Звездная дверь

Глава 15

Выйдя из шлюза, мы оказались в длинном узком помещении, более всего похожем на раздевалку в моей учебке. Вдоль стен стояли такие же серые шкафчики для одежды, а чуть подальше, перед очередной дверью — на этот раз вполне обычной, из толстого листового металла, — располагалась пара столов.

Туда-то и направился Фил, небрежно и с грохотом бросивший на один из них принесённый с собой вещмешок. Как оказалось, плотный материал оказался примерно тем же, из которого были сделаны водолазные костюмы, так что, когда на свет показались несколько обойм калибра.30−06, а затем и целая Т26 — укороченная версия винтовки «Гаранда», невероятно редкое оружие, известное мне только по каталогам прошлого десятилетия, — они оказались в идеально сухом, и пригодном к использованию состоянии.

— Это ещё зачем? — напряжённо спросила я, невольно скосив взгляд на мой револьвер, который Гилмур небрежно засунул себе за пояс брюк на спине.

— Мало ли… — туманно ответил Фил, а затем повернулся ко мне. — Кстати… не были бы вы так любезны, мадам детектив, передать мне тот самый патрон?

В первый момент я даже не поняла, о чём он говорит, а когда дошло — недоверчиво нахмурилась:

— Серьёзно? «Ты»? Вы верите в эту чушь?

Мужчина пожал плечами, кривовато усмехнувшись:

— У меня достаточно живое воображение, мисс Вудворт. И я очень доверчив, — он протянул мне раскрытую ладонь. — Так отдадите?

Фил не сказал этого вслух, но подтекст «отдай по-хорошему, или заберу силой» читался достаточно явно, а я не успела слишком сильно привязаться к этой странной безделице, чтобы из-за неё подвергать свою жизнь и здоровье опасности. Сама идея мне претила именно потому, что по какой-то причине Гилмуру нужен был этот патрон, а после того, что произошло сегодня — я страшно хотела ему как-нибудь досадить… Ну и чего греха таить — провести ряд небольших проверок тоже.

— Держите, — пошарив в кармане, я вытащила наружу искомый патрон, но вместо того, чтобы подойти и положить его на протянутую ладонь — небрежно бросила, не особо заботясь о том, поймает он, или нет.

Поймал. Извернувшись, почти молниеносно выбросил в сторону руку, и будто бы вытащил брошенное из воздуха.

«Реакция отменная», — безрадостно подумала я, слегка набычившись и морально готовая к тому, что Гилмур огрызнётся — но он лишь продемонстрировал мне патрон и ослепительно широко улыбнулся, явно довольный собой.

— Спасибо, детектив. Это может нам сильно упростить задачу, — искренне проговорил он, взяв одну из обойм, и извлёк из неё верхний патрон, закладывая вместо него мой.

— А знаете, что сделает её ещё проще? — спросила я, тщательно пытаясь подавить вызывающие нотки в голосе, и нахохлилась, спрятав руки подмышки — здесь было довольно прохладно, а моя одежда ещё была влажной после дождя.

— М-м… Пока нет. Но вы же просветите меня, правда?

— Вы можете сказать мне, в чём заключается «наша» задача, — я изобразила кавычки пальцами в воздухе, — и я составлю более действенный план по её решению.

Мужчина нахмурился, опустив взгляд на винтовку и с щелчком вгоняя в паз магазин, после чего хмыкнул:

— Без обид, детектив, но я не думаю, что вы сможете предложить более действенный план по убийству Сонга, кроме как пристрелить его из этой крошки, — с этими словами он любовно провёл ладонью по боку Т26.

— Стоп, что? — я быстро моргнула несколько раз, машинально сделав шаг в его сторону. — О чём вы говорите⁈

Гилмур поморщился, повесив винтовку себе на плечо:

— Поверьте, мисс Вудворт, так действительно будет лучше для всех… Кроме Эндрю, конечно, — он немного раздражённо закатил глаза, — но вот это меня, признаться, нисколько не беспокоит.

— Как вы можете говорить о таком мне⁈

Я кипела от возмущения и злости, поскольку ровно сейчас мне предлагалось стать соучастником в убийстве человека, которого мне нужно было вернуть в семью. И чёрт бы с самим Сонгом — я, конечно, не могла осуждать ничьи жизненные решения, но, видит Бог, Эбигейл, наверное, действительно было бы лучше без него… Как у этого бандита вообще язык повернулся⁈

— Детектив, я же сказал…

— Вы действительно думаете, что я буду спокойно стоять в стороне и смотреть, как вы убиваете невинного человека? — перебила я Фила, который вновь помрачнел от моих слов.

