Зеркальщик

Глава 8

Глава 8

— Почему у тебя зеркало занавешено? — пробился сквозь похмелье женский голос.

Радим приподнялся на локте и с трудом сфокусировал мутный взгляд на собеседнице, небольшая грудь, короткие каштановые волосы…

— Надо так, — ответил он. — Оксан, а что было-то? Я конец вечера плохо помню.

— Было здорово, — с усмешкой ответила секретарша его бывшего шефа. — Давно меня так не трахали.

— Ну и хорошо, — согласился Вяземский. — А теперь, если не сложно, приготовь кофе, там, на кухне, кофемашина капсульная, две молока по пятерке и два кофе по двойке.

Девушка кивнула, сграбастав его мятую рубашку, быстро облачившись и, сверкнув едва прикрытыми ягодицами, выпорхнула из спальни.

Радим же, сев, помассировал ломящие виски, достал из тумбочки блистер с анальгином и, сожрав таблетку, запил ее минералкой, выхлебав сразу половину литровой бутылки. Не сказать, что жить стало здорово, но гораздо легче.

Натянув джинсы, Дикий отправился умываться, полвосьмого — слишком рано для безработного, и, видимо, Оксана про это забыла. Ну, ничего, сейчас он ее отправит на работу или домой переодеваться и завалится обратно. Посмотрев в зеркало в ванной, Радим улыбнулся, в уголке, в самом низу, гравировальной машинкой он скрупуезно вырезал знак, который показал ему Платов. Тоже самое он проделал с зеркалами в коридоре и спальне. Правда, оценить результат не мог, на отвальной надрался в хламину, даже не помнил, что с Оксанкой делал. Ну да ладно, может, и хорошо, что не помнил, поскольку, как подруга, да и как женщина, она ему не слишком интересна. Ей было хорошо, а значит, все замечательно, не любил Радим разочаровывать женщин.

— Кофе готов, — крикнула из кухни секретарша бывшего шефа.

— Иду, — ответил Вяземский и, плеснув в лицо холодной воды, закончил умывание.

— Созвонимся, — выдала Ксанка и, чмокнув его в щечку, выскочила из квартиры, на улице уже ждало такси, перед работой девушка все же решила заехать домой.

Радим же вернулся за стол и залпом допил кофе, спать перехотелось. Вздохнув, он вытащил из шкафа шорты, майку и отправил все это в спортивную сумку, раз выдался свободный день, можно и в тренажерку заглянуть, правда, работает она с десяти, но смартфон в помощь. Доехав до зала, он припарковался возле еще закрытого комплекса и, выкурив сигарету, полез в социальные сети. Заглянув на литературный портал, проверив пару читаемых им авторов, скачал сразу две новые книги, и время до открытия пролетело почти мгновенно.

— О, вот кого не ждали, — отпирая дверь, произнес тренер, — почти три недели тебя не было.

Радим выбрался из машины, прихватив сумку, направился к говорившему.

— Привет, Слав, все некогда было.

— Ты чего это с утра? — удивился тренер и по совместительству массажист.

— А я теперь безработный, — весело отозвался Вяземский.

— Ладно, халявщик, пойдем, погоняю тебя, утром народу мало, так что займусь тобой плотно.

— Ради этого и пришел, — улыбнулся Вяземский, беря ключ от шкафчика.

Слава не ошибся, народу утром было немного, часам к одиннадцати подошли еще трое, никого из них Дикий не знал, его время — вечер, вот там была вполне себе приятная компания. Через два с половиной часа потный, уставший, но довольный собой, Радим плюхнулся на лавку и блаженно вытянул натруженные ноги, именно в этот момент зазвонил телефон.

— Слушаю вас, Дмитрий Семёнович, — поприветствовал он коллекционера. — Вы с хорошими новостями?

— С отличными, мой друг, — подтвердил Фабер. — Я пристроил еще шесть позиций, так что, мне нужны позиции два, четыре, девять, десять, семнадцать и двадцать два, сумма — три с четвертью.

— Отличные новости, — обрадовался Вяземский, — только мальчика на работу больше не присылай, я уволился, теперь сам по себе.

— Хорошо, — согласился Фабер. — Где встретимся?

— Как где? — удивился Радим. — В нашем ресторане, конечно, поужинаем, выпьем.

— Тогда в семь жду там. — И коллекционер оборвал соединение.

