Зеркальщик

Глава 19

Глава 19

— Дядь, мне холодно, — вырвал его из сна детский голос.

Радим потер лицо и посмотрел на Ярослава, который сидел совсем рядом, натянув на себя грязный, частично залитый кровью свитер.

— Потерпи, малыш, скоро я отведу тебя домой.

— А где мы? Я спать лег, а проснулся уже тут.

— Тебя украли, — пояснил Радим, используя слова попроще, — но я тебя вернул, и скоро отведу домой. Ты давно проснулся? — вопрос был очень важным, чтобы знать время, которое надо будет подтереть, чтобы у Ярослава не осталось воспоминаний об этом темном, мрачном месте, не нужны они ему.

— Ну, не знаю… — замямлил пацан. — Я плохо время понимаю, отец учил, но я пока не могу, как он. Но не долго, открыл глаза, огляделся, ты спишь. Я посидел совсем чуть-чуть, понял, что замерз, и решил тебя разбудить.

Радим кивнул, для пятилетнего пацана у него была вполне правильная речь. По его прикидкам выходило от пяти до десяти минут, фигня подчистить. Вяземский перешел в боевой транс и применил на мальчишку руну сна, тот мгновенно уронил голову на грудь и засопел. Радим распрямил горло свитера, чтобы то почти закрыло голову мальчишки. Все, ближайшие шесть часов Ярослав не проснется. Плохо, что он вообще очнулся, но это поправимо, потребуется стереть совсем немного воспоминаний, не нужно ему помнить это подземелье, а больше он ничего и не видел, наложить руну памяти, чтобы убрать последние часов шесть. Только время рассчитать точно. Кстати, Радим посмотрел на запястье, крепкие часы для всяких рисковых экстрималов пережили ночные приключения и исправно показывали время, на той стороне было десять утра, то есть, он бродит по зазеркалью около шести часов. Сорок минут он бегал по липовому подземелью, потом где-то час провел в том сыром, значит, подремать удалось часа четыре.

Радим поднялся, тело было деревянным и почти не слушалось. Первым делом он взялся за разминку и кое-как привел себя в порядок. Наконец, разогревшись, Вяземский прошел к зеркалу и проверил резерв. Ну, что сказать? Полчаса в медитации, и ему хватит и на путь, и на руну памяти для Ярослава, вот только ломиться прям в квартиру, откуда он уходил, с мальчишкой на руках — идея не самая хорошая. Идти через собственную — тоже не лучший вариант, там Влада осталась, хотя, по идее, она должна уже на работу уехать. Решено, сначала проверить хату пацана, если там чисто, то можно и выйти. Какая разница, что менты подумают, они и так уже в шоке. Куратор наверняка по протоколу собрала подписки о неразглашении, пригрозив всяческими карами за длинный язык. А если там до сих пор толпа ментов топчется, то точно придется через свою идти.

Радим погрузился в себя, начав раскачивать свой резерв, гоняя энергию туда-сюда, и притягивая к себе то, что разлито вокруг, чуть ускоряя пополнения его кубышки. Дневники не врали, в зазеркалье это оказалось делать, куда как проще, и он довольно быстро, и часу не прошло, довел свой резерв до половины от максимального, а значит, хватит на все.

Радим вышел из транса и, присев возле мальчишки, принялся чертить ему на лбу руну памяти, вписав внутрь цифру, обозначающую время, которое он должен забыть. Мудрить не стал, удалил все за последние семь часов. Вытерев со лба пот, Вяземский еще раз проверил через зеркало резерв и, удостоверившись, что ему хватит на обратную дорогу и на новую защиту, принялся искать путь домой.

Все вышло, как нельзя лучше. Видимо, госпожа подполковник выгнала ментов из детской, и дверь за собой прикрыла, дав Радиму спокойно вернуться. На всякий случай, Вяземский пробежался по другим зеркалам в квартире и обнаружил уставшего Боброва и еще троих на кухне, гоняющих чаи. А вот Бушуевой нигде не было, видимо, уехала на службу, разобравшись с ситуацией, которую он создал.

