Зеркальщик

Глава 20

Глава 20

— Значит, смотри, торговый центр на Ленина, «Корвет», наверняка знаешь, в нем все потеряшки обретаются. Там воровать еду проще. Знаешь, наверное, как мы тут еду и воду добываем?

Радим знал. Зеркальный мир награждал некоторых потеряшек, двойников и местных особыми способностями, их ценили и берегли, звали их хваты, они — единственные, кто были способны с помощью силы, превращать фантомные продукты в настоящие. Вот только, чтобы, например, кусок свинины в мясном отделе обрел форму, требовалось сильно постараться, и тут многое зависело от резерва. Самые сильные добывали много, Жданов рассказывал, что знавал одного хвата, который мог за день до сотни килограммов разного съедобного добыть. Местные еще еду выращивали, они имели способности ходоков и часто воровали свиней на разведение и прочую не слишком крупную живность. Разбивали огороды, но, в основном, тут росли только картошка, лук, морковь и почему-то дуром перла капуста.

— Значит, «Корвет» — это анклав потеряшек?

— Да, — кивнул Иван, — мы там обретаемся. Да и не только, к нам из местных несколько человек прибилось, не сошлись они в чем-то со своими. Еще с десяток зеркальных двойников. Неприятные люди, но полезные. Представляешь, среди них есть копия одного депутата областной думы, вот он падаль редкостная, но терпим, хват. Причем хороший хват, до десяти-двенадцати кило за сутки может добыть.

— Воюете?

— Бывает, с двойниками чаще всего. С местными живем мирно, у них есть зеркальный колдун, середняк, но у нас и такого нет. Так что, тут лучше дружить. Да и не лезут они к нам особо. Двойников много, они чаще всего в новых районах зарождаются, там жизнь кипит, зеркал много. Больше всего за объездной их, в Варзино, там за последние годы целый город отстроили, вот там у них база, их там за три сотни, не меньше. Еще столько же в Юрьено и Доброво. Не советую тебе туда соваться, они между собой-то плохо ладят, а чужаков убивают, не раздумывая. — Иван достал флягу, отвинтил крышку и сделал большой глоток. — Будешь?

— Водка? — уловив резкий запах, поинтересовался Радим.

— Спирт, — покачал головой Иван, — но слегка разбавленный, вчера из больнички литровую бутыль приволокли. Водку хватам таскать не выгодно. Так, расклад по потеряшкам я тебе дал, по двойникам тоже, теперь по местным. Они все за рекой, там, сам знаешь, поселок Загородный. Там и больница есть, и магазины, зверье они там свое разводят, и огороды копают. Напасть на них сложнее, поскольку они мост охраняют. Нас пускают, если по надобности, двойников убивают сразу.

— И сколько вас тут? — закуривая, спросил Радим.

— Потеряшек мало. Иногда приходят из области, но редко, а так в анклаве сейчас три сотни человек, это все, считая баб, детей и нескольких стариков. Слушай, у нас есть мужик-потеряшка, отец семейства, у него там четверо детей. Если честно, он меня задрал уже просить, чтобы я их ему в зеркале показал. Он к нам не так давно попал, с пару месяцев где-то. Забери его с собой, достал он всех ныть и про детей своих рассказывать. А мы тебе за это подгон сделаем, брусочек артефактного железа в пятьдесят граммов.

— Пятьдесят — не серьезно, — решил поторговаться Радим, чтобы понимать, может он рассчитывать на приличный навар, -накинь хотя бы еще столько же. Если Иван упрется, то и за пятьдесят выведет, а если согласится, хороший расклад. — Только я ему память подчищу о последних месяцах, не надо мне, чтобы по Энску бродил сумасшедший и рассказывал всем о Зазеркалье. Вы ведь записи наверняка ведете, и календарь имеете, так что, мне нужно точный срок его пребывания тут.

— Сто грамм миродита, и забираешь, — обрадовался Иван.

— По рукам, — подтвердил Радим, поняв, что мог выторговать еще полтинник, а то и сотенку, но цена названа. Он поднялся. — Пошли за потеряшкой, дорогой договорим.

— И то верно, — согласился Иван. — Нам с полчаса топать, а то и поболее, аномалий последнее время много стало.