Радим переоделся и уже собирался выйти из раздевалки, но замер, заметив краем глаза движение в большом ростовом зеркале. Рука дернулась к карману на джинсах, секунда, щелчок замка, и когда Радим развернулся, в его правой руке оказался готовый к бою складень, а в левой пакет с солью.

— Нашел, — проскрипела скрюченная фигура в истлевших обносках, выбираясь из зеркала, пошедшего рябью, словно водная гладь.

Стрижига передвигался на четвереньках, с мерзким звуком царапая когтями напольную плитку. От голоса твари на спине выступил холодный пот, да и температура резко упала. Раздевалка наполнилась сладковатым запахом гниения, от которого Вяземского едва не стошнило, с трудом сдержался.

Радим отпрыгнул назад, разрывая дистанцию, и вовремя, стрижига рванул на негопросто с невероятной скоростью. Взмах рукой, но удар когтями пришелся в пустоту, а Вяземский оказался прижатым спиной к десятку железных шкафчиков.

— Шустрый, — проскрипел гость из зазеркалья, на мгновение замерев посреди раздевалки.

Радим же тормозить не стал, лезвие прошлось по пластику, вскрыв пакет с солью резким движением, он распылил его прямо на тварь, стараясь создать, как можно большую площадь поражения. Подобного трюка стрижига не ожидал, оно и понятно, не у каждого есть камешек с руной, что превращает простую соль в оружие. Заскрипел так громко, что у Дикого свело скулы и заломило виски. Пенопластом по стеклу мерзко? Ни фига, обожженная солью тварь, орущая на тебя с пары метров, вот что реально мерзко. Стрижига слепо отшатнулся и оказался всего в полуметре от зеркала. И Радим решился, он прыгнул вперед, приземлившись задницей на кафельный пол чуть ли не вплотную к незваному гостю. Поясницу тут же прострелило адской болью, но сейчас это было неважно, еще в полете он подогнул ноги к груди, и теперь осталось только распрямить их. Подошвы ботинок саданули стрижига точно в грудь, он оказался очень легким. Оторвавшись от пола метра на полтора, укутанное в истлевшие лохмотья скрюченное существо влетело в зеркало, которое до сих пор напоминало водную гладь. Радим рассчитывал выиграть время и уйти из раздевалки, но вышло куда лучше, мгновение, и рябь исчезла, превратившись в обычное стекло, которое отображало Радима, валяющегося на полу, сжимающего в руке нож и шипящего от боли. Но, несмотря на пострадавший копчик, Вяземский был доволен этой маленькой победой, он даже не надеялся, что стрижига проход закроет.

Именно в этот момент дверь в раздевалку распахнулась, и внутрь ввалился Слава, озадаченно замерший на пороге. Единственное, что успел сделать Вяземский, так это перехватить складень обратным хватом, прикрыв его предплечьем.

— Слав, посмотришь мой копчик? — попросил Дикий, пытаясь подняться на ноги. — А то поскользнулся, да так приложился задницей о кафель, что искры из глаз посыпались.

— Так это ты так странно вопил и скрипел? — удивился тренер.

— Ага, — потирая ушибленную поясницу, соврал Радим. — Ну, так что, глянешь спину?

— Гляну. Дуй в тренерскую, сейчас стол разложу, хотя, думаю, тебе не массаж нужен, а лед. Но с этим тоже проблем нет, есть запас гипотермических пакетов, как раз закупились для растяжений и ушибов. Чем тут так воняет, словно сгнил кто-то?

— А мне откуда знать? — ответил Радим, подхватывая сумку, валяющуюся на полу, и, морщась от боли, похромал из раздевалки. — Может, у кого-то в шкафчике что-то испортилось, или мышь где в вентиляции сдохла.

— Может быть, — согласился с данной версией тренер, с подозрением глянув на Вяземского, но больше ничего не сказал и направился в зал.

Домой Радим приполз только спустя два часа. Итогом столкновения с гостем из зеркального мира стал внушительный синяк на заднице, к счастью, обошлось без переломов. До встречи с Фабером оставалось еще четыре часа, поэтому Радим мог позволить себе и парочку бутербродов и ванну. Ехать никуда не хотелось, но переносить было не с руки, коллекционеру нужны монеты, а ему деньги, черт знает, когда еще удастся кубышку пополнить. Вообще завтра надо будет по банкам прокатиться, открыть три-четыре счета под хороший процент, ну и на жизнь в столице оставить. Лежа в горячей воде с сигаретой в зубах, Вяземский прикрыв глаза, посекундно разобрал стычку со стрижига. Если отбросить невероятное стечение обстоятельств, которые обеспечили ему победу в виде соли и удара ногами, то картинка получалась печальная, тварь из зеркала со стопроцентной вероятностью должна была его порвать. Складень в данной ситуации не плясал, он легкий и небольшой, враг же имел все преимущества для схватки в тесной раздевалке — сила, скорость, пятисантиметровые когти. Нет, определенно нужно, чем скорее, тем лучше, начинать обучение, без знаний, без навыков он — добыча.

