Звёзды с корицей и перцем

Глава 21

Он опоздал к открытию Врат, и его пропустили вне очереди. Плащ и шляпа были уложены в багажный короб, мотоциклетную куртку Рикард накинул прямо поверх пиджака. Секундная потеря ориентации, влажный холодок на коже — и он выкатился под щедрые на солнце небеса Смайи.

Далеко над цепью гор шапками взбитых сливок лежали облака, воздух, струящийся, как парное молоко, пах пылью и травами. В тени вокзального павильона дремала собака, прикормленная обслугой Врат. Прибывшие со Сторры уже разъехались, обратное открытие было назначено на четыре часа.

До отъезда Рикард просмотрел списки переходящих за последние десять дней, обращая внимание на одиноких женщин, но ни на что не рассчитывая. При продаже билетов не спрашивали паспортов, имена, по старому правилу, на случай аварии, записывали перед самым переходом. Эльга могла назвать любое. Но у всех женщин из списка были обратные билеты на ближайшие даты. Она не стала бы переплачивать ради того, чтобы сбить его со следа.

И зачем отсылать копию диплома, если она собиралась уйти так скоро? Проще взять с собой оригинал.

Нет, она всё ещё на Смайе. Ждёт, когда рассмотрят документы и пригласят её приехать. Вероятнее всего, это займёт месяцы — он знал сторрианскую бюрократию.

Но порой ему казалось, что для этой женщины нет ничего невозможного. Могла ли она каким-то чудом проскользнуть на ту сторону в обход списка, чтобы дожидаться решения на месте? Она же работала на Вратах, имела доступ ко всем реестрам и протоколам…

В любом случае детективы отыщут её. Куда бы она ни ушла, где бы ни спряталась. Пусть говорит, что не желает иметь с ним дел. Он знал, что небезразличен ей, всё прочее можно уладить.

Перед возвращением в Сётстад Рикард завернул к Экбертам.

Мать Эльги с показательной неохотой приняла из его рук коробку дорогих конфет. Больше в доме никого не было. Несмотря на каникулы, эр Экберт и его средняя дочь ушли на работу, Леонора отправилась с подругой в кино.

— Тогда, с вашего позволения, я зайду позже, — сказал Рикард.

— Вы заморочили голову одной моей дочери, теперь принялись за другую? — враждебно спросила эра Экберт.

Рикард заверил, что никакого интереса к Леоноре не имеет. Всё, что он хотел знать — не было ли вестей от Эльги.

— Я сказала, что нет! Вы мне не верите?

— Что вы, ни в коем случае, эра Экберт, — учтиво солгал он.

Откланялся и поехал к летнему кинотеатру. Шла картина «Последний шанс». До конца сеанса оставалось сорок минут, и Рикард решил прогуляться по саду.

За прошедшие десять лет он ни разу здесь не был. Аллеи, посыпанные каменной крошкой, заросли кустарника, обшарпанные скамейки — всё это начисто стёрлась из памяти. Но Рикард не сомневался, что в тот день Верхний сад Биена выглядел совершенно так же. В тени лип тоже галдели местные юнцы, носились по дорожкам дети, и шмели важно кружились над малиновым цветом шиповника.

Он попытался представить, как бродил здесь с юной Лелей, держа в руке её горячую ладошку.

«Я не люблю сладкое». — «А что любишь?» — «Пирожки!»

Ноги вынесли его к Гульбищу.

Да, это место он не забыл. И волшебный вид на холмистую низину на фоне синих гор, и аттракцион «Рыбак и рыбка», и аппетитные запахи с лотков.

Рикард перекусил, выпил лимонада и пошёл назад.

Сквозь деревья впереди уже проглядывала жёлтая стена кинотеатра, когда он зачем-то бросил взгляд в боковую аллею, убегающую вдаль под шатром сплетённых ветвей — и сердце его оборвалось. В конце дорожки, окутанный зелёными тенями, вырисовывался женский силуэт…

Это было бы слишком похоже на сказку — встретить её в этом саду. И всё же…

— Эр ди Ронн!

Леонора, в изящном светлом платье, наподобие тех, что носила Мориса-Эльга, бежала к нему от кинотеатра, и на её лице было написано волнение.

— Эр ди Ронн, как хорошо, что я вас заметила! У нас же телефона нет... в прошлый раз я к папе ходила... в школу, а сейчас он не пустил, — зачастила она, с трудом переводя дыхание. — Я договорилась с Кендрой, у неё сестра на почте работает…

— Что случилось? — не выдержал Рикард. — Эльга была у вас?