— Невинного? — переспросил он, а затем фыркнул. — Вот уж сомневаюсь…

— Это не вам судить, — резко бросила я, скользя взглядом по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы отоварить чёртового мафиози по затылку.

— Возможно. Можете решить сами, мисс Вудворт, — неожиданно сказал он, заставив меня изумлённо вытаращиться.

— Что? — недоверчиво переспросила я, зябко поведя плечами.

— Вы можете остаться здесь и дождаться, пока я не вернусь за вами, чтобы забрать вас наверх, а можете пойти со мной и своими глазами увидеть результат изысканий Сонга, — Филипп выжидающе посмотрел на меня.

— Результат… изысканий? — почему-то это прозвучало крайне зловеще, и в памяти вспыхнули слова «утопленника», сказанные ночью. — Границы, которые он успел переступить…

Внезапно я поняла, что Фил говорит почти то же самое, предлагая мне решить судьбу Эндрю Сонга, и это осознание вызвало во мне новую вспышку подозрения:

— Это вы устроили тот ночной балаган с мертвецом в «Утке»? — резко спросила я, уже не заботясь о том, чтобы придать словам хотя бы видимость дружелюбия.

Филипп, однако, выглядел искренне озадаченным — буквально миг, — а затем почему-то даже слегка расслабился и негромко рассмеялся:

— В мои задачи не входит запугивание очаровательных детективов. Нет, мисс Вудворт, произошедшее ночью не имеет ко мне никакого отношения, — он покачал головой и слегка нахмурился. — Однако, мы заболтались. Не то чтобы я был против — но сейчас нам нужно заняться более насущными делами, так что… решайте, детектив.

Сказав это, Гилмур отвернулся от меня и, поудобнее перехватив винтовку, открыл дверь и вышел в виднеющийся за ней плохо освещённый коридор.

«Чтоб тебя черти взяли…» — ругнулась я про себя, потоптавшись ещё какое-то время на месте, но затем, не выдержав, направилась за ним следом.

Узкие низкие коридоры напоминали не то бомбоубежище из тех, что рекламировали белозубые улыбки с экранов телевизора в преддверии «Красной Угрозы», не то подвалы какого-то хаотично построенного здания. Здесь стоял тяжёлый, слегка затхлый воздух, пропитанный запахами машинного масла и сырого бетона. Вдоль стен тянулись трубы, кабеля, а иногда коридор внезапно расходился в стороны, переходя в длинное и такое же низкое, подобие помещения. В таких «расширениях» размещались странные машины со множеством ламп и индикаторов, с широкими, усеянными тумблерами и кнопками, пультами управления. Ни одна из этих машин не подавала признаков жизни, и ни одну из них мне не удалось идентифицировать. К сожалению, кроме них нам не встретилось ни мебели, ни мелких тяжелых предметов — ничего, что можно было бы использовать как оружие.

Я уже прикидывала, как бы ловчее метнуть в затылок Гилмура портсигар, который тот явно не счёл достойной угрозой, но, увы, склонялась к мысли, что мужчина был прав. А если использовать зажигалку, как утяжелитель в кулак…

«То я разобью себе костяшки и, вероятно, сломаю пару фаланг», — безжалостно оборвала я собственные отчаянные фантазии.

Шаги Фила, шедшего впереди и не подозревающего о моих мрачных помыслах, слегка замедлились, и до меня донеслось сдавленное шипение с явным итальянским прононсом. Нахмурившись и в пару шагов догнав его, я заглянула в очередную — вторую по счёту, — комнату с машинерией, и от увиденного в моей душе шелохнулось совсем уже мерзкое предчувствие.

Вдоль стены были выложены кучки ношеной одежды и аккуратно составленные пары обуви самого разного фасона и размера — от сапог и туфель до домашних тапочек. Я углядела среди одежды даже детскую, хотя по большей части здесь были типичные облачения фермеров — рабочие и домашние штаны, рубашки и платья.

Перед глазами встал образ опустевшей, как мне казалось, из-за проливного дождя площади Першинга, и то самое жуткое ощущение безжизненности, которому я никак не могла найти объяснений. Но сейчас, глядя на разложенную одежду, я поняла, что зацепило меня там, наверху: ни в одном из окон не горел свет, несмотря на то что по случаю такой непогоды было довольно темно. А ведь люди, прячась от гнева природы в кругу семьи, в собственном убежище, почти всегда стремятся хотя бы зажечь свечи, если уж с электричеством могут быть перебои…

— Merda*… — буркнул Гилмур, но задерживаться и рассматривать находки не стал, зато повернулся ко мне и сделал знак поторапливаться. — Идёмте, детектив.

