40k способов подохнуть. Том 2

Глава 40

— Эх, как похорошел Камелот при Империуме, — расслаблено произнесла Геральдия, присаживаясь за столик ресторана во внутреннем квартале. — А вам нравится Император?

— Конечно, — ответил я, присаживаясь за столик и глядя через панорамное окно размером со всю стену, любезно сделанное снарядом рангданцев.

— А как вы предпочитаете показывать свою любовь к Императору?

— Ну вот Имперские Истины читаю, сражаюсь на поле боя и проливаю кровь за человечество. Всё ради нашего Императора, Любимейшего Всеми.

— Похвалите ещё Императора.

— Ну, как его похвалить, ну, заебись Император. Пиздатый правитель. Как его ещё похвалить? Хе-хе.

— А ещё пара красивых слов?

— Аквила в сердце, свет Истины в разуме.

— Спасибо.

— Да на здоровье! Все мы слуги Императора.

Что уж говорить, я с самого начала не верил в какую-либо непредвзятость этих журналистов, кличущих себя летописцами. Как собственно и Геральдия прекрасно понимала, чем занимается. Есть такая штука — идеология, без неё государство долго не проживёт. А ещё есть такой инструмент с пугающим названием, как пропаганда. На самом деле в этом слове ничего страшного нет, ведь пропаганда это просто распространение информации с целью формирования нужного общественного мнения.

И вот Имперские Истины пропагандировали вроде как всё хорошее против всего плохого. Ну знаете, никаких ложных идолов, атеизм, вот это вот всё. Рационализм во главе Империума, знание как возможность победить страх и освободиться от ужасов Эры Раздора. Никакой веры в сверхъестественное, лишь научный подход и воля человеческая, способная сломить всё. Ради Человечества работай в три смены, убивай врагов и приближай приход коммунизма. Или не коммунизма?

Я особо не вникал, ведь ссали мне в уши знатно, так ещё порой проскакивали крайне противоречивые моменты. Вот например вера в богов порицалась, но я точно видел, как несколько солдат Имперской Армии молились Императору. И вроде Император себя запрещал называть богом, а по факту шило на мыло поменяли. Про то, что вся эта система строилась исключительно для поддержания боевого духа и яростной экспансии по захвату галактики, вообще молчу.

Все эти летописцы не говорили правды. На военные объекты их пускали под строгим контролем, показывая им только то, что решали примархи. Иногда их вообще не выпускали и лишь пересказывали произошедшее. Порой им просто приказывали убрать те или иные моменты, как например присутствие в стане Рангданцев людей. Да-да, многие человеческие колонии выжили после Эры Раздора и не все они хотели присоединяться к Империуму. И что тогда делал Империум? Устраивал геноцид, принуждая несогласных силой.

И вот прямо говорить об этом в книгах, записывать это в историю… ну сами понимаете, только дурак допустит свободу слова, ведь к свободе как таковой люди не готовы. Так что в разговоре с Геральдией я всё пропускал через критическое мышление. Однако какой-то конструктив вкратце получить удалось.

Шёл Великий Крестовый Поход, примархи под предводительством Императора крушили всем черепа, все ресурсы и силы бросались за завоевания и если ты не с нами, то ты против нас и вся твоя планета будет вырезана. Война против Рангдацев началась довольно давно и все были очень удивлены, когда наткнулись на Рыцарский Дом на краю галактики.

С Геральдией мы говорили много и долго, пока нас обслуживал персонал из телохранителей Галахада. Летописец был вип персоной, с ней не должно было ничего случиться. И хоть враг был далеко отброшен от Камелота, но вот никто не мог предсказать реакции местного населения. Всякое уже случалось, всякое могло случиться снова.

Так я говорил то, что от меня хотели услышать. Немного пересказал про свой путь, что лёг в основу записей Геральдии о Альбе. А затем уже к концу третьего дня своего отдыха, меня призвали во дворец, где началось моё полноценное обучение управлением Рыцаря. В этот раз мне дали рыцаря-церастуса, вооруженного копьём и щитом.

