Звёзды с корицей и перцем

Глава 10

В выходной поехали кататься на пароходике — на целый день.

Петлистая речка Смаль, не доходя до Сётстада, убегала к востоку, в холмы, чтобы слиться с неспешной полноводной Видой, по которой ходили прогулочные суда. Ди Ронн оплатил каюту на двоих, чтобы было, где отдохнуть. Удобные диваны, стол, встроенный шкафчик, маленькая туалетная комната, широкое окно с форточкой и оранжевая занавеска, от которой солнечные переливы на обшивке из лакированного дерева пламенели ещё ярче.

— Не лучше ли было взять две? — спросила Эльга.

Ди Ронн улыбнулся:

— Вы стесняетесь меня, эра Муар?

В эту пору в горных деревнях отмечали праздник весны, и организаторы катаний устроили представление с народными плясками, огненными трюками и обедом на открытой палубе.

Мимо проплывали обрывистые берега, в вышине летали стрижи. Небо любовалось собой в зыбком зеркале реки, вода сверкала так, что хотелось зажмуриться. К полудню появились перистые облака, от жаровен на нижней палубе поплыл густой дух угольной гари и печёной баранины, заглушая аромат цветов, который ветер доносил с зелёных круч.

Сначала Эльга и ди Ронн сидели в шезлонгах, наслаждаясь видами, потом гостей позвали за столы. Играли дудки и бубны, молодцы в вышитых рубашках и меховых жилетах крутили и подбрасывали девушек в ярких многослойных юбках. По берегам виднелись угрюмые деревенские дома, такие же, как сто и двести лет назад. Естественные декорации, совсем не отвечающие духу представления. Тусклые взгляды окон провожали пароход, на котором гремел поддельный сельский праздник. А дочерна загорелый полуголый парень, мывший коня на мелководье, походил на пастуха с гор куда больше, чем лощёные столичные танцоры.

— Вода, должно быть, ещё холодная, — заметил ди Ронн.

Эльга кивнула. Сегодня всё было притворным и фальшивым. Мясо, присланное на борт уже порезанным и вымоченным с пряностями и вином, слишком бодрая музыка, слишком громкий смех туристов — даже по-летнему знойный день. И Ди Ронн — такой же чужой, как в вечер их встречи у эры Либле.

Эльга понимала, что всему виной её душевное состояние. Впервые она пожалела, что затеяла эту игру. Есть лёд, который не растопить ни огнём, ни солнцем.

Она взяла у сторрианина ключ от каюты, сказав, что скоро вернётся. Заперлась, села на диван и закрыла лицо руками. Она думала, что справилась со своими чувствами. Но сейчас просто не осталось сил…

— Будь ты проклят, Рикард ди Ронн! — прошептала Эльга.

Через десять минут она встала, привела в порядок макияж и причёску и заставила себя улыбнуться отражению в зеркальце над умывальником не только губами, но и глазами.

Осталось недолго. Она привыкла всё доводить до конца и на этот раз поступит так же.

Только вышла из туалетной комнаты, как в дверь постучали. Ди Ронн устал ждать.

— Всё хорошо? — спросил он, входя. — Вас не укачало?

Она пожала плечами.

— Надоели шум и толкотня.

Даже сквозь раскрытое окно слышались пронзительные голоса дудок, аплодисменты, гомон и взрывы хохота.

Ди Ронн согласился, что атмосферу на палубе трудно назвать романтической. Звонком вызвал стюарда, велел подать в каюту вина и фруктов, а затем поднял тост:

— За наш маленький юбилей!

Эльга изобразила недоумение.

— Пришло время исполнять обещания, милая эра Муар.

Ди Ронн положил перед ней знакомую бархатную коробочку.

Эльга раскрыла её: к серьгам добавился симпатичный кулон.

— Как мало мы отличаемся от животных и птиц, — заметила она. — Тропические попугаи дарят своим избранницам цветы и кусочки фруктов. Самец сойки угощает подругу ягодами, насекомыми или лягушками, причём отлично знает, что ей больше по вкусу. У чаек ещё интереснее. Кавалер подносит даме сердца камешек, но она отвергает подарок. Тогда самец делает вторую попытку. Таков их птичий ритуал. К сожалению, в журнале, где я об этом читала, не сказано, всегда ли дама благосклонна к настойчивому ухажёру.

