Звезды, пламя и сталь

Глава 1

Планета Гло. Орбитальная база «Форт-13»

Месяц назад мне повезло получить работу помощником механика на нашей богом забытой станции. Если точнее, то в самой её заднице — в секторе G7. Дело в том, что Семёрка вплотную примыкает к Заброшенным Секторам. А оттуда иногда вылазит всякое…

Нет, для воспитанника детского дома это прямо-таки карьерный взлёт… Сам детский дом располагается тут же. То есть на этой же станции, ближе к четвёртому грузовому терминалу.

Меньше месяца назад нам сунули в зубы аттестаты зрелости и выпустили на вольные хлеба. А какие могут быть хлеба если мне ещё и восемнадцать не стукнуло? Ни тебе ФПИ1, ни тебе нейросетей или имплантов… Даже рейтинг безопасности мне пока не начисляется. Вот через пару-тройку месяцев — днюха. Когда будет точно — не знаю. В детдоме эти даты не отмечались, а к базам у меня доступа нет. Вот после 18-ти мне станет доступно всё, а пока… А пока вкалываю, используя только те знания и навыки, что приобрёл в приюте.

Я и ещё несколько человек умудрились-таки найти работу на станции. Кое-кто подался в банды, так как интернатскую юность эти парни всецело посвятили мелкому криминалу.

А большинство соблазнилось на посулы улыбчивого вербовщика «Стеллар-Агро». Подписали контракты и в тот же день погрузились в шаттл-скотовоз. Этот скотовоз и доставил их на поверхность Гло — самой захолустной планеты Империи. Там они пополнили армию сборщиков деликатесных ягод вигоро. И большинство из них будет вечно пребывать в этом качестве…

Подъём в пять утра. Успеть оправиться, плеснуть себе воды в лицо, чтобы глаза разлепить. Сожрать миску питательной баланды. И в поле, в борозду. Там, согнувшись буквой зю, шерудить руками в густых кронах кустарника, разыскивая на ощупь ценные ягоды. Вечером — ещё миска баланды, три часа свободного времени и спать… Чтобы завтра всё повторилось до мелочей… Многие так и смерть свою встретят, ползая по грядкам из последних сил…

Вы спросите, почему не дроиды уборкой ягоды занимаются? А вы посчитайте стоимость дроида и расходы на то, чтобы его обслуживать. А потом сравните это со со стоимостью рабочего, который подписал пожизненный контракт. Нейросеть у него стандартная, первого ранга2. А это значит, что наниматель почти никаких затрат на него не несёт. Ну, кроме нищенской зарплаты. И всё станет вам ясно.

Меня аж передёрнуло от этих мыслей. Из-за этого я даже приложился маковкой о свод технического тоннеля. Больно, однако…

У меня работа конечно получше, жаль, что ненамного… На станции была, конечно, и другая работа, но туда только с нейросетью брали. А так да. Станция у нас среднего класса, то есть в диаметре свыше двадцати километров и найти что-то приличное можно.

Только вот примерно четверть её заброшена, и давно. По каким причинам — не знаю. Говорят то всякое, только поди ж ты пойми, где там правда…

Тоннель был узким, извилистым и загаженным. От действующей канализационной трубы его отличало только то, что всё скопившееся в нём дерьмо было сухим и почти не воняло.

Он стал ещё уже. Справа показался короб, который я и искал. Тут не было никого, наверное, лет семьдесят. Всё заросло паутиной пауков-гизмо и маслянистой грязью. А может быть это плесень тутошняя. Я не уверен. Пока не настолько хорошо разбираюсь с сортах здешнего дерьма. Опыта недостаточно… А, если честно, то и приобретать такой опыт желания нет. Вообще никакого.

Но контракты, которые подписывают бывшие детдомовцы, почти не позволяют сменить место работы. Рабство у нас в империи официально запрещено, но вот пожизненный контракт очень неплохо это самое рабство заменяет. Хотя, есть у меня кое-какие мысли… Есть…

— Ах ты ж… — дверца короба прикипела настолько, что пришлось поддеть её фомкой. Слегка поднатужился, и хлипкая жестянка не устояла перед моим натиском. С обиженным скрежетом она отскочила в сторону и повисла на одной петле…

— Та-ак… Прокладка всё-таки… — я лежал на боку. Разглядывал в свете налобного фонарика вышедший из строя насос системы охлаждения:

— Главное, чтобы не прорвало прямо сейчас, — озабоченно подумал я. Захлёбываться горячим хладагентом в тесной трубе мне совершенно не улыбалось…

Профилактику этому узлу, похоже делали в прошлом веке. Для того, чтобы устранить неисправность, мне нужен будет полный зип-комплект. А на складе мне его не дадут. Ибо всё уже украдено до нас… И хоть я там на пупе изверчусь, не видать мне зипа, как собственных ушей.

Думая эти невесёлые мысли я потихоньку полз к выходу из тоннеля. Выход светился метрах в пяти от меня.

— Люди — это глисты в металлических кишках орбитальных станций. — мысль, что и говорить, философская, — паразиты… — и я спрыгнул вниз. Берцы звонко грюкнули о металлический пол.

Но это был не единственный шум. Раньше тишину коридора нарушал только шорох вентиляторов. А сейчас к этому шороху прибавился звук тяжёлых шагов. Со стороны жилых блоков шло несколько человек. И шли они в мою сторону.

