Звёзды с корицей и перцем

Глава 22

Наверное, со стороны они выглядели обычной гуляющей парой, одной из многих. Аттракционы уже не работали, сувенирные лотки исчезли, как и фотограф с огромной древней камерой в деревянном коробе, но еду и напитки по-прежнему продавали, и народу меньше не стало.

Молодёжь толпилась у освещённой площадки, где рассаживался небольшой оркестр. Кажется, ожидались танцы. И возможно, драки. Немного в стороне прохаживался, цепко оглядывая гуляющих и поглаживая пышные усы, немолодой, но крепкий полицейский в синем кепи.

— Видишь, — сказала Эльга. — Ты тоже не готов отказаться от дела жизни ради чувств. И ты прав. Но можно поступить иначе. Ты остаешься достраивать Врата, я буду учиться у мелоран. А через три года, если ты не забудешь меня…

Она умолкла на полуслове и остановилась, всматриваясь в оркестрантов. Один из них, обняв свою трубу, зубоскалил о чём-то с невысоким молодчиком в дешёвом костюме и кепке, надвинутой на глаза. И Рикард понял, что смотрит Эльга, с тревогой и сомнением, не на музыкантов, а именно на этого субъекта.

Молодчик небрежно обернулся. И напоролся взглядом на Рикарда, как на острый кол. По худому неправильному лицу прошла судорога, вмиг оформившись в нагловатую мину. Он кивнул музыканту, вскинул два пальца к кепке в издевательском салюте и с кошачьей ловкостью не шагнул даже, а словно бы оттёк в сторону.

— Нильс Карпет! — звонко окликнула Эльга. Молодчик ухмыльнулся, нехорошо бегая глазами, и она добавила на тон тише: — Рыбачок.

Он кинулся бежать — сразу, без заминки, и Рикард, промешкав всего мгновение, сорвался следом. Уже несясь во всю мочь, он узнал беглеца, вернее угадал нутром, сложив в голове имя, место — Биен, прозвище, тот факт, что Эльге он знаком, и какие-то смутные образы из глубины прошлого. Это же сопляк, с которым они соревновались! Тут, на Гульбище, десять лет назад, добывая рыбку для «прекрасной дамы» Лели. И он знал Рикарда — не просто своего давнего соперника, сторрианского студента, но и главного конструктора Врат, которого во имя дела отказчиков следовало устранить...

Парень припустил вскачь, как заяц, прытко лавируя между гуляющими. В спину летела трель полицейского свистка, люди шарахались в стороны, создавая толкотню, и Рикард пожалел о мелоранском парализаторе, который оставил дома, идя в Гристад.

Сейчас Рыбачок добежит до пологого склона, скатится вниз, и его будет уже не взять...

Прикинув траекторию, Рикард резко принял вправо, бегом взвился на бочку с сидром и с неё длинным прыжком бросился на Карпета, как раз свернувшего к обрыву. Расстояние было изрядным и в последний момент беглец отклонился в сторону, но Рикард всё равно его достал. Сбил с ног, сам оглох от падения, но хватки не ослабил, и оба покатились по гравию. Рикард легко прижал парня весом, а почуяв змеиное движение руки, до хруста сдавил ему запястье. Карпет бранно вскрикнул и выпустил из пальцев нож.

Подбежал красный от натуги полицейский и, пока Рикард держал пойманного, извлёк из его карманов свинчатку и маленький инопланетный пистолет.

Повезло, что гадёныш дотянулся только до ножа, подумал Рикард, отряхивая брюки. Рубашка на плече оказалась надорвана, на локте ещё и окровавлена — видно, ободрался о камни. Не хватало пары пуговиц.

Вместе с полицейским прибежала Эльга с курткой и пиджаком Рикарда в руках и тёмной паникой в глазах, от которой у него согрелось сердце.