Радим сотворил руну пути и спокойно вышел все в той же детской. Стянув с Ярослава драный, изгвазданный кровью свитер, который тут же убрал в сумку, он уложил спящего мальчишку на кровать. Бросив взгляд в зеркало, он осмотрел себя. Да уж, видок у него тот еще — штаны в грязи, поваляться на полу логова демонической твари и остаться чистым, нереально, черная футболка драная на брюхе, там прошлись когти стрижига, крови на ней почти не видно, но вот рожа… Щека и подбородок в засохшей корке. Радим проверил резерв. Улыбнувшись, применил к себе руну сокрытия и бесшумно выскользнул в коридор. Зайдя в ванную и сняв руну, он первым делом напился прямо из крана, затем умылся, кое-как привел в порядок штаны. Принюхался и поморщился, вот с въевшимся запахом ничего сделать не получится, тухлятиной от него несло смачно.

Выйдя из ванной, он столкнулся нос к носу с Бобровым.

— Ты? — выдал он ошарашено, разглядывая Радима, не укрылось от него и рожа поцарапанная, и во что превратились его шмотки, да и запах. Но вопросы он задавать поостерегся, видимо, хорошо ему по ушам Бушуева проехалась, сказав, что с ним будет, если он окажется слишком любопытным.

— В общем так, Роман Сергеевич, — глядя подполковнику в глаза, произнес Вяземский, -мальчишка в комнате, спит на кровати. Вы все дружно, в один голос, рассказываете всем, какие вы недалекие, и не догадались проверить шкаф, в котором он спал, зарывшись в одежду. Меня тут не было, никто никого не похищал.

Бобров несколько раз моргнул, после чего рванулся в детскую, открыл дверь, заглянул внутрь, после чего резко развернулся и уставился на Радима.

— Кто ты такой? Где был мальчишка? Кто тебя отделал и почему от тебя так несет?

— Не будет подробностей, — тихо ответил Дикий. — Вам ведь Ольга Ивановна все доступно объяснила, и насчет государевой тайны, и насчет длинного языка. Я свою работу сделал, ребенок жив, здоров, разве что простыть может. Его спрашивать ни о чем не советую, спал он все это время. В шкафу, — добавил Радим с сарказмом и, развернувшись, пошел прочь из квартиры. — И вот еще что, товщ подполковник, — стоя уже возле входной двери, тихо произнес Радим, — второго ребенка, что пропал при таких же обстоятельствах, можете не искать, мертв он, только кости остались. Понимаю, что висяк у вас получается, но ничем тут помочь не могу. Если вас это успокоит, похититель, во всяком случае, этот, больше не появится. — Кивнув на прощание остолбеневшему подполковнику, Радим вышел в подъезд.

Дома было пусто. На кухонном столе его ждала записка, полная волнения, с просьбой, чтобы он отзвонился, как только прочтет ее.

Радим достал телефон и отбил в мессенджере текст: «Со мной все хорошо, жив, здоров, вымотался, ложусь спать. Целую».

Достав служебный телефон, он вздохнул. Несмотря на не убиваемую модель, после всех ночных приключений на экране появилась тонкая трещина. Открыв контакты, он нажал вызов последнего номера.

— Слушаю, — тут же раздался из трубки властный голос.

— Это Дикий, — на всякий случай представился Радим. — Похититель уничтожен, Ярослав возвращен. Второй ребенок, которого украли три недели назад, мертв, висяк, но ничего сделать нельзя.

— Хорошая работа, лейтенант, — похвалила его Бушуева. — Задание вам зачтено, оплата будет произведена в ближайшее время на ваш счет. Но нам надо встретиться и поговорить.

— Встретимся, Ольга Ивановна, — заверил ее Вяземский, — но не сегодня. Сегодня я буду спать и пить, и пить я буду ни хрена не воду, мне нужно забыть то, что я там увидел. Эта ночь далась мне крайне тяжело.

— Хорошо, Дикий, — легко согласилась Бушуева, — не сегодня, и не завтра, я уезжаю в область. Давай, в пятницу. И не в отделе, ресторан «Небо» в торговом центре «Корвет», семь вечера. Посидим в тишине у окна с видом на город и тихонько поговорим. Там отдельные кабинеты, для ВИП-персон, никто не подслушает. Ты, конечно, отличился ночью, влез в дело, создал проблему, пришлось действовать грубо, давить на Боброва. Но ты спас ребенка, и это тебя извиняет. Но на будущее нам нужно продумать план на такие случаи, чтобы информация никуда не уходила, и ты не светился.

— Согласен, тогда до пятницы, — выдал Вяземский и нажал отбой.

