лбу. — О, а вот, кстати и он!

— Я не понял, вы что тут, без меня начали? — громко возмутился я, забираясь на сцену.

— Вот, он пришел, давайте я уже разденусь! — следом за мной на сцену полез кто-то из панков, стягивая с себя мокрую рубашку.

— Так, команды еще не было! — запротестовала Наташа.

— Так дождь-то уже есть! — выкрикнул кто-то.

— Велиал, скажи им! — Наташа скорчила обиженную физиономию. — Я сразу сказала, что дефилировать должны девушки! Так, слез быстро! Никому неинтересно смотреть на твою тощую задницу!

— А чо это неинтересно? А если я вот так повернусь?

— Зоха, могет! Давай, Зоха, снимай штаны, а то не считово!

— Так, я пришел, — сказал я, оттесняя Наташу от микрофона. — Сейчас будем наводить порядок! Зоха, раз вылез, давай танцуй уже, что ты тут как в бане раздеваешься⁈

— Это типа стриптиз что ли? А музыку мне тогда надо!

— Бельфегор? — я оглянулся на ржущего за поливоксом клавишника. — Боря, ну что за дела? Раз у нас тут импровизация во все поля, организуй нам пафосную музыку!

Бельфегор встрепенулся, поставил руки на клавиши и заиграл вольную фантазию на тему имперского марша из «Звездных войн».

Стоящий на сцене в одной штанине Зоха принялся в такт подергиваться. Публика радостно заржала.

— Нет! — решительно сказала Наташа.

— Что именно «нет»? — уточнил я.

— Я сказала, что пленку получат только смелые девушки, — Наташа гордо вздернула подбородок.

— Эй, так нечестно! — заорали из публики.

— Тихо, мужики! — выкрикнул я без микрофона. — Сейчас я договорюсь!

Я приобнял Наташу и отвел ее к куче накромсанного как попало полиэтилена. Мы склонились голова к голове и сделали вид, что спорим.

— Как-то вообще сегодня неорганизованно получилось, прости… — прошептала Наташа. — Но их что-то много понабежало, и надо было что-то начинать, чтобы они никуда не разбрелись.

— Наоборот прикольно, — шепотом же заверил я. И потом помахал руками замершему Зохе. — А ты продолжай, продолжай, не останавливайся!

Зоха принялся дергаться дальше, запутался во второй штанине, чуть не упал под хохот мокрых похмельных рокеров. — Давай, как будто мы договорились. Все отлично, хорошо, что ты их зацепила. Давай микрофон, пойду подхватывать начинание.

Я быстрыми шагами вернулся в середину сцены, волоча за собой шнур микрофона.

— Короче, братва, я как мог пресек эту дискриминацию по половому признаку! — заявил я. — Значит так, парням тоже можно!

— Да уже нафига? И так промокли! — выкрикнули из толпы. А народ, меж тем, потихоньку подтягивался.

— Хозяин — барин, — хмыкнул я. — Зоха, стой, стой, трусы оставь! А то нас тут, может, дети смотрят! Время надевать тогу!

Зоха радостно подскочил к куче, вытянул из нее кусок полиэтилена и принялся неловко его на себя наматывать.

— Дорогие зрители, обратите внимание! — голосом диктора сказал я. — На наш подиум выходит первая модель нашей коллекции «Рок под дождем». И сейчас вы можете решить, заслуживает ли претендент Зоха этот замечательный кусок полиэтилена. Зоха, ну что ты деревянный-то такой? Видел, как манекенщицы по подиуму ходят? Давай-давай, шаг от бедра, ыть, ыть!

— А можно я? — раздался из толпы девичий голос.

— О, наконец-то! — радостно всплеснул руками я и чуть не выронил микрофон. — Барышня, давайте к нам на сцену! Публика, а вы чего затихли? А ну-ка поддержим!

Раздались хлопки, свист и радостные вопли.

«Да уж, в таком хаосе мы мероприятие ни разу не начинали», — подумал я, оглядывая народ. Такое впечатление, что часть из них со вчера даже спать не ложилась. Поэтому и пришли раньше заявленного срока. Как сидели в своих тусовочных флэтах, тем же составом встали и приехали сюда. Мол, в парке потусуемся, фигли нам?

Бегемот помог девушке забраться на сцену, она повернулась и помахала народу. С мокрых длинных волос капала вода, летнее платье облипло худощавую фигурку так, что можно было уже не раздеваться.

— А давайте я ширмой поработаю? — громко предложил Бегемот. Народы пока еще было немного, слышно и без микрофона было отлично.

— Эй, я безо всякой ширмы тут раздевался! — заявил все еще дефилирующий по сцене Зоха.

— Даешь стриптиз! — заорали из публики.

Смелая девушка отправила всем воздушный поцелуй и взялась за подол своего мокрого платья.