Звёзды с корицей и перцем

Глава 4

— Сьюз! Кто на выход?

Эльга ловко спрыгнула с подножки в придорожную пыль. Дряхлый автобус стрельнул выхлопом и с дребезгом покатил дальше по залатанному шоссе. Его колёса помнили гладкие, как стекло, дороги Сторры, откуда, отслужив своё, он был сослан на Младшую планету. И уже лет двадцать коптил воздух, объезжая городки и деревушки, разбросанные к юго-востоку от Сётстада.

Через шоссе, за вязами, одетыми молодой зеленью, виднелись крыши Сьюза. Эльга поправила очки и, поудобнее перехватив портфель, зашагала в ту сторону.

Туфли на низком каблуке, старушечья юбка, стянутые в пук волосы цвета прелой соломы, блёклые губы и брови — такой знали Эльгу Экберт в Сётстадской технологической академии. Такой привыкли видеть скромную гостью портнихи Тильды Ньель жители Сьюза. Ничего общего с блистательной эрой Муар, которую невозможно было представить в этом захолустье.

При встрече здесь полагалось здороваться — неважно, свой ты или заезжий. И когда из заросшего бурьяном проулка между двумя усадьбами вынырнул невысокий парень в низко надвинутой кепке, Эльга привычно сказала:

— Добрый день.

Вместо ответа парень ссутулился, пригнул голову и торопливо зашагал прочь. Явно чужак. Вид вороватый, пиджак на груди топорщится. Как бы и впрямь не обокрал кого-нибудь.

На секунду в его гримасе ей почудилось что-то знакомое. Но память не дала подсказки, и Эльга выбросила случайную встречу из головы.

Крохотный Сьюз был нанизан на одну длинную ухабистую улицу, как бусины из речных окатышей на грубую бечёвку. Суровость тёмных каменных домов смягчали палисадники, обнесённые веселыми изгородями.

Штакетник Тильды радовал глаз жёлтыми и красными планками. За калиткой ронял цвет черёмуховый куст. Воздух пах здоровой деревенской весной.

Хозяйка усадила Эльгу обедать в белёной кухне со старинной чугунной плитой, медной посудой на стенах и чёрными от копоти балками под потолком.

— Синее — ушло, — сообщила, ставя перед ней тарелку с тушёной уткой и фасолью. — К жёлтому одна приценялась, но смелости не хватило. Слишком яркое, говорит.

У Эльги побежали слюнки. Поесть в городе она не успела — торопилась на автобус.

— Думаешь, не продастся?

— Продастся, — махнула рукой Тильда. — Вот сейчас потеплеет…

Морисе Муар всё время требовались новые наряды, но копить несметные платья, юбки, жакетики не имело смысла. Кое-что Эльга оставляла себе, от прочего, надев раз-другой, избавлялась — вещи поскромнее отсылала сёстрам в Биен, слишком нарядные и экстравагантные перепродавала через Тильду.

Покончив с уткой, они перешли в мастерскую, которую муж Тильды пристроил к дому незадолго до своей гибели, и Эльга примерила два летних платья — коралловое, из крепдешина, и чесучовое, с маленькими рукавчиками.

— Везёт тебе, — отмечая, где надо подобрать, портниха вздохнула. — Ешь, сколько хочешь, и куда что девается?

Её пышное тело волновалось под длинным цветастым платьем, с пухлого белого лица живо смотрели глаза, выпуклые и тёмные, как спелые сливы.

Эльга рассмеялась: страль-операторы не толстеют.

Она считала Тильду подругой, единственной в своём сётстадском окружении, но даже с ней не была до конца откровенна. Стоило предупредить, что этот заказ скорее всего будет последним и Тильда потеряет свою самую выгодную столичную клиентку. Но опережать события не хотелось.

Позже, решила Эльга. А как возмещение Тильде достанется весь нынешний гардероб Морисы Муар.