Прежде чем завалиться спать, Радим отправил майку в пакет, который был плотно завязан и засунут в мусорное ведро, а штаны, выглядевшие просто грязными, и воняли тухлым мясом, в стиральную машинку, где и принялись бултыхаться с кое-какой другой одеждой. Быстрый душ — смыть грязь и вонь отбить, и теперь можно спать.

Пискнул мессенджер. Вяземский бросил взгляд на сообщение от Влады: «Можно я после работы к тебе?».

«Да», — ответил Дикий, поскольку ему требовалась разрядка, а секс с златовлаской был отличным.

Радим посмотрел на бар, несмотря на озвученный план нажраться, пить совсем не хотелось. Да, этой ночью он увидел много жутких вещей, его трясло от ауры смерти, и детские кости хрустели под подошвами его ботинок, но это не раздавило его и не сломало, не было никакого душевного надрыва и страдания, наоборот, он чувствовал себя отлично. Он остановил стрижига, и тот больше не заберет детей, оставив безутешных родителей жить в неизвестности. Нет, не будет он пить. Вяземский открыл холодильник и матюгнулся, тот был девственно чист, даже пачка кетчупа просрочена. Единственное, на что он мог рассчитывать, это чай, вот с этим проблем не было.

Когда Вяземский открыл глаза, на улице было уже темно. Что ж, обычное состояние поздней осени и зимы, открываешь глаза утром — темно, идешь на работу — темно, выходишь с работы — темно, и так по кругу целых полгода. И спал он, как ни странно, хорошо, не донимали его кошмары с костями и подземельями. Он не помнил содержание, но сон был добрым и светлым.

Прислушавшись, он улыбнулся, на кухне тихонько позвякивала посуда, похоже, Зотова занялась хозяйством. Вопрос — где она взяла продукты, тоже не стоял, либо купила по дороге, либо заказала. Радим не имел ничего против этого, то, что его покормят и окружат любовью и заботой, пока она не будет переходить границы, все будет нормально. А вообще-то надо подумать над тем, что она говорила про теплые океаны, деньги у него есть. Правда, Мальдивы — дорогое удовольствие, но, в конце концов, жить надо сейчас, и неделька под пальмами с шумом волн под окном — самое то, чтобы отдохнуть. Надо сегодня обсудить с Владой эту тему. А вообще, нужно что-то думать насчет работы. Да, сейчас деньги есть, он хорошо поднялся на монетах, но нужно искать стабильный заработок, но с таким графиком, чтобы он в любой момент мог сорваться, никому ничего не объясняя. Кстати… Он протянул руку и проверил баланс в онлайн банке, пятьдесят тысяч, поступившие на счет от конторы, были неплохой разовой оплатой, хотя и маловато за тот риск, который он поимел, бодаясь со стрижига. С другой стороны, он влез в это дело не из-за денег, заплатили — хорошо, так что, этот полтинник — просто приятный бонус.

Радим выбрался из кровати и, натянув трусы и домашние штаны, старые, потасканные, в которых он провел в поле не один летний сезон, вышел на кухню.

Влада не сразу его заметила, она стояла у плиты, и обжаривала какие-то небольшие тонкие полоски мяса, пахло вкусно и остро.

— Привет, — поздоровался он.

Зотова подпрыгнула сантиметров на десять и резко развернулась, на ее лице отчетливо проступил страх, а потом почти мгновенно облегчение.

— Прости, что напугал, — извинился Радим и прошел к кувшину, в котором снова была простая кипяченая вода. Налив себе стакан, он залпом выпил его. — Еще раз прости.

Влада сделала шаг и уткнулась ему лицом в плечо.

— Я теперь так постоянно, — едва слышно прошептала она. — Знаю, что он не вернется, что нет его, но стоит вот так, со спины, кому-то зайти, и меня бросает в ужас. Тут приятель в магазине решил пошутить, увидел меня и подошел, я как раз взяла палку сырокопченой колбасы, а он меня игриво за талию цапнул. Ну, я от страха развернулась и засветила ему этой самой палкой в ухо. Извинилась, конечно, но он на меня, как на сумасшедшую, посмотрел.

Радим поднял руку и погладил ее по волосам. А что тут сказать? Она пережила травму, и ей бы к доктору показаться, с этим работать нужно. Надо будет потом поговорить с Ольгой, пусть устроит Владу к ФСБшному мозгоправу, она вроде как жертва теракта, таким вроде положена психологическая помощь.