— А у вас артефактор есть? — когда они вышли на центр проезжей части, поинтересовался Вяземский.

— Не, Дикий. Ну, откуда у нас артефактор? Кузнец есть, резчик рун есть, но простых. Сам понимаешь, у нас, в отличие от местных, с даром плохо. Хорошо, у двойников способностей, кроме хватов, никаких нет, а то бы смели нас давно. Оружие у них большей частью обычное, с парой рун пробития, но встречается и артефактное, что они в бою взяли или купили. Но это редко бывает, сам понимаешь, местные им его неохотно продают, не желают усиления. А артефактор есть у местных, сам не знаком, но говорят — хороший. Насколько хороший, не знаю, это нужно к ним идти, тебя они пустят.

— Как у вас с добычей артефактного железа?

— Сложно, — вздохнул Иван. — Сам понимаешь, миродит с неба валится, единственное, что тут валится не из родного мира. Иногда хороший булыжник может прилететь, грамм на четыреста, а бывает за неделю пять горошин по двадцать. Мы, конечно, чтобы к нам залетало артефактные, манки ставим, берем у местных. Но если на нейтральной территории упадет, начинается жесть, это единственная валюта, ну и золото, но его могут доставать только золотые хваты, и то там граммами измеряется, а в анклаве такого нету. О, грава, — указывая вперед, произнес Иван. Он, как опытный житель зеркального мира, заметил ее первым. — Свежая. Когда сюда шли, не было.

Радим присмотрелся и тоже заметил несколько мелких камней, висящих в воздухе. Грава относилась к аномалиям физическим, ничего не пожирала, просто убивала. Любое живое существо, попавшее в нее, медленно плющилось, вырваться нереально. Разглядеть ее можно, если вот так что-то там внутри болталось, либо при приближении ощутить, как наваливается тяжесть, и вовремя отпрянуть. Ну, а если влетел на полном ходу, удирая от кого-то, пиши — пропало. Разве что тот, кто владел руной разрушения, мог с ней справиться, но Радиму не светило, во всяком случае, пока что, разрушение относилось, как и гибель, к высшему порядку.

Поскольку Радим не мог ее уничтожить, то обошли стороной.

Уже на подходе к территории потеряшек дорогу им преградили пять фигур в обносках, с замотанными тряпками лицами. Больше всего они напоминали бедуинов в пустыне. Принадлежность их тайной не была, алые глаза являлись отличительной приметой зеркальных двойников. И то, что эта встреча не мирная, говорили внушительные тесаки в их руках, правда, все больше обычные железки, только у одного, что по центру, был с добавлением артефактного металла.

— Сзади столько же, — заявил один из спутников Ивана, которые так и остались для Радима безымянными, командир не представил, он не спрашивал.

Вяземский бросил взгляд на Ивана, по его лицу было понятно, что это ни хрена не мирная встреча.

— Уйдите с дороги, — наконец, выдал Иван, — если не хотите войны.

— Нам полевать на войну, — отозвался центровой двойников. — Нас больше, мы победим в ней. Мы не боимся смерти, как вы, мы рождены зеркалами. А теперь слушай, потерявшийся. Вы кладете свое оружие на землю, снимаете одежду и уходите, живыми уходите, потому что я Серг, и я милостив. А ты, ходок, — он посмотрела на Вяземского, — можешь уйти одетым и с оружием, но больше никогда не появляйся тут, ходи в другом месте. Встретим еще раз, убьем.

Радим с Иваном переглянулись и синхронно заржали.

— Дикий, мне послышалось? — поинтересовался Иван, у него даже слезы на глазах выступили.

— Не думаю, — покачал головой Вяземский, — крайне забавные ребята. Давай так, возьми на себя тех, что с тылу зашли, а я с этими потолкую. — Он посмотрел на главаря двойников. — Короче так, болезные, у вас есть только один шанс, уйти отсюда. Бросаете оружие, тряпки, так уж и быть, можете оставить себе, и валите быстро, и не оборачиваясь. Нет — все тут останетесь.

Двойники переглянулись, уверенности у них поубавилось, видимо, с ходоками они раньше дело не имели, и уверенность Радима их насторожила. Но главарь решил иначе, видимо, он имел абсолютный авторитет.