Они вернулись в кухню пить чай. Портниха поставил на стол чашки в горошек и корзинку с песочным печеньем. В окна робко глядел пасмурный день, поперёк дубовой столешницы лежали тусклые полосы света.

— Мам, я всё! — раздалось от дверей, и в кухню заглянула девочка в клетчатом платьице. — Смотреть будешь? Здравствуйте, тётя Лина!

Эльга просила Тильду никому не называть её настоящего имени, и двенадцатилетняя Мия знала только, что мамина гостья им дальняя родня.

— Буду, — портниха смерила дочь строгим взглядом.

Та шлёпнула на стол три тонкие тетрадки в серых обложках.

— Ну, я гулять?

— Подожди. Сядь. Я проверю…

Надув губы, девочка взгромоздилась на стул и вцепилась в короткие тугие косички. Чёрными волосами и круглым лицом она пошла в мать, но была тонкой, как прутик, и Эльга пододвинула к ней корзинку со сладко пахнущим печеньем.

Где-то за окном лаяли собаки и кричали петухи, портниха отчитывала дочь за помарки в домашнем задании — и на Эльгу повеяло домом. Их кухня в Биене была теснее и плоше, во дворе на три семьи хватало места лишь для пары грядок под окном. Всё остальное — общее: верёвки для белья, натянутые между деревьями, скамейка под кустом акации, врытый в землю стол, за которым мужчины вечерами играли в кости и пили молодое вино. Длинный сарай был поделён на три секции, а деревянный туалет всего на две. За единственные качели приходилось спорить с соседскими детьми. Эльга разбирала с сёстрами задачи по арифметике, а они, как сейчас Мия, ныли, куксились и просились гулять.

На душе стало тепло и грустно.

Нет, Эльга не хотела вернуться в ту жизнь. Но она столько лет была одна — ни семьи, ни друзей, ни единого человека, которому не страшно открыть душу. И уже не верилось, что может быть иначе.

Тильда между тем перешла от письменных заданий к устным.

— Это же история, а не тригонометрия какая-нибудь. Что тут запоминать? — сердилась она. — Ты просто не учила.

— Учила! Но тут столько всего. Я запуталась…

Эльга из любопытства заглянула в незнакомый учебник — у неё в своё время был другой. И правда есть где запутаться: слишком много слов, фактов, имён и дат.

— Тебе надо научиться выделять главное, — сказала она девочке. — Колонизация Смайи. Что тут важно? Четыреста лет назад на Сторре впервые открыли пространственные Врата, и они привели на Смайю. Для заселения сочли пригодной относительно небольшую территорию между Онембрийскими горами на северо-западе и Брикским морем на востоке. Начали продвигаться на юг, в джунгли, но оказалось, что под ними скрыт подземный разлом, и излучение, идущее через него из глубин планеты, вызывает у людей опасные мутации уже во втором-третьем поколении. Знаешь, что такое мутация?

Девочка насупленно кивнула.

— Агрессивные мутанты уничтожили колонию, затем попытались прорваться на Сторру, и Врата с той стороны были заблокированы. Только через семьдесят лет сторриане послали войска, загнали мутантов в джунгли и заселили Смайю вновь. Большие Врата Биена работали с перебоями, контакты между двумя планетами не раз надолго прерывались, и нам приходилось выживать в одиночку…

— А теперь сторы пришли на готовое и всем командуют, — перебила Мия.

Слушая Эльгу, она успела отправить в рот три круглых толстеньких печеньица.

Тильда всплеснула руками:

— Кто тебе такое сказал! Да если бы не Сторра, неизвестно, что бы с нами сейчас было. И правильно говорить не сторы, а сторриане.

— Мелоране класснее, — заявила девочка. — Я хочу побывать на Мелоре. У них там космические корабли, и лифты на орбиту, и роботы, и дома на небе висят вниз головой, и живут они двести лет.