Эта модель пожалуй была не только самой сложной в освоении, однако и самой жестокой. Этот рыцарь-церастус был разработан исключительно для безжалостных завоеваний. Он не прикрывал пехоту, не имел вспомогательного вооружения, он должен был идти в гущу боя и убивать всё на своём пути. Мощная ионная перчатка давала защиту, сама модель обладала крайне высокой скоростью и проворностью, а один удар шокового копья мог поставить точку в любом поединке.

Именно поэтому использовали его как правило импульсивные отпрыски родов, привыкшие решать споры дуэлями. Эта модель также была выбрана для меня не случайно, ведь как уже сказал Мойран, я буду сражаться на передовой впереди всех. Ведь Мойран хоть и куда шире смотрел на возможности подчинения варпа, однако понимал все риски. Поэтому подобных мне он старался сразу же кидать в пекло и изучать. Умрёт в бою? Наверняка принесёт пользу. Выживет? Умрёт чуть позже до того, как варп его сломает.

А если я сломаюсь раньше, то уничтожить меня будет проще простого, ведь сражается моя модель исключительно в авангарде, выцеливая самую опасную цель и уничтожая её.

— Значит ты не только выжил, но и заслужил расположение Мойрана, — в ремонтном отсеке меня встретил сам Галахад. — Не нравится мне он, но лишь благодаря ему мы живы. Хотя мне больше понравилось общение с другими легионерами. Слишком уж самоуверенный этот Мойран.

— До сих пор считаешь, что меня нужно сжечь, чтобы не рисковать? — прямо спросил я, равняясь с Галахадом и поднимая голову к возвышающемуся рыцарю.

— Твоя судьба больше не в моих руках. В истории Камелота ты и твоё имя станет собирательным образом, а сам ты скорее всего уже никогда не вернёшься домой.

— Да, так будет проще для всех, — хмыкнул я, понимая, что несмотря на всё произошедшее, моё существование порочит весь мой род и Галахада, который так или иначе является моим кровным родственником. — Не переживай, сюда я не вернусь.

— Благодарю тебя. Если сможешь — не таи на меня обиды. Я делал и делаю всё ради Камелота.

— Ну разумеется.

— Выбери себе новый герб и цвета.

Так вот и началась моя новая жизнь, хотя я не умер. Просто мою историю решил закончить Галахад. Великий Мордред, тот самый собирательный образ всех бастардов, останется здесь. Формально и имя моё очистили, но по факту… по факту у меня будет свой герб, новое прозвище и никто обо мне никогда уже не вспомнит. Ну и пошли они все в задницу, не нужны мне их благодарности и почести.

Цвета были выбраны чёрно-белые, как у одиннадцатого легиона. В качестве герба я использовал череп, чтобы никогда не забывать о скорой смерти и спокойно ждать её. Так поступали многие полки и легионы, помечая себя знаками смерти. Этакая подготовка к кончине. Живя в окружении черепов и кос, ты как-то иначе уже смотришь на эту самую смерть, не боишься её и спокойнее переносишь смерти товарищей.

В качестве учителя выступал сам Персиваль. Наземные операции проходили в штатном режиме, шло полное истребление окружённого врага, поэтому часть рыцарей отправилась в тыл для зализывания ран, решения проблем своих феодов, а также передачи опыту новому поколению. Многие пилоты погибли в боях, часть юнцов и вовсе оказались сломлены Машинами из-за не очень строго отбора в момент подготовки к кончине Камелота.

Кроме того Мойран дал приказ готовить все силы на бросок в другую систему, поэтому пока на фронте работал космодесант, освободившиеся силы готовились к войне. Тотальная мобилизация продолжилась, военные заводы вкалывали круглые сутки, но хоть паники больше не было. Во многом кстати из-за летописцев, ведь как только простой народ увидел их, то сразу понял — раз уж этих гражданских пустили в город, то вряд ли сюда прилетят ракеты или кто-то ударит по городу с орбиты. Всё было под контролем.

— Медленно! Твоя модель быстрее моей! — из динамиков в кабине постоянно звучал недовольный голос Персиваля.

Сражались мы довольно яростно, но оружие наше было на минимальной мощности. Поэтому от ударов моего копья хоть и поднимался грозный грохот, однако каких-то повреждений Персиваль не получал, равно как и наоборот. В худшем случае оставались вмятины, да краска царапалась.