В ресторан Радим заявился вовремя, слегка прихрамывая и морщась от боли в пояснице.

— Что случилось? — поинтересовался Фабер.

— Упал неудачно, — отмахнулся Радим, осторожно усаживаясь напротив. — Давай закажем и разберемся с нашим вопросом, а потом спокойно поедим.

— Давай, — согласился коллекционер и нажал кнопку вызова официанта. — Сегодня я плачу.

Радим кивнул.

Новенькая официантка, стрельнув в Вяземского заинтересованным взглядом, приняла заказ и скрылась за дверью.

— Монеты, — выкладывая на стол конверты с товаром, произнес Вяземский.

Фабер быстро проверил наличие требуемого и, удовлетворенно кивнув, начал выкладывать на стол пачки пятитысячных в банковской ленте, только последняя была распечатана.

— В расчете, — улыбнулся Радим.

— Дикий, что происходит? — неожиданно поинтересовался коллекционер. — С того момента, как ты нашел эти кубышку и зеркало, вокруг тебя постоянно какая-то нездоровая движуха. Мне, если честно, это не нравится, это плохо для бизнеса.

— Понимаю, Дмитрий Семенович, — Радим развел руками, — но ничего не могу с этим поделать. Одно скажу точно, я скоро уеду, и надолго, не меньше, чем на полгода, не сказать, что далеко, но в городе появляться я не буду.

— Когда? — тут же сделал стойку Фабер. — У нас ведь не продана самая дорогая монета. Да и других там еще миллиона на полтора, если не больше.

— Возможно, завтра или послезавтра, — ответил Радим, прикуривая, — но это не точно, не сойдутся звезды, уеду через неделю. Но я готов передать вам остатки денег, под расписку, конечно, чтобы, если найдется покупатель, вы не были привязаны ко мне. Дела вы ведете честно, так что, боятся кидка, мне нечего.

— Не хотелось бы взваливать на себя такой груз, — задумчиво ответил на предложение Фабер.

— Тогда придется ждать моего возвращения, либо искать доверенного человека.

— Второе мне нравится больше, — оживился коллекционер, — есть у тебя такой?

— Подумаю, — кивнул Радим, прикидывая, согласится ли Стас подержать монетки в офисном сейфе.

В этот момент в дверь постучали и, дождавшись разрешения войти, официантка вкатила в кабинет столик с блюдами. Стрельнув еще разок глазками в сторону Вяземского, она быстро переставила тарелками на стол и удалилась, призывно покачивая бедрами.

— Есть шанс на приятный вечер, — прокомментировал ее поведение Фабер.

— Не, Дмитрий Семенович, — наливая себе вискарь из штофа, отмахнулся Радим, — мне сегодняшней ночи хватило. Хреново, что я ее не помню. Но гостья вроде осталась довольна.

Коллекционер рассмеялся и взялся за нож.

Разошлись через полтора часа. Перед окончанием делового ужина Радим набрал Стаса, и друг, конечно же, не отказал в просьбе. Тем более, неприятностями ему это не грозило, мальчик привезет деньги, мальчик заберет коробочку под конкретным номером, все. Вот только новость о длительном отъезде его расстроила. Но тут Радим ничего поделать не мог, если останется, его жизнь станет куда как короче, стрижига это доказал вломившись в раздевалку качалки, только потому, что навелся на Вяземского, или ему на каждое зеркало руну делать?

Уже сидя в такси, он проверил новостную ленту в надежде узнать об охоте конторских на черного ходока, но там ничего не было. Беспокоить старлея ради любопытства, он не стал.

Мобильник зазвонил, когда Радим переступил порог квартиры. Номер был незнакомым.

— Слушаю, — ответил Вяземский.

— Это Платов, — в своей резкой, немного грубоватой манере произнес подполковник, — выезжаем завтра в десять утра. Решайте, на своей вы поедете машине или на моей. Если на своей, мне нужно будет заказать пропуск на закрытую территорию.