Может, и сейчас дома, просто не вышла к нему? Миллион предположений ураганом пронеслись в голове.

— Утром пришло письмо! Она уезжает.

— Со Смайи? Когда?

— Или уже уехала… — огонёк во взгляде Леоноры поблёк. — Письмо отправлено вчера, экспресс-почтой… Идёмте к нам! Я покажу. Маме это, конечно, не понравится. Но ей всё не нравится. И что Леля жила в Сётстаде, и что заработала много денег… Мама думает о плохом, но Леля не такая! — Леонора ухватила Рикарда под руку и потянула за собой.

Он оглянулся: женщины, напомнившей ему Морису, в конце аллеи не было.

— Теперь вот мама недовольна, что Леля уезжает, и папа тоже, — тараторила Леонора. — Она ведь даже попрощаться не зашла и не написала, что зайдёт.

— Она сообщила, куда направляется? — терпеливо спросил Рикард.

— Не-а. Только что уезжает далеко и очень надолго, возможно насовсем. И что часто писать не сможет. Но она и так нечасто писала. Мама с папой сами виноваты, всё время к ней придирались.

Они сели на мотоцикл. Рикард спросил себя, зачем ехать к Экбертам, когда и так всё ясно, однако поехал. Леонора провела его в знакомую комнату со скрипучими половицами и ходиками на стене. Из кухни плыл запах жареного мяса. Рикард сглотнул слюну. Надо было пообедать в Гристаде. Здесь его к столу не пригласят.

На этот раз хозяин был дома. Он оказался человеком крепкого сложения, оброс жирком, но видно — не слабак. Глядел насупившись, широкой ладонью поминутно откидывал со лба прядь седеющих волос и, чувствовалось, не прочь был пустить в ход кулаки. Однако воспитание не позволяло ему бросаться на человека без повода, а Рикард вёл себя подчёркнуто корректно. И полчаса спустя добился разрешения прочесть письмо под бдительным присмотром обоих родителей Эльги.

Он дважды пробежал взглядом короткое послание, написанное быстрым чётким почерком, сам не зная, что рассчитывал найти. Какую-то подсказку? Собирался уже вернуть, когда зацепился глазом за строчку в середине:

«...Я успешно защитила диплом и получила на руки все необходимые документы. Простите, что держала вас в неведении — было много дел. Надеюсь, письмо дошло вовремя. Я уезжаю далеко и очень надолго…»

Он вложил исписанный листок в протянутую руку эра Экберта.

— Благодарю. Вы даже не представляете, как мне помогли. Хорошего дня!

Лица родителей Эльги приняли встревоженное выражение, Леонора с любопытством вытянула шею, но Рикард уже направлялся к выходу. Хлопнул калиткой, шикнул на мальчишек, обступивших мотоцикл, и завёл мотор.

Возможно, он тронулся умом и это ничего не значит… Но чёрт возьми! — в письме без указания даты, времени и места замечание «дошло вовремя» не имело смысла. Было просто лишним. Если только это не та самая подсказка...

Он с рёвом гнал по кривым улочкам, поднимая пыль и распугивая котов, нырял под уклон и взлетал на косогор. Наконец вырвался на дорогу, идущую к Вратам, и ветер ударил ему в лицо.

Он успел.

Транспортную площадку уже очистили и огородили, к перекрытому пока проходу выстроилась очередь.

Рикард собирался задержать открытие Врат и просмотреть свежий список переходящих. Но это не потребовалось.

Она была там — стояла в середине очереди и смотрела на него, и он понял, почему усомнился, увидев её на садовой дорожке. В образе Морисы она никогда не подбирала и не стягивала волосы, как конторская дама из делового центра Гристада, и не носила строгих костюмов, скрадывающих очертания фигуры.

Но в этом костюме, с этой причёской, со сдержанным макияжем на лице она была ослепительно хороша, и Рикард замер, не смея поверить, что перед ним не мираж.

Он бросил мотоцикл и пошёл к ней, сначала медленно, потом всё быстрее, а она ждала его, и ни удивления, ни испуга, ни смущения не было на её ясном лице. Радости Рикард тоже не увидел, лишь глаза светились особенно ярко.

— Здравствуй, — произнёс он и умолк.

— Здравствуй, Рик, — отозвалась она, и от тёплого, с винным оттенком голоса мурашки пробежали по его позвоночнику. — Ты получил моё письмо?

— Какое письмо? — не понял он. — Твоей семье?

— Тебе. Его должны были принести с дневной почтой.

— Я был в Гристаде.