Меч против копья, казалось бы у меча было огромное преимущество, однако проводить какие-либо параллели с боем людей не стоило. Скорее даже наоборот, копьё было куда лучше, просто Персиваль и его род всю жизнь посвятили фехтованию. Потомственные мечники, они идеально сражались на мечах как вне Рыцаря, так и в нём, передавая и копя знания из поколения в поколения.

И сражения с Персивалем были воистину важны из-за этого, ведь чем дольше я с ним сражался, тем лучше понимал преимущества его рыцаря и свои слабые/сильные стороны.

— Молодец, вот так! Помни, что кисти Рыцаря превосходят человеческие! — продолжал давать советы Персиваль, крутя своим мечом. — Как ты себя чувствуешь?!

— Нормально, а что? — отвечал я, пытаясь привыкнуть к новым рукам.

— Машина на тебя не давит?

— Вообще нет.

— Значит ты хороший кандидат.

Да, порой с пилотами могло случаться всякое. В основном они ехали кукухой. Кто-то быстрее, кто-то медленнее, всё зависело от самих пилотов. Однако так или иначе я был из рода потомственных пилотов и поэтому видимо с моей генетикой не возникло сюрпризов. Более того, у меня почти не было никаких побочек после пользования Рыцарем. Это радовало, а вот нехватка времени уже огорчала.

Дела у Империума обстояли не лучшим образом. Общаясь с другими пилотами, с солдатами, иногда перекидываясь словами даже со следящим за мной капитаном первой роты Вершителей Судьбы я узнавал всё больше о текущем положении дел. Так победа в системе Альба оказалась бессмысленной. Да, мы успели потрепать чужой флот, но он был малым и большая часть кораблей отступила. Наземные силы хоть и были значительны, но лишь в рамках одной планеты.

Стратегической ценности эта победа не имела, разве что получение в союзники ещё одного рыцарского дома могло радовать. Однако такой ход создал крайне неприятную возможность для врага. Примарх Гвардии Смерти, Мортарион погнался за отступающим врагом, намереваясь его добить, однако попал в ловушку. Лишь вмешательство Космический Волков спасло Империум от сокрушительного поражения. Однако понесённый урон всё равно стал слишком огромной раной.

Враг стремительно перехватывал инициативу в войне, надо было что-то делать и чем сильнее становились опасения, тем больше сил бросали в Звёзды Гало. В срочном порядке всё новые силы космодесанта стягивались сюда. Мойран же обдумывал применение самых радикальных способов победить, а Император уделял этой войне всё больше внимания, что говорило о том, что во всей галактике Рангда являлась самой серьёзной проблемой.

Однако волновало меня совершенно другое. Я спал по четыре часа, с утра шли армейские тренировки по укреплению тела и освоении технологичного протеза, затем обед и тренировки до позднего вечера в Рыцаре. Времени для отдыха не было совсем и в лучшем случае удавалось перевести дух, пока Персиваль уделял время другим пилотам. Однако, даже полностью вымотанный, я лежал в кровати и думал о том, что случилось в тот день, в битве с демон-принцем.

Та огромная воля, что способна была подавить столь сильное существо, заставить Тзинча отступить и даже унять огромную варп-бурю… Я даже не увидел носителя той воли, однако уже был готов проститься с жизнью, испытав невероятные муки, несравнимые даже с пытками инквизитора. А может и сравнимые, этот фрагмент моей памяти был запечатан в чертогах разума для сохранения моего же рассудка.

— Может это сам Император? — предположила птичка, говоря прямо в моём разуме.

— А почему тогда он прячется? Судя по рассказам Геральдии, он наоборот при первом же удобном случае лично предстаёт перед новым миром. Ведь одного его личного присутствия хватает для того, чтобы привести мир к согласию. Тотчас в нём признают своего лидера, а чаще и вовсе вон, богом называют. И при этом он ничего с этим не делает.

— Я тогда даже не знаю, кто ещё может тягаться с Тзинчем. Хотя может он сам ушёл? Ну, просто захотел, спрятался и стратегически отступил. До сих пор кстати молчит.

— Возможно. Но так или иначе обладатель той воли прогнал Слаанеш, закрыл её бурю и превратил демон-принца в куклу для битья.

