Звездная дверь

Глава 16

Очевидно, мы с Филом умудрились выстрелить одновременно, и после мига этого осознания я, почти на голых инстинктах, пригнувшись так, что едва не упала на четвереньки, метнулась в сторону ближайшей колонны, молясь всем богам, чтобы следующая пуля чёртового Гилмура не прошила мою собственную башку.

К счастью, пронесло. Во всяком случае, ещё одного выстрела не последовало, но расслабляться было рано — возможно, мой спутник-бандит сейчас как раз менял дислокацию, чтобы сподручнее выцеливать меня.

— Хороший выстрел, детектив! — разнёсся под сводом пещеры его громкий и, как ни странно, чрезвычайно довольный голос. — Почти не пришлось вам помогать.

«Помогать?» — озадачилась я, съёжившись за широким брусом и осторожно пытаясь выглянуть в «зал».

Труп Сонга лежал спиной на алтаре, куда его, видимо, отбросило моим выстрелом, абсолютно неподвижный, и из него обильно вытекала та непонятная тёмная жижа, видимо, заменявшая ему кровь, и заливала саваны его сыновей.

«Что я наделала…» — с трудом сглотнув вязкую и горчащую слюну, я пару раз несильно стукнулась головой о дерево.

Да, безусловно, Сонг на меня напал. Мои действия спокойно можно было трактовать как самозащиту — особенно, на фоне той чертовщины, что творилась вокруг, — но для меня самой это было крайне слабым оправданием.

— Эй, детектив, вы в порядке? — раздался голос Фила — теперь уже не сверху, с балкона, а с одного со мной уровня. — Вас не зацепило?

Удивительно, но в словах этого проклятого лицемера даже звучала искренняя встревоженность! Отвечать ему я, разумеется, не стала — ещё не хватало выдавать позицию…

По крошке и стеклянным осколкам, усеивающим пол, прохрустели шаги Гилмура, останавливаясь, судя по всему, рядом с алтарём, и по задумчивому хмыканью я догадалась, что он разглядывает тело своего бывшего работодателя — и подопечного.

— Прямо в сердце, — одобрительно прокомментировал он. — Неплохая точность, мисс Вудворт. Кстати, вам там удобно? Если вы ранены или подвернули ногу — дайте знать, я помогу.

«Ага, разбежалась», — фыркнула мысленно я, крепче сжимая рукоять револьвера и стараясь как можно тише перебраться на другую сторону колонны.

Однако, вопреки моим опасениям, преследовать меня, или пытаться перехватить Фил не стал — остался у камня. Я убедилась в этом, когда наконец-то собралась с духом, и, почти бесшумно поднявшись на ноги, выглянула из своего укрытия.

Гилмур, повесив винтовку на плечо, изучал бессознательные тела поселенцев, и, судя по его нахмуренным бровям, что-то ему не нравилось. Одно из двух — либо то, что они были живы, либо, наоборот, состояние их оказалось не настолько стабильным, каким его пытался обрисовать Сонг. В любом случае, последнее, чего я хотела — оставлять его наедине с пострадавшими.

Подняв руку с оружием и взяв Филиппа на прицел, я вышла из-за колонны, стараясь скрыть лёгкую дрожь запястья — всё-таки напряжённость, копившаяся все последние дни, давала о себе знать не лучшим образом.

— Два шага в сторону, Фил, — скомандовала я, поймав его удивлённый взгляд. — И держите руки так, чтобы я их видела. Подальше от оружия…

«Чёртова реакция!» — взвыла я про себя, когда Гилмур, в точности выполнив первую часть приказа, как-то незаметно шевельнул плечом и, подхватив упавшую ему прямо в руку винтовку, молниеносно навёл ту на меня.

— Чёрт, детектив, — выругался он, и лицо его стало крайне недовольным — что странно, учитывая, что мы оказались в патовой ситуации. — Ну чего вы начинаете? Нормально же всё было…

— В какой вселенной происходящее здесь может считаться нормальным⁈ — не удержалась от возгласа я, сетуя на то, что вот на Гилмура у меня рефлекс «пристрелить угрозу» почему-то не сработал.

— Ну-у… допустим, с «нормально» я погорячился, — вздохнул Филипп, после чего, перехватив Т26 поудобнее, терпеливо поинтересовался: — И каковы ваши планы, детектив?

— Для начала — убедиться, что с заложниками всё в порядке, — твёрдо заявила я, не отводя от него взгляда.

