40k способов подохнуть. Том 2

Глава 42

Плавное нажатие на курок и очередной выстрел поражает мишень.

Космические корабли Империума не только выглядели как готические храмы, к которым прицепили двигатели, но и являлись крайне монструозными творениями. Они вмещали в себя миллионы людей, а сверху ещё дополнялись десантными командами. И для относительно комфортного существования корабли обустраивали всей необходимой инфраструктурой, чтобы за месяцы полёта солдаты не растеряли навыки.

Арены для титанов здесь не имелось, но зато был тир, где я оттачивал навыки стрельбы. Память и опыт Лекса хоть и стали частичкой моего разума, однако без тренировок любое мастерство затупиться или потеряется. В моём случае был высок риск второго варианта, ведь в теле Лекса я долго не пробыл, так ещё и в целом не уделял достаточно времени усвоению этих знаний.

— Проклятье… какой мудак спусковой крючок таким жёстким? — ругнулся я, замечая что точность моя упала.

— Сдался тебе этот огнестрел? Возьми лучше лазган. Он и в космосе хорошо, и в атмосфере, и боезапас меньше весит.

— И надёжность ниже.

— Всяко лучше чем у плазменного оружия. К тому же учитывая, что это у космодесанта своя личная система снабжения, а ради тебя никто эти патроны возить не будет. Бери лазган.

Лазерное оружие было действительно на голову выше огнестрельного оружия Камелота. К тому же в Имперской Армии производство лазганов поставили на поток и ими умудрялись снабжать практически всех солдат. Хотя разумеется бывали и исключения, на самом деле довольно частые. Однако так или иначе лазерное оружие действительно было лучше, ведь являлось универсальным и не так сильно нагружало логистику.

А космические перелёты были крайне дорогими, сложными и опасными. Путешествия проходили через варп и лишь поля Геллера спасали суда от проникновения чудищ обитающих в имматериуме. Плюс каждый корабль нуждался в псайкере-астропате, который прокладывал путь сквозь тьму с помощью астрономикона, величайшего астрального маяка, созданного Императором. Астрономикон светил на пятьдесят тысяч световых лет, хотя чем дальше от Терры, тем слабее его сияние.

Так или иначе от лазгана и в этот раз я отказался. Признаться, будучи пилотом, я ходил в тир исключительно для проведения досуга с пользой. Как таковые навыки стрельбы мне вряд ли пригодятся. Лазганы в свою очередь мне не нравились, они были слишком… слишком… слишком не огнестрелом. Не было отдачи, порохового газа, даже криворукий дебил сможет попасть в цель, ведь лазер это фактически луч света, у него нет баллистики.

Стрелять из огнестрела же было приятно и это успокаивало нервы. К тому же я оставил себе и офицерский стаб-револьвер с огненной картечью. Убойная штука, дорогая зараза, и взятый с Камелота боекомплект у меня до конца Великого Крестового Похода по всей видимости, ведь снабжение лично по-моему заказу ничего не привезёт. Да и сам Камелот будет переходить под стандарты Империума. Так что вполне вероятно, что в скором времени никто не будет производить подобное оружие. Как и всё огнестрельное оружие в армии Камелота будет заменено после использования накопленных запасов.

Так шли долгие дни. Полёты в космосе дело длительное, плюс звёзды Гало находились довольно далеко от Терры, что усложняло космические путешествия. И от одиночества меня спасали только собрания лож, которые во время перелётов проходили куда чаще.

И относительной тайне в очередной раз один из залов заняли члены ложи. Меня до сих пор удивляло то, что здесь можно было увидеть беседующих людей и космодесантников. Без брони, космодесантники всё равно были более двух метров ростом и грозно возвышались над всеми простыми смертными. На их лицах лежали порой даже века кровопролитных битв за Человечество, что наделяло их крайне тяжёлым взглядом.

Они казались существами совершенно иного порядка, идеальными машинами войны, которым должны быть чужды любые эмоции. Один приказ и семья ксеноса будет вырезана или сожжена заживо. Хотя даже приказывать здесь не нужно, ведь с этой целью их создавали — сокрушать и побеждать. Сами их гены обуславливали эту судьбу, ведь гормональный фон не давал им привязываться, как и думать о продолжении рода. Для них существовала только война.