— На своей, — выдал готовый заранее ответ Радим, — хочу остаться мобильным.

— Хорошо, подъезжайте без пятнадцати десять к зданию следственного комитета. — И тут же разговор оборвался.

Радим озадаченно посмотрел на экран смартфона, Георгий Александрович явно не в духе, он, конечно по жизни резкий, но сейчас явно что-то случилось. Но если он дал команду на отъезд, значит, дело сделано, но результат его не устроил.

Радим положил телефон на тумбочку в прихожей и, достав из тайника монеты, набрал Стаса.

— Привет, уезжаю быстрее, чем думал, могу завезти тебе кругляши?

— Давай, — легко согласился друг. — Завтра запру их в рабочем сейфе, чтобы дети дома не игрались.

— Да уж, сделай милость, — развеселился Вяземский, — дорогая игрушка получится, каждая царапина — минус много тысяч.

— Принял, понял, жду, — раздалось из трубки перед тем, как связь оборвалась.

Дикий быстро упаковал монеты и, прихватив с собой помимо складня кукри, на который еще днем нанес руны, вышел за дверь.

Такси везло его через вечерний город. Тот был полон жизни — люди гуляли по хорошо освещенным улицам, в парке, в центре города, играла живая музыка, сверкали витрины магазинов и различных кафе.

Машина заехала во двор и остановилась, Радим выбрался наружу и шагнул к другу, который сидел на лавочке у подъезда. Вяземский, поморщившись, приземлился рядом на скамейку, ушибленный копчик регулярно давал о себе знать. С минуту сидели молча.

— Куда едешь? — поинтересовался Стас, хотя знал, что Радим не ответит. — Неужели какой-то серьезный коп с настоящими сокровищами?

— Нет, друг, не коп. Не могу сказать, но если не уеду, худо будет.

— Дикий, у тебя проблемы? Неужели с братвой встрял из-за своего хобби? Так давай я парней знакомых подтяну, служат в ОМОНе, отличные ребята, я с ними срочку тянул, быстро рожи недругам отрихтуем, вмиг поймут, что к тебе лучше не лезть.

— Стас, я не знаю, как объяснить, — делая тягу и выпуская дым в темнеющее небо, ответил Радим. — Да, я вляпался, но проблемы у меня не с ментами и не с братвой. Просто теперь моя жизнь уже не будет прежней. Мог бы рассказать, рассказал бы, и помощи бы попросил, но ты сейчас ничем не поможешь. Здесь кулаки и стволы бессильны. Но когда я вернусь, будет чуть полегче. А не вернусь, считай, что все мое — твое. Ну, во всяком случае, то, что в этом свертке, и то, что тебе Фабер заплатит.

— Слушай, мне совсем не нравится твой настрой, — наконец, произнес Стас. — Это очень плохие мысли. Я тебя сколько знаю? Лет пятнадцать? И я сроду не помню за тобой подобного. Ты всегда твердо стоял на ногах при любом ветре.

— А сейчас покачнулся, — усмехнулся Радим, отправляя бычок в урну. — Ладно, друг, не бери в голову, все будет хорошо, я вернусь сильнее, чем сейчас, и все наладится. — Вяземский передал сверток. — В общем так, номер твой я Фаберу дал. Звать его Дмитрием Семенычем. Схема простая, он присылает мальчика с деньгами, ты ему отдаешь заказанный им конверт, там все под номерами.

— Справлюсь уж как-нибудь, — усмехнулся Стас. — С деньгами что делать? Тебе переводить?

— Нет, пока держишь у себя, сам понимаешь, нал этот мутный, возникнут вопросы, так что, прячешь пачки в сейф, и все. Мне только в месенджере кидаешь инфу, что ушло, что пришло.

— Договорились. — Стас поднялся и пожал протянутую руку. — Удачи тебе, друг, звони, не забывай.

Радим кивнул и, достав мобильник, принялся вызывать такси. Машина нашлась быстро, и, что самое забавное, та же самая, что привезла его, и уже через минуту старенькая КИА зарулила во двор. Радим пожал другу руку и пошел к машине. Забравшись на сиденье рядом с очередным ценным специалистом, он махнул Стасу на прощание, тот так и стоял у подъезда, провожая друга озадаченным взглядом.