Влада задрала голову, посмотреть ему в глаза, и тут ее взгляд наткнулся на свежий шрам у него на щеке. Да, небольшой, но отчетливо видимый, сложно пропустить красное, слегка шершавое пятно размером с копеечную монету. Девушка неловко подняла руку и коснулась его. Она очень хотела задать вопрос, но знала, что ответ будет один — служба. Он ушел ночью, вернулся в одиннадцать, и когда он уходил, шрама не было, а теперь есть, и он выглядит так, будто ему пара недель. А значит, ответа не будет. Где-то секунд десять она гладила его пальцем.

— Ой, мясо, сейчас сгорит, — воскликнула она и, слегка оттолкнувшись, разрывая объятия, бросилась к плите.

Вяземский несколько секунд смотрел, как ловко она орудует лопаткой, переверчивая куски, шипящие в масле, и пошел умываться. Да и побриться не мешало, трехдневная щетина выглядела так себе.

Звонка в дверь он не услышал и, когда вышел из ванной, то обнаружил, что в его небольшой прихожей вместе с Владой стоят мужчина и женщина, лет тридцати. Вроде соседи по подъезду, видел он их как-то во дворе, они еще рядом машину парковали, да и в лифте разок сталкивались.

— Вечер добрый, — озадачился Радим,- чем обязан?

— Это мы обязаны, — произнес мужчина.

Женщина вообще ничего не сказала, а только бросилась ему на шею и разревелась, уткнувшись лицом в футболку. Она что-то пыталась сказать сквозь слезы, но Дикий ничего разобрать не мог.

Радим понял, кто к нему пожаловал, счастливые родители Ярослава. Вот только говорить ничего не стал. Как они вообще узнали, что он там был, вроде не пересеклись. Утром, когда он уходил, они спали, а ночью их допрашивали на кухне, и они могли его только мельком заметить, сомнительно, что запомнили.

— Не понимаю, о чем, вы? — разыграл удивление Вяземский. — Что я для вас такого сделал?

— Сына вернул, — сказал, как отрезал, мужик.

Радим покачал головой.

— Ничего не понимаю, какого сына? Мы даже не знакомы.

Мужик упрямо набычился.

— Подполковник Бобров вас сдал, ненамеренно, в сердцах, сказал, что явился колдун из ФСБ, сосед ваш, Вяземский, велел всем убраться из комнаты.

— Ну, полковник, ну урод, язык без костей, ведь просили по-хорошему, — мысленно выругался Радим. — Забудьте, — бросил он и подмигнул. — Не было меня в вашей квартире.

— Женщина из ФСБ, красивая такая, подполковник, то же самое сказала, — кивнул мужик. — Мы ж с понятиями, мы никому, просто спасибо сказать хотели.

Его жена, отлипнув от Радима, заглянула в его глаза, тихо прошептав:

— Спасибо, — отступила к мужу, который тут же ее обнял за талию.

Дикий посмотрел на Владу, стоящую чуть в стороне. Ее взгляд был полон восхищения и обожания. «Не было печали, — мысленно вздохнул он, — дали фанатке пищу для размышления». Он снова посмотрел на мужчину.

— Я рад, что с вашим сыном все хорошо. А теперь забыли про то, что случилось, и что я к вам в гости заходил.

— Конечно, — кивнул мужик и протянул ему навстречу ладонь, которую Вяземский пожал.

Сосед, осторожно развернув заплаканную жену, аккуратно вытолкал ее на лестничную площадку.

— Не буду я ни о чем тебя спрашивать, — тихо сказала Влада, подходя и обнимая его за шею, — просто знай, что я горжусь тобой.

Она быстро его поцеловала и убежала на кухню. Радим же пошел менять футболку, за минуту, что соседка ревела ему в плечо, ткань промокла насквозь.

Ужин прошел немного скованно, Влада сгорала от любопытства, но, как и обещала, не задала ни одного вопроса. Зато любви и обожания в ее глазах прибавилось.

— Слушай, — решив немного сбить ее с мыслей о его героизме, произнес Вяземский, — когда мы в кальянной сидели, ты сказала, что после нового года путевка на Мальдивы, и у тебя вроде свободно место рядом, сколько мне это будет стоить?