И как правило космодесант старался не контактировать с простыми смертными без нужды, смотрел на них с высока и уж точно не считал нужным общаться с простыми рядовыми на равных. Однако всё менялось на таких ложах, зашедших в своих нарушениях слишком далеко. Впрочем, ничего плохого я в этом не видел, молча слушая как офицер имперской армии рассказывает анекдот.

— В который раз убеждаюсь, что Лоргар мудрейший из всех примархов, — раздался тяжёлый и грозный голос позади меня.

Я сидел за столом и медленно добивал вторую порцию ужина, поэтому едва не поперхнулся от неожиданности. И уже обернувшись увидел, как и следовало ожидать по тембру голоса, космодесантника. С такой конституцией у них у всех голоса были крайне грубые и басистые. Из-за того что на встречах лож запрещалось носить регалии и знаки отличия мне не сразу удалось распознать в нём капитана второй роты Вершителей Судеб. Однако как и все другие капитаны, Тюхе был личностью известной и служил примером для всех других.

— Это примарх, который посоветовал создать ложи? — поинтересовался, стремительно прожёвывая пищу.

— Да. Крестовый Поход шёл, бои были жестокие, война долгой, а война хоть и была главной целью астартес, но… чего-то всем не хватало. Или наоборот, что-то в нас было лишнее, ведь после каждого боя космодесантник нёс в свою каюту какую-то мелочь, трофей, а после смерти товарища получал коробочку с такими же мелочами. Что с ними делать? Почему мы так хотели быть идеальным оружием в руках Императора и при этом тратили время на столь несущественные вещи? Наверное потому что все мы люди, пусть и прошедшие через генную модификацию. Даже сердца два, — Тюхе явно был рад возможности с кем-то поговорить вот так просто, ведь прошлые собрания лож пропускал из-за серьёзного ранения.

И на самом деле Тюхе был прав. Многие космодесантники очень сильно напоминали простых солдат. Очень сильных и быстрых, выносливых и психически устойчивых, однако всё равно делающих зарубки после каждого убийства. Им нравилось травить шутки и смерть тех, с кем они воевали бок о бок десятилетиями или веками очень огорчала. Видимо гормональный эффект до конца убрать не удалось или же дело было в чём-то другом.

— А сколько вам лет? Сколько лет? — вдруг запела Птичка, воплотившись прямо на столе и уставившись на Тюхе.

— Какой дивный демон. И так старательно пытается скрыть свою злобу… — улыбнулся Тюхе с любопытством разглядывая творение Тзинча, а затем подставляя ей палец. — А может злобы в ней пока и нет.

— Это ещё предстоит узнать. Но исходя из бесед с псайкером-наставником, всё же можно считать, что имматериум это в целом отражение наших душ и всех эмоций. То есть там может родиться и хорошее, ведь так?

— Могло, раньше, до того как наши пороки стали доминировать. Из-за эры раздора и падения эльдар всё стало ещё хуже. Всё то хорошее что рождается в варпе сразу же пожирается теми, кто не скован добродетелью. От того попадание этой птички к тебе вовсе не случайно. Кто-то очень хотел, чтобы она попала к тебе.

— Да, я тоже так думаю и никогда об этом не забываю.

Тюхе фактически озвучил вслух все мои мысли. Он был абсолютно прав и тоже очень хорошо разбирался в тайнах варпа. Как мне сказали, Вершители Судеб очень тепло общались с Тысячей Сынов и тоже при взятии миров старались сохранить как можно больше знаний, а библиотеки являлись стратегической ценностью, что исключало тотальные бомбардировки столиц.

В целом, Мойран со своим легионом умудрялся находить общий язык со всеми. Да, некоторые легионы и примархи обладали исключительно скверными характерами. Однако даже так Вершители Судеб пытались идти на уступки, искать компромисс и не давая возможности появлению потенциальному конфликту. Уступчивые, так их порой презрительно называли Пожиратели Миров. Недостаточно амбициозными считал их Фулгрим. Не слишком исполнительными уклончиво называл Рогал Дорн, никогда не принимая от них помощи.