Не знаю почему, но мне показалось, что это не к добру. Как в воду глядел…

Из-за поворота коридора показался Барсюк, начальник участка. Вернее, сначала из-за угла показалось его брюхо. А уже следом и он сам.

В паре шагов позади него и немного сбоку — ещё двое. Григорий и Василий. Погоняло у них одно на двоих — Клыки. Они полностью его оправдывали. Поскольку были тупы, свирепы, и безоговорочно выполняли приказы шефа. Любые приказы.

А Барсюк, гнида жирная, мутил дела с распорядителем складов, и не только.

Ходили устойчивые слухи, что он и хихи-пыльцой приторговывал. В общем мерзкий тип…

Мне это всё было бы по барабану. Но он меня невзлюбил отчего-то. Наверное, оттого, что я на прошлой неделе отказался подписываться под актом передачи расходников. Я этих расходников в глаза не видел, а он их хотел на меня повесить. Понятное дело, что их давно украли, продали и бабло потратили. А меня эта гора сала решила концевым назначить. И похоже, сюда он пришёл не просто так… Сдаётся мне, будет меня убеждать… По всякому…

Барсюк остановился метрах в пяти, а Клыки синхронно выдвинулись на шаг впереди него и застыли по бокам, как два огромных питбуля. Маленькие покрасневшие глазки горели животной злобой. И, похоже, ждали они только команды «фас»… Которая скоро прозвучит, судя по злобному предвкушению, тлеющему в свинячьих глазках Барсюка.

— Ну что, Ржавый, работаешь? — заботливо так спрашивает, скотина жирная. Аж затошнило меня от заботы этой.

А Ржавый — это моя кликуха. Ещё с приюта. Не помню уже, в связи с чем меня ею наградили, но прилипла крепко…

— Работаю, конечно, — спокойно ответил я. Хотя спокойствие моё было напускным. Чуял я неладное.

— Это хорошо, что работаешь, — осклабился начальник участка, — только вот мне от тебя подпись нужна…

И протягивает мне тот самый акт, что я отказался накануне подписывать:

— Делов-то, поставил закорючку, и всё… — продолжил он.

Ну, понятное дело. После первой же ревизии, которую уже через пол-года ожидают, поеду я на рудники. Работа там, как говорят, особо полезна для здоровья. Плавали, знаем.

По слухам, бродившим в тесном мирке станции, уже трое механиков участка за последние пять лет отправились в места не столь отдалённые. Последним был Сморчок… А теперь, стало быть, моя очередь. Хоть я даже и не механик, а помощник механика.

Осудили Сморчка за хищения в особо крупных, да… Но при этом он был и оставался отъявленным нищебродом. А Барсюк, что характерно, только толще становился со временем. Вот такой вот парадокс.

— Нет! — вроде твёрдо прозвучало, но улыбка этого жиробаса стала только глумливее.

— Две минуты тебе на подумать, — злобно пролаял Барсюк, отбросив вдруг все свои ужимки, — а потом ребята тебе всё объяснят, — тут уже оба Клыка заухмылись, предвкушая развлечение.

Как гласит народная мудрость, если драка неизбежна — бей первым. И я ударил. Пока быки Барсюка топтались в ожидании команды, неожиданно сделал длинный шаг вперёд. Ткнул пальцами, собранными в щепоть, Гришеньке в горло.

С удовлетворением отметил, что удар пришёлся именно туда, куда я и хотел попасть. Чуть ниже кадыка. Гришенька такой подлянки от меня не ожидал, а потому удар пропустил. Бедняга схватился за шею, захрипел, но остался стоять на ногах. И это меня очень расстроило.

Но времени предаваться сожалениям не оставалось. На меня бросился Вася, пытаясь обхватить своими лапами. Я ушёл в сторону и ткнул его отвёрткой в ляжку… Но он в долгу не остался. Его пудовый кулачище проехался по моей скуле. Вскользь, но всё-равно неприятно.

В общем, драка была скоротечной, жестокой, и мне таки хорошо досталось. Если бы эти придурки не мешали друг другу в узком проходе, то мне вообще был бы капут. Однозначно.

Пока Клыки неуклюже пытались загнать меня в угол, начальник участка тоже времени не терял. Он, гнида такая, вызывал охрану. А это значит, что дело моё швах. У него со всеми охранниками нежная дружба. Рука руку моет, и всё такое.

А потому меня сейчас не просто изобьют. Меня гарантированно сунут в кутузку, после чего навесят не только эту растрату, но и вообще всё, что только смогут придумать. И я всё это подпишу. Ибо нет смысла упираться — забьют насмерть. То есть мне по любому кранты. Или убьют, или на рудники, что, в общем-то, тоже самое.

Решение я принял после того, как оклемавшийся Гриша врезал мне с ноги по рёбрам. Что-то тихо хрустнуло и я задохнулся от боли.

Извернувшись ящерицей, бросился бежать вдаль по коридору. Быки Барсюка, естественно, не сразу сообразили, что концепция изменилась. Это позволило мне оторваться от них метров на двадцать. Я и помоложе их, да и полегче. А потому значительно резвее. Вот только боль в боку…

Коридор петлял из стороны в сторону. И со временем я даже перестал слышать топот погони. Но не обольщался. Сейчас этот жирный козёл вызовет своих дружков, что тут выполняют функции полиции, и они устроят загонную охоту.