— Убейте их.

Радим перешел в боевой транс и, сотворив руну паралича, обездвижил главаря. Тот рухнул, как подкошенный, а четверка, рванувшая на Вяземского, этого и не заметила, они были медленными, тесаками махали, как придется, он даже не стал пользоваться солью. Один из нападавших швырнул метательный нож, но кидал не в Радима, а в спину одного из молодчиков Ивана. Вяземский сместился и отбил его ударом кукри. За спиной щелкнул арбалет, кто-то взвыл, затем зазвенела сталь, троица потеряшек сцепилась со своими врагами. Смотреть, как там дела, Дикому было некогда, четверо двойников, оставшихся против него, наконец, добежали до своей смерти. Это был не бой, это бойня. Им нечего было противопоставить ни его скорости, ни его умениям, их не учили драться, их не учили убивать, в отличие от Вяземского. Сильный, но бестолковый удар здорового тяжелого мачете, который больше напоминал лопату, он отбил кукри далеко в сторону и, создав руну огня, ударил вспышкой пламени прямо в лицо. Тот взвыл и замертво рухнул на асфальт, чародейское пламя убивало мгновенно, оно просто выжгло глаза и мозг. На возвратном движении коротким росчерком снизу вверх наискосок, он распорол грудь второго, после чего, двинув ногой в живот, сбил набегающего третьего. Удар — и тяжелый клинок врубился в шею, без проблем перебив позвоночник. Последний замер, ошарашенный скорой расправой, которая не заняла и двадцати секунд. Он развернулся на месте, чтобы смыться, и тут ему между лопаток, пробив насквозь, вошел кукри, брошенный сильной рукой. Радим в два прыжка добрался до заваливающегося вперед тела и вырвал свой нож раньше, чем тот рухнул на землю. Развернувшись, он увидел, что троица потеряшек свалила троих и дожимала последних красноглазых.

Иван успел перезарядить свой кустарный самострел и вкатил стрелу в грудь одному из отбивающихся. Он выглядел самым опасным, поскольку довольно грамотно размахивал какой-то пародией на японский меч, узкий, прямой, с квадратной гардой, и грубым скошенным кончиком. Последний прожил на две секунды дольше, его взяли в два клинка подручные Ивана.

— Впечатляет, — глядя на четыре тела, заливающие черной кровью асфальт, произнес один из боевиков. — Ты своих уделал быстрее, чем мы втроем пятерых.

— Меня этому учили, — пожал плечами Вяземский, забирая у парализованного главаря тесак с артефактным металлом. — Я — одиночка, не умея сражаться, я очень быстро погибну в зеркальном мире. Что с телами делать будем?

— Ничего не будем, пусть валяются, тут их быстро тени найдут и растерзают. Они ведь не только энергию поглощают, но и мясом с кровью не брезгуют, это делает их немного сильнее. Вон, уже таращатся из домов. А вот старшего, что ты спеленал, заберем с собой, поговорить с ним не помешает, выяснить, это его инициатива или старшего анклава, откуда он явился. Но это, Дикий, уже не твои замуты. Спасибо за помощь, я тебе должен, втроем мы бы не справились с десятком. Думаю, ты мог бы и один их уделать.

— Мог, — подтвердил Радим, убирая кукри в кобуру. — Если бы такое случилось соло, заднюю пятерку я бы просто спалил бы волной огня, после чего порубил бы передних. Ладно, пойдем, нужно разобраться с нашей договоренностью, да и пора мне, обзорная экскурсия вышла познавательной.

До торгового центра, где обосновались потеряшки, добрались без приключений. Радим и Иван посматривали по сторонам, а двое безымянных подручных тащили парализованного двойника.

Надо сказать, укрепились они неплохо. Все панорамные окна были заложены кирпичом и мешками с песком, на подходах целая фортификационная линия из рогаток и колючей проволоки и все тех же мешков. А что? Дешево и сердито. Три патруля по два человека делали постоянный обход периметра, на КПП усиленная смена из пяти бойцов, все с самострелами.

— Что-то какой-то прикинутый потеряшка, — разглядывая черный костюм Радима, произнес старший караула. — Не видывал еще таких. И оружие серьезное. Спецназер, что ль, какой в зеркало влетел?