Эльга, видимо, успела объяснить, кто такой Карпет, и кто — Рикард. Полицейский, уважительно посмотрев его документы, взял под козырёк. Потом кликнул нескольких мужчин из местных, чтобы помогли с арестованным.

Карпет ругался, обзывал земляков сторрианскими холуями, грозил утопить Смайю в очистительной крови. Дурак. Не всем понравилось, что заезжий стор не пойми за что скрутил местного парня, но после этих криков симпатию толпы Рыбачок потерял.

Рикард продиктовал полицейскому номер сётстадского следователя, который занимался делом о диверсии на Объекте. Эльга стояла перед ним, мягко касаясь пальцами его плеч и груди, и с затаённым нервом в голосе спрашивая, где больно, а Рикард наслаждался теплом её рук.

— Тебе надо к врачу, убедиться, что нет серьёзных повреждений. Сгоряча ты можешь не чувствовать…

Рикард покачал головой. Кажется, прыгая, он немного потянул мышцы и заработал с полдюжины ушибов. Но это ерунда. Во время испытаний ему досталось крепче.

Оправив рубашку, он осмотрел себя, поморщился и надел пиджак. Махнул пятернёй по волосам.

— Думаю, так я похож на приличного человека. По крайней мере, в это время суток. Идём.

Он взял Эльгу под руку, потом обнял, укрыв курткой, и она прильнула к его плечу. Так естественно, будто никуда и не пропадала, будто эти десять дней иссушающей пустоты ему приснились. Рикард ощущал рёбрами упруго-мягкое давление её груди, чуял пьянящий женский запах, слышал стук сердца, всё ещё недостаточно ровный после пережитого волнения.

Отпустить? Да чёрта-с-два!

Небо быстро темнело, и нырнув под полог деревьев, они очутились в глубоком мраке. Сад смыкался вокруг, как сказочный дремучий лес. Проснулись сверчки. Эльга рассказала, как встретила Карпета в деревушке по имени Сьюз, но решила, что обозналась. Можно ли было предположить, что нелепый драчун из её юности окажется отказчиком-террористом по прозвищу Рыбачок? Очевидно, он прослышал об аресте Хоппера и сбежал в родные края пересидеть бурю. Или получил задание устроить диверсию на Вратах...

Фонарей в саду не было, однако местным жителям это не мешало, скорее напротив. Навстречу попалась парочка — два тёмных силуэта, идущих вплотную друг к другу. При виде Рикарда и Эльги, женский силуэт стыдливо подался в сторону, и Рикард понял, что эти двое совсем молоды, едва ли старше, чем они с Лелей десять лет назад.

Десять лет. Проклятье!

Биенцы прошли мимо. Шаги за спиной звучали всё глуше, но Рикард не стал ждать, когда они стихнут совсем. Потянул Эльгу за кусты и, развернув к себе, поцеловал — пока она не пришла в себя окончательно, пока не стала опять чужой. Он пил мёд её губ с клубничным привкусом новой помады, чувствуя с жадным ликованием, как льнёт к нему тёплое упругое тело. Их дыхание смешалось, языки танцевали и сталкивались в ласке-борьбе, но когда Рикард попытался уложить Эльгу на траву, она вырвалась из его рук:

— С ума сошёл! На кого я завтра буду похожа?

Она всё ещё собиралась на Мелор.

Мелькнула мысль о номерах с ванной и свежими простынями, но он подхватил с травы упавшую куртку и повлёк Эльгу вглубь зарослей.

Хорошо бы найти ту заброшенную беседку. Впрочем, и эта полянка подойдёт.

— Что ты делаешь? — изумилась она, когда Рикард расстелил на земле куртку, пиджак и начал расстёгивать рубашку, а затем раскинул её чуть в стороне.

— Это для твоих юбки и жакета, чтобы не испачкались о траву, а это, — он кивнул на куртку, — для нас с тобой.

— Ты серьёзно? — в её голосе звучал смех. — Как школьники, в парке, на траве?