Меня будут травить, как кабанчика. Отрежут все пути отхода. А мне надо прорваться к пассажирским терминалам. Нет, я не настолько наивен, чтобы пытаться пробраться на какой-нибудь корабль или планетарный шаттл. Во-первых это само по себе почти невозможно. А во-вторых именно там, у кораблей, они и будут ждать. План-то у меня другой…

Сейчас я побегу к Заброшенным Секторам, где, как я уже говорил, водится всякое. Длительное воздействие радиации, пусть и не особенно сильной, а так же утечки всякой разной химии, сочащейся из растрескавшихся труб… Всё это очень способствуют мутациям. И, как правило, весьма причудливым.

Например паучки-гизмо, чья паутина всё ещё блестит в моей причёске, там мутировали в чудовищ размером с крупную крысу. Само собой, они ядовиты. И это далеко не самое страшное из того, что можно встретить в Заброшенных Секторах.

Хорошо хоть, что недавно туда опять заходили какие-то странные парни, которые посещают станцию каждый год. Одеты они были в очень крутые тактические доспехи. Я видел.

Как говорят у нас на станции, ищут они там что-то. Давно ищут. Не первый год. И никак им не надоест. Значит, есть, что искать, не иначе.

И не каждый раз они все на своих ногах возвращаются. Последний раз двоих несли. Живые, или нет — не знаю.

Но после их визитов вся фауна, что обитает в заброшке, ведёт себя заметно тише. Сильно эти парни, видать, прореживают ряды тутошних монстров. И это мне на руку, так как сейчас мне остался один путь — туда.

Отсидеться я там, правда, смогу дня три от силы. Почему? Да потому, что воды с собой только двухлитровая баклага на поясе. Жорева вообще нет. Но три дня можно и нежрамши. Ради выживания можно потерпеть некоторые временные неудобства. Я так думаю.

Надеюсь, что дня через два эти ребята придут к выводу, что меня сожрали злобные мутанты. И, если так, то мой план побега из этой орбитальной крысоловки может сработать. При условии, что мутанты меня в натуре не сожрут, конечно.

На пределе слуха — какой-то шум. Это по мою душу. Я нехотя поднялся с прохладного пола и лёгкой трусцой двинулся в сторону Заброшенных Секторов. И вовремя.

Справа, из параллельного коридора вдруг раздался топот и крики. Как они меня засекли? Рабочих камер тут быть не должно. Те, что ещё могли работать, давно поснимали и продали. Хотя возможно, немногие масс-детекторы, которые ещё не сдохли вконец, продолжают слать свои сигналы центральному серверу…

— Нарушитель в коридоре P-23! — Это ожили динамики системы оповещения. Не все, конечно. — Перекрыть переходы к параллельным магистралям!

Пусть перекрывают. Во первых, я тут каждый люк знаю, а во вторых мне не нужно пробиваться к параллельным коридорам. Мне вниз надо, к шлюзу S-9.

Именно через этот шлюз те странные ребята и проникали в заброшку. Он точно не заблокирован. Хотя придётся немного по-колдовать с запирающими приводами. Есть у них недокументированные функции. И, что самое важное, я знаю, как ими пользоваться. Только надо быстро, время дорого…

Выскочил в круглый зал, где зияли провалы нескольких вертикальных шахт. Отыскав глазами нужную, начал спуск. Скобы шатаются, скрипят. Только бы не сверзиться. Тут метров восемь наверное. Ноги переломаю, и тогда точно амба.

Но нет. Обошлось. Подошвы грюкнули о металлическую плиту. Теперь налево…

— Внимание, группа «Браво», — это опять голос искина в системе оповещения, — объект переместился на уровень L-14, повторяю…

Так, всё хуже, чем я надеялся. Но не фатально. Просто надо ещё ускориться. Рёбра болят, грёбаный Гриша…

Шлюз передо мной. Теперь найти сервисный лючок. Проволочка. Нужна проволочка. Ага, нашёл. Из лючка показалась струйка дыма, и дверь переходного шлюза начала рывками уходить в стену.

Теперь самое главное — войти в шлюз и закрыть её, чтобы затормозить погоню. Так, это я тоже умею… Получилось!

Дверь шлюза, успев скрыться в стене лишь частично, пошла обратно. Рывками, со скрежетом и каким-то утробным бульканьем, но пошла.

В конце коридора, по которому я сюда добирался, засверкали сполохи света. И вдруг рядом с моим плечом пронёсся светящийся заряд полицейского станера. Я быстро ушёл в сторону. Если бы они в меня попали, то лежал бы я сейчас и пускал пузыри. И обмочился бы ещё. Полицейский станер вырубает качественно. И не у каждого сфинктеры такое насилие переносят без последствий.

Дверь закрылась, вошла в пазы и я услышал лязг запоров. Этот звук меня немного успокоил.

Но рано, рано расслабляться. Надо открыть вторую дверь. Это я тоже знаю как сделать. А вот как найти надёжное укрытие по ту сторону двери — я не знаю. Из оружия — только портативный плазменный резак. Ну, в мультитуле ещё что-то есть, но это уже так, баловство.