— Ни сколько, — тут же заявила она, — все организую за счет фирмы, мы для себя и близких иногда так мухлюем.

Радим отрицательно покачал головой.

— Так не будет, это совершенно точно. Назови цену, и учти, я знаю, сколько примерно стоит отдых на Мальдивах.

— Ну, хорошо, — обреченно вздохнула Влада, понимая, что переупрямить Вяземского у нее нет никаких шансов, — со всеми скидками — триста пятьдесят на неделю, вылет тринадцатого января.

— Другой разговор, — улыбнулся Дикий. — Говори, куда деньги перевести?

Зотова расцвела, оно и понятно, ее ждали семь дней с ее героем на берегу моря, и там уж точно не будет никаких маньяков, а ему не придется рисковать своей жизнью. И тут Радим кое-что вспомнил, он достал служебный телефон и набрал куратора. Та ответила почти мгновенно.

— Дикий, только не говори, что ты снова куда-то вляпался, — голос подполковника Бушуевой звучал устало.

— Нет, Ольга Ивановна, все в порядке, — заверил ее Вяземский, перехватив ревнивый взгляд от Влады. Он ему не слишком понравился, но, может, он сам виноват, не стоило делать звонок при ней. — Сижу на кухне, ем горячее острое мясо и даже трезв. У меня вопрос. Формально, я служу в ФСБ, не будет ли у меня проблем при выезде за границу в начале января? Хочу на море.

— Нет, Радим, никаких вопросов, лети спокойно. Ты — вольный зеркальщик, да еще ходок, кто тебе, что запретить может? Захочешь, через пять минут будешь в Ницце, или на Майорке. Так что, не парься. И если у тебя все, меня ждет бокал красного и книга.

— Спасибо, Ольга Ивановна, хорошего вечера. — И Радим оборвал разговор. — Все, вопрос решен, — обратился он уже к Владе, — я могу лететь с тобой, хоть на край света. Куда деньги скинуть?

Угли ревности в ее глазах потухли так же внезапно, как и появились.

— По номеру телефона на карту скинь, я завтра все устрою. Загранник есть? Или делать нужно?

— Блин, — выругался Вяземский, — с паспортом беда, просрочен.

— Ничего, — вытягивая его из-за стола, улыбнулась Зотова, — паспорт тебе сделаем быстро, у меня есть человечек там, где их делают, ускорит процесс. Ты кураторшу наберешь, чтобы проверка конторы пошустрее прошла. Но сначала документ, потом деньги мне перекинешь.

— Как скажешь, — улыбнулся Радим.

Секс вышел ураганным, то ли Владу так подстегнула поездка на теплый океан, то ли его героические подвиги накануне, но она была в ударе. И засыпала она совершенно изможденная и счастливая, а Радим долго лежал и пялился в потолок, разрабатывая план на завтра, вернее, уже на сегодня, поскольку полночь уже наступила. В принципе, ничего оригинального он не придумал, проводить Зотову на работу, закрыть дверь и открыть проход в зазеркалье, пройти в город и оглядеться там, Москву он видел, теперь бы хорошо посмотреть на родной Энск.

Найти зеркало в зазеркалье, через которое можно выйти в город, труда не составило. Радим очень хорошо знал исторический центр и выбрал для прохода один музей, в котором побывал лет пять назад, когда еще учился. Там останавливался Столыпин, а самое главное, там имелось большое ростовое зеркало, идеальное для прохода.

Пыльно — вот самое точное слово, чтобы описать место, куда он попал. Пыль на мебели и на полу, пыль на стенах, изъеденная временем обивка и шторы. А еще десяток зеркальных фантомов, отражение родной реальности, девять небольших, наверное, дети на экскурсии, и сопровождающий или экскурсовод.

Радим спокойно прошел сквозь них и вышел наружу. Энск в зеркальном мире был куда менее шумным, чем столица. Нет, отголоски звуков его реальности, конечно, были, но гораздо тише и не так насыщено, до него долетали обрывки разговоров, звук машин, музыка, но в мегаполисе это давило, а тут просто фоновый шум. Еще он выглядел куда более старым, чем Москва, особенно исторический центр. Высотки и пятиэтажки имелись, но только вдалеке, сейчас Радим оказался среди двух максимум трехэтажных домов старой постройки, даже не прошлого века, а позапрошлого.