Она не послала его к чёрту… И Рикард не стал больше ждать. Её губы налились соком и сделались ещё слаще, пуговки и крючки как будто сами выскакивали из петель, тёмный шёлк стекал с белой, точно светящейся во тьме кожи, и Эльга запрокидывала голову, подставляя шею и грудь под его поцелуи.

В прошлый раз он держал себя в узде, боялся поспешить, а сейчас… Сейчас просто делал всё возможное, чтобы его беглянка почувствовала: их первая и единственная ночь, воспоминание о которой она хотела увезти с собой, — лишь пролог к тому, как всё может быть. Сегодня, завтра, потом, в другие ночи и дни, много, много раз.

Поляна, укрытая поволокой тьмы, плыла вне времени и пространства, качаясь, как ковчег в океане ночи… Волшебное чувство из юных лет, когда кажется, будто на свете нет никого, кроме тебя и той, что в этот миг стала для тебя всем миром.

Они переговаривались тихо, почти шёпотом, так же тихо смеялись, и ему было хорошо, как никогда в жизни.

Потом он завёл речь об общем будущем, и чары развеялись. Эльга лежала в его объятьях, но казалась далёкой, словно окраинный Ранд. Воздух остыл, и её кожа была холодна. А когда он попытался теснее сжать объятья, она змейкой выскользнула из его рук.

— Ты ведь не думаешь, что сможешь меня удержать? Я всё равно уйду, Рик, поможешь ты или нет, я решила.

— Всё ещё мстишь мне? — голос стал сиплым. Ему будто удавку на горло накинули.

— Не говори глупостей.

Она отвернулась, села, обняв колени, и уткнулась в них лбом.

Утро постепенно рассеивало мрак, из просветов во влажной листве наползала бледная мгла. Рикард понял, что безмерно устал и всё же попытался ещё раз:

— Ты же сама оставила для меня следы. Все эти записки, приоткрытые двери, намёки, подсказки, строчки в письмах, они как будто кричали: «Найди меня! Это твой шанс!» Последний шанс. Испытание, верно? И я его прошёл! Да, я наделал глупостей, но я не хочу снова потерять тебя. Эльга, посмотри на меня, пожалуйста.

Она сжалась на секунду, потом резко поднялась и начала одеваться.

Рикард боялся, что она уйдёт к Экбертам. Но она легко согласилась на гостиницу, даже подсказала ту, что ближе и приличнее.

На споры у обоих не было сил.

Ванна, завтрак в номер, чистая постель.

Всё прочее — после.

Когда он открыл глаза, уже перевалило за полдень. В кровати рядом было пусто, и его обдало ледяной тоской. Затем послышался лёгкий шорох, короткий стук, словно кто-то переступил каблуком по паркету. Он приподнялся на локте: Эльга, в серой юбке и чёрном белье с серебряно-белым кружевом укладывала волосы у зеркала.

Заметив, что Рикард проснулся, она кивнула на плюшевый диванчик у дверей:

— Твой костюм принесли. Всё почищено и приведено в порядок.

— Хорошо, — он спустил ноги на шершавый коврик.

Сейчас они были, как супружеская пара, которая прожила вместе не один год и заночевала в провинциальной гостиничке по пути… неважно куда.

Он постоял у Эльги за спиной, глядя на её соблазнительное отражение и на своё — растрёпанное и небритое. Коснулся губами гладкого голого плеча, вдохнув её запах, и пошёл в ванную.

В конце концов, три года врозь — это не так много. Они смогут переписываться, встречаться.

Если у неё будет время, если она захочет… Если не найдёт себе другого. Или не решит окончательно отказаться от личного ради карьеры. Если сам он не сойдёт с ума от ожидания, страха и ревности.

Когда он вернулся в комнату, Эльга была уже полностью готова и стояла у окна, глядя на улицу — красивая и неприступная.