Да, именно такая репутация была у Вершителей Судеб. Не такие как все, лишние, а порой звучали и слова: бесполезные, никчёмные, слабые и ненужные. А всё из-за какой-то странной меланхоличности, как и Мойран, весь легион больше любил рассуждать, что упрощало общение с легионами Несущих Слово и Тысячей Сынов, но делало их слабаками в глазах всех остальных и Императора.

Если в один день одиннадцатый легион исчезнет, то… для Империума ничего катастрофического не случится. Однако даже так Мойран никогда не отчаивался и пусть Император сказал ему лично лишь одно слово за всю его жизнь… Мойран всё равно трудился на благо Крестового Похода и делал то, что считал правильным. Пока кто-то делал акцент на уничтожение врагов, на защите приведённых к согласию миров, на яростных и молниеносных экспансиях или дипломатических переговорах, Мойран делал упор на взаимосвязь легиона с окружающим миром.

— Крестовый Поход когда-нибудь закончиться нашей победой. Пусть Рангданцы сильны, но… даже их мы сломим. А затем и всех других, — наш диалог с Тюхе продолжался уже за игрой в регицид, в которой капитан второй роты был куда лучше меня. — Но что будет потом?

— В плане?

— Посмотри на нас, Мордред, мы живём войной и ничего другого не умеем. А когда война закончится, неужто все легионы отложат болтеры и начнут мирную жизнь? — Тюхе усмехнулся и сделал ход фигурой, поставив мне вилку. — Нет, некоторые на это действительно способны, но Мойран явно хочет, чтобы в этот день каждый из нас был готов дать начало чему-то новому. Хотя и на войне крайне важно уметь уживаться с союзниками. Хотя некоторые мои братья ещё не считают людей равными себе и очень бесятся, когда имперские офицеры отдают им приказы.

— Ха, мирная жизнь? — я тоже не сдержал усмешки, представляя как в поле громадный тюхе вспахивает поле быстрее трактора. — И чем же может заняться космодесантник, если не войной?

— Несущие Слова могут стать превосходными идеологами и ораторами. Саламандры славятся своим гуманизмом и могут найти себе место среди спасателей. Несущие Слово неудержимо рвутся к знаниям, что делает их превосходными учёными. А легион Фулгрима очень хорошо разбирается в искусстве. Вариантов просто масса, но а часть конечно останется в гарнизонах миров, помогая укреплять оборону секторов Рогалу Дорна. Мало ли ещё какие напасти придут из других галактик.

— А чем займёшься ты, Тюхе? Или ещё не решил?

— Не всем сразу найдётся место в новой системе. Но и для них можно будет найти место. И кто как не космодесантник сможет лучше понять другого космодесантник и то, что ему нужно?

— Неплохо, осталось только дожить до этой славной пенсии, — кивнул я, по немногочисленным эмоциям на лице Тюхе понимая насколько для него и наверное всего легиона важно это будущее. — А скучать по войне не будешь?

— Признаться, она меня уже утомила. С каждым десятилетием, нет, уже с каждым годом груз всё тяжелее. Не знаю почему, но в отличие от других легионов мы почему-то будто затухаем или выгораем. До воссоединения с Мойраном всё дошло до того, что моральный дух упал настолько, что мы потеряли половину боеспособности. Стыд и позор, легион не способный исполнять свою задачу. Наверное тогда мы и стали второсортными в глазах всех других легионов. Или были ими всегда.

— М, а где Мойран? Разве он не принимает участие в ложах?

— О, ты разве не знаешь?

— Что именно?

— Мойран же является довольно сильным псайкером, нет, с другими примархами он сравниться не может, однако… его душа прошла обряд Астра Телепатика. Сам Император лично следил за процессом. Невероятная честь, благодаря которой Мойран теперь навсегда связан с отцом. Благодаря этому наш флот совершает прыжки в варпе быстрее всех других, а примарх способен увидеть свет даже в самой плотном шторме варпа.