Его мрачность настолько контрастировала с предыдущей бесшабашностью, и настолько оказалась созвучной с моими собственными мыслями, что мне окончательно стало не по себе, а язык словно присох к нёбу, не позволив вымолвить ни звука.

Чуть дальше по коридору мы встретили первую в подземном комплексе дверь, выглядевшую крайне буднично — обычный фанерный лист, высотой под потолок, выкрашенный чуть более темной краской чем стены. Фил прошел мимо нее, даже не посмотрев, и я решила, что лишний раз любопытствовать и нарываться не стоит. Но когда он с такой же уверенностью миновал две таких же двери, расположенных одна за другой в левой стене коридора, я не выдержала:

— Что там? — негромко поинтересовалась я, заметив, как слегка напряглись плечи Гилмура от звука моего голоса.

— Жилые комнаты, — ответил он нехотя.

— Здесь ещё и кто-то жил? — изумилась я, пытаясь сопоставить в голове всё увиденное ранее и представить — каково тут остаться надолго.

— Исследователи, — прозвучал ещё один краткий ответ, после чего Гилмур скрылся за очередным поворотом.

Слегка передёрнувшись при мысли о том, что некие люди добровольно спускались под воду в этот бункер, и проводили здесь дни и, возможно, недели, занимаясь своими делами, я последовала за мужчиной.

Отметив, что пока мы повернули трижды направо, я весьма удивилась, когда поняла, что коридор, в который завернул Фил, оказался очень коротким — буквально метров пять, — и в конце его также был поворот. Направо.

«Мы идём по спирали?»

Зайдя за угол, в свете тускловатых светильников я увидела нечто, усугубившее мою нарастающую нервозность: тёмный смазанный след, тянущийся откуда-то из дальней части коридора и исчезающий за дверью, расположенной в правой стене. Эта дверь отличалась от предыдущих наличием скоб для навесного замка, которого, правда, не было.

— Здесь тоже жилое помещение? — слегка дрогнувшим голосом спросила я, уже чувствуя характерный железистый запах, стоящий в коридоре, и понимая, что вот эта размазанная по полу полоса — следы свежей крови.

— Нет. Здесь ничего интересного, детектив, поверьте мне, — хмуро буркнул Гилмур и пошел дальше, стараясь не наступать на кровавую дорожку.

«Ничего интересного?» — этот ответ всколыхнул во мне глубокую злость.

Он что, меня за дуру круглую держит?

Воспользовавшись тем, что Фил успел отойти на несколько шагов вперёд, я рывком потянула на себя дверную ручку, и та поддалась с тихим чмокающим звуком — по периметру обнаружился толстый резиновый уплотнитель, но вопрос «зачем это?» повис в моих мыслях без ответа.

В лицо мне пахнуло горячим воздухом, а по носу шибануло омерзительным запахом разложения, крови и горячего металла. К горлу мгновенно подкатила тошнота, и я машинально прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать одновременно рвотный позыв и крик, а другой бессмысленно зашарила по боку, пытаясь нащупать отсутствующий револьвер.

Мне почудилось — именно почудилось, — что комната за дверью освещена даже хуже, чем коридор, но это оказалось не так. Просто стены и пол были заляпаны застарелыми, почти черными уже, пятнами крови. У противоположной от входа стены стояла очередная жуткая машина, столь же обильно покрытая зловонной массой, в которой проглядывали также ошмётки плоти, пряди волос и осколки костей. В её поблескивающих гранями жерновах, я с трудом узнала промышленный измельчитель для мусора, но под ними, застывшими сейчас под небольшим углом, виднелись оранжево-красные всполохи огня. Здесь, в помещении, было жарко от этого пламени, как в аду.

Чёрт возьми, это и был ад. Кровь, пламя и запах смерти.

Я бездумно сделала пару шагов назад, не отнимая от лица руки, и остановилась лишь когда упёрлась лопатками в противоположную стену коридора. Вид чудовищного агрегата гипнотизировал меня, притягивал взгляд и внимание, и потому я не удержалась от вскрика, почувствовав прикосновение к плечу.

— Я же сказал — ничего интересного, — мрачно повторил Фил, стволом винтовки закрывая дверь передо мной.

— Что это?.. — выдавила я из себя, с трудом восстановив дыхание и всё ещё пытаясь выгнать из лёгких тошнотворно-гнилостный запах.

— Утилизатор, — мужчина пожал плечами и внимательно посмотрел на меня. — Давайте отложим все вопросы на потом, — он утверждал, а не спрашивал. — Судя по всему, времени у нас всё меньше.