«Я тоже хочу побывать на Мелоре», — подумала Эльга.

Тильда покачала головой.

— Фантазёрка ты. Ладно, давай естествознание. Что там задали? — она заглянула в дневник. — Понятие о страль-процессе.

Девочка закатила глаза:

— Вот зачем мне всё это? Я же не стралер!

— Что ещё за стралер? — возмутилась Тильда. — Страль-оператор! Или страль-техник. И вообще, хватит жевать!

Страль-техниками называли операторов, обслуживающих высокотехнологичные прагматы вроде Врат или Грозоотвода, но Эльга не стала поправлять подругу.

Мия фыркнула.

— Страль-операторы, частицы, волны, когеренция, интерференция, резонанс... — она жалобно заглянула матери в глаза. — Я правда ничего в этом не понимаю.

Тильда взяла из её рук учебник, полистала и беспомощно протянула Эльге.

Учебник был новенький и опять не такой, по какому учились Эльга и её сёстры.

Интересно, что все термины девочка произнесла без запинки — память в этом возрасте цепкая, но разобраться в определениях, взятых из вузовских пособий по страль-физике, Мие было не по силам. Сама Эльга к её годам прочла три таких пособия от корки до корки. Не поняла и пятой части, но прочла — и даже вызубрила основные формулы. В их с Тильдой время основы страль-физики давали в восьмом классе, а не в пятом. Голову бы тому открутить, кто перекроил программу!

— Представь себе дождевого червя, — сказала Эльга. — Или гусеницу. Знаешь, в огороде, такие зелёные, длинные?

Мия настороженно хмыкнула.

— Когда гусеница свёрнута в кольцо, она частица. А когда ползёт, изгибая тело петлёй — волна.

Девочка хихикнула.

— Теперь представь велосипед, который несётся так быстро, что не видно спиц в колесе, а видно один расплывчатый круг. Вот и наша гусеница изменяет положение тела с такой же бешеной скоростью, так что непонятно, где у неё спинка, где брюшко, где хвост, где нос, и есть ли она на самом деле или только чудится. Такая гусеница-призрак.

Мия рассмеялась в голос.

— Вот это и есть страль, — подытожила Эльга. — Всё вместе: частица, волна и её вибрация. Страли очень маленькие, меньше атома, но из них состоит всё на свете — ты, я, этот дом, — она обвела взглядом кухню. — Печенье в твоей руке. Сам воздух и даже космическая пустота. Человек не может увидеть страль без специальных приборов. Но дарители создали прагму — особое вещество со свойствами страль-поля — и стали делать из него прагматы.

Эльга на секунду задумалась.

— В каждом прагмате спрятано секретное послание. Написано оно тайнописью, как бывает в детективных романах, когда надо подержать листок бумаги над огнём, чтобы проступили буквы. В нашем случае огонь — это страль-оператор. Человек, способный связать своё страль-поле со страль-полем прагмы. Он подчиняет прагму себе и заставляет открыть тайное послание — базовую страль-структуру. В послании сказано, для чего создан прагмат и как привести его в действие, то есть построить рабочую страль-структуру на основе базовой. Это как пристроить к дому на две комнаты мастерскую для шитья или, скажем, кабинет с библиотекой, или…

— Бассейн! Можно бассейн? — девочка даже в ладоши захлопала.

— Только если о нём сказано в тайном послании, — Эльга заговорщицки подмигнула ей.

Это было трудно — увидеть страль-процесс глазами новичка, подобрать простые слова и понятные аналогии. Трудно, но весело. Словно дочка Тильды — сложный прагмат с открытой структурой, и надо угадать, как её надстроить, чтобы достичь нужной цели.

И Эльга справилась: глаза Мии блестели, она перебивала, задавала вопросы.

— А вы тоже умеете подчинять прагматы, тётя Лина?

— Самую чуточку, — Эльга улыбнулась.