Оказавшись на территории Заброшенных Секторов, я решил сделать привал на пяток минут. Надо было подумать.

Перспективы вырисовывались, конечно, очень так себе. Если люди Барсюка сюда и не сунутся, то пост наблюдения за шлюзом точно оставят. А теперь внимание, вопрос — что, если им покажется мало двух дней, чтобы поверить в то, что меня там благополучно схарчили?

М-м-да, вопрос, как говорится, на засыпку.

Я слышал о том, что есть и другие выходы, причём, на разных горизонтах. Но я примерно знаю только об одном, который находится на уровне L-18. А это значит, что нужно будет спуститься ещё на несколько этажей. И не быть при этом съеденным. А тут чем ниже, тем к реактору ближе. А чем к нему ближе, тем больше мутантов. Хороших и разных. Как-то так…

Стоило мне только прийти к выводу о необходимости поиска другого выхода, как события начали меня подгонять. Пол подо мною еле ощутимо завибрировал.

А это значит, что с той стороны отважились открыть первые шлюзовые двери. Рисковые ребята, однако.

Думаю, минут двадцать всё же у меня есть. Успею уйти подальше. А эти парни поостерегутся углубляться в заброшку. Упитанный охранник для местных монстров по-любому гораздо более привлекателен, нежели тощий помощник механика вроде меня.

Некогда рассиживать, надо уходить.

И я для начала углубился в один из хордовых коридоров, уходящих прочь от шлюза.

С потолка свисали гирлянды плесени. Тут вообще, почти все поверхности были затянуты ею. Сквозь эту плесень едва пробивался свет фонарей, которые запитаны от аварийного реактора этого сектора. Когда сектор оставляли, то отрубили его от основного реактора. А аварийку оставили.

И она, смотрите-ка, тарахтит всё ещё. Производит никому не нужную энергию, чтобы освещать коридоры, по которым только монстры бродят…

Вообще, тут я себя ощущал как во сне. В кошмарном сне. Даже мои кованые подошвы не нарушали кладбищенской тишины, царящей здесь. Это потому, что я ступал не по металлу, а по толстому слою маслянистой пружинящей плесени. Она покрывала пол толстым ковром. Иногда отдельные участки поднимались, а потом медленно оседали. Словно кто-то дышит под этим одеялом. Жутковато это выглядит, скажу я вам.

Мне стало совсем не по себе. И чтобы ощутить хоть какую-то уверенность, пришлось до боли сжать пальцы на рукоятке плазменного резака… Подошёл к первому перекрёстку. Направо и налево уходили тоннели. Точно такие же, как и тот, что привёл меня сюда.

И тут сама тьма в дальнем конце коридора угрожающе зашевелилась. На меня покатилась огромная чёрная капля. Её поверхность отражала скупой свет аварийных фонарей. Она бесшумно скользила по коридору навстречу мне. Не сильно быстро, но уверено. И ковёр плесени откатывался к самым стенам, обнажая перед ней металлический пол.

Капля была ещё достаточно далеко. Посчитав, что время ещё есть, я вгляделся в неё пристальнее. Это нечто двигалось вперёд выбрасывая перед собой какие-то округлые отростки. Очень похоже на ложноножки. Так это амёба? Мне по пояс? Да ладно…

Учитывая поведение плесени, контакт с этим представителем здешней фауны не предвещал мне ничего хорошего.

Я свернул в боковой проход и побежал. Пробежав метров сто и оказавшись на очередном перекрёстке, оглянулся. Амёба продолжала преследование. Мало того, я не заметил, чтобы она серьёзно отставала.

Я опять бросился бежать, но теперь я бежал изо всех сил. Не оглядываясь. Пару раз поскользнулся и грохнулся. Хорошо, что плесень смягчила падение. Но пострадавшие от дуболома Гриши рёбра всё равно отзывались вспышками боли.

Бежал не менее получаса. Куда глаза глядят. Остановился, запалённо дыша. Вроде убежал, вот только где я теперь? Судя по всему сюда вообще никто не заходил много лет. Ноги тонули в плесени чуть ли не по колено… И как теперь отсюда выбираться?

Не успев додумать эту мысль, обратил внимание на то, что по потолку что-то движется. Мохнатый восьминогий монстрик. Это тот самый дальний потомок паучков-гозмо, которых я недавно поминал. Бежать не хотелось. А потому я просто сжёг этого мутанта плазменным резаком. Паук скукожился и свалился вниз.

Мой взгляд выхватил какое-то желтоватое пятно на стене. Оно пряталось под слоем плесени и, скорее всего, было тем, в чём я прямо сейчас нуждаюсь. Указатель.

Очистив стену я увидел нарисованную по трафарету стрелку и надпись: «Сектор G8». Теперь я примерно знаю, где я. Это очень хорошо…

Я заметил, что в стенах есть двери. Там где я входил сюда, ничего подобного не было.

Всё равно нужно было отдохнуть от этого забега. А потому я решил, покуда отдыхаю, исследовать эти комнаты. Интересно же. Взломать хлипкие двери для меня труда не составит.

В трёх осмотренных мною каморках не было ничего необычного. Жилые индивидуальные блоки, в народе называемые пеналами. Откидная койка, крепящаяся к стене и кабинка санузла в торце. Дёшево и сердито. Кругом плесень, паутина и прочие следы запустения.

