Звёзды с корицей и перцем

Глава 8

В музыкальном театре был аншлаг: единственный концерт Герды ди Брикс, примы гристадской оперы, собрал весь цвет столичного общества.

Эльга не спрашивала, как ди Ронн достал билеты.

Она не особенно любила классический вокал, но послушать певицу, которую называли золотым голосом столетия, было любопытно.

Зал недавно отреставрировали, заменив тяжёлый пыльный бархат и фальшивую позолоту полированным деревом и круглыми латунными перилами.

По этому поводу было много споров.

Поборники новизны говорили, что прежний вид театра был ужасающе провинциален, их оппоненты — что Смайя теряет своё лицо, подражая сторрианам.

Но на Герду ди Брикс пришли посмотреть и те и другие.

Она оказалась выше, крупнее и старше, чем на афишах.

Из ложи было хорошо видно её крепкую жилистую шею и родинку на квадратном подбородке.

Эре ди Брикс скорее подошли бы рыцарские латы, чем кружева, декольте и высокая причёска с кокетливыми завитками, с которой она явилась перед публикой.

Заиграл оркестр, певица сцепила руки, её грудь поднялась, и Эльга не поверила своему слуху.

Голос, парящий над залом с лёгкостью морского бриза, не мог принадлежать этой грузной женщине.

Радио и пластинки и близко не передавали всей его теплоты, мягкости, свободы — и вместе с тем силы.

Эльга ожидала колоратурного сопрано, красивого, гибкого, с большим диапазоном, а услышала волшебную свирель, которой древний бог усмирял бурные волны.

Воздуху в лёгких стало тесно, по коже побежали мурашки — словно она окунулась в бассейн с шипучим вином.

В антракте вышли в переполненное фойе, усыпанное бликами от люстр с длинными хрустальными подвесками, похожими на серьги в ушах экзотической красавицы.

Ди Ронн предложил заглянуть в ресторанный зал, Эльга молча кивнула.

Ей хотелось подольше удержать в себе волшебное состояние, навеянное музыкой, но приходилось поминутно раскланиваться то с теми, то с этими.

У них с ди Ронном даже нашлась пара общих знакомых.

В том числе — Янс Тервин, секретарь сторрианского представительства, а по сути посольства.

Одно время Эльга всерьёз подумывала о близости с ним.

Но взвесив за и против, заключила, что это лишнее.

Потом, всё потом.

Новые увлечения, привязанности, любовные переживания, сердечная боль.

Поняв, что не получит ничего, кроме поцелуев, Тервин отступился.

И сейчас глядел на её спутника с сочувствием и снисхождением: не надейся, приятель, тебя тоже надуют.

Сели за столик.

Ди Ронн поднял бокал за волшебный голос эры ди Брикс, который, однако, меркнет рядом с красотой пленительной эры Муар.

Эльга усмехнулась и покачала головой.

— О, Мориса!

Какая чудесная встреча, — раздался рядом звонкий напористый голос.

— Вижу, у вас новый поклонник?

У их стола остановилась Хильда Лауде, самая бесцеремонная из светских сплетниц Сётстада.

Она держала под руку упитанного бородача эра Бунна и, как видно, таскала его туда-сюда без остановки, затевая болтовню со всеми подряд.

Эр Бунн тосковал.

Его чёрные выпуклые глаза слезились, как у больного пса.

Хильда, в платье, похожем на кожу змеи, сама представилась ди Ронну и сунула руку ему под нос.

Он коротко пожал ей пальцы.

— Мориса!

— Хильда повернулась к Эльге.

— А как же эр Кронсен?

Неужели вы дали ему отставку?

Её зрачки блестели алчным любопытством и предвкушением скандала.

— Я пока раздумываю, — улыбнулась Эльга, искоса наблюдая за ди Ронном.

Он казался невозмутимым, но когда Хильда и её кавалер отошли, недобро прищурился: — Раздумываете, значит?

— Не берите в голову, — Эльга положила руку ди Ронну на запястье и заметила, как дрогнули его ноздри.

— Эр Кронсен любит появляться со мной на людях.

Ему это льстит.

— Только появляться на людях?

— Вы ревнуете?

Эр Кронсен занимал солидную должность в казначействе, и флирт с красивыми женщинами служил прикрытием для его истинных пристрастий.

А Эльга всегда держала рядом нескольких поклонников поинтереснее — для репутации.

Во втором отделении Герда ди Брикс пела романсы, и Эльга вновь не находила сил понять, как человеческий голос может быть таким высоким, бархатным и воздушным.

Она летела ввысь — вслед за этим голосом.

Мир отодвинулся, унеся с собой всё тёмное и плохое, душа Эльги была чистой, лёгкой, какой она родится на свет и остаётся до того, как человек впервые сознаёт своё «я» и учится желать.