— О, так значит он прямо сейчас ведёт наш флот?

— Не совсем, — уклончиво ответил Тюхе, после чего убил моего короля финальным ходом. — Ещё одну партию?

— Да, когда-нибудь я тебя выиграю, — согласился я, а затем сразу же вернулся к интересующей меня теме. — Что значит "не совсем"?

— У нас есть долг перед другим легионом. Мойран и дюжина сильнейших его сыновей помогают тем, кто когда-то помог нам.

— Не совсем понимаю… какой-то демон сожрал всех астропатов в другом легионе?

— Нет, всё куда сложнее и… печальнее. Признаться, мы хоть и в ложе, можем говорить открыто и прямо, но… эта тема до сих пор слишком болезненна.

— Можно хотя бы узнать почему?

— Потому что никто не властен над своей судьбой, — раздался грозный голос, не дав ответить Тюхе.

Это был капитан первой роты, тот кто следил за мной и в случае чего готов был стать моим палачом. Звали его Шай и он редко посещал ложу, ведь как раз считал именно ложу проблемой легиона. Именно из-за этих и других мирских слабостей, якшанья с людьми, по его мнению, легион никто и не уважал. Все силы надо было бросать на суровые тренировки, увеличение численности, избавление от слабой и меланхоличной крови, чтобы война заменила задающих вопросы слабаков на исполняющих приказы ангелов Императора.

Из-за этого Шай часто ссорился с Мойраном, но примарх никогда его не наказывал за высказывание противоположной позиции. Более того, благодаря Шаю Мойран не забывал, что существуют иные точки зрения.

— Фортуна скоро выйдет из варпа и окажется прямо в гуще космического сражения. Будет ожесточённый бой, хватит прохлаждаться. Тюхе, это касается в первую очередь тебя. Ты капитан второй роты, так выполняй свою долг перед легионом, а не играй в игрушки с простыми смертными.

— Если бы ты больше времени уделял изучению стратегии, то понимал бы, почему я играю в регицид и общаюсь с людьми. Ты хороший тактик, Шай, но тебе стоит научиться смотреть и действовать на перспективу. Хотя бы в рамках недели или года.

— На что ты намекаешь?

— На то, что моя рота уже провела все приготовления. И как только будет дан сигнал и до выхода из варпа останется час, то в течении пяти минут мы будем уже у десантных шаттлов.

Грозно окинув всех собравшихся своим взглядом, Шай постоял пару секунд и ушёл, чтобы встряхнуть и других.

— А твоя машина к бою готова? — поинтересовался Тюхе, начиная разыгрывать дебют.

— Всегда, как и я. И всё же… я продолжу тебя душить. Что за болезненная тема и что значат слова Шая?

— Ох, любопытство хоть и не является пороком, однако его нужно держать в узде. Впрочем, никакой тайны об этом нет.

— Тогда слушаю.

— Делом в том, что жизнь эта такая штука… когда можно ни разу не ошибиться и всё равно проиграть. Сколько не старайся, сколько идеальных ходов не делай, обстоятельства могут быть выше тебя и они тебя сломают, медленно, по кусочкам будут разбирать всё то, что тебе дорого, разрывая душу и причиняя невообразимую боль. В осознании собственной беспомощности, ты будешь стискивать зубы от злобы и медленно смотреть на пепел, летящий с неба. Всё это осознал второй легион. Он ничем не заслужил такой участи, но… такова была его судьба. А слова Шая говорят о том, что… второй легион действительно был не властен над своей судьбой. Ведь всё решили за него.

— И какому легиону сейчас помогает Мойран? — прямо задал я вопрос.

Но вздохнув Тюхе просто встал, постоял на месте и без ответа ушёл. Мой расспрос действительно сильной болью отзывался в его сердце и ему не хотелось вспоминать о том, что случилось. И чтобы не сорваться, он сделал то, что Мойран часто делал во время споров с другими примархами. Просто молча ушёл.