— Не хотелось бы вас разочаровывать, но старикан откинулся, — без особого сожаления заметил Гилмур, а меня будто ножом полоснуло — не справилась!

— Вы врач? — глухо спросила я, осторожно, шажок за шажком, приближаясь к алтарю с другой стороны.

— Нет, но обычно отсутствие пульса говорит о том, что пациент, скорее, мёртв, чем жив, — пожал плечами Фил. — Если не доверяете мне — проверьте сами. И пушку можете опустить — я уже, вроде бы, ясно дал вам понять, что не собираюсь причинять вам вред.

— А как же, — ядовито заметила я. — Сонга вы тоже обещали не трогать.

Скепсис, проступивший на лице Гилмура, был достаточно откровенным — как и взгляд, брошенный на простреленную грудь безумца.

— Не захотел рисковать вашим благополучием, хотя и, признаться, рассчитывал на чуть более явную признательность, — с толикой сарказма сказал он, после чего коротко вздохнул и опустил ствол винтовки вниз. — Я вам не враг, мисс Вудворт.

Борясь с всколыхнувшейся вновь паранойей, я всё же не могла не признать, что захоти он — я уже много раз была бы мертва. Это не отменяло того, что его мотивация всё ещё оставалась для меня полной загадкой. Однако играть в гляделки с бандитом сейчас мне совершенно не хотелось — особенно, когда под угрозой находилась жизнь последнего оставшегося заложника.

— В таком случае — помогите мне с Рэем, — буркнула я, медленно опуская пистолет с затаённым облегчением — руку уже ощутимо потряхивало.

— Рэй? — удивлённо переспросил Фил, а когда я кивнула на мальчика — вновь слегка скривился. — А… успели познакомиться?

— Да, вчера, — отрывисто бросила я, пряча револьвер в кобуру и склоняясь над мальчиком, убеждаясь в том, что хотя бы у него сердцебиение осталось в порядке. — Его нужно привести в себя, обработать раны… И одеть — он замёрз. Принесите одежду — я уверена, в тех кучах, мимо которых мы шли, будет что-то подходящее. И раз уж здесь жили какие-то психи — возможно, тут можно найти аптечку?

— Детектив… — начал было Гилмур, но осёкся, когда я подняла на него взгляд — мне очень хотелось надеяться, что он прочитал в нём всё, что я думала о неуместных задержках, — и снова вздохнул. — Ладно, как скажете. Я всё принесу.

— И побыстрее, — кивнула я, скрывая за суровостью тона растерянность.

К счастью, более мужчина пререкаться и мешкать не стал — развернулся и трусцой направился к лестнице, по которой вскарабкался с изрядной ловкостью, после чего скрылся за гигантской шлюзовой дверью.

Мне, как ни странно, стало чуточку спокойнее. Всё же я не слишком доверяла прихвостню Ванделли, даже несмотря на все его доводы. Кстати, интересно — мафиозное семейство имеет отношение к этому бункеру, или это сам Фил «шабашит» на сторону?

Размышляя так, я, подавив смесь брезгливости с опаской, стянула с алтаря тело Сонга на пол. Он оказался неожиданно тяжёлым, для своего истощённого вида, но это-то меня как раз не удивило — исчезающий после смерти тонус мускулов любого превращал в неподъёмный «мешок».

Тянущаяся за ним полоса той самой непонятной чёрной жижи, как ни странно, не свернулась, как это было раньше, а сохраняла вид и консистенцию чего-то похожего на мазут, и теперь в изобилии покрывала поверхность камня, эксгумированные тела его сыновей и частично пол. Я старалась обойти тело, не наступив в лужу, но не была уверена в том, что преуспела…

Я вновь бросила взгляд на белобрысого мальчугана, убедившись, что его худенькая грудка всё так же медленно и ровно вздымается и опускается, и со вздохом обошла алтарь с другой стороны — стягивая на пол его деда.

«Чёрт, лучше бы попросила Гилмура подсобить с этим», — посетовала я на себя, запоздало подумав, что вот уж таскание трупов точно ему можно было бы доверить, но что сделано — то сделано. Вот и расхлёбываю теперь сама…

И лишь опустив тело старика, я поняла — какую же дичайшую глупость я совершила. Это же место преступления! Массовое убийство с жертвоприношениями! Сюда необходимо вызвать полицию, оцепить всё, составить протокол… А что делаю я⁈ Перемещаю тела, чтобы минимизировать стресс, который получит пришедший в себя мальчик — будто бы пережитого ему было мало!