А вот в четвёртой комнатушке меня встретил жилец. Нет, не жилец. Именно про таких как раз и говорят: «Не жилец».

На откинутой койке в расслабленной позе сидел скелет в истлевшем комбинезоне. Сквозь прорехи виднелись желтоватые кости. Череп мертвеца улыбался во все тридцать два зуба. Похоже, его отдых затянулся на пару десятков лет, не меньше…

Меня сразу привлекла очевидная странность. Костлявые пальцы сжимали какой-то предмет в форме яйца. И яйцо это светилось неярким, но ровным лиловым светом.

Руки сами потянулись к этой штуке. Действительно сами. Я ещё только пытался понять, что бы это могло быть, а мои пальцы уже коснулись светящегося чуда. И тут…

Яркая вспышка — и перед глазами, и в сознании. Боль. Боль, пронизывающая каждую клетку моего организма. Одновременное ощущение палящего жара и мертвенного холода, расползающегося по телу… Сознание милосердно отключилось…

Не знаю, сколько я провалялся на ветхом одеяле среди рассыпанных костей. Когда открыл глаза, первым, что я увидел, был череп. Да, это был тот самый череп. Он нисколько не растерял своего оптимизма и продолжал жизнерадостно скалиться мне в лицо.

Скелет перестал существовать, как единое целое. Он распался на составляющие после того, как моя безвольная тушка обрушилась на него всем своим весом.

Проморгавшись, с трудом поднялся. Несколько косточек с сухим стуком скатились на пол. Я искал взглядом тот предмет, что стал причиной моего падения. Но от него осталась только кучка слабо мерцающей пыли на истлевшем одеяле.

Зато я нашёл кое-что другое. На койке, среди распавшихся останков лежал тактический рюкзак. У меня мелькнула мысль, что покойнику он теперь точно не нужен. А это значит, что я вполне могу его осмотреть на предмет наличия всяких ништяков. Всё равно никто возражать не будет. А я, может, и полезное что-нибудь найду.

В рюкзаке было несколько упаковок галет, источенных местными термитами. Ценности они не представляли никакой. Нашёл бутыль воды. Но и там плавали какие-то водоросли и суетилась мелкая водяная живность… В общем, тоже так себе находка.

В одном из внутренних кармашков обнаружил планшет. Само собой, он за годы разрядился. Но не беда, у меня в набрюшной сумке есть пауэр-банк — без него никогда на работу не выхожу. Вот и сейчас пригодился. Гнездо стандартное — так что поставил этот девайс на зарядку — а вдруг он работоспособен, в самом деле…

И главное, что меня возбудило особенно сильно — три полных магазина для армейского «Вектора» калибра 12,7. Если есть обоймы, то имеет смысл исследовать комнату тщательнее. Не исключено, что раз здесь лежат магазины, то и сам пистолет где-то тут.

Через две минуты я держал в руках «Вектор», облепленный вездесущей маслянистой плесенью. Он под кроватью валялся.

Провозился с ним с пол-часа. Разобрал, почистил как смог, собрал… Патроны, конечно, находились тут больше десятка лет. Но, будем надеяться, что ещё не протухли. Вообще, в Империи оружие всегда делали на совесть. Будь то десантный нож, или тяжёлый крейсер прорыва класса «Сокрушитель»…

Хотя, мне же никто не запрещает проверить. Сказано — сделано: выглянул в коридор, прицелился в остов дроида-уборщика, навсегда застывшего у стены метрах в двадцати от меня.

Потянул тугой спуск. Громыхнуло так, что уши заложило. Да и запястье чуть не вывихнул — мощная, однако, отдача-то.

Надеюсь, на шум никто не явится. А то пистолет, оно, конечно, хорошо. Но супротив давешней амёбы, боюсь, пистолет-то как раз и не поможет…

Дроид, выбранный мною в качестве мишени, разлетелся на несколько крупных фрагментов. Всё работает, и это дополнительно придаёт уверенности в успехе.

Вернувшись обратно в комнату с черепом, увидел, что экран планшета испускает тусклое зеленоватое сияние. Развернул его к себе. Монохром, чёрно-зелёный. Тоже армейская модель. Потому, может и не сгнил тут.

На экране — иконки. Это радует. Вход оказался не запаролен. И минут на десять я завис, изучая содержимое этого гаджета.

Нет, я молодец, что эту штуку не выкинул. Теперь есть уверенность, что выберусь отсюда. Я нашёл в этом планшете вещь поистине бесценную. Если бы была возможность это продать, то озолотился бы.

Этот невзрачный кусок пластика с электронной начинкой содержал полную трёхмерную схему всей нашей станции. Всей, а не только схему населённых секторов. Тут была карта заброшки! Вся! И ещё отметки на ней какие-то… Хотя мне сейчас не до тайн этих заросших плесенью коридоров. Выбраться бы…

И я, кстати, знаю, как минимум, пятерых, кому планшет был бы интересен. Любой из них не задумываясь отдал бы всё, что имеет, за этот девайс. А четверо из этих пяти — люди весьма не бедные.

Но эти мечты никогда не сбудутся. Ибо стоит мне только оказаться в обжитых секторах, как охота на меня продолжится. Я теперь изгой и мишень.