Я сейчас чувствовала себя не в состоянии ему перечить, всё ещё «пережёвывая» увиденное в той жуткой комнате, потому безропотно пошла следом, вглубь комплекса. Ноги мои, слегка подрагивающие в коленках, несли меня на автоматизме, пока я угрозами и уговорами заталкивала свою хрупкую человечность в тёмные и безопасные глубины сознания. Здесь и сейчас у меня не было ни малейшего права застыть — да, чёрт возьми, даже попытаться осознать до конца увиденное! — поскольку там, где-то в этих коридорах, оставался человек, которому нужна моя помощь. И, возможно, кто-то ещё из выживших поселенцев… Мне нужно было двигаться дальше, поскольку никакая моя слабость, ни одна истерика не стоили чужой жизни.

Мы шли по кровавому следу, который становился все шире и грязнее. Скоро ни я, ни Гилмур не могли найти места куда ступить, чтобы не испачкаться, и пришлось идти по крови — не слишком свежей — может, несколько часов, — но все еще маркой.

Коридор закончился дверью, похожей на шлюзовую на входе в комплекс, распахнутой настежь.

За ней оказалась громадная после всех этих крысиных нор пещера, вдоль одной из стен которой тянулся балкончик, на который мы и вышли, с одной стороны заканчивающийся лестницей вниз, с другой — площадкой с несколькими прожекторами, включенными и направленными внутрь пещеры. Тёмные стены, сходившиеся пологим куполом на высоте не менее десяти метров, состояли из какой-то странной поблескивающей породы неопределённого цвета, напоминавшей очень толстое чёрное стекло. Свод подпирали несколько колонн из деревянных брусьев, стянутых друг с другом стальными скобами и приколоченными металлическими полосами.

Всю дальнюю части пещеры, куда конически сходились стены, заполонила темнота. Густая, непроглядная, точно чернила, без единого намёка на малейший отблеск, несмотря на то что прожекторы были почти прямо направлены туда. Там, во тьме, всё будто обрывалось за небольшим, отчётливо видимым уступом, и, хотя я легко убедила себя, что там просто долгий тоннель или провал, в который не добивают мощные прожектора, взгляд туда почему-то вызвал приступ плохо подавляемого нутряного ужаса. Уже второй раз я инстинктивно схватилась одной рукой за пустую кобуру, бессознательно желая вооружиться, а второй стиснула локоть Филиппа так, что он аж дёрнулся.

По центру пещеры расположился большой плоский камень, напоминавший алтари Майя с фотографий в газетах. На его грубо обработанной примитивными инструментами поверхности виднелись канавки, а по бокам в полу пещеры были выдолблены углубления, сейчас заполненные до краёв тёмной жидкостью. Я догадывалась, какой. На алтаре лежали четыре тела, которые с такого расстояния и в таком агрессивном освещении рассмотреть было трудно.

— Господи! — не удержалась я от сдавленного восклицания, и Фил тут же дёрнул меня за руку, заставив отступить за порог.

— Тише, мисс Вудворт, — прошипел он, прижав палец к губам, а затем сделал то, чего я меньше всего от него ожидала — протянул мне мой револьвер. — Надеюсь, вы будете благоразумны?

Я уловила в шёпоте знакомые ехидные нотки, и поразилась тому, как он может сохранять самообладание в такой ситуации!

И что он подразумевал под «благоразумием»?

— Буду, — пообещала тем не менее я, почувствовав, как слегка разжались когти ужаса на сердце, когда в мою ладонь легла знакомая увесистая рукоять. — Эти люди на камне… думаете, они ещё живы?

— Как минимум двое из них — да, — рассеянно отозвался Фил.

А до меня внезапно донёсся тихий-тихий голос, пробившись сквозь неприятный далёкий гул, больше всего напоминающий шум промышленных вентиляторов.

— Тс-с… — цыкнула я на возящегося Гилмура, и слегка вытянув шею, склонила голову к плечу. — Слушайте.

— А? — удивлённо посмотрел на меня тот, но послушно замолк.

Голос звучал еле слышно, бормочуще и невнятно, но я отчётливо различала растерянные интонации. Увы — не слова. Зато направление также стало очевидным — говорящий находился внутри пещеры, и, скорее всего, увидеть его не получалось из-за колонн.

— Там кто-то есть… — прошептала я.

— Само собой, — пожал плечами Филипп. — Сонг. Я же сказал — он у Двери…

Я растерянно оглянулась на открытый сейчас шлюз, но Фил только поморщился, мотнув головой:

— Она там… в глубине пещеры.

Он вновь выглядел жутко сосредоточенным и хмурым, словно прикидывал что-то неприятное, и после недолгой паузы, видимо, решился и повернулся ко мне:

— Отвлеките его.