— Никогда не была в этом ресторане, — она кивнула куда-то наружу. — Можно пообедать там. Время ещё есть.

Он как раз застёгивал манжету на рукаве выстиранной и отглаженной рубашки, но от этих слов его проморозило насквозь.Время есть. Ещё есть.Не чувствуя пальцев, он протолкнул пуговицу в петлю.

— Эльга.

Она обернулась — настороженная, готовая к отпору.

— Я согласен, — сказал он. — Я пойду с тобой на Мелор. Только дай мне пару недель передать дела.

Она широко раскрыла глаза, разом потемневшие, блестящие, словно в лихорадке.

— Не надо, Рик, — прошептала одними губами. — То, что ты делаешь — здесь, на Смайе, — это важно. Ты никогда не простишь мне…

Она осеклась, быстро сморгнула и отвернулась, закусив губу.

А если не Мелор причина её упрямства? — подумал вдруг Рикард.

Он за эти дни пересмотрел свою жизнь. Возможно, она тоже, и отнюдь не в его пользу. Может, чувства к нему стали обузой, которую ей хочется сбросить. Да и есть ли они ещё, эти чувства?

Он подошёл вплотную, чтобы лучше видеть её лицо, сумрачное на фоне окна — только глаза мерцали алмазной влагой.

— Эльга, ты… любишь меня?

— Люблю, — сказала просто, не отводя взгляда.

И Рикарду ударило в голову — солнцем, кровью, надеждой:

— Тогда всё неважно! Мы найдём решение, только скажи, что хочешь быть со мной!

Она опустила ресницы и не отвечала долгую минуту. Потом судорожно вздохнула, словно борясь с удушьем, стиснула руки, и стало заметно, что она дрожит. Сжатые губы побелели, лицевые мышцы как будто свело судорогой.

Ему сделалось страшно от вида этой внутренней борьбы. Казалось, тронь, и напряжение разорвёт её на части.

Рикард стоял, слушая шум пульса в висках и не смея вздохнуть, пока не стало жечь в груди. Тогда он очнулся, порывисто обнял Эльгу и принялся целовать, собирая солёную влагу с её щёк, — и между поцелуями услышал слабое:

— Да… Да, хочу!

Замер, оглушённый, дыша фиалковым запахом её волос.

У обоих не осталось сил, и некоторое время они просто сидели рядом, соприкасаясь плечами и бёдрами. По полу разливался свет, подчёркивая царапины, пятна и щербинки на паркете. За окном пролетела птица, её нагнала другая, и, кружась, они парой унеслись в вышину.

Был момент, когда Рикард посчитал упрямство Эльги капризом. Годом раньше, годом позже — стажировка никуда от неё не денется, это строительство Врат нельзя отложить. Он столько лет шёл к своему нынешнему положению, работал на износ, — и бросить всё из-за женской прихоти?..

Затем в памяти всплыло, как она стояла у прагма-пульта, почти теряя сознание, и чётко объясняла ему, каким образом сумела в одиночку остановить взрыв Врат. Такое не даётся прихотью. Такое даётся адским трудом.

Он мог лишь догадываться, какие препятствия она одолела и какие битвы выдержала, добиваясь своего шанса. Одинокая юная женщина без денег и связей. Всё это время ей не на кого было положиться. Глупо ждать, что теперь она без оглядки отдаст свою судьбу в его руки. Рикард знал, что не обманул бы её доверия, но чем он это доказал?..

Ответ очевиден.

Он не должен требовать от неё новых жертв, он должен стать ей опорой. В конце концов, он мужчина.

Эта мысль сразу всё расставила по местам.

На улице светило солнце, пахло жасмином. Они пообедали в ресторане напротив и вышли пройтись. В голове у Рикарда была звенящая лёгкость. Казалось, он снова летит над пропастью — как в юности. Под ногами бездна, ветер свистит в ушах, а в ослепительной синеве маячит рыбка-приз, неуловимая, яркая и манящая, как звезда. Только протяни руку…

— Рикард, ты уверен? — Эльга пытливо посмотрела на него, и он улыбнулся, слегка бравируя.