— И сразу же после этого удар нанёс Мойран. Значит примарх и обладатель той воли действовали вместе. Один обезоружил, вторые высадились и уничтожили всех, пока те ещё не отошли. Хотя демоны послабее и вовсе сразу погибли. Я тоже чуть не умерла.

— А ты разве можешь умереть?

— Не знаю. Смотря что подразумевать под смертью.

— Ты переродишься?

— Все перерождаются. Закон сохранения энергии. Ничто не исчезает бесследно.

— Память и личность сохранится?

— Нет, скорее всего меня сожрут более опасные демоны, если конечно я снова не попаду в безопасный хрустальный сад по воле Тзинча.

— А в чём смысл твоей жизни?

— Не знаю, — честно призналась птичка, а затем ответила той же монетой: — А твоей?

Из-за подобных моментов я спал ещё меньше и хуже. Недосказанность и неопределенность вызывали тревогу и опасения. Надо мной словно завис дамоклов меч и лишь один конский волос отделял меня от смерти. Он мог порваться в любой момент и всё, голова полетит с плеч, так ещё и помру возможно в последний раз. С одной стороны в этом были плюсы, а с другой… возвращался страх смерти. И из-за привыкания к бессмертию этот страх становился ещё сильнее.

Так, после первой недели тренировок в освоении Рыцаря, ко мне явился капитан первой роты Вершителей Судеб. Без лишних слов он увёл меня с утренней тренировки и повёл в полевой лагерь одиннадцатого легиона. Ведь помимо обучению управления Рыцарем, мне нужно было тренировать свой псайкерские потенциал. Там же были собраны и многие другие "одарённые".

Проходило всё в секретности и даже не все легионеры знали о происходящем. Это была так называя братская ложа. Её посоветовал создать один из капитанов легиона Несущих Слово. Место, где космодесантники могли отдохнуть и расслабиться, пообщаться друг с другом как… как братья или друзья, где на короткий миг переставала существовать война и жёсткая субординация.

Так капитаны рот могли понять настроения в своих рядах, а примарх становился ближе к своему легиону. Мойрану эта идея сразу понравилась и он согласился, однако по каким-то причинам Несущие Слово быстро ретировались, а суть ложи начала меняться в угоду ещё одной цели. На тайных собраниях все могли говорить о том, что лежало у них на душе и как-то быстро всплыли вопросы, которые оказывается волновали чуть ли не всех космодесантников и примарха.

В чём было их предназначение? Да, вопрос казалось бы глупый, ведь их создали для войны. Однако война была столь многогранна и сложна. Каждый легион чем-то отличался, кто-то был мастером штурмов, кто-то обороны, одни являлись мастерами диверсий, а другие молниеносных атак. А зачем был нужен был одиннадцатый легион, если на фоне других он ничем не отличался? Зачем на него тратились ресурсы, когда можно было передать их тем же Ультрамаринам или Лунным Волкам?

Император явно создал одиннадцатый легион для какой-то конкретной задачи. И в один из дней, после долгой беседы с Лоргаром, Мойран пришёл к своему легиону и дал ответ. В тот день одиннадцатый легион был переименован в Вершителей Судеб. Император не дал ответа, Лоргар тоже не смог ответить на этот вопрос, хоть и был лучшим мыслителем.

И тогда Мойран сам решил определить своё предназначение и предназначение легиона.

— Император считает нас не готовыми к правде, но мы делом докажем обратное, — как и всегда с одних и тех же слов встречу ложи начал Мойран, обращаясь как к своим сыновьям, так и к людям. — Мы пройдём этот путь до самого конца, продолжая дела тех, кто пал раньше, собирая для следующих опыт. Вопреки всему докажем, что наше существование не… не ошибка.

Последнее слово Мойран произнёс будто бы сглотнув ком в горле. Это показалось мне очень странным, а некоторые из присутствующих довольно болезненно восприняли это слово. В тот момент мне показалось, что дело в отношении других легионов и отца к Мойрану и его космодесатниками, которые ничем не выделялись на фоне других.

Однако дело оказалось совершенно в другом, в том, чего я ожидал меньше всего.