— Что? — опешила я, в который раз безуспешно пытаясь понять мотивацию моего спутника.

— Ну, вы хотели поговорить с Сонгом — вот и сделайте это, — приглашающим жестом повёл ладонью в сторону лестницы мужчина. — Только будьте осторожны, хорошо? Я не хотел бы, чтобы этот психопат как-то вам навредил.

Увиденное ранее, конечно же, меня настроило на весьма мрачный лад, но даже в таком состоянии я не могла и не хотела верить в то, что всё это — дело рук Эндрю Сонга.

— Бросьте, Фил, с чего вы взяли, что он может мне навредить? — скептически вопросила я, тем не менее скосив взгляд на удобно и уютно лежащий в ладони револьвер.

— С того, что других жертв у него под руками больше нет, — Гилмур неприязненно поджал губы, — но он ещё не достиг цели. Значит, может сорваться. Будьте к этому готовы, детектив.

До меня со скрипом, но дошло, что этот прощелыга пытается использовать меня одновременно как приманку и отвлекающий манёвр! Это было крайне возмутительно, но я решила, что выдвину ему список претензий как-нибудь потом. Когда выберусь из этой передряги живьём — шансы на что, кстати, изрядно повысились, учитывая, что мне вернули оружие.

С другой стороны — мне действительно было необходимо добраться до Сонга, установить его личность и убедить вернуться домой, предварительно, разумеется, удостоверившись, что он в добром здравии, а не под очередной дозой «Гарри». Иначе — сдать его врачам.

— Ладно, — нехотя сказала я и, вновь перешагнув порог, устремилась к замеченной ранее лесенке.

До дна пещеры было не очень высоко — каких-то три метра, — но преодолевала я их с осторожностью, стараясь не издавать шума. Пол, как и стены, оказался неестественно гладким, но подошвы моих ботинок, выпачканные в крови, не особо скользили по поверхности, так что мне удалось незамеченной подобраться ближе к одной из колонн и спрятаться за ней.

— Я не знаю, не знаю, не знаю… — бормотание, внезапно, обрело отчётливое звучание — и оно оказалось гораздо ближе, чем мне хотелось бы. — Не знаю…

Голос и слова вызвали у меня мгновенную вспышку узнавания — но уже не удивления. Почему-то меня совершенно не ошарашил тот факт, что в сбоящей радиопередаче и по сломанному телевизору я слышала пропавшего мистера Сонга. Это, напротив, казалось чем-то закономерным, хотя и малообъяснимым.

«Все вопросы потом» — так сказал Фил, и мне сейчас чертовски хотелось ему поверить.

— Как же я мог так ошибиться?.. — продолжал сокрушаться голос, и, выглянув украдкой из своего убежища, я заметила невысокую тощую фигуру, выходящую из-за другой колонны.

Выглядел Сонг чудовищно.

Если бы не мой опыт в криминалистике и хорошая память на лица, я бы его, пожалуй, не узнала — со своим образом на фотографиях, что я видела, он сейчас имел слишком мало общего. От тучного мужчины не осталось ничего. Жуткое истощение, а может и какая-то непонятная болезнь буквально иссушили его тело за эти несколько дней, превратив в бледную тень самого себя. Явно дорогой костюм висел на нём мешком, дополняя впечатление неряшливости. Но от Сонга веяло такой опасностью и жутью, что я невольно ощутила, как встали дыбом волосы на загривке — и дело было даже не в том, что весь этот костюм буквально задубел от пропитавшей его крови, а в руке мужчина сжимал жуткого вида окровавленный кинжал с когтеобразным лезвием… Нет. Просто на его лице, застывшем в странной брезгливо-озадаченной гримасе, читалась отстранённая пустота, свойственная умалишённым.

Я сглотнула, прижавшись затылком к деревянному брусу, и мысленно досчитала до десяти, заставляя себя выровнять дыхание и унять бешеный пульс.

— Выйди на свет. Зачем ты стоишь там? — слова раздались ближе, чем в прошлый раз, и все мои потуги пошли насмарку — сердце, сжавшись, пропустило несколько ударов, а затем понеслось вскачь, словно пытаясь наверстать упущенное.

С одной стороны — немного, буквально самую крошечную малость! — воодушевляло то, что в голосе Сонга не слышалось истеричных ноток. С другой — это мертвенное спокойствие лишь сильнее усугубляло нервозность.

Но колебаться слишком долго возможности не было, и я, постаравшись как можно небрежнее убрать руку с револьвером за спину, сделала два шага назад и ещё два — в сторону, выходя из-за колонны.