Эльга закрыла коробочку и вернула сторрианину.

— Я обещала принять ваш подарок на десятом свидании, эр ди Ронн, а сегодня у нас одиннадцатое.

На его попытки возразить она перечислила все их встречи по порядку с указанием мест и дат.

— Да-да, не удивляйтесь, я вела список.

— Хотите начать отсчёт заново? Ещё десять свиданий? — тон ди Ронна был нарочито шутливым, но рука на столе сжалась в кулак.

— Зачем же?

Эльга коротко дотронулась до его напряжённых костяшек и поразилась контрасту: на прохладной мужской коже подушечки её пальцев горели, словно нагретые о чайник с кипятком. Казалось, у ди Ронна должны остаться ожоги.

— Я буду с радостью носить эти камни, если вы сознаетесь в своём маленьком обмане, — сказала она.

Взяла с полки у стены сумочку и достала открытку с видом энтомологического музея на Шаткамер-страда.

— Вы купили её в Сётстаде, в гостинице «Золотой лев». Тут на обратной стороне сувенирный штемпель, довольно заметный, видите? — Эльга протянула ему открытку, демонстрируя символический контур львиной головы, оттиснутый красными чернилами в углу для марок. — Поверьте, эр ди Ронн, я всё понимаю. Вам не до глупостей, у вас дела. Но привезти мне подарок было вашей затеей. Так признайте, что на той стороне вам было просто не до меня, скажите, что забыли, и оставим это. Иначе я решу, что не могу полагаться не только на вашу память, но и на вашу порядочность…

До этого момента ди Ронн слушал молча, только его лицо всё больше твердело и темнело. На последних словах он вскочил.

— Хватит, Мориса! Даже у моего терпения есть предел! И я чертовски к нему близок...

— Вы мне угрожаете, эр ди Ронн?

Эльга плавно поднялась. В тесной каютке довольно было полушага, чтобы оказаться лицом к лицу. Она положила руку ди Ронну на грудь и, запрокинув голову, посмотрела в грозовые от гнева глаза. Сердце под тонкой шерстью спортивного пиджака, под её ладонью, билось так сильно, будто хотело вырваться наружу. Сторрианин явно с трудом сдерживал себя. Но страшно Эльге не было.

Он взглянул на её руку, скривил рот.

— Я помню о свойствах вашего кольца, Мориса.

Сегодня её перстень выглядел скромно — аметист в серебре, под стать сиреневому с белым костюму.

— А если бы его не было? — спросила Эльга.

— Снимите, и посмотрим.

— Воздержусь.

Ди Ронн заиграл желваками.

— Вы сейчас дважды оскорбили меня, Мориса.

— Трижды. Забыли? Я назвала вас лжецом. А ещё я помню, как вы вели себя при нашем знакомстве у эры Либле.

Несколько секунд они прожигали друг друга взглядами.

— Ладно, — произнёс сторрианин, успокаиваясь. — Я знал, с кем имею дело.

— И с кем же?

Она готова была услышать самые обидные слова. Такие, что нельзя простить. После которых всё закончится — сразу и навсегда.

Видимо, ди Ронн тоже это понимал. Он медленно отвёл её руку.

— Вы наводите справки о своих клиентах, не так ли? — ушёл от ответа.

— Вы не мой клиент.

— Что, если я захочу им стать?

— Я буду разочарована.

— Вот как… — кажется, такого он не ожидал. — Зачем же вы занимаетесь этой… коммерцией?

— А вы как думаете?

Он покачал головой.

— Вы могли бы держать конфетную лавку или кафе.

— Конфетных лавок много, а Мориса Муар одна.

— Вы тщеславны.

— А вы нет? Человек, который возродит мёртвые Врата, сделает то, что не удалось даже мелоранам.

Ди Ронн нахмурился.

— Знаете… здесь душно. Пойду на воздух.

Сбежал — уколов напоследок.

Не будь они заперты посреди воды, сел бы в такси и умчался прочь. Или, подчиняясь воспитанию, прежде отправил домой спутницу?.. В вечное изгнание — как прокажённую.