Машина неслась по ночному городу. Ехали молча, Вяземский таращился в окно, глядя на прогуливающиеся парочки. Две недели назад он был таким же беспечным, он даже не представлял, что в любой момент из зеркала может явиться воняющее разложением скрюченная фигура с впечатляющими когтями. «Счастливые люди», — мысленно усмехнулся Радим и прислушался радио. Шли местные новости, и снова ничего интересного, пятая власть была, похоже, не в курсе, что маньяк ликвидирован. Или ему закрыли вход в наш мир и он больше не сможет убивать женщин в туалетах общепита? Десять минут и родной двор.

Сборы много времени не заняли. Да и что ему собирать-то? Кинуть в сумку ножи, на которых теперь выгравированы руны, три пары носков, столько же трусов, пара футболок, запасные джинсы, подаренный ребятами камок на дно, электробритву, щетка, зубная паста, дезодорант, куртка на плохую погоду, берцы. Окинув взглядом полупустой чемодан, он добавил еще одни штаны, майку и тапки. Вот, в принципе, и все. Ах, нет, не все, Радим забрался в тайник и вытащил из него то, что послужило причиной таких серьезных перемен в его жизни, зеркало фрейлены Марии Медичи. Кстати, нашел он портрет королевы французской в интернете, ох, и стременная была баба, зачем ей зеркала с таким фейсом? Достав из бара последнюю запечатанную литровую бутылку Чиваса, он отправил ее в чемодан, обложив футболками и носками. Вжикнула молния, дело было сделано. Выйдя на балкон, он прикурил и бросил взгляд на темные окна на седьмом этаже дома напротив, что ж, Влада была еще в больнице, из их разговора он понял, что девушка живет одна. Вяземский достал смартфон и, найдя в месенджере ее акк, отбил сообщение: «Уезжаю в командировку, далеко и надолго, не меньше полугода. Так что, свидание наше, запланированное после твоего выздоровления, придется отменить. Хотя мне очень жаль, но переиграть не получится». Он с силой вдавил кнопку отправить, отрезая себе любой путь назад. Ответ пришел через пять минут: «Вернешься, напиши, там видно будет. Удачи в поездке». Радим улыбнулся, взвешенный, зрелый ответ, никаких — я буду ждать.

Вяземский подошел к зеркалу, занавешенному простыней. Несколько секунд смотрел на нее, прислушиваясь к тишине квартиры, потом махнул рукой и завалился спать, завтра большую часть дня он проведет за рулем, нужно отдохнуть. Если бы комитетчики прилетели на самолете, он бы, конечно, не стал заморачиваться с машиной, а так он будет мобильным, что огромный плюс.

В девять утра он, гладко выбритый, сидел на кухне с чашкой горячего капучино. Мусорный мешок стоял в прихожей, в него отправилась вся еда, которая могла испортится, не на неделю дом покидает, минимум на полгода. Осталось вымыть чашку, перекрыть воду, и все, можно выдвигаться.

Радим повернул ключ в замке, потом подумал и сделал шаг к двери напротив, палец нажал на звонок. Анна работала учительницей и старалась не брать первые уроки, так что, из дома уходила не раньше полдесятого.

Он не ошибся, соседка в халатике, с термобигудями на голове и одной стрелкой из двух открыла дверь почти сразу.

— Привет, Радим, куда-то уезжаешь? — заметив в стоящий за спиной чемодан, поинтересовалась женщина.

— Доброе утро, Анна Ивановна, уезжаю, и надолго, не меньше, чем на полгода, но буду в стране. Так что, присмотрите за квартиркой, номер мой у вас есть, если что, звоните.

— Конечно, — улыбнулась она. — Служебная командировка?

— Вроде того, — согласился Вяземский, — курсы повышения квалификации. А теперь прошу извинить, пора мне.

— С богом, Радик, — напутствовала женщина и перекрестила его.

Дикий, подхватив чемодан и мусорный мешок, еще раз кивнул на прощание и направился к лифту.

Через пятнадцать минут он подъезжал к зданию следственного комитета. Бросив взгляд на часы и поняв, что явился раньше, он зарулил на гостевую стоянку, которая все равно находилась под присмотром полицейского. Достав телефон, он отправил на номер Платова короткое СМС — «я на месте», и, выбравшись наружу, прикурил.

— Ба, Радим, какими к нам судьбами? Не меня ждешь? — раздался справа голос.

Вяземский повернулся и обнаружил майора Агапова, который подходил к зданию со стороны остановки общественного транспорта.