Сонг стоял слева, метрах в пяти, и, как мне казалось, скучающе и без особого интереса смотрел на меня.

— Ты привела Эбигейл? — неожиданно спросил он, подняв руку с ножом и рассеянно втыкая остриё себе в другую ладонь, всю покрытую коркой запёкшейся чёрной крови, рассеянно проворачивая оружие в пальцах — не выказывая, при этом, и тени дискомфорта.

С трудом заставив себя оторвать взгляд от его рук, я посмотрела мужчине в глаза, и очень осторожно проговорила:

— Боюсь, нет, мистер Сонг.

Он очень тяжело вздохнул, вытащив лезвие из руки, и переводя взгляд на него:

— Тогда зачем ты пришла?

Я снова сглотнула, чувствуя, как начинает ещё быстрее колотиться сердце, и осторожно шагнула в сторону — туда, где пока ещё невидимым для меня оставался камень:

— Я… пришла за вами, мистер Сонг, чтобы отвести к вашей жене, — всё так же неуверенно, словно ступая по тонкому льду, ответила я. — Она ведь ждёт вас дома…

— Это не важно, — рассеянно сказал мужчина. — Я дал себе очень простое задание — привести сюда Эбби. Я мог взять исполнителя, но я не мог отправить ко мне исполнителя одного. Только с Эбигейл. Я повторяю вопрос: зачем ты пришла?

С этими словами он вновь посмотрел на меня, но лицо его оставалось всё таким же равнодушным.

— Я… я…

Удушающий страх, растекаясь от поясницы, делал позвоночник холодным и липким, а колени — ватными, но я не могла позволить себе сдаться и с воплем сбежать, хоть и очень хотелось, и потому постаралась заставить свой голос звучать спокойно и уверенно:

— Я хочу помочь вам, мистер Сонг. Поверьте, я могу вам помочь!

Сонг еле заметно нахмурился, никак не пытаясь пресечь мои перемещения — только поворачиваясь за мной, словно стрелка компаса за магнитом.

— Помочь? — переспросил он, странно дёрнув головой, затем опять вздохнул. — Если ты не привела Эбигейл — значит ты не можешь мне помочь… Знающие не могли предвидеть мои ходы, им известно только прошлое и настоящее, заложить ошибку во всю последовательность они не могли, а значит, я ошибся сам.

— Им неизвестно, что вы хотите открыть Звёздную Дверь, — чуть более твёрдым голосом сказала я, пытаясь этим «волшебным» словосочетанием выиграть себе немного времени, сделала ещё два шага, и наконец оказалась рядом с алтарём…

…и едва удержалась от пронзительного крика.

На плоском камне, рядом с двумя свёртками, в которых угадывались очертания тел — одно побольше, другое поменьше, — лежали Рэй и его дед, тот самый «патриарх». Оба они, и мальчик, и старик, были обнажены и без сознания, а тела их покрывали вырезанные прямо на коже кровавые символы, в которых я с ужасом узнала иероглифы с сожжённых мною лент. Сами же ленты — не те же, разумеется, но выглядящие очень похоже, — оказались обёрнуты вокруг свёртков.

— Ты знаешь о Двери… — с толикой задумчивости заключил Сонг, а затем как будто даже оживился. — Ты Искательница? Тебя прислали взамен этого бестолкового Стража, чтобы ты помогла открыть Её?

«Что⁈» — мне не хватало воздуха, поскольку с каждым глубоким вдохом я обоняла тошнотворный запах крови, в чудовищном количестве разлитой вокруг, и у меня начинала постепенно кружиться голова.

— Эбигейл. Зачем вы хотели получить вашу жену? — хрипло и требовательно вопросила я, намеренно игнорируя его вопрос, и осторожно приблизившись к камню, протянула руку и коснулась тоненького запястья мальчика.

— О, не стоит волноваться — оба сосуда в полном порядке, — безумец засуетился, явно заметив мой жест, подтверждая словами нащупанный мною пульс — редкий, но вполне отчётливый. — Будут спать до тех пор, пока не исполнят свою миссию. А Эбби… — он внезапно скривился, снова воткнув себе нож в руку — будто в деревяшку. — Я понял, как же сильно я ошибался. Все предыдущие жертвы, вся эта пролитая кровь — напрасны… Всё это — чудовищная ошибка!

В жарком голосе впервые прорезались эмоции — но, к вящему моему ужасу, это было отнюдь не раскаяние, а торжество:

— Но я осознал! Вы ведь знаете — Дверь принимает лишь то, что по-настоящему важно для Просителя. Дорого ему. И это озарение позволило мне понять, что нужно делать дальше, и я послал себя за Эбби. Моя Эбби — правильное решение. Она исправит все эти бестолковые ошибки, — с этими словами он повёл рукой с кинжалом, словно пытаясь скупым жестом охватить все пространство пещеры.