— Побуду немного у Готлиба на подхвате. А там… Помнишь наш разговор о безумных идеях? У меня есть одна в запасе. Может быть, настал её час.

Придётся начинать сначала. Не с нуля, за два года его имя приобрело некоторый вес, на Мелоре это зачтётся. Но он вновь бросал жизни вызов, и это чертовски бодрило.

— Не хочешь сообщить родным? — спросил он.

Эльга повела плечами.

— Не сегодня. Это как работа с Грозоотводом. Нужны свежие силы.

— Я обещал твоей сестре пригласить всех на свадьбу.

Она задумалась.

— Маме это понравится. И папе. Ему особенно. Они давно не надеются увидеть меня замужем.

Ей это тоже нравится, догадался Рикард, — какой бы равнодушной она ни хотела казаться.

— Кстати, не покажешь свою Конфетерию? — вспомнил он. — И где твоё боевое кольцо?

— Я утопила их в озере, вместе с заколкой, поскольку они связаны, — Эльга отвела взгляд. — Я сделала это, чтобы Конфетерия не утопила меня. Все эти годы мы с ней вели войну, а когда появился ты... Знаешь, сколько раз, закончив сеанс, я испытывала желание поступить именно так — опоить тебя, сделать рабом вожделения, женить на себе, вить из тебя верёвки…

Она нахмурилась и глубоко вздохнула, будто скинула груз с плеч.

Вить из него верёвки? Рикард усмехнулся. Пожалуй, у неё получилось. Но, как ни странно, он не испытывал по этому поводу ни малейшего сожаления.

***

Пара недель обернулась четырьмя месяцами. Министерство согласилось принять отставку главного конструктора лишь после повторного испытания — при условии, что оно пройдёт успешно. К счастью, так и случилось.

Эльга с трудом выкраивала время, чтобы отвечать на письма Рикарда, и с упоением делилась первыми впечатлениями о Мелоре. Она так и не призналась, что в то утро готова была поддаться чувствам, вверив ему своё будущее — и почти наверняка обрекая себя на сожаления… Рикард опередил её.

Это было импульсивное решение. Но он слишком горд, чтобы взять своё слово назад, и, отправляясь на Смайю, где шли приготовления к свадьбе, Эльга спрашивала себя, не раскаивался ли он теперь?

Рикард встретил её у Больших Врат Биена. Коснулся губ лёгким поцелуем и с улыбкой прошептал:

— Мой сменщик прибудет на днях, а пока дом в нашем распоряжении.

Идея была хороша, но Эльга покачала головой.

Завтра их ждала брачная церемония, ахи и вздохи родных, назойливое любопытство гостей, застолье, хлопоты, суета, а на другой день — быстрые сборы и возвращение на шумный и ослепительный Мелор, уже вдвоём.

Сегодня Эльге хотелось в тишине прогуляться по городу своего детства — вместе с Рикардом.

К её удивлению, он не стал возражать.

Они бродили по улицам, рассматривали старинные каменные дома, увитые плющом и жимолостью, любовались барельефами на здании Городского собрания и цветущей акацией в безымянном скверике по соседству, сидели на скамейке под платаном с толстым белёсым стволом. И говорили, говорили без умолку, о том, что каждый из них чувствовал и пережил, о важном и о мелочах, вспоминали прошлое и мечтали о будущем — пока не угас день и на небе не взошла Сторра.

Их слова слышали камни мостовых, голуби и воробьи, цветы на столе крохотного уличного кафе и вековые дубы ночного сада. Рикард смотрел на Эльгу, и звёзды падали на дно его глаз, чёрных и бездонных, как космос, — и она понимала, что счастлива.