Эльга убрала футляр с серьгами в сумочку, вытянулась на диване и закрыла глаза.

Горько было сознавать, что с женщиной он ищет не любви, не внутренней близости, а одних плотских удовольствий.

А на что она рассчитывала? Что он особенный, один на сотню тысяч? Это в пятнадцать можно верить, что встретила кого-то из ряда вон. Нет, Рикард ди Ронн такой же, как те, кому эра Муар продавала свои сласти. Как все мужчины.

Но из всех ей нужен именно этот...

Пароходик сделал разворот и двинулся в обратный путь. Солнце опять светило в окно, дневной зной раскалил переборки, и в каюте действительно стало душно. Эльга вышла на палубу и встала у перил. Купаясь в солнце и ветре, она бездумно смотрела на зелёные берега, пока синева небес не поблёкла и не заалела предчувствием заката.

Кто-то остановился рядом, но она не повернула головы.

Тогда её взяли под руку.

— Идёмте ужинать, Мориса.

На этот раз обошлось без танцев. Играли, сменяя друг друга, скрипач и флейтист. На столах была жареная свинина с картофельно-сырным пюре, и то и другое явно разогретое. Гости устали и разомлели, разговоры велись негромкие, только у противоположного борта без конца смеялась красивая брюнетка в белом.

Ди Ронн смотрел на бегущую за кормой воду.

— Всё ещё сердитесь на меня, Рикард? — спросила Эльга.

— Почему вы так решили?

— У вас отсутствующий взгляд.

— Неделя была тяжёлой. У нас на носу испытания, а тут как назло, посыпались неприятности... В общем, обычная нервотрёпка, — он пожал плечами и сделал глоток вина. — Вы правы, я закрутился, всё из головы вылетело. Но решил, что буду выглядеть меньшим идиотом, если достану хотя бы открытку.

Секунду Эльга раздумывала, какой вопрос задать следующим, пока ди Ронн расслаблен и склонен к откровенности, и решила, что ревность подождёт.

— Вы сказали — испытания? Неужели Врата готовы?

Этого не могло быть, но Мориса Муар не настолько осведомлена, а значит, вправе выказать радостное волнение.

— Нет, что вы, — ди Ронн улыбнулся. — Там ещё непочатый край работы. Пока речь об испытаниях энергетического элемента, вернее его страль-структуры. Мы нарастили достаточно прагмы, чтобы создать питательную среду для внедрения энергетического элемента. Он успешно прижился и недавно достиг рабочего состояния. Как следствие, восстановилась базовая страль-структура. Мы хотим синхронизировать систему и проверить отклик на разных уровнях, от имманентной когеренции до первичного резонанса…

Эльга слушала, затаив дыхание. Обычно ди Ронн избегал разговоров о работе — и сейчас вдруг оборвал себя:

— Простите, увлёкся. Эти подробности вам неинтересны.

— Вы правы, — Эльга отвернулась. — Что может занимать женщину, кроме нарядов, украшений и сплетен?

Ди Ронн хмыкнул.

— Обиделись? Ладно! Хотите побывать на испытании? У меня есть право пригласить личного гостя. Заодно проведу вам экскурсию.

— Очень хочу! — выпалила Эльга, пока он не передумал.

— Уверены, что не заскучаете? — ди Ронн развеселился. — Поверьте, во Вратах не больше романтики, чем в вашем колечке, а работа настоящего страль-оператора — это пот и кровь.

— Дадите попробовать?

Сторрианин засмеялся и взял её за руку.

— Ого, да у вас пульс частит!

Эльга подняла на него взгляд:

— Мне любопытно, почему вы купили открытку именно в «Золотом льве»?

Она добилась, чего хотела: улыбка ди Ронна поблёкла.

— Энтомологический музей — не самая популярная достопримечательность, — сказал он. — А в Сётстаде не так много мест, где торгуют сторрианскими сувенирами. Я объехал все, какие знал. Про «Золотого льва» вспомнил в последнюю очередь. Там есть стойка с открытками...

— Вы бывали там раньше?

Он кивнул.

— С женщиной?

Ди Ронн посмотрел ей в глаза:

— Это было до того, как я встретил вас, Мориса.