Я судорожно пыталась разобраться в том, что он сказал, но то, как он строил фразы, лишало те какого-либо смысла.

«Я послал себя за Эбби?..»

В голове у меня пронёсся целый ворох ругани, подхваченной в окрестностях доков, но, увы, ни одно из крепких выражений не могло помочь мне подобрать нужные слова — зато неожиданно толкнуло меня из страха в забытую было злость.

— Похвально пытаться исправить ошибки прошлого, но очень глупо делать это, совершая череду новых, — отчеканила я, глядя Сонгу в глаза. — Зачем вы хотите открыть Дверь?

Мужчина нахмурился, а затем поджал тонкие губы:

— Это… часть моего исследования, — уклончиво заявил он, вновь несколько раз дёрнув головой — очевидно, тик.

— Вы хотите обернуть время вспять? — наугад спросила я, выудив из памяти слова Чекванапутри.

— О, что вы… — Сонг как-то странно рассмеялся — очень сухо и неестественно, словно пытался изобразить смех. — Закон времени обратной силы не имеет. Я просто хочу изменить в глобальном договоре несколько пунктов. Дверь позволяет совершать… обмен. Что-то ценное на что-то схожее. Плоть за плоть. Жизнь за жизнь. Знание за знание… — говоря это, он качал головой сбоку на бок, словно жуткий метроном, не отрывая при этом от меня взгляда. — Нужно лишь правильно открыть ее, правильно… настроить. Себя, — с этими словами Сонг ткнул себе в грудь остриё ножа, после чего, развернув то, указал им в сторону той самой густой черноты. — Дверь. Да-да, настроить. Символы, малые жертвы, большие. Только малые жертвы… — он снова вонзил кончик клинка в руку, на сей раз слегка ковырнув плоть и дав тонкой струйке свежей крови вытечь на рукав. Тягучая, почти чёрная жидкость выкатилась из пореза и почти мгновенно совершенно неестественно свернулась. —…нужно тоже приносить правильно. В малых я уверен. Настройки все верны. Но вся эта кровь — мишура, не больше, смысл имеет только индивидуальное значение. Осталось взять что-то, что имеет для меня смысл, такой же веский, как мои мальчики, и…

Он затих, словно утратил разом силы и интерес, остановив свой взгляд — странная смесь тоски и надежды, — на алтаре.

«Да ты просто спятил!» — мне очень хотелось взвыть и побиться головой — желательно, не своей — о ближайшую колонну, но вместо этого я постаралась придать своему голосу максимальную суровость:

— Вы хотите вернуть своих детей, — утвердительно заявила я, продолжая наблюдать за выражением лица Эндрю.

Тот вновь поскучнел и сник, словно лишь эти слова легли ему на плечи неподъёмным грузом.

— Я просто хочу исправить свои ошибки… Это куда важнее для моего будущего чем… Ошибки тянут сознание вниз. Ошибки… Я все время совершаю ошибки. Но эта была последней, — тихо сказал он и устало, безжизненно посмотрел на меня исподлобья. — Так вы поможете мне, Искательница?

«Инспектор, Искательница… кто дальше?» — как ни странно, сарказм позволял моему сознанию держаться на плаву, но, увы, настраивал не на самый благодушный лад.

— Значит, вы хотели убить свою жену, чтобы использовать её смерть как возможность оживить ваших с ней детей, — мнимо-задумчиво протянула я, по небрежной дуге обходя Сонга, и сделав несколько шагов по направлению к дальнему краю пещеры.

Диалог получался совершенно фантасмагорическим. Мои самые нелепые предположения, сделанные на основе горячечного бреда Сонга, заставляли его раскрывать свои планы, такие же безумные, как и всё, что он говорил для этого. Что ж, если я хочу получить что-то — мне нужно принять правила игры. С психами иначе нельзя.

— Эбигейл — дороже всего для меня, — с тупым упрямством повторил мужчина, всё так же не останавливая меня. — Это будет правильная жертва. Её значение поменяется с мальчиками, её жизнь уйдет за Дверь, а они — вернутся. Она хотела бы так. Она вместо них, я знаю, что она очень страдает. Я исправлю и её страдания, и свои ошибки.