В какой-то момент Эльга поняла, что ди Ронн держит её руки, и не смогла вспомнить, сама потянулась к нему или это он воспользовался моментом.

Сторрианин определённо знал, какой эффект производит голос эры ди Брикс, и рассчитывал вызвать в Эльге смятение чувств.

Пусть насладится этой маленькой победой, решила она.

Певицу долго не отпускали.

Сцена тонула в цветах, своды дрожали от оваций, празднично мерцали люстры, и их подвески, чудилось, позвякивали в такт.

Эльга была слишком взволнована, чтобы сразу ехать домой, и охотно согласилась прогуляться.

Вечер выдался тихим и погожим.

В свете огней брусчатка театральной площади блестела, как отполированная, Эльга и ди Ронн шли под руку, и их общая тень двухголовым призраком скользила сквозь засыпающий город.

— Если верить газетам, — сказал ди Ронн, — у бабки эры ди Брикс был роман с диранианином.

«Птичий язык» дираниан поражал воображение.

Их горло, схожее с человеческим во всём, кроме пары мелочей, было способно издавать по-соловьиному виртуозные трели, которые порой достигали громкости паровозного гудка.

Однажды Эльга прочла, и это запало ей в память: любому уроженцу Дирана хватит голоса, чтобы в случае нужды докричаться до соседней деревни, расположенной в полудне пути.

— Разве от межвидовых связей бывает потомство?

— удивилась она.

Ди Ронн хмыкнул: — Очень здравый вопрос!

Как-то я беседовал на эту тему с одним антропологом.

Он утверждал, что лично сталкивался с парой случаев.

И вообще уместно говорить не о разных видах, а всего лишь о планетарных расах.

В сущности, все мы ветви одного дерева, и дарители не зря связали нас Вратами.

— Вы сейчас о гипотезе общей прародины?

Разве её не опровергли?

— И давно!

Но поклонников у этой точки зрения всё ещё предостаточно.

На мой взгляд, ошибка состоит в том, что идею прародины толкуют слишком буквально.

Будто бы в незапамятные времена мы, дираниане, мелоране и прочие были единым народом, жили на одной планете, а потом пришли дарители, разделили нас на части и расселили по разным мирам.

Естественно, это вздор, что тысячу раз доказано!

Наше родство с кезианами — исключение из правил, таких случаев единицы.

Может быть, у народов Великой Цепи и правда общие корни, только искать их надо куда глубже и дальше, и скорее всего, не в одном месте, а в нескольких.

Ди Ронн увлёкся.

Он говорил о становлении видов и заселении космоса, о волнах экспансии, о возможном участии дарителей.

В чём-то он совсем не изменился, с сентиментальной грустью думала Эльга.

Всё такой же мечтатель.

От театра до Центрального городского сада было десять минут ходу.

Сторож успел прикрыть левую створку широких кованых ворот, но остановить нарядно одетую пару не решился.

Даже отвесил поклон, почтительно напомнив, что в полночь сад закрывается, и тут же шикнул на троицу подвыпивших молодых людей, вывернувших из боковой аллеи: — А ну на выход!

Эльга и ди Ронн не спеша пошли вперёд.

Сторрианин вернулся к своим рассуждениям, но тут же оборвал себя: — Простите, эра Муар.

Я, должно быть, утомил вас своими околонаучными спекуляциями.

Эльга улыбнулась: — Разве я выгляжу утомлённой?

Напротив, ей было на удивление легко.

— Наше прошлое свидание закончилось не лучшим образом, — заметила она.

— Не хмурьтесь, эр ди Ронн.

Это не упрёк, а комплимент.

Теперь я знаю, что с вами нестрашно гулять по саду за час до закрытия, — Эльга проводила взглядом ещё одну весёлую компанию.

Городской сад Сётстада отличался от биенского Верхнего сада так же, как светская дама Мориса Муар отличалась от девочки Лели в белых носочках.

Он был ограждён высокой решёткой с узорчатыми пиками и гранитными столбами, вглубь него вели прямые широкие аллеи, вымощенные асфальтом или плиткой, вдоль лужаек тянулись стриженые кусты, стояли статуи.

Всюду горели фонари, но кроны деревьев-великанов терялись в ночном небе, где масляным блином сиял полный диск Сторры.

— Какая она сегодня большая, — восхитилась Эльга.

— Сядем?

— ди Ронн указал на скамейку, будто нарочно поставленную, чтобы любоваться ночным светилом.

— Помню, когда впервые увидел Сторру со стороны, смотрел и не мог насмотреться.

На Эльге было гранатовое платье и летнее пальто из шёлкового крепа на два тона темнее.

Вполне пригодно для маленькой ночной прогулки — но сидеть на холодной доске неуютно.

— Замёрзли?

— помедлив, ди Ронн обнял её за плечи.

Пару минут они молча наблюдали, как прихотливо извиваются облака, скользя по зеленовато-бурому, с синим окаёмом, лику Старшей планеты.