У меня есть всего одна возможность спастись. И мне необходимо в первую голову постараться её использовать. Всё остальное — суета сует и томление духа. Так говаривал один древний мудрец.

Моей целью был и остаётся большой холл, через который можно попасть на второй пассажирский терминал.

Я снова углубился в изучение карты станции и на некоторое время выпал из реальности, размечая маршрут.

Разметил. Придётся, конечно, побегать, по-ползать и вообще… Но оно того, определённо стоит. Если я смогу пройти по всему маршруту, то в конце пути меня будет ждать вход в узкий сервисный тоннель. А он приведёт меня в подсобное помещение, расположенное в трёх перекрёстках от конечной точки моего маршрута.

Конечно, риск попасться присутствует, не без этого. Но это будет по любому лучше, чем соваться через шлюз, ибо меня там будут точно ждать. А воды у меня уже не два литра. А всего-то полтора. Глотнул пару раз. А мне ещё добираться через пол-станции… И пара суток на это уйдёт — это как минимум. А скорее всего и больше…

Вся дорога ко входу в ту нору, что должна меня привести к пассажирским терминалам, заняла почти сорок восемь часов. Это считая пару шестичасовых перерывов на сон.

Из трёх полных магазинов, что у меня были перед стартом, осталось только восемь патронов. Настрелялся аж до тошноты. Особенно много свинца пришлось вколотить в тушу двухголовой крысы. В холке эта зверушка была сантиметров восемьдесят наверное…

Она обитала в небольшом круглом зале, куда я вывалился из вентиляционного отверстия. Отверстие было под самым потолком, затянуто плесенью… В общем, спрыгнул я вниз, ещё не зная о том, кто меня там ожидает. И приземлился в аккурат на что-то мягкое и очень вонючее. Нет, слава Ушедшим, не в кучу дерьма.

Приземлился я как раз на этого крысюка. В нос ударил запах мокрой шерсти, мертвечины и забродивших фекалий. Туша, на которую я приземлился, пронзительно завизжала и рывком отскочила к дальней стене. Теперь, остановившись метрах в пятнадцати, она смотрела на меня двумя парами красных глаз. Судя по всему, крыса пришла к выводу, что я вполне съедобен.

И попёрла на меня. Хорошо, что не слишком быстро. Я успел выстрелить. Из груди зверюги на пол плеснуло красным. Но это её не остановило, а совсем даже наоборот. Она резко ускорилась, рассчитывая придушить строптивую добычу. То есть меня. Так вот — я был против.

Успел нажать на спуск ещё один раз, пуля с визгом отскочила от черепной кости правой головы монстра. По ушам опять ударил истошный вопль. И крыса ещё больше ускорилась.

Не знаю, как я сумел, но факт остаётся фактом — я взбежал на стену. Мало того, быстро перебирая ногами, я успел пробежать метров пять в сторону. И только потом искусственная гравитация станции вернула меня на пол.

Спружинив ногами, приземлился и выпустил ещё три пули в мерзкую тушу, которая уже развернулась ко мне. Одна из пуль таки вошла в глаз левой головы, и движения зверя стали не такими уверенными. А потом правые конечности крысы и вовсе перестали её слушаться и она грузно завалилась на бок. Наверное у неё был распределённый мозг — по полушарию в каждой из двух черепных коробок. Интересно, что вызвало такую странную мутацию?

Эти фоновые мысли не помешали мне ещё несколько раз выстрелить в мерзкого грызуна-переростка. Я не упустил эту возможность, и от души нашпиговал хищника свинцом. Крысюк ещё дёргался, агонизируя, а я уже выходил из зала, продолжая движение по маршруту. Не сможет преследовать — да и ладно. Нет времени добивать до конца это живучее чудовище… А так его свои же съедят.

Через два часа я уже карабкался вверх по стене огромного зала, где стояли громоздкие механизмы. Ржавые скобы шатались даже под моим невеликим весом, скрипели, и всячески действовали мне на нервы. Я же вскарабкался под самый потолок. Быстро сорвал металлическую, заросшую вездесущей плесенью решётку технологического отверстия. Передо мной открылся узкий лаз.

Последний этап моего странствия по заброшке. Я глубоко вдохнул влажный, пахнущий гнилью и химией воздух, и нырнул в тёмную дыру…

Путешествие по этой кишке заняло у меня ещё часа четыре. Я упорно полз, подтягиваясь на руках. Свет налобного фонаря распугивал обитающих тут мокриц. Мокрицы, кстати, были длиной с мою ладонь, упитанные и наглые. Бр-р-р… Пару раз попадалось что-то посерьёзнее. Чтобы освободить себе проход, пришлось доставать резак и распугивать живность пламенем горелки. Тут главное было не увлекаться. Так как труба из металла сделана… И неосторожное обращение с плазмой вполне могло повлечь за собой необратимые последствия. Лёха Ржавый, запечённый в собственном соку — перспектива так себе.

Но всё когда-нибудь кончается. И сверившись с картой в очередной раз, я понял, что выход уже рядом. Поразмыслив, пришёл к выводу, что пистолет и планшет надо оставить тут, в трубе. Кто знает, может ещё и вернусь сюда… А тут мою ухоронку никто не найдёт. Я, например, не могу представить себе безумца, который по собственной воле полезет в эту грёбаную нору.

