40k способов подохнуть. Том 2

Глава 59

— Термы Герелианы, каким же это место было прекрасным, — уверенно шагая навстречу судьбе говорил Мойран, оглядывая монструозные бани рангданцев.

В столице Герелианы-4 было сконцентрировано очень много смертных. Всё это вынудило сооружать целый город-улей. Делалось это для упрощения обороны, ведь в случае нападения защитники концентрировали силы не по всей планете, а вокруг стратегических объектов и сети крепостей. Конечно же и сам город-улей являлся подобием крепости.

Однако были и минусы. Болезни распространялись с чудовищной скорости, существовали целые кварталы, куда силы порядка боялись соваться и в целом контролировать каждый угол не удавалось. Правительство даже порой не знало, что происходило в самом низу улья. Жизнь тоже не была сахаром, а те же рабы и вовсе никогда не видели солнца.

Буквально никогда, ведь здесь рабов выводили для работы, они рождались и умирали во тьме древних архивов, складов и фабрик. Ведь хоть Рангда и была развита технологически, но только вот ручной труд при таком подходе оказался куда эффективнее. Эффективнее за счёт дешевизны. Ну а высокоточные производства уже конечно же пестрили роботами, которых чинили и создавали граждане.

Так или иначе на одного свободного гражданина приходилось по меньшей мере четыре раба, а личные подсчёты Мойрана указывали на то, что число может быть и в два раза больше. Однако какого же было его удивление, когда явившись в эти термы, Мойран увидел рабов без ошейников. Они были вооружены и стояли бок о бок с казалось бы тиранами, желая остановиться захватчиков. Почему они не желали отомстить?

Сами термы и стали ответов, ведь на Герелиане-4 более половины рабов… они жили вполне себе достойной жизнью, порой даже лучшей чем среднестатистический свободный гражданин Империума. Они убирали офицерские квартиры, учили детей рангданцев читать и писать, были няньками и ухаживали за инвалидами. У каждого рангданца, даже не очень богатого и владеющего одной кофейней имелось около трёх личных рабов, с которыми он был удивительно близок.

Это могла быть и просто служанка, с которой ксенофил развлекался, потеряв всякую надежду найти достойную пару. Или же это мог быть грамотный бухгалтер, помогающий скосить штрафы налоговой. Фактически такие рабы становились частью семьи ведь без них функционирование рангданцев становилось невозможным. Всё это привело к тому, что и относились к таким рабам куда лучше, чем к безымянному скоту, умирающему в шахтах. И сами рабы понимали, что не так уж и плоха их участь, а ошейники… ошейники в результате снимали и от рабства оставался лишь формальный статус и права свободного, которыми тот свободный не пользовался.

Эти термы стали своего рода главной достопримечательностью Герелианы, ведь сюда пускали как свободных, так и рабов. Одновременно и без строго деления на статусы. Кроме того рабы здесь мылись абсолютно бесплатно, что позволяло тратить их личные деньги на другие приятные мелочи.

Достойного сопротивления термы оказать не смогли, но вопреки всему Мойран отказался устраивать бойню и разрушать это творение. Он уже отдал приказ изучать эту постройку. После победы над Рангдой каждый мир-улей должен получить подобное сооружение, это существенно увеличит уровень жизни населения и позволит уменьшить риск возникновения эпидемий.

— Рангда достойный враг, у него тоже нужно учиться, — вслух произнёс Мойран, присаживаясь на каменную плиту в центре главного зала, где горячие источники простирались до горизонта, а высокие потолки и лампы создавали искусственный день и ночь. — Прекрасное место и удивительно, ведь даже рабу подобное доступно.

— Абсолютно с вами согласен, — шептал лживый амулет на груди.

— А уж какие чувства поведали эти древние стены, — произнёс меч, видя и обратную сторону этих терм, где моральное разложение Рангды шло куда быстрее других мест.

— Главнокомандующий, — к Мойрану подошёл один из генералов, который командовал Имперской Армией почти на передовой, постоянно перемещая свой штаб вперёд, не давая линии фронта сделать его тыловой крысой. — Враг изолирован и прячется в подземных укреплениях. Зачистка идёт полным ходом. Благодаря вашему ядовитому туману мы сделаем это практически без потерь.