«Долорес, ты идиотка…» — простонала мысленно я, понимая, что вернуть всё «как было» уже не получится.

Но кто бы мне позволил совершить все необходимые процедуры? Что-то мне подсказывает, что объяви я Гилмуру о своих намерениях — он меня вот прямо тут и пристрелит, выложив в рядок с остальными участниками этой жуткой сцены. С другой стороны — отчитываться ему я не обязана ни разу, и всё, что мне нужно — выбраться наружу, улизнуть от него и дозвониться до Роджерса. Уж старика-то я убедить смогу… Это же преступление федерального уровня! Маньяк вырезал целое поселение!

Из-за спины раздался тихий всхлип, а затем тоненький жалобный стон — какой часто можно услышать у ребёнка, пробуждающегося от жуткого кошмара.

Рывком обернувшись, я увидела, как открыл глаза Рэй, но тут же зажмурился. Жалобно скривившись, он поднял руки, пытаясь кулачками протереть глаза — но вырезанные на его коже знаки доставляли ему серьёзный дискомфорт, хотя мальчик этого пока, скорее всего, не осознавал.

— Эй-эй-эй, тише… — склонившись над ним и стараясь не касаться ран, я перехватила его запястья, заглядывая ему в лицо. — Всё позади. Ты в безопасности… Помнишь меня?

В мутных глазёнках, с трудом сфокусировавшихся на мне, мелькнуло узнавание, и мальчик даже слегка улыбнулся — очень сонно, явно пока не до конца соображая, что происходит.

— Долорес… — протянул он, после чего несколько раз быстро моргнул и повернул голову в сторону, нахмурившись. — А что… Ой, где я?

Я с силой прикусила губу изнутри, тщетно взвывая к почти позабытому профессионализму, и судорожно соображая — как объяснить ребёнку, что всю его семью вырезал один психопат, и почти преуспел в том, чтобы убить и его самого?

— Что ты последнее помнишь, Рэй? — осторожно спросила я, решив быть последовательной — заодно, если повезёт, соберу хотя бы часть свидетельских показаний.

— Я был дома… Мы завтракали с ма и дедом, — протянул, запинаясь, мальчик. — А потом… Потом началась гроза, вроде бы. Ма велела выключить свет. Я выключил везде — даже в прихожей дотянулся! А когда стало темно… когда стало… темно…

Его неуверенный голосок сломался окончательно и затих, а сам Рэй замер, беззвучно шевеля губами и глядя куда-то в потолок.

Это зрелище вновь заставило болезненно сжаться сердце, и я, протянув руку, осторожно погладила слипшиеся от пота и крови светлые пряди:

— Что произошло, когда ты выключил везде свет? — мягко спросила я. — Не бойся, что бы там не произошло — теперь это позади. Я никому не позволю тебе навредить, хорошо?

Вновь моргнув, Рэй наконец перевёл взгляд на меня, но теперь в его широко распахнутых глазах стояли слёзы:

— Там был тот, квадратный! Он пришёл, и… Он что-то сказал — я не помню, что, — хлюпнув носом, мальчишка задрожал, перекатившись на бок и съёживаясь в комочек.

— Тише, тише, малыш, — я разрывалась между желанием обнять плачущего ребёнка и страхом сделать ему больно, но Рэй сам потянулся ко мне, вцепившись руками в мою измятую рубашку и зарываясь лицом мне в плечо.

— Я не помню, что! — проныл он, перемежая слова всхлипами, а я, плюнув на осторожность, обвила его руками и принялась укачивать. — Но мне стало очень-очень страшно. И ещё стало совсем темно, я даже этого квадратного перестал видеть! И ма! И деда! Ничего не видел! И от этого становилось ещё страшнее…

— Всё хорошо, всё позади… Больше не темно. Даю слово, больше не будет темно… — бормотала я, проклиная Сонга и его прихвостня на чём свет стоит.

Мальчик какое-то время хныкал, но вскоре затих и отстранился от меня, насупившись:

— Извините, мэм… — явно стараясь звучать взрослее и серьёзнее, проговорил он, утирая ладошками слёзы с лица, но ойкнул и скривился, когда солёная влага попала на порез. — Ой… что это?

Вытянув перед собой руки, Рэй со смесью страха и изумления принялся разглядывать порезы.