Вяземский огляделся, прикидывая, куда ему податься и что вообще нужно, осмотреться раз, неплохо было бы найти анклав потеряшек, сомнительно, что их тут много, но где-то они должны кучковаться. В принципе, они стали бы неплохим источником информации. Анклав местных тоже сойдет, обычно все проходит чинно-мирно, не воспринимают они ходоков, как врагов. Если, конечно, их на тебя не натравят, как сделал Беглый.

Мимо проехала фантомная машина, за ней еще несколько, на центральной улице вообще был плотный поток. Радим внимательно огляделся, и тут же засек аномалию, которая именовалась яма. Она, в отличие от похитителя душ, была рассчитана исключительно на физическую добычу, все равно какую, местный или потеряшка. Стоило неосторожно к ней приблизиться, как в тебя впивались десятки едва видимых серых нитей, которые цеплялись за одежду и кожу очень крепкими крючками, и рывком утягивали в карман, где добыча переваривалась, медленно растворяясь. Выбраться оттуда нереально, поскольку жертва помимо крючков получала ментальный удар, и внутри давление увеличивалось настолько, что попавшийся переставал что-либо соображать. А как выбраться, если ты не в себе?

Радим сотворил руну света. Почти все аномалии зеркального мира, коих насчитывалось около десятка, прекрасно реагировали на свет. Исключение составляла только призрачная паутина, ее нужно бить холодом, а потом просто расколоть обледеневшие нити хоть кулаком, хоть кукри. Уничтожив яму, нечего людей поджидать, Радим тронулся в сторону центра. Черных теней тут было больше, но сейчас они не лезли к нему, таращились из окон старых домов, фасады которых выглядели тут, куда как хуже. Вот дом губернатора, трехэтажный, большой, с высоким крыльцом, там сейчас выставочная галерея. Но делать ему там было нечего, и он пошел дальше, походя заметив еще одну аномалию. На этот раз для людей она была неопасна, она ловила черных теней и безобидных энергетических сущностей. Ходоки прозвали ее призрачным капканом.

Так, не спеша, Вяземский дошел до самого центра города. Главная площадь была полна зеркальных фантомов, шла какая-то презентация. На собранной сцене скакали люди, из колонок лился не слишком любимый рэп.

— Ба, господин ходок, — раздалось из-за спины. — Пять лет тут уже, ни разу не видел, чтобы кто-то в наши места забредал.

Радим спокойно обернулся. Толстоватый крепкий мужик, как всегда в каких-то тряпках, но вполне приличных ботинках. Рядом с ним еще двое, оба с тесаками. У главного в руках что-то вроде арбалета кустарного, болт с зеленоватым наконечником, что говорит об изрядной доле миродита. Надо сказать, это было редкостью, почти не встречались, поскольку, если промахнулся, потерять можно, а это большая ценность.

— Вот потеряшки исправно валятся, — продолжил незнакомец, — двойники плодятся, но чаще в новых районах, а гостей, могущих между мирами ходить, я не видел.

— Ну, тогда давай знакомится, — спокойно ответил Радим. — Я — ходок, можешь звать меня Дикий.

— Это хорошо, что ты ходок, — согласился главарь. — Зови меня Иваном. Да, это просто мое имя, а не прозвище, я старожил, и очень не хочу потерять себя. Передашь сообщение на ту сторону? Знаю я, что мне назад дороги нет, рассказали умные люди, но я могу следить за своей семьей через зеркала, и им нужна моя помощь.

— Передам, — легко согласился Радим. — Но и ты для меня кое-что сделай. Расскажи о зеркальном Энске. Кто, где живет? С кем можно пообщаться, и так далее. Скажем так, у меня тут обзорная экскурсия.

— Это можно, — согласился Иван, потом посмотрел на своих подручных, — идите, погуляйте, но не далеко, просто по сторонам посмотрите, чтобы нас не беспокоили. — Потом повернулся к Вяземскому. — Пойдем, на бортике фонтана посидим. У тебя сигареты нормальные есть?

Радим кивнул и кинул ему пачку, которую специально взял на случай наведения контактов.

— Хорошо, — затягиваясь, произнес Иван. — Давай, доставай блокнот, пиши сначала то, что передать от меня надо, потом поговорим за жизнь местную.

Радим кивнул и полез за дневником в сумку.