— Славно-славно. Вы хорошо сражались, генерал. Было честью биться с вами бок о бок. Эх, если бы и другие легионы уняли свою гордыню и активнее использовали ваши силы… тогда бы Крестовый Поход уже завершился. Но пока что на передовой сражаются в основном только астартес. За исключением войны с Рангдой, а также конфликтов, где нельзя всё решить одним ударом.

— Это честь для меня, — кивнул генерал и уже собирался уходить, но был остановлен примархом.

— Передохните, оставьте немного славы и для других.

На седьмом небе пребывал Мойран, уже предчувствуя встречу с Императором. Со столь малыми силами Вершители Судеб фактически выиграли войну с Рангдой. Конечно, впереди ещё находилась Таскала, за которую рангданцы будут биться ещё отчаяннее. Однако этот удар стал переломным моментом. Кроме того Мойрану удалось найти секрет и полностью подчинить себе тёмные артефакты. Также он составил список других избранных, на основе которых можно будет создать новых повелителей варпа. А затем и обучить этому других.

Все так боялись варпа, страшились рассказов Малкадора и Императора. Некоторые братья Мойрана и вовсе полностью отказывались от псайкеров и не имели библиариев в своих легионах. Они были напуганы тем, чего не могли понять. Признаться, Мойрану всегда казалось, что успеха в этом направлении первым достигнет Магнус Красный, однако он всё же видел в варпе… храм, в то время как Мойран считал его мастерской.

И вот свершился этот день триумфа легиона, что был всегда последним. Наконец-то они смогли дать Империуму то, что не мог дать больше ни один из легионов.

— Ланселот! — воскликнул Мойран, увидев могучего Рыцаря, потрёпанного, но в целом живого. — Последняя битва далась нелегко?

— Нелегко, — согласился Ланселот, аккуратно ведя свою машину между прячущимися рабами и горожанами Герелианы, которые теперь смотрели на захватчиков как на богов.

У Вершителей Судеб никогда не было ни титанов, ни рыцарей в распоряжении, как и в целом какой-то особой техники. В этом плане соревноваться с теми же Тёмными Ангелами в захвате миров было тяжело. Однако после объединения с Камелотом всё изменилось. Затем правда была череда неудач, но вот снова чёрная полоса сменилась белой. И повернув голову налево Мойран увидел своего старого друга.

— Планета зачищена, раненым уже помогают. Инженеры разбирают завалы, — доложил командир второй роты и взглядом задал вопрос.

— Конечно же, теперь время у нас есть, — кивнул Мойран и рукой пригласил Тюхе, желающему взять реванш в партии регицида.

Чумное облако накрыло всю столицу Герелианы-4 и уже двигаясь к ней я начинал чувствовать знакомое присутствие Нургла. Воздух будто бы разъедал даже металл, из-за чего даже космодесанту нельзя было слишком долго находиться в этой зоне. Самые стойкие противогазы Имперской Армии выходили из строя за час и разве что продвинутые фильтры техники позволяли хоть как-то вести боевые действия против остатков полумертвых защитников.

Великий и древний город лежал в руинах, пылая огнём на верхушках улья и задыхаясь от чумной вони внизу. После ряда диверсий и уничтожения системы вентиляции и фильтрации, город пал на колени перед Мойраном, который с помощью тёмной силы сокрушил врага. Но продвигаясь в своём Рыцаре всё дальше, я с ужасом наблюдал цену этой победы.

Изуродованные тела солдат Имперской Армии лежали повсюду, уже начав гнить. В ужаснейшем состоянии были их шеи, ведь в предсмертной агонии бойцы расцарапывали их чуть ли не до артерий. Покрытые едким конденсатом противогазы были будто расплавлены, что говорило о крайне высокой концентрации этого опасного газа в момент главного сражения.

Воссоединившись с последними резервами мы двигались уже вместе. Концентрация газа хоть и падала, но оставалась довольно высокой. По этой причине всё больше солдат отставало от меня, а последние космодесантники пытались реанимировать систему ранее уничтоженной вентиляции. Получалось так себе и лишь хрусталь защищал меня от мучительной смерти.

В какой-то момент показались великие термы. Вокруг этих бань стояло такое плотное облако газа, что видимость падала до расстояния вытянутой руки. Двигаясь уже больше на ощупь и магическое чутьё, я продолжал искать Мойрана, понимая что где-то в эпицентре самого жуткого пекла находится его умирающее тело.