Рука ди Ронна грела Эльге спину и плечо, но ей вспомнилась присказка: «У сторов — холодная кровь».

— Так говорите, вы никогда не бывали там?

— он кивнул на небо.

— И не хочется?

— Отчего же?

Хочется.

— Эльга повернула к нему голову.

— За ваши переходы туда и обратно платит Сторра, верно, эр ди Ронн?

А мне придётся выложить кругленькую сумму из собственного кармана.

Я очень неплохо зарабатываю, но даже для меня это слишком.

Отправить письмо и то безумно дорого… Эльга остановилась, решив, что вложила в эту тираду слишком много чувства.

— Вы ведёте переписку с кем-то на Сторре?

— заинтересовался ди Ронн.

— Не я, — Эльга выдержала его взгляд, не моргнув.

— У моей подруги на той стороне был возлюбленный.

— Почему был?

— Потому что все её письма остались без ответа.

— Он из Гристада?

Если дадите адрес, могу при случае заглянуть.

Возможно, для его молчания есть уважительная причина.

— О, не беспокойтесь!

Недавно мы узнали, что этот человек жив-здоров и нашёл себе новую подругу.

— Что ж, бывает и такое.

Оба замолчали.

Тишина была тугой, как парус под ветром, хотя ни один лист над скамейкой не шелохнулся.

Шум ночного города вглубь сада не долетал.

Лишь где-то далеко покрикивала одинокая птица.

Во взгляде ди Ронна отразился вопрос, и Эльга согласно опустила ресницы, решив, что он заслужил небольшое поощрение.

Сколько раз за десять лет её целовали другие… И как же хотелось сейчас, чтобы этот поцелуй оказался ничем не лучше!

Но ещё до того, как ди Ронн прильнул к её губам, стало ясно, что надежда тщетна.

Сердце уже стучало чаще, кровь бежала горячее, туманя мысли… Это было так ослепительно сладко, что Эльга позволила себе забыться и опомнилась, только ощутив ладонь сторрианина на голой коже выше чулка.

С трудом высвободилась из его объятий.

— Кажется, я зашёл слишком далеко?

— голос ди Ронна прозвучал глуше обычного.

— Простите, Мориса, но вы заставляете меня терять голову.

— Позвольте вам не поверить, эр ди Ронн, — Эльга отодвинулась, оправляя платье.

— Вы взрослый, опытный мужчина с выучкой страль-оператора.

И чтобы потеряли голову?

Нет-нет, я уверена, вы прекрасно умеете держать себя в руках.

Когда хотите этого.

— А если я не хочу?

— спросил он.

— Тогда вам стоит найти себе другую женщину.

В такси они не разговаривали.

Мимо пролетали бульвары, залитые светом, из стеклянных дверей ресторанов и кабаре выплёскивались на мостовые потоки поздних гуляк.

Лицо ди Ронна не выдавало чувств, но у Эльги сложилось впечатление, что сторрианин доволен.

Она отвернулась к окну.

Почему этот человек возник из небытия именно в тот момент, когда её жизнь наконец приняла верное направление?

Зачем опять сбивает её с пути?

Центральные улицы остались позади, и появилось чувство, что они переместились во времени: тротуары сузились и опустели, ночь стала темнее, вместо электрических фонарей всё чаще попадались газовые.

Машину потряхивало на выбоинах в асфальте, её угловатый силуэт проплывал в серых витринах, как неуклюжая рыбина в мутных водах.

У дверей «Альбатроса» ди Ронн попытался поцеловать Эльгу — кажется, в щёку, но она всё равно уклонилась.

— Прощайте, — сказала холодно и ушла внутрь, не дав ему условиться о следующей встрече.

Пусть думает, что она обижена.

Ночной консьерж вызвал ей лифт.

Глядя на своё отражение в зеркалах, Эльга заметила светлый волосок на клюквенно-бордовом рукаве… Свет в кабинке сразу показался слишком ярким, в голову ударило, будто от крепкого вина.

Она вспомнила, как обнимала ди Ронна за шею, как скользила пальцами по его затылку, перебирая коротко стриженные волосы именно этого оттенка, соединившего в себе краски песка, ореха и пепла.

Эльга тихо вздохнула.

Волос мог принадлежать ди Ронну.

А мог попасть на рукав в театральном гардеробе или в такси.

Единственный способ проверить — сравнить с надёжным образцом.

В прошлый раз, после мюзик-холла, она могла раздобыть его кровь.

Довольно было промокнуть платком разбитую руку.

Но тогда ей и в голову не пришло… Эльга с величайшей осторожностью сняла пальто и положила на кресло, не отводя глаз от волоска на рукаве.

Затем сходила в хранилище за щипчиками и контейнером.

Она не станет использовать волос, не зная наверняка, чей он.

Но пусть полежит на всякий случай.