В результате этого путешествия к паранойе, с которой я уже свыкся, прибавилась ещё и клаустрофобия. В общем, я сложил все свои ценности в один из коробов, куда уже век никто не заглядывал. И ещё век не заглянет. Закидал всё сверху комками плесени, да пополз дальше, к выходу…

Выбрался я из успевшего мне осточертеть лаза в какой-то подсобке. Что интересно, эта подсобка выглядела точь-в-точь, как комнатки в Заброшенных Секторах. Заросшая до невозможности плесенью и захламлённая какими-то невнятными обломками и прочим мусором. Сюда тоже никто не заглядывал очень давно. И это в нескольких сотнях метров от пассажирского терминала… Кругом бардак, однако.

Ну да ладно, остался последний рывок, и я в безопасности. Ну как… Если я достигну цели, то будет гарантия, что тут меня никто не убьёт. Смерть может настигнуть меня позже, но уже не здесь. И это будет уже совершенно иная история.

Объясню. Я стремился к вербовочному пункту Планетарных Сил Империи. Если я попаду на его территорию, и заявлю, что готов подписать контракт, то всё. С этого момента моя тушка принадлежит только имперским Планетарным Силам.

Само собой, вероятность расстаться с жизнью при прохождении службы далеко не нулевая. Но если я останусь на станции, меня грохнут наверняка. К бабке не ходи. Так что я выбрал из двух зол меньшее. Надеюсь…

Отжал язычок замка. Приоткрыл дверь и выглянул в магистральный коридор. Он был залит светом, и плесени не было совсем. Вот что значит цивилизация!

Коридор был пуст. Поэтому я смахнул со своего комбеза грязь, паутину и куски плесени. И решительно вышел из подсобки.

С деловым видом дошёл до первого перекрёстка. И тут удача меня покинула.

— Эй, ты! Стоять! — крик плетью хлестнул по моим и без того натянутым нервам.

Я не стал дожидаться продолжения и сорвался с места в карьер.

— Ржавый, стой, тебе говорят, — меня узнали и теперь не отстанут, — Парни, взять его! Барсюк за него обещал кредитов немеряно!

Топот множества ног за спиной говорил о том, что за мной гонится целая толпа. Надо же было так нарваться-то…

Я бежал изо всех сил… Хотя, откуда им было взяться-то, силам этим? Трое суток не жрамши. Пил тоже, только чтобы окончательно не засохнуть…

Но по ощущениям обратная дорога из заброшки далась мне гораздо легче, чем я рассчитывал. Даже странно…

Впереди показался выход в тот самый холл, где находился заветный павильон. Как только я окажусь внутри, то моментально избавлюсь от всех старых проблем. Зато тут же отгребу новых.

Но с новыми будем разгребаться потом. По ходу жизни. А сейчас надо поднажать. Уже слышен не только топот, но и сопение преследователей. Значит догоняют, сволочи…

За спиной хлопнула закрывшаяся дверь.

— Хочу заключить контракт! — заорал я во всё горло. Это на тот случай, если вербовщик попадётся глуховатый.

Мне было надо, чтобы тот хмурый дядька, что сидит за низенькой стойкой и попивает из высокого бокала что-то, очень похожее на пиво, понял меня правильно.

И он таки понял! Входная дверь, спиной к которой я по прежнему стоял, вдруг широко распахнулась.

Распахнулась она от молодецкого пинка, попутно отбросив меня на середину приёмной вербовочного пункта. Я упал ничком, уткнувшись мордой в пол.

— Вот он, ш-шука! — голос радостный и шепелявый. И знакомый — Гриша-Клык. Я ж ему и в грызло успел тогда хорошо заехать. Аж зубы веером разлетелись. То-то он сейчас шепелявит-то…

— Стоять! — а вот от этого крика я аж вздрогнул. Вербовщик заорал так, что ворвавшиеся в павильон беспредельщики невольно застыли на месте.

— Мы, это… — проблеял один из моих преследователей, — за ним. Преступник он.

— Это он там, за дверью преступник, — проскрипел хозяин павильона, — а тут он — рекрут Корпуса Планетарных Сил. Вы же знаете Закон…

И я услышал характерный звук, который ни с чем не спутаешь. Сытый лязг затвора, досылающего патрон в патронник.

— Но… — а за мной бежали в натуре крутые ребята, оказывается. Или наглухо дурные. Даже я понял, что дядька этот убьёт человека, как муху прихлопнет. Ему всё едино, что человек, что муха. А эти ещё вякают чего-то…

— Вот что, пупсики, валите-ка вы отсюда, покуда я в вас дыр не наделал, — прозвучало вроде как примирительно. Но было ясно, что ещё одно слово поперёк, и оружие, что у него в руках, начнёт плеваться смертью. И ничего ему за это не будет — он в своём праве.

— Пошли наружу, — дрожащим от злобы голосом сказал кто-то из моих преследователей, — там подождём, — похоже, они не верили, что я всерьёз собрался под флаги.

Зашаркали подошвы, и бандюганы потянулись на выход. Наконец хлопнула дверь. Я завозился, поднимаясь. Спросите, что я до сих пор тут валялся? Так всё просто. Если бы этот отмороженный дядька открыл стрельбу, то вероятность словить шальную пулю была бы гораздо ниже.