Прозвучал сигнал к открытию. Рикард повернул голову, успев уловить, как в портальной раме разворачивается пространственный страль-горизонт — будто дымный занавес. Проход открылся, очередь двинулась.

— Я был у тебя дома, — Рикард сделал шаг вместе с Эльгой. — Прочёл твоё письмо родителям. Оно пришлововремя.

Она улыбнулась мягко и грустно.

— Давай отойдём в сторонку, — сказал Рикард.

— Ты же видишь, у меня переход. Багаж уже на той стороне.

Она была спокойна, и это, сказать по правде, злило.

— Пойдёшь завтра. Или через неделю.

Или никогда.

— Не могу. Стыковочный переход на Мелор через восемь часов.

Мелор? — изумился он, но спросил другое:

— Ночью?

— С Мелором сообщение круглосуточное. Ночью дешевле.

Дородная черноволосая женщина впереди внимательно прислушивалась к их разговору, худой мужчина позади тоже не упускал ни слова. Работники терминала глазели с любопытством. Может, приказать им задержать её? Или просто взвалить на плечо и сбежать вниз по склону?

Очередь сделала ещё шаг.

— Я отложу оба перехода. Мои полномочия позволяют.

Эльга покачала головой, глядя на него холодными морскими глазами, и ему пришлось собрать все силы, чтобы не взорваться:

— Почему, можешь объяснить? Я искал тебя в Сётстаде, Биене, Гристаде! Чуть с ума не сошёл, — его голос звучал тише, глуше и тяжелее, вибрируя отголосками глубинного напряжения. — Скажи, зачем всё это? Чего ты хочешь?

Женщина, что была впереди, прошла пространственный горизонт, и Эльга остановилась у черты, ожидая отмашки контролёра.

— Прости, Рик, мне пора. Все объяснения в письме.

— К чёрту письмо! К чёрту Мелор! Останься со мной.

Контролёр махнул, Эльга отвернулась и пошла к Вратам.

Рикард нагнал её в два шага, зная, что контролёр не посмеет вмешаться, да и плевать ему было!

— Опять играешь со мной?

Он развернул её к себе — и увидел глаза девочки из биенского сада, доверчивые и беззащитные. Прошлое настигло его. Прошлое, в котором он ушёл, а она осталась. Теперь уходила она…

Эльга коротко прикрыла веки и вновь посмотрела на него взглядом взрослой женщины.

— Ты сам хотел игры. Хотел быть охотником, который загоняет добычу, и ты преуспел. А дальше… — Её взгляд скользнул мимо него, куда-то далеко, за раму Врат, за предел этого мира. — Дальше выбор за тобой, Рик.

— Эльга, не уходи, выслушай меня, — попросил Рикард. — Проклятье! Дай мне время до завтра. А потом я отправлю тебя, куда скажешь. Хоть на Мелор, хоть к самим дарителям...

Он едва понимал, что говорит — что угодно, только бы задержать.

Когда прозвучало её настоящее имя, что-то изменилось в зеленоватых глазах. Словно звёздочка вспыхнула. На миг, но он заметил, и повторил опять:

— Эльга. Останься. Прошу тебя.

Она вздохнула — так, будто у неё кончились силы.

— Хорошо. До завтра...

Заросшие аллеи тонули в чересполосице теней и закатных отсветов. Было тихо и жарко, пахло разогретой листвой. Рикард снял куртку и пиджак, чтобы не потеть, а Эльга, казалось, не чувствовала зноя. Шла рядом, вертя в руке веточку золотарника, и разглядывала его жёлтые цветы. От цветов шёл медвяный дух.

— Был момент, — сказал Рикард, — когда я считал, что ты опоила меня своими сладкими зельями.

— А сейчас не считаешь? — Эльга посмотрела на него искоса.

Рикард качнул головой:

— Я всё время думал о тебе — с самого начала, с той встречи у эры Либле. Тогда у тебя не было шанса что-то мне подсыпать. Потом — другое дело. Тот бокал, — он помедлил, — ты ведь нарочно его оставила? Мой химик говорит, там было снотворное. Действует не сразу, последствий не имеет.

— Не хотела, чтобы ты уснул раньше времени, а проснулся с больной головой, — она слабо усмехнулась и поднесла цветок к лицу. — Мой прагмат называется Конфетерия. Средства, которые он создаёт, возбуждают физическое желание. А я хотела разбить тебе сердце, как ты разбил мне. Сама, без искусственных стимуляторов.

Рикард кивнул. Что-то в этом роде он и предполагал.