Мия горячо воскликнула:

— Как я хочу быть страль-оператором! Мам, а давай я тест пройду?

И Тильда ещё утверждала, что этот ребёнок не хочет учиться.

Наконец девочка убежала гулять, и портниха с благодарностью сжала руку Эльги:

— Ты так здорово объясняешь! Даже я поняла про этот ваш страль-процесс. Я ведь в науках ничего не смыслю, а в школе сейчас так сложно. Был бы жив Карл…

Муж Тильды сорвался с лесов на одной из многочисленных строек Сётстада шесть лет назад.

— Просто не дави на неё, — посоветовала Эльга, пока портниха подливала ей кипятка.

— Легко тебе говорить! — Тильда в сердцах брякнула чайник на чугунную конфорку. — Вот будут у тебя свои дети, поймёшь тогда.

Эльга промолчала. Если бы у них с ди Ронном были дети, они с пелёнок знали бы о страль-процессе всё, потому что дома говорили бы об этом каждый день… Смешно, право слово.

Тильда вдруг посмотрела на неё блестящими глазами.

— У тебя кто-то появился?

— Нет. С чего ты взяла?

— У тебя такой взгляд, как будто ты любуешься чем-то внутри себя.

Ответить Эльга не успела.

Зазвучали шаги, спорые, лёгкие, и в кухню опять вбежала Мия, на её щеках горел румянец возбуждения.

— Мама, тётя Лина! Смотрите, что нам через забор бросили!

В её руках дрожал лист бумаги с текстом, отпечатанным типографским способом.

Тильда прочла первой, сморщилась.

— Отказчики!

Эльга кивнула. Она сразу заметила наверху знакомый символ — полуовал Врат, жирно перечёркнутый крест на крест.

— Что стало с тобой, о прекрасная, добрая, щедрая Смайя? — прочла Тильда вслух. — Где твоя гордость, твой вольный и счастливый смех? Алчные сторриане превратили тебя в распут…

Закусив губу, портниха быстро взглянула на дочь. Скомкала листовку и швырнула на стол.

— Третий раз в этом году подбрасывают. У нас же тут полтора двора. Неужели из Сётстада специально едут? Или кто-то из наших? Ничему их жизнь не учит! Забыли, что наши предки тоже со Сторры. И засуху на Южных равнинах забыли. Да если бы не сторы, половина Смайи с голоду бы перемёрла! А вторую половину мутанты сожрали!

— Не сторы, а сторриане, ты сама говорила, — вредным тоном поправила Мия.

Эльга развернула листовку.

— Хорошая бумага, чёткий шрифт, краска не мажется. Не похоже на подпольную типографию. Наверняка отпечатано на Кезе или Виране. Кто ещё потакает отказчикам? Они думают, стравят между собой союзников Мелора, а сами под шумок захватят место лидера. И плевать им на нашу прекрасную, добрую, щедрую Смайю!

Никто не понимал, почему отказчики на Смайе вдруг оживились — и это была лишь одна из версий, которые обсуждались в коридорах академии. Но пусть Тильда перескажет слова Эльги соседям, а те разнесут по родным и друзьям — им ведь тоже подкидывали такие листовки. И Мия пусть поделится с подружками.

Малые Врата связывали Сётстад и Биен, Большие — Смайю и Сторру, а со Сторры можно попасть на любую из планет, соединённых Цепью Врат.

— Если они победят и мы рассоримся со Сторрой, — сказала Эльга Мие, — ты никогда не увидишь Мелор.

«И я тоже», — добавила она про себя.

А потом ударила мысль: парень в кепке! Не краденое добро он прятал за пазухой, а листовки отказчиков.

Пожалуй, в нём было что-то от Нильса Карпета. В манере, в лице с костлявым подбородком и зло поджатыми губами. Нильс тоже твердил, что Смайя стонет под пятой сторрианских кровопийц. Интересно, где он теперь?