— Привет, пупс, — дядька положил на свой прилавок здоровенную штурмовую винтовку. Не иначе, как я слышал лязг затвора именно этой внушительной волыны.

— Здравствуйте, — ответил я, косясь на окно, за которым маячили бандиты. Они были уверены, что я выйду обратно. Действительно, те кто вербовался в Планетарные Силы до старости, как правило, не доживали. А потому очередей в вербовочные пункты никогда не наблюдалось. И бандюганы рассчитывали, что я понадеюсь на то, что удастся выкрутиться, и выйду к ним. Но дурных нет…

— Я слышал, ты что-то тут про контракт говорил? — ехидно спросил вербовщик, — да перестань ты на окно пялиться. Покуда ты у меня — твоя задница в безопасности. Кстати, а восемнадцать-то тебе есть? — в этом вопросе читалось явное недоверие. Молодо выгляжу, наверно.

— Спасибо, — выдохнул я, пытаясь унять сердце, бухающее в груди, — Через три месяца будет…

— Добро. Пойдёт. Главное, чтобы тебе восемнадцать было, когда ты из учебки выйдешь. Чтобы тебе нейросеть поставили… Да ты сядь, успокойся, — он кивнул на пластиковый стул, стоявший у стены. Над ним красовался огромный плакат. На плакате воин, облачённый в лёгкий тактический доспех космодесантника поливал огнём из ранцевого огнемёта какой-то клубок щупалец. Щупальца, наверное, символизировали мерзостных ксеносов, с которыми Империя победоносно сражалась уже которое десятилетие. Ну, по крайней мере в новостях всегда говорили, что непременно победоносно…

— А пока сидишь и в себя приходишь, я тебе вводную информацию зачитаю. — я только сейчас обратил внимание на то, что вместо одной ноги у него киберпротез. Хром деталей блестел в свете офисных ламп. И выглядел этот протез весьма солидно. Я даже представил, как будет ощущаться пинок такой ноги. И поёжился.

Дядька уставился в монитор, стоящий у него перед носом, и начал бубнить. Это был текст, с которым он был обязан меня ознакомить перед подписанием контракта.

Я прикрыл глаза и вслушался в его монотонную речь. А говорил он вещи интересные.

Контракт не менее, чем на пять лет. Шесть месяцев в подготовительном центре, там ставят нейросеть — а потом в войска. Контракт расторжению не подлежит. Совсем. Раньше истечения этого срока можно покинуть Планетарные Силы только одним способом. Вперёд ногами, обутыми в парадно-выходные белые тапочки.

Но есть нюанс. Если начальство сочтёт тебя достойным, то могут направить учиться дальше. Само собой, что только в военных училищах. Но это уже возможность, хоть и призрачная, перестать быть просто мясом. Если не дурак, то со временем можешь выбиться в офицеры. Белая кость, голубая кровь, все дела… Эх…

Но ладно, там ещё много интересного. Например то, что учебные части формируются по половому признаку, а вот боевые — уже из представителей обоих полов. Другое дело, что девушек не на все должности зачисляют. Но, с другой стороны, я-то не девушка. Меня на любую можно. Но что-то подсказывает мне, что выбор у меня будет совсем не богатый…

— Так, пупсик, ласково обратился ко мне вербовщик, — ты всё понял?

— Так точно! — ну, раз собрался в армию, то надо привыкать и изъясняться по-армейски.

— Тогда вот тебе контракт, ознакомься, — с этими словами он вручил мне несколько листов с убористым текстом. Я тут же взял предложенное и углубился в чтение.

В общем, все изложено предельно ясно. Я ставлю подпись, и тут же становлюсь собственностью Корпуса Планетарных Сил. Боевым рабом, так сказать. Но, как говорилось раньше, есть призрачный шанс выбиться в люди…

Под пристальным взглядом сурового дядьки я поднялся со стула. Подошёл к стойке и несмело отодвинул в сторонку его монструозный штурмгевер3. На освободившееся место положил контракт и обернулся:

— Должно же быть два экземпляра?

— Ты уже созрел? — удивился тот, — а как же глупые вопросы и всё такое прочее?

— Опустим для краткости, — ответил я, и, взяв из рук хозяина этого заведения второй экземпляр контракта и ручку, заполнил личные данные и расписался.

— Так ты у нас Алексей Князев… Ну, что ж, добро пожаловать в ад, пупсик. — вербовщик расплылся в сочувственной улыбке. — Я так понимаю, что отправки ты будешь дожидаться у меня? — и хитро так глянул на окно, в котором всё ещё маячили рожи бандитов.

— Так точно, — вздохнул я.

— Ну, тогда двигай по этому коридору, — он кивнул на проём в задней стене, — первая дверь справа — там кубрик будет. Выбирай любую койку, не стесняйся. И хрючево там же — в холодильнике.

1 ФПИ — Карта — Физического, Психического и Интеллектуального развития. ФПИ является полным паспортом совершеннолетнего разумного, достигшего 18-летнего возраста. Карта привязывается к номеру индивидуальной Нейросети. Нейросеть тоже ставят только по достижении 18-ти лет.

2 Базовая нейросеть первого поколения ставится всем по достижении 18 лет за счёт государства.

3 Штурмовая винтовка (нем.)