Зеркальщик

Глава 17

Глава 17

— Ну, вот и все, Эдуард Владимирович, — сдавая фальшивый дневник князя Вяземского старому архивариусу, вместе с пятью остальными, что читал на практике, подвел итог Радим.

— Не пожалеешь, что в отделе не остался? — поинтересовался старик.

Дикий на это только плечами пожал.

— Про отдел, может, и пожалею, как и о тех, с кем тут сошелся, а вот про Москву точно нет. Домой хочу, в тихую спокойную провинцию, надоела суета и толпы людей.

— Да, это не для всех, — согласился дед. — Удачи тебе, Радим.

Вяземский кивнул и покинул хранилище. Стоило двери закрыться, он облегченно выдохнул, подложный дневник отправился к остальному наследию князя. До последней минуты он сомневался, что все получится, но старый архивариус принял подделку без вопросов. Да, и как ее опознать-то? Страницы чистые, а все остальное Вяземский продублировал до мельчайших деталей, с этим ему помог Фабер, посоветовав лучшего в Москве фальсификатора. Не сказать, чтобы вышло дорого, но сто тысяч пришлось отдать.

К полудню Радим закончил все дела в отделе. Квартира была сдана, чемодан и сумка валялись на заднем сидении Ленд Ровера. Впереди восемь часов дороги, хотя, скорее, куда больше, погода плохая, причем по сводкам на всем протяжении пути. Так что, хорошо, если к ночи доберется.

— Если что, на тебя можно будет рассчитывать? — раздался за спиной голос Старостина. — Ты — ходок, добраться до Москвы для тебя — не проблема, десять минут, и ты здесь.

— Почему десять? — удивился Вяземский. — Я за пять минут руну пути активирую.

— А собраться? — с улыбкой поддел полковник.

— Ну да, — согласился Радим. — Рассчитывать, Сергей Витальевич, можете, позовите, и я приду.

— Знал, что так ответишь, — хлопнул Радима по плечу Старостин. — Обещаю, не злоупотреблять.

Тут в его кармане зазвонил телефон. Начальник отдела с полминуты слушал абонента, после чего кивнул сам себе и нажал отбой.

— Все, лейтенант, хорошей тебе дороги, а у меня служба. С куратором свяжись, как можно быстрее. Думаю, она подкинет тебе пару дел. Если будет, что нужно, звони, не стесняйся.

Радим кивнул и подал протянутую руку полковника.

— До встречи, Сергей Витальевич, — бросил он в спину уходящему шефу и, кинув бычок в урну, направился к выходу с закрытой территории, где через улицу был припаркован готовый к путешествию Ленд Ровер.

Родной Энск поприветствовал Радима снегопадом, да таким густым, что видимость на дороге упала метров до сорока. Машины на федеральной трассе тащились, как черепахи, и поездка заняла, куда больше времени.

Квартира встретила пылью и пустотой. Перешагнув порог, Радим, по привычке, коснулся медальона с рунами на груди, проверяя дом на наличие незваных гостей, но все было чисто. Вяземский прошел на кухню и тихо выматерился, под холодильником на плитке обнаружилось старое высохшее пятно, видимо, отключали свет, и надолго, вот и разморозился, и если в основном отсеке было пусто, перед отъездом все выкинул, то морозилка — совсем другое дело. Скорее всего, придется выкинуть все содержимое, а он так рассчитывал на пельмени. И теперь нужно прикинуть, чем ужинать, а то жрать хотелось неимоверно, хот-дог, который был съеден на заправке четыре часа назад, уже успел раствориться без следа.

Энск, конечно, не Москва, но в городе имелись конторы, которые кормили людей до поздней ночи, и в одиннадцать вполне реально добыть себе ужин. Радим прошел в комнату и открыв сайт доставки, быстро заказал себе большую пиццу. Пока еда не приехала, он решил принять душ и привести себя в порядок. Надрывающийся домофон застал его с намыленой головой. Покрыв матом того, кто явился так не вовремя, да еще и поздно, Вяземский кое-как вытерся и, намотав на бедра полотенце, отправился открывать. В принципе, уже выходя из ванной, он догадывался о том, кто это может быть, и картинка с подъездной камеры это подтвердила.

— Заходи, — нажимая на кнопку домофона, произнес он, и оставив входную дверь не запертой, отправился смывать шампунь.

Не прошло и трех минут, как дверь в ванну приоткрылась, и на пороге появилась не званная, но желанная гостья.

— Спинку потереть? — поинтересовалась Влада.

— Потри, — передавая ей мочалку, согласился Вяземский. — Я так понимаю, ты увидела свет в окнах, когда покурить вышла, и сюда рванула.

— Да, ты совершенно прав, словно потянуло. Ты не рад мне? — работая мочалкой, произнесла девушка расстроено.

— Рад, Влада, очень рад, просто ты меня врасплох застала. Видишь, я с дороги, уставший. Холодильник разморозился, похоже, свет отключали надолго, так что, с пельменями я пролетел, пришлось пиццу заказывать. Причем в не самой любимой конторе, поскольку поздно, и выбирать особо не из чего.

— Да, была авария на подстанции с месяц назад, два дня во всем районе света не было, так что, можешь смело содержимое морозилки на мусорку тащить.

И девушка замолчала. Радим сначала не понял, в чем причина, но когда почувствовал пальцы Влады на свежем шраме возле лопатки, все встало на свои места.

— Командировка, значит, секретная, — произнесла она, слегка раздраженно. — А ведь я чуяла, что врут мне. Только выглядит он странно, словно ему несколько недель, хотя больше, с месяц, уж в этом я понимаю, но я уверена, что его полторы недели назад не было, как такое может быть?

— Особые методики лечения, — разворачиваясь к ней лицом, ответил Вяземский.

Влада вскрикнула и, выронив мочалку, уставилась на большой красный, почти круглый, шрам под ключицей.

Именно в этот момент домофон снова взорвался трелью.

— Это наверняка курьер. Прими, пожалуйста, наш ужин, — смывая с себя пену, попросил Радим.

Зотова кивнула и вышла из ванной, а Вяземский, вооружившись полотенцем, принялся быстро вытираться. Когда он вошел на кухню, коробка с пиццей уже стояла на столе.

— Чай, или что другое пить будешь? — поинтересовалась девушка.

— Чай, — немного подумав, ответил Радим. — Дома только крепкое, ни вина, ни пива, а вискарь или водку что-то не хочется. Так что, тяй.

Влада улыбнулась, видимо, тоже знала этот анекдот про китайского студента.

Через пять минут они сидели за столом, пили горячий сладкий чай и ели пиццу, хотя Зотова больше смотрела, как он ест, и этот взгляд Радима настораживал. Нет, он не был безумным, но проскальзывало в нем что-то такое, что его отталкивало. Он был полон любви и обожания, она прилетела к нему через двор, не прошло и получаса, как он домой вошел. Это наводило на нехорошие