— Не, Налим, — покачал головой Иван, — ошибся ты. Это гость из зазеркалья, ходок. Он за Занудой, домой его отведет.

— Кто б меня домой отвел, — обреченно вздохнул мужик. — Эх, ходок, где же ты был семь месяцев назад?

— Семь месяцев назад я знать ничего не знал про зазеркалье, сидел себе в офисе, делами занимался. Так что, не взыщи.

— Да я так побрюзжать, — отмахнулся налим. — А Гриф со Шпалой, кого тащат?

— Старшего десятки двойников, что на нас налетели и умерли, а вот его Дикий, — он указал на Радима, — параличом долбанул.

— Что-то часто они стали крутиться возле нашей территории, — задумчиво произнес Налим. — Да, надо будет его разговорить. И за периметром лучше приглядывать, не к добру это.

Поднявшись по ступеням торгового центра вслед за Иваном, Радим оказался посреди огромного зала, заваленного различными подстилками. Больше всего это напоминало обиталище бомжей. Освещение было тусклым, лампы едва вырывали помещение из тьмы.

— Откуда вообще свет? — поинтересовался он у Ивана.

— Скажем так, — ответил он, — артефактная система генерирования электричества, местные делают, дорого обходится. Но иных вариантов, кроме, конечно, факелов, у нас нет.

— Понятно, — кивнул Радим. — Куда дальше? Где там ваш многодетный папаша, которого надо домой отправить.

— Погоди, сначала надо тебя Старпому представить, он вроде главного у нас тут. Думаю, тебе не помешает, с ним познакомиться.

— Не помешает, — согласился Вяземский. — А ты чем занимаешься? Я так понимаю, не последний человек в анклаве.

Иван озадаченно потер затылок.

— Что, не сказал?

Радим отрицательно покачал головой.

— Я — разведчик, ну и, можно сказать, главный силовик. Мне подчиняются все, кто, в случае атаки на нас, должны встать на защиту анклава и территории. Я от местных возвращался, когда тебя встретил, скинул им немного артефактного металла, и кое-какой заказ оставил. Но извини, подробностей не будет.

— И не надо, это ваши дела, к местным я наведаюсь обязательно, но уже по своим вопросам. Ладно, веди к вашему главному. А то и вправду задержался я что-то.

— Старпом, — представился крепкий мужик, ростом чуть пониже Радима, но с внушительными кулаками и квадратным лицом, на котором хватало шрамов. — Там я был речником, ходил на буксире, отсюда и погоняло. Раньше меня Максимом Александровичем Фокиным величали. Рад, что, наконец, к нам в анклав заглянул самый настоящий ходок, а то за десять лет, что я тут, только одного видел. — Они обменялись рукопожатиями. — Значит, договорились, за сотню граммов зеленого железа избавите нас от Зануды. Что ж, цена приемлема. Дорого, конечно, но я готов раскошелиться, лишь бы он исчез. Хоть и рукастый, но проку с этой депрессивной личности никакого. Честно, я уже подумывал устроить ему несчастный случай, так он меня допек. А знаешь, я еще пятьдесят накину, если ты мальца одного заберешь, который в зеркало провалился, ему всего восемь, и осталось у него неделя.

— А чего сразу про него не сказал? — Радим с укоризной посмотрел на Ивана.

— А кто я такой, чтобы за него решать? — покачал головой тот. — Да и знаю я, что он не захочет уходить, в отличие от зануды, свыкся он, и я к нему прикипел. А там, с той стороны, его ничего хорошего не ждет, мать пьет, отца нет. Смотрю на нее иногда через зеркало, счастлива она была, что сын сгинул, она ведь заяву по пропавшему подала в ментовку только спустя неделю. А до этого синячила, не просыхая, с каким-то колдырем. Да и после сынка не вспоминает, пропивает, что можно.

— Понимаю, что прикипел ты к пацану, — подал голос Старпом, — но и ты, Холодный, пойми, не место ему тут.

— Не спорьте, — видя, что сейчас эта парочка зацепится языками, и это затянется надолго, прервал их спор Вяземский. — Если мальчишка не захочет уходить, я не потащу его с собой. Это его дело, он достаточно разумен, чтобы выбрать, что ему лучше.