По пути я начал встречать уже даже космодесантников, броня которых тоже разъедалась силой Нургла. Их тела уже начинали шевелиться и во избежание чего-то ужасного я аккуратно уничтожал их тела с помощью плазменного копья. Газовому облаку это не нравилось, как и на себе я начал чувствовать неприятный взгляд, однако отступать было нельзя.

И вот выйдя в один из просторных залов меня парализовало увиденное зрелище. Десятки тысяч трупов покрывали весь пол и бурая кровь заполнила все бассейны, где плавала мутировавшая плоть. Но что самое ужасное, большинство трупов принадлежали явно не военным. У них не было брони, оружия, как и в целом большинство из них было простыми рабами, преимущественно стариками, женщинами, детьми… это были все те, кто не мог сражаться и прятался в этом месте. Ведь термы находились в довольно защищённом месте и были оборудованы как бомбоубежища.

В самом же центре сидел Мойран, полностью покрытый кровью и останками своих товарищей. Он что-то бормотал себе под нос и не обращал внимания на шевелящуюся биомассу, которая когда-то была имперскими воинами, что пошли в последний бой с примархом. Все они полегли в этом сражении, но не лазер рангданца был тому причиной, а сам Мойран, потерявший контроль как над артефактами, так и над собственными телом, разумом и душой.

— Я всегда знал, что я другой, особенный. Император по понятным причинам не хотел допускать нас к противостоянию с варпом. Он хороший отец и мудрый правитель. Однако я правильно оценил свои силы, знал с чем столкнулось, отчётливо понимал что делаю и следовал плану, на крайний случай попросил об последней услуге своего брата. Я всё просчитал, потому что отличаюсь от тех глупцов-колдунов. Просто нужно было сделать всё правильно… — бурчал Мойран, а потом начал какую-то светскую беседу с призраками, которых видел только он.

— Мойран, — из динамиков Рыцаря раздался голос, но на него никакой реакции не последовало и я сделал шаг.

— Стой! Не подходи к нему, это опасно! — тут же защебетала Птичка, которая не теряла в этот раз самообладания, ведь черпала силу с позволения Тзинча и на неё не давило могущество самого Тёмного Князя. — Разве ты не видишь? Они уже завладели его душой.

— Но зачем? — задал я крайне глупый вопрос, ответом на который стал смех.

— Дурак взял протянутую нами силу, лучше бы он и дальше оставался с тем, что имел, — раздался шепот, что заглушался бульканьем котла.

— Его самонадеянность была забавной, как и стремление к совершенству, сути которого глупец понять не мог, — с лёгким недовольством добавил голос экстаза, недовольного тем что не успел отобрать право говорить первым.

— Самоуверенность и гнев в нём пылали ярким огнём в момент нашей встречи, но всё же слаб он был и душой, и телом, — третий голос говорил тихо, но даже от этого содрогнулась всё планета, а пелена ярости заставила в штыковую броситься несколько батальонов, сражавшихся с отродьями варпа.

— Но что главное… — протянул четвёртый голос, звучавший уже внутри меня. — Он как и все другие решил сыграть в игру, не зная правил. И вот он результат. Скоро он прилетит сюда и увидит всё сам, а мы… мы насладимся каждым мгновением партии, где он давно уже в положении цугцванга, с того самого момента, когда гордыня и амбиции затмили его взор.

Они говорили не о Мойране, это стало предельно понятно после слов Тзинча. И от такого страх стал распаляться во мне ещё сильнее. Мойран был в их партии лишь пешкой и марионеткой, если быть точнее инструментом, с помощью которого Императора поставят перед лицом истинной беспомощности. А если тот ещё и посмел оставить внутри своей души хоть какую-то сентиментальность, то зрелище обещало быть ещё более захватывающим. Они хотели видеть его слёзы.

Впрочем, главную ставку тёмные боги делали на другое. Всё же недооценивать Императора они не смели из-за жёсткого напора Тзинча. Поэтому расчёт был на то, что подобное расшатает стабильность внутри души Императора, внутри его окружения, а также внутри самих примархов. Ересь уже была спроектирована и нужен был лишь катализатор, то что заставит огромную конструкцию двигаться, а подпиленные опоры уже станут причиной сокрушительного поражения.