Два дня спустя они танцевали на летней площадке в городском саду — Эльга надела серьги и кулон, чтобы сделать ему приятное. Он держал её ладонь, обнимал за талию и не отводил жадного взгляда.

В руках ди Ронна Эльга чувствовала себя немного пьяной. Однако это не помешало ей незаметно снять с его серого твидового пиджака ещё один волосок — четвёртый по счёту в её коллекции.

Поздно ночью, прощаясь у сияющего подъезда «Альбатроса», она легко поцеловала его в губы. Он попытался удержать её, но Эльга вывернулась, с улыбкой покачав головой.

Следующим утром она поместила в тестовый блок Конфетерии добытые волосы и убедилась, что все они принадлежат одному человеку. В соседнем отделении уже лежал её собственный волос. Эльга вошла в резонанс с Конфетерией и отыскала в базовой структуре опорный узел, на котором строились две рабочие структуры, мало отличимые друг от друга. Первая отвечала за средства, возбуждающие в партнёрах взаимную страсть. Вторая обеспечивала одностороннее влечение.

С ней Эльга работала лишь дважды, чтобы спасти брак, в котором муж изменял жене, страдал от чувства вины, но ничего не мог с собой поделать. Продукт Конфетерии заставил его желать свою законную супругу больше, чем любую другую женщину. Пара обратилась за второй порцией, но через некоторое время всё-таки рассталась по причинам, не связанным с постелью.

Поучительная история, думала Эльга, запуская два рабочих процесса.

Обе структуры выдали практически один и тот же рецепт. Он был до обидного прост. Или до смешного? Шоколад, корица и жгучий анарийский перец — в средстве для одного. Вариант для двоих включал ещё молоко и ваниль — будто для того, чтобы смягчить взрывной эффект. Пропорции для партнёра и партнёрши отличались, но в общем, это была одна смесь.

Достать ингредиенты из хранилища было делом нескольких минут.

На этот раз вместо красивых конфет Эльга изготовила три шарика, каждый не больше спичечной головки, — один тёмно-кофейный, два других цвета молочного шоколада, — и убрала их в отсек консервации.

Во сне ей привиделась страстная ночь с ди Ронном: они ласкали друг друга на траве под звёздами, а в двух шагах таинственно блестела чернильная гладь озера.

Внезапно всё перевернулось, и Эльга очутилась над бездной вод. Одна. Стояла в лодке без вёсел, держа перед собой «патефон» Конфетерии. Он был тяжелее самой массивной чёрной дыры и всё же послушно лежал на её вытянутых руках.

Эльга наклонилась вперёд, чтобы бросить его в воду — но ладони приросли к лаковому дну, и ящик, ухнув в озеро чугунным ядром, увлёк её за собой. Вода ударила в лицо, попала в рот, в нос, обвила тело ледяными путами. Конфетерия исчезла, Эльга не поняла куда и не думала об этом. В груди, в горле жгло и давило, и она заработала руками и ногами, стремясь наверх, к воздуху, к жизни. Однако повсюду была одна непроглядная чернота.

Эльга держалась, сколько могла, а когда не стало сил, сделала конвульсивный вздох, и вода хлынула ей в лёгкие…

Проснулась с криком и не сразу поняла, что это всего лишь сон. В глазах плавали огненные мухи, сердце грозило разорваться. Она глядела во мрак сётстадской ночи, разреженный сиянием полумесяца Сторры и отсветами далёких огней, не смея вновь закрыть глаза. Ещё никогда после работы с Конфетерией ей не снились кошмары.

Эре Варинг было хорошо за тридцать, когда она вернулась в Биен, чтобы начать жизнь с чистого листа, и за все годы никому словом не обмолвилась об особом прагмате, который привезла с собой.

В остальном она не скрывала своего прошлого: служба в крупной кондитерской фирме, расстроенная помолвка, неудачный роман с женатым мужчиной.

Теперь эти истории виделись Эльге в другом свете. Она почти не сомневалась: эра Варинг использовала Конфетерию для личных нужд. Может, из-за этого ей в конце концов и пришлось уехать из Сётстада. И она настойчиво убеждала преемницу не повторять своих ошибок…