Старпом неодобрительно покачал головой, Иван же наоборот расцвел.

— Странно, — хмыкнул Радим, — для Холодного у тебя слишком много эмоций.

— Так мне не за деревянную рожу прозвище дали, — развеселился Иван, — фамилия моя — Холодов. Но погремуха Холод не прилипла, а вот Холодный — очень даже.

— Ладно, Дикий, — произнес Старпом, — думаю, мы видимся не последний раз. У нас есть то, что нужно тебе, зеленое такое железо, которое зеркальщики очень ценят, а ты можешь нам закидывать необходимое с той стороны, одежду, например, сам видишь, в каких мы обносках ходим. Наши хваты не могут достать все, что требуется, в основном еду, и мы готовы это менять на миродит.

Радим кивнул, предложение интересное.

— Вот только, боюсь, вы не сможете отбить им поставки. У меня за спиной нет склада, с которого можно забрать требуемое, мне придется все закупать, а это деньги. Миродит — интересный товар, только вот он не отобьет мои затраты в виду редкости. Ну, сколько вы сможете мне скидывать? Триста граммов в неделю? Сдам я его, это тысяч на тридцать. Закуплюсь на эти же деньги, притащу вам, цены растут, кризис… Мне, что с этого?

— В накладе не будешь, — заверил его Старпом, — часть продаешь, часть себе на карман.

— Я подумаю, — не торопясь соглашаться, ответил Вяземский. — Ну что, идем?

— Идем, — согласился командир потеряшек, — нам на первый этаж, Зануда там обретается, и Илья, который пацан, тоже.

— Как вы тут живете? — глядя, как по торговому центра помимо вполне обычных людей бродят десятки зеркальных фантомов, поинтересовался Радим.

— Поначалу плохо, все на них отвлекаются, мельтешение раздражает, только ночью приходит покой. А потом привыкаешь, почти не замечаешь. Больше раздражают звуки, прорывающиеся с той стороны. Хорошо, этот торговый центр не самый популярный, народу тут не так уж и много. Вот, когда какие-нибудь магазины крупные акции проводят, вот тогда дурдом, как в киселе ходишь, не видно ни черта. У нас тут месяц назад презентация товара была, скидки, конкурсы, угощения, народу набилось тьма, пришлось в служебные помещения уходить, в главном зале было невозможно находиться.

Так, за разговором, они спустились на первый этаж. Надо сказать, Радиму эта ночлежка не понравилась, не дом, не убежище, именно ночлежка. И пахло там плохо — немытыми телами. Оно и понятно, сомнительно, что у них тут есть, где помыться и постираться. Нет, конечно, они откуда-то таскают воду, но водопровод тут не работает, а природного источника, поблизости точно не было.

— Колодцы роем, — ответил ему Иван, когда Вяземский поинтересовался, откуда вода. — Иногда тут идут дожди, редкие и несильные, воду собираем. Небо-то у нас всегда одинаковое, но там, в вышине, за этой серостью определенно что-то есть.

Радим кивнул и, стараясь не морщиться, пошел дальше за Холодным.

Оба кандидата на выход нашлись быстро. Кто-то из подростков, повинуясь приказу Старпома, быстро пробежался, нашел их и привел к начальству.

— Люди нервничают, — тихонько заметил Иван, глядя, как народ, завидев нового человека в хорошей одежде, и никак не растерянного попаданием в зазеркалье, стали подходить поближе.

— Звали? — засунув руки в карманы, вполне себе по деловому поинтересовался мальчишка лет восьми. Рядом с ним стоял мужик, тощий, нескладный, высокий, с унылым лицом.

— Звали, — кивнул Иван. Он опустился перед пацаном на одно колено. — Илюха, есть шанс вернуться домой к нормальной жизни, и у тебя, и у Зануды, остальные провели тут больше года, и уже вросли в зазеркалье. Школа, друзья, ты можешь уйти прямо сейчас.

— Нет, — решительно мотнул головой пацан, взгляд его стал злым и колючим. Он сделал шаг и обнял Ивана за шею. — Нет, батя, никуда не пойду, тут мой дом и моя семья.

На глазах Холодного навернулись слезы счастья, он с превосходством посмотрел на Старпома.