— Это… — я сглотнула, пытаясь побороть новый приступ тошноты, настигший меня при необходимости всё объяснять. — Тебе хотели навредить. Один сумасшедший нехороший человек. Но, к счастью, всё обошлось, и он теперь никогда и никому не сможет сделать плохо.

— Вы застрелили его? — понимающе протянул мальчик, посмотрев на револьвер в кобуре, а затем, нахмурившись, посмотрел на фигуры в саванах, обёрнутых лентами. — А почему мои царапины похожи на эти закорюки?

«Боже, дай мне сил…» — я беспомощно оглянулась на балкон, в надежде услышать шаги Фила, но там никого не было.

— Их нужно обработать, Рэй… Скоро мой знакомый вернётся и принесёт аптечку, мы обработаем твои раны и вернёмся домой, хорошо? — я ободряюще улыбалась, говоря это спокойно и уверенно, но в глубине души содрогалась от мысли, что Гилмур мог меня обмануть.

Ведь, если вдуматься, это был бы самый разумный шаг с его стороны… Оставить здесь умирать оставшихся свидетелей. Я сама его отпустила, но другого выбора у меня всё равно не было, кроме как довериться бандиту. Отвратительно.

«Ещё и не пристрелила, когда была возможность…» — в который раз укусила я саму себя за малодушие.

Держала же на прицеле… А он дёрнулся. У меня рефлексы вполне заточены под то, чтобы при малейшем намёке на угрозу открывать огонь, а тут что? Дала слабину? Повелась на его болтовню?

Тяжело вздохнув, я мотнула головой, заводя за ухо мешающую прядь волос, и, растянув губы в улыбке, переспросила у Рэя, который, кажется, обращался ко мне чуть раньше:

— Ты что-то говорил, милый?

Но когда я подняла взгляд, поняла, что смотрит мальчик не на меня, а куда-то мне за спину с крайне озадаченным и изумлённым видом:

— Ого-о-о… А так бывает?

Я обернулась, машинально положив ладонь на рукоять револьвера, ощущая, как ёкнуло сердце, но в первый момент не увидела никакой угрозы… Во второй тоже. И лишь присмотревшись — там, в черноте, разлитой в дальнем конце пещеры, я увидела изменения: еле заметную рябь, какую можно увидеть над раскалёнными предметами, и мерцающие там и сям крошечные белые искры.

— Всё нормально, Рэй. Оставайся на месте, — немного ломким голосом скомандовала я.

Краем глаза я увидела движение — опасно близко к нам, буквально под ногами, — и быстро спрыгнула с края алтаря, сфокусировав взгляд на «раздражителе». Сначала я не поверила своим глазам, тоже списав всё на эффект переутомления и нервного напряжения, но, когда за плечом у меня ахнул Рэй — поняла, что это вижу не я одна.

Капли тёмной «мазутной» жижи, вытекшей из тела Сонга, медленно, словно нехотя, но всё равно презрев гравитацию и законы физики, отрывались от каменной поверхности алтаря и гладкого стекла пола. Поднявшись где-то на высоту моих глаз, они зависали этакими неаккуратными комочками, после чего устремлялись к той самой рябящей черноте.

«Рэй, уходи отсюда», — хотела сказать я, но почему-то не смогла и рта раскрыть.

— Ошибка… ошибка, ошибка… — раздался у меня в ушах знакомый шелестящий голос Сонга.

Едва не подпрыгнув на месте, я всё-таки рывком вытащила из кобуры револьвер и навела тот на тело, неподвижно лежащее в шаге от меня.

— Я не знал, я не знал… — эхом отражаясь от далёких стеклянных стен, взмыл к потолочному куполу его скорбный вздох. — Я не знал…

Странное вибрирующее гудение, заполнившее всю пещеру, отзывалось тянущей дрожью в моей диафрагме, но, вопреки опасению, стены не задрожали и нам на головы не посыпалась стеклянная крошка. Гудение же, какое-то время оставаясь на одной ноте, разделилось на несколько, складываясь в жуткую, противоестественную мелодию, в которой я не без труда узнала музыку, которую проигрывала музыкальная шкатулка.

«Что происходит?..» — я несколько раз с усилием моргнула, ощутив накатывающую усталость и сонливость — и вместе с тем на меня снизошло какое-то неестественное спокойствие.

Рэй стоял чуть в стороне, с крайне осоловелым видом таращась вдаль, куда одна за другой уплывали капли. И уже там, над небольшим каменным уступом соединяясь с тьмой, они вспыхивали яркими звёздами и оставались висеть так — словно здесь, в богом забытом Першинге, под водой в странной пещере появился крошечный клочок огромного Космоса. Кажется, я даже могла узнать пару созвездий…

Воспоминание о странном сне настигло меня в тот момент, когда вся поверхность очистилась от крови Сонга, а полотно бархатистой черноты оказалось унизано сияющими точками так часто, что стало больно глазам.

И в эту же секунду «звёзды» слиплись, притягиваясь друг к другу и складываясь в узкую линию — но лишь для того, чтобы в следующую распахнуться идеально ровным белым диском.

Мелодия, занявшая моё сознание почти целиком, вновь изменила тональность, становясь тревожней, и тут же мой разум будто расщепился на три части.

Я делала шаг вперёд, стоя почти на самом краю каменного уступа, вытягивая руку в сторону светящегося диска, и в момент, когда мои пальцы почти коснулись его — мой бок пронзила жгуче-острая боль. Опустив глаза, я увидела, как по светло-серой ткани моей рубашки расплывается кровавое пятно, а, оглянувшись, наткнулась взглядом на ощеренную шакалью пасть, возвышающейся над воротником долгополого пальто…

Я сделала шаг вперёд, стоя почти на самом краю каменного уступа, и мои пальцы, а, следом за ними и предплечье, окунулись в молочную белизну… Вот только ощутила не тепло, а невозможный обжигающий холод, тысячей лезвий пронзивших мою руку. И когда я с криком отшатнулась назад, выдёргивая из ледяного плена конечность, то увидела, что та, будто грубой чешуёй, покрыта коростой инея… Как эта изморозь, точно живое существо, потянулась вверх, поглощая мою руку целиком, перекидываясь на плечо, растекаясь вверх и вниз, стягивая горло и сковывая грудь… Чтобы спустя бесконечно долгие мгновения — осыпаться на чёрное стекло кровавыми хлопьями. Вместе с моей кожей…

Я застыла перед каменным алтарём, на котором брошенной в пустоту безмолвной мольбой лежали два тела, укутанные в саваны. Молящийся, совершивший бесчисленное количество ошибок, в конце своего жизненного хоть что-то сделал правильно: умер. И та самая великая Сила, скрывающаяся за Звёздной Дверью, которой он мечтал овладеть, отозвалась на его предсмертную мольбу…

Сзади раздался странный шорох — словно в деревянной коробочке перекатывались сухие горошины. Шелест, скрипт, тихий скрежет.

Медленно, словно во сне, я обернулась, подсознательно догадываясь о том, что увижу, и всё равно — подрагивающие и вяло шевелящиеся «свёртки» на алтаре заставили меня содрогнуться.

Как ни странно — оцепенение спало и с Рэя, но в его поле зрения также попал алтарь, и мальчик, издав истошный вопль, сделал то, чего я так хотела раньше — зайцем метнулся к лестнице, взлетев по ней вверх с невероятной ловкостью, и скрылся за дверью.

Я же осталась стоять на месте, тупо глядя на ожившие трупы, которые сейчас, ведомые какими-то запредельными силами, пытались прорваться сквозь старую и иссохшую ткань. Я смотрела на прорехи, проделанные фалангами пальцев, лишёнными плоти. Я смотрела, как ленты соскальзывают вниз, на пол, и как расходятся полотнища, обнажая старые кости…

«Бо-о-ольно-о-о…» — я не услышала, но осознала жалобный хриплый стон.

«Убей…» — вторил ему второй голос — чуть грубее и старше.

Крупная дрожь, сотрясающая всё моё тело, пощадила лишь ноги, которые будто пристали к полу — так, что я не могла сделать и шагу. Часть моего разума — та, к которой я обращалась в минуты самых сильных потрясений, сейчас отказывалась приходить мне на помощь. Никаким «дымом и зеркалами», в данный момент, я объяснить происходящего не могла, но принять это — означало выделить в своём мировосприятии нишу для психопатов-некромантов и оживших мертвецов.

«Пощади-и-и!.. Убе-ей…» — голоса дуэтом стенали в моей голове, и в какой-то момент вытеснили оттуда любые страхи и сомнения, оставив только чистое осознание: то, что они получили — было не даром возвращённой жизни, а форменной пыткой. Концентрированным страданием живого разума, запертого в давным-давно мёртвом теле. И всё, что я могла сделать — унять эту боль, восстановив столь грубо нарушенное равновесие.

Несмотря на стучащие зубы, револьвер в поднятой руке не дрожал — но я всё равно придержала его второй. Мне пришлось несколько раз моргнуть, поскольку изображение извивающихся на камне скелетов, укрытых остатками высохшей кожи и истлевшего мяса, расплывалось.

— Простите меня… — зачем-то попросила я, очень отстранённо удивившись тому, как хрипло звучит мой голос, после чего дважды, с небольшим интервалом, спустила курок.

Доведённая до исступлённого невыносимого визга мелодия смолкла. Лопнула невидимая струна, возвращая моему зрению и разуму целостность, и в сопровождающей это ослепительной вспышке, под аккомпанемент взрывов не выдержавших конкуренции прожекторов, мигнул и погас белый диск.

Затихло и мечущееся под сводами пещеры эхо моих выстрелов, а я всё стояла и стояла, не в силах пошевелиться — в кромешной темноте и тишине, нарушаемой лишь моими собственными рваными всхлипами…

Ноги не выдержали первыми, подломившись и заставив меня упасть на колени, по которым больно ударил стеклянный пол, но даже это меня не отрезвило — слёзы непонимания, ужаса и безысходности, прорвавшиеся без моего ведома ранее, теперь душили меня, не принося облегчения, но причиняя ещё большие муки.

Съёжившись на полу, замкнувшись в глухой раковине отрицания, больше всего на свете я хотела, чтобы кто-нибудь пришёл и… включил свет. Хотя бы просто включил свет! Мир, окружающий меня, был соткан из тысячи детских кошмаров, вот только в отличие от далёких сновидений — сейчас всё было реальным.

Меня окружали тьма и смерть.

Где-то там, в темноте, скрывалась жадная бездна — угроза относительно далёкая, но пугающая.

Рядом, на расстоянии пары шагов, лежал обескровленный труп Сонга. Чуть дальше — тело старика. И уж совсем близко, на проклятом алтаре, замерли две иссохших мумии с простреленными головами…

«Рэй…» — кажется, это была первая полноценно оформившаяся мысль в хороводе безумной мешанины всего, что я видела, слышала — или думала, что слышала.

Мысль эта взорвалась тревожным колоколом, заставив меня даже задержать дыхание от вновь проснувшегося страха, от которого обмирало всё внутри — но теперь не за себя, а за другого человека. Слабого, беспомощного и зависимого…

Заныла поясница, что, вкупе с бешено колотящимся сердцем и прояснившейся головой, было верным свидетельством лошадиной дозы адреналина, выброшенной в кровь, и я приподнялась на руках, принявшись вслепую лихорадочно шлёпать ладонями вокруг в поисках револьвера.

— Рэй! — воскликнула я уже вслух, но мне отозвалось только эхо.

Зато, словно утешительный приз, оружие будто само скакнуло мне руки. Я порывисто встала на ноги, крепко зажмурившись и отчаянно пытаясь сохранить равновесие и сориентироваться в пространстве.

«Два шага вперёд — алтарь, значит, позади меня — обрыв… Нет, если идти вслепую — обязательно на что-то напорюсь…» — я открыла глаза и внезапно поняла, что периферическим зрением вижу впереди и вверху слева еле заметно светящийся овал. Не бог весть какой источник света — но зато неплохой ориентир выхода из этого чёртового пекла.

Нервозность, из-за которой у меня зазудели кончики пальцев и знакомо загорчило на кончике языка, заставила меня вспомнить о «вредной привычке», и, по цепочке, следом вспыхнуло спасительное озарение: зажигалка! Та самая, которую Фил, как и портсигар, не забрал у меня, и которая, как обычно, оттягивала слегка карман моих брюк.

Мгновенное облегчение, затопившее моё сознание, испарилось в ту секунду, когда я, вытащив «Зиппо», не с первого раза — но сумела зажечь огонёк, и в его слабом дрожащем свете увидела прямо перед собой алтарь, с лежащими на нём мумиями.

Подавив инстинктивный порыв отпрянуть, я сделала пару глубоких вздохов, и очень осторожно, стараясь не мешкать — поскольку огонёк неумолимо нагревал саму зажигалку и испарял бензин, — принялась продвигаться к выходу.