— Привет, майор, чего на своих двоих?

— Пробил колесо, менять некогда было, да и запаска дырявая, никак до шиномонтажа не доеду, — пояснил он.

— Понятно. Кстати, а что по делу проститутки, все спросить забываю?

— Да мы их в тот же день взяли, — отмахнулся Агапов. — Ты верно догадался, девку они и вправду в озере утопили, убили случайно, пересрали и решили скрыть тело. Это их грызло, и, когда за ними пришла полиция, раскололись сразу. Девку нашли. Можешь себе отметить в блокноте, хорошее дело сделал. Так ты ко мне?

Радим покачал головой.

— Уезжаю, в Москву мне нужно по делу важному, но, скорее всего, вернусь. Я так понял, гости столичные вроде с маньяком разобрались, и домой направляются, вот я к ним на хвоста и прыгнул.

— Гость, — посмурнев, поправил его майор.

— В смысле? — не понял Радим.

— Все равно узнаешь через пару минут, когда подполковник появится. Вчера во время операции старший лейтенант Левашов погиб в схватке с туалетным маньяком. Не знаю, что там случилось, но все окончилось плохо. Женщина, которая должна была стать жертвой, тоже мертва, черный ходок в морге с пробитым ножом сердцем, а от старлея остался только обгоревший костяк, мясо пеплом осыпалось. Его в обед в Москву отправят спец машиной.

Радим сплюнул, хорошее утро резко испортилось.

Именно в этот момент со служебной стоянки выехал черный Гелик и, гуднув, притерся к обочине, ожидая ведомого.

— Ладно, майор, — пожимая крепкую руку Агапова, вздохнул Радим, — новости ты плохие принес. Но такова судьба зеркальщиков. Надеюсь, увидимся.

— И я надеюсь, удачи тебе, — кивнул следак и поспешил к проходной.

Радим же затушил окурок, но, не найдя, куда его выкинуть, забрал с собой. Не надо свинячить, грязи и мусора и без этого бычка хватает, потом на заправке какой-нибудь выкинет.

Он уселся поудобнее, завел двигатель и выехал с парковки, пристроившись в хвост к тут же тронувшемуся с места Гелику. На выезде из города они остановились на заправке. Платов выбрался из внедорожника и, сунув пистолет в бак, посмотрел на Радима, настроение у подпола было крайне поганым.

— Агапов уже рассказал? — спросил он.

— Рассказал, жаль Лешу.

— Жаль, — согласился Платов. — Сейчас заправлюсь, и поговорим.

И комитетчик направился на заправку. Залив полные баки, они отъехали в сторонку, где никто не мог бы подслушать.

— Спрашивай, — разрешил он.

— Как так вышло?

— Ходок оказался очень силен. Кроме того Лёша решил рискнуть и отступил от плана. Ладно, теперь уже не важно, он мертв, женщина тоже.

В голове у Радима что-то щелкнуло и он, с подозрением глянув на собеседника, все же рискнул спросить:

— Уж не хотите ли вы сказать, товарищ подполковник, что должна была умереть только она?

— Не хочу, я тебе это сказал. Есть вещи, которые нельзя изменить, и старлей, пойдя против судьбы, это доказал. Ничего не изменил и сам башку сложил. А вот это уже плохо. Пойми, Радим, нас, зеркальщиков, мало, в отделе никогда не было больше двадцати оперативников, и это на огромный мегаполис, во Владике их семнадцать, в Екатеринбурге — четырнадцать, в Красноярске — двенадцать. И каждая наша смерть — это гораздо более весомая потеря, чем простая женщина. И если ты такой щепетильный, то лучше развернись сейчас и езжай домой, сам учись, сам поступай, как считаешь нужным. — Он несколько секунд молчал, крутя в руках стаканчик с кофе. — Ты — человек с понятиями и принципами, это хорошо, без них нам никуда, но при этом иногда нужно поступать так, как должно, а не как правильно.

Радим молча слушал Платова. С одной стороны он злился, а с другой он понимал, что тот прав, иногда нужно пожертвовать одним человеком, чтобы спасти десяток. Хотя он ведь спас Владу, но это была случайность.

— Я с вами, — наконец, произнес он. — Без знаний мне не выжить.

— Тогда вперед, — скомандовал подполковник. — Пойдем ходко, к пяти нам нужно быть в Москве.

Стела с надписью «Энск» осталась позади, начинался новый этап в жизни Радима Вяземского.