— А я хочу уйти, — не дожидаясь вопроса, выдал мужик с унылым лицом. — Пожалуйста, отпустите меня, там жена, детки. Олька, младшая, только говорить начала, вы бы слышали, как она смешно слова коверкает.

— Заткнись!

— Засохни!

— Достал, — раздалось от стоящих поодаль людей несколько. — Сколько можно про твой выводок слушать?

— Пацана не возьму, — наконец, произнес Вяземский, — он сделал свой выбор. А этого унылого заберу, как и договаривались. Мне нужно знать точно, сколько времени он тут провел.

— Ходок⁉ — слово пронеслось, словно ветер, среди потеряшек.

— Ходок, забери меня тоже, — из толпы, распихивая людей, вырвалась молодая девчонка лет двадцати, грязная, чумазая, в драных джинсах.

— Куда, Киса? — цыкнул Старпом. — Ты здесь полтора года. Все, нет тебе пути назад.

— Извини, — виновато развел руками Радим, — но ты уже часть зазеркалья, умрешь, и двух дней там не прожив. Это только исконные жители могут и там, и тут жить, а вы все уже только тут. Мне жаль.

Девушка рухнула на пол и заревела. Из толпы выбралась какая-то женщина лет сорока и, подняв, увела куда-то в глубину зала.

— Ходок, передай моим родным, что я жив-здоров. Я тебе телефон скажу.

Радим отрицательно покачал головой.

— Нет, не передам, — твердо произнес он. — Зазеркалья для обычных людей не существует, там вы пропали без вести. Те, кто тут дольше пяти лет, объявлены умершими, и не буду я изображать экстрасенса, который может найти потерянного. Простите, но я ничем не могу вам помочь, — о договоренности с Иваном он, естественно, умолчал.

Радим посмотрел на Зануду, унылое лицо которого просто светилось от счастья.

— Пойдем, тебе пора. Но ты не вспомнишь ничего об этом мире, я сотру твою память, только то, что касается зазеркалья.

— Плевать, — с радостью согласился мужик, — век бы его не видеть.

Вяземский повернулся к Старпому.

— Зря вы меня засветили, но все мы задним умом крепки. Зеркало большое у вас найдется, чтобы не тащить его через город?

— Да, пойдем на второй этаж, — кивнул Максим Александрович, — там, в служебном помещении, есть то, что тебе нужно.

Радим молча развернулся и пошел в сторону лестницы, по которой они спускались.

— Как ты видишь его возвращение? — поинтересовался Иван, двинувшийся следом.

— Да просто, — ответил Вяземский, — даже мудрить не буду, сотру память, протащу по междумирью и вытолкну в это самое служебное помещение. Там его и найдут или сам к работникам выйдет, потом вернусь к вам, и уйду уже туда, куда мне надо.

— Нормально, — подал голос Старпом, — просто, и со вкусом.

Все вышло именно так, как и планировал Радим. Руна дальнего взгляда показала пустое служебное помещение с душевой. Радим быстро погрузил Зануду, имя которого даже не удосужился узнать, после чего, по сообщенным данным, плюс один день, стер память и, начертав руну пути, взвалив спящего на плечи, прошел через водную гладь. Сорок два шага, и тело многодетного папаши вывалилось из зеркала в пустую комнату. Радим вернулся и закрыл проход.

— Вот и все, просто, и без напряга, — произнес он, глядя на Холодного и Старпома. — Оплата?

Главный потеряшек, достал из кармана пластину зеленоватого металла и протянул Вяземскому.

— Ровно сто грамм.

Дикий взвесил слиток миродита в руке, вроде все без обмана. Убрав добычу в карман, он посмотрел на Старпома с Иваном.

— Ну, что ж, пора мне, — пожав им руки, заметил он и принялся творить руны.

Сначала заглянул домой. Удостоверившись, что в квартире по-прежнему пусто, нехорошо, если он выйдет из зеркала на глазах у Влады. Руна пути далась тяжело, подустал, все же две подряд — это сильно.

— Увидимся, — шагая в зеркало, бросил он. — Предложение обдумаю.

Ответили ему что-то, или нет, Радим уже не услышал, вокруг него снова был непроглядный густой туман, а под ногами дорога из серебристого светящегося камня.