Масштаб непонятной, но всеобъемлющей и грядущей в скором будущем катастрофы давил меня, стараясь сломать. Надо было что-то делать, попытаться напасть на Мойрана и избавить его душу от мучений или же как-то образумить павшего во тьму примарха. Но вероятность успеха обоих вариантов стремилась к нулю о чём я понимал, чувствуя как смирение заставляет скрипеть даже сервоприводы Рыцаря, медленно преклоняющего колени перед тьмой.

— Да что ж это такое… — бессильно прошипел я, разрывая оболочку хрусталя.

Но внезапно хрусталь вышел из-под моего контроля и стал невероятно прочным. Тзинч не хотел, чтобы я сбежал, ему нужно было полное подчинение и упование своим могуществом. Для него это было шоу, одно из миллиардов, которые развлекают его в этот момент.

Птичка тут же присоединилась и клювом начала разбивать хрусталь, пока с треском деформировалась от нещадных ударов моя протезированная рука. Правой же я выхватил стаб-револьвер и выстрелами в собственные ноги разорвал последние оковы. Конечно всё это не обошлось без ран, но Машина полностью поглощалась хаосом и окончательно сошли с ума когитаторы, выдавая полотна мусорного кода, ведь даже вычислительные системы не могли противиться варпу. Поэтому лучше было даже отрезать себе ноги, лишь бы не оставаться в эпицентре тёмных сил, ведь шансов выдержать подобное у меня не было.

Спрыгнув прямо с Рыцаря, я сделал неуклюжий кувырок в момент падения и не обращая внимания на вывих помчался на выход.

— Мойран одержим! Повторяю, Мойран одержим! — кричал я в хранивший могильное молчание вокс-передатчик.

Силы варпа гнались за мной, поднимая вихри магии, что разносили смех тёмных богов. Им не нужно было убивать меня быстро, ведь от моего выживания ничего не зависело, как и от выживания Мойрана. Чтобы не случилось, всё равно в выигрыше останутся именно они, ведь сама суть смертных определяло их победу. До тех пор пока будем существовать мы, будут существовать и они. Их нельзя победить, это просто невозможно, ведь стреляя в них, ты всё равно попадал в себя.

Выбежав на край терм я оглядел позиции, на которых должны были уже закрепиться наши силы. Но передо мной предстали лишь трупы, погибшие от одного магического импульса. Без какого-либо труда Слаанеш забрала их души, ведь ей это ничего не стоило. В этот же момент с разных сторон ко мне начали подступать отродья варпа.

Медленно шествуя и источая чумное зловоние они тоже не спешили, ведь моё отчаяние им нравилось. Исчезла и воля Тзинча, который разочаровался в Мордреде, отказавшимся от столь щедрого предложения.

— Мне тоже нужны слуги, — раздался добродушный голос, влекущий мой разум в объятия покорного смирения.

— Повторяю, Мойран одержим! Он убил всех и полностью пал в объятия варпа! Откройте огонь с орбиты и превратите всё в пылающие руины! — продолжал кричать я, стреляя из револьвера в бесчисленную орду.

И вот остался последний патрон. Орда становилась всё ближе и я понимал, что они не собираются просто убивать меня. Сглотнув, я приставил к виску ствол. Да, возможно это ни на что не повлияет, ведь душа после смерти отправлялась в варп и там её наверняка ждала Слаанеш. Тзинч тоже помогать не планировал. Но лучше попытаться что-то сделать, чем попасть в лапы Нургла.

Как вдруг рука предательски задрожала.

— Сука… — стиснув зубы и закрыв глаза прошипел я.

Спустить курок было невероятно тяжело, всё моё тело и организм обратились против меня. Первобытные инстинкты, неосознанная часть мозга, гормоны — всё мешало мне сделать одно простое действие. Просто спустить курок. И всё же в какой-то момент страх перед чумной ордой и незавидной судьбой стал невероятно сильным. Всё должно было так и закончиться, но удар был нанесён с неожиданной стороны.

Мордред не хотел умирать. Он очень боялся смерти и участь чумного монстра нравилась ему больше самоубийства и прыжка в неизвестность, что принесёт смерть. А бороться одновременно и с собой, и с телом, и с Мордредом я просто не мог.