— Наверное, это глупо, — продолжала она. — Но моя обида копилась слишком долго, а ты был так настойчив и самоуверен, что я решила... отплатить тебе. За то, что забыл меня. За то, что не вернулся, как обещал. За то, что не отвечал на письма. За то, что я обманулась в тебе. Это было последней каплей — обнаружить, что юноша, прекрасный, как мечта о звёздах, оказался банальным салонным волокитой, — Эльга глядела вдаль. Рикарду почудилось, что она забыла о нём и говорит сама с собой. — Потом я поняла, что тот юноша всё ещё жив. Может быть, он не такой, как я себе вообразила. Но он — настоящий, и ему стоит дать шанс.

— А потом? — спросил Рикард тихо. — Почему ты прямо не сказала, кто ты?

— А что бы это изменило? — Эльга остановилась и посмотрела ему в лицо. — Мы начали с чистого листа и пришли к тому же, что и в прошлый раз. Леля из Биена ничего для тебя не значила и быстро стёрлась из памяти. Морису Муар так скоро не забудешь, но и она всего лишь пункт в списке твоих мужских побед. Всё между нами ненадолго. У тебя своя жизнь, свой мир, семья, карьера, правила, положение в обществе, будущее, невеста в Сётстаде…

— Нет никакой невесты, — быстро сказал Рикард. — Я расторг помолвку.

И как же вовремя!

— Эльга, выходи за меня.

Её глаза распахнулись — и похолодели, резко сузившись.

— Зачем тебе это?

— Я люблю тебя!.. Я много думал эти дни и многое о себе понял. Ты права, мой мир совсем другой, но я не хочу жить в нём без тебя. Эльга, слышишь! Я не шучу.

Она зажмурилась, и он видел, как дрожат её густые ресницы. Вздох. Секунда молчания. Потом:

— Нет, — и твёрдый взгляд в глаза. — Меня ждут на Мелоре. Я два года шла к этому. Когда отправила первую заявку, надо мной посмеялись. Никто не верил, что студентка со Смайи сможет получить стажировку у мелоран. Но я сделала это. Всё было решено и согласовано ещё полгода назад. Правда, для подтверждения требовались результаты защиты. Так что я молчала до последнего. Четыре дня назад пришёл вызов, и я сразу забронировала переход. Твоё предложение, твои слова… Рик, это много для меня значит. Но я не останусь. Однажды я уже позволила чувствам встать у меня на пути — и чуть не потеряла себя. Больше я этой ошибки не совершу. У меня есть дело жизни. Оно не забудет, не предаст и не уйдёт к другой. И я тоже буду ему верна.

Рикард попытался возразить, но Эльга, не слушая, быстро двинулась по дорожке. Гравий жёстко шуршал под подошвами её туфель. Солнечная рябь в кронах угасла, аллею затопили сумерки. Разогретый воздух наполнил лёгкие густым бульоном; Рикарду показалось, что вокруг него сжимаются стены.

— Это какое-то проклятье! — произнёс он сквозь зубы, почти прорычал. — Неужели я такой негодный человек, что ради меня нельзя чем-то пожертвовать? Давай отложим твою стажировку. Я договорюсь с Мелором, у меня остались знакомства. В крайнем случае попрошу Готлиба. Это профессор Кизен, известный…

— Я знаю, кто такой Готлиб Кизен, — усмехнулась Эльга.

— Прости, — смутился Рикард. Кажется, он опять показал себя снобом. Надо по-другому. — Эльга, послушай...

— А чем ты готов пожертвовать ради меня? — не сбавляя шага, она повернула к нему лицо. Горячо блеснули тёмные в полумраке глаза, и Рикарду очень захотелось поцеловать её. — Если действительно любишь, бросай свои Врата, пойдём со мной на Мелор. Ты сказал, у тебя там связи, найдёшь себе занятие.

Это звучало так абсурдно, что Рикард чуть не расхохотался, но вовремя прикусил язык. Насмешки она на простит.

Деревья раздвинулись, открывая взгляду Гульбище, а за ним — сиреневое небо, совсем ещё светлое, с размытой желтоватой полоской вдоль горизонта, очерченного ломаной линией гор. Рикард вздохнул, подставляя лицо освежающему ветерку.

— Я пойду с тобой на Мелор, — сказал он, — но после того, как мы достроим Врата. Твоё дело это и моё дело тоже. Мы можем делать его вместе, здесь, на Смайе. Это важный проект, важнее всего, что происходит в нашем сегменте Цепи. Поверь, ты получишь бесценный опыт, а потом…

— Потом пойдут дети, появятся привычки, — она невесело усмехнулась. — Ты будешь строить новые Врата, а я печь сладости. Какой уж тут Мелор?