Он склонился над камнем, неуверенно проведя ладонью над свёртком поменьше, словно боясь коснуться:

— Правда, их тела… ни на что не годны, много времени прошло. Я приготовил новые, — с этими словами Сонг перевёл холодно-равнодушный взгляд на Рэя. — Они не очень хороши — я оставил худшие напоследок, когда пытался настроиться на Дверь. Глупость, конечно, надо было начинать с них — с младших и старших, слабых и немощных. Но я был уверен, что всё делаю правильно и всё выйдет сразу. Я помогал себе, но воск не плоть, годен только таскать. И я таскал, пока вырезал символы в одиночку, бесполезный кусок пчелиного дерьма…

«Что?..» — последнее ругательство прозвучало настолько нелепо и абсурдно, да ещё и таким безразличным тоном, что это создавало почти комический эффект — вот только смеяться мне не хотелось. Только кричать.

А безумец, вновь тряхнув головой — теперь будто отмахиваясь от какой-то навязчивой мысли, — растянул губы в подобии улыбки и снова посмотрел на меня:

— Впрочем, теперь здесь вы, я молодец, что сумел найти вас. Главное, сделать перенос, а потом, позже, когда я лучше пойму Дверь, можно будет поменять и их плоть. Плоть — вторична. Нужно будет подумать над мясом для меня.

Слова Сонга снова утратили всякое подобие смысла. Он уходил в сторону от важного, и нужно было срочно сменить тему, встряхнуть его, чтобы вызвать более яркие эмоции, заставить его сорваться, сказать больше — может, тут остались ещё живые? Из тех, кого он не успел зарезать…

Картина вырисовывалась странно-ясная. Маньяк, убийца. Психопат. Тронулся умом на почве семейной трагедии. Этого человека нужно… лечить. Да, именно так скажет суд — принудительное лечение. Хотя, на мой вкус, после всех этих смертей, что он хладнокровно называл «малыми жертвами», ему самая дорога была на электрический стул.

— Дайте угадаю — старика вы явно не для Ларри подготовили, — я подпустила в голос чуточку глумления и превосходства, вперившись взглядом в его блёклые рыбьи глаза. — Вы не простили себе смерть Томаса, но и никогда не любили его по-настоящему.

— Я не понимаю, к чему все эти комментарии… — нервно заявил мужчина, прижав израненную ладонь к лицу и размазывая по тому кровь. — Вы должны сказать мне, что я должен сделать!

— Перестать лгать себе! — рявкнула я в ответ, уже даже не пытаясь бороться с клокочущей внутри яростью. — Вы — чёртов эгоист, Сонг! Единственный дорогой вам человек — вы сам, но никак не ваши дети, жена или, тем более, несчастные жители Першинга! Ваш самый большой страх — не смерть родных, а то, что вы, безупречный специалист — допустили ошибку! Вы настолько зациклены на себе, что готовы пустить в расход кучу людей, включая вашу семью, лишь бы потешить собственное самолюбие.

Сонг замер, склонив голову на бок и вперив немигающий взгляд в пространство за мной. Я понимала, что он размышлял, но всё равно с трудом подавляла желание обернуться — настолько отчетливо казалось, что он видит кого-то за моей спиной.

— Знаете, искательница, — продолжил он после невыносимо долгой паузы в секунду или около того. — Вы, вероятно, очень правы. Я до сих пор этого не понимал, но, наверное, Эбигэйл тоже ничем не поможет, если не возьмёт в руку нож сама. Ха! — усмешка прозвучала абсолютно деревянно, будто Сонг лишь сознательно обозначал свое торжество. — Она, а не я, должна провести ритуал. Открыть Дверь может лишь тот, кто истинно желает отдать себя самого. Да! Мне нужно будет её уговорить. Не думаю, что это будет слишком сложно. Надо будет, однако, немного… дополнить настройки. Перебросить на неё исполнение, оставив управление на мне. Несложно, но понадобится чуть больше материала… Обычные малые жертвы теперь не пойдут — не та значимость. Но вот разве что…

Он не выдал своё намерение ничем, просто из обессиленно-расслабленной позы внезапно ринулся вперёд. Я успела рассмотреть неестественно вздувшиеся вены на его лице, пульсирующие, почти чёрные под полупрозрачной натянувшейся кожей. Успела увидеть блеснувший в свете прожекторов нож, взметнувшийся вверх в мгновенно окрепшей руке. Успела услышать механический щелчок откуда-то со стороны прожекторов…

Грохот выстрела в пещере ударил по ушам так, что я едва не оглохла, и не будь в этот момент мой рот открыт в крике — возможно, попрощалась бы со слухом надолго. Голова Сонга дёрнулась вперёд, и его левый глаз вылетел из орбиты всплеском кровавых ошмётков.

Тело же его швырнуло назад пулей сорок пятого калибра, впечатавшейся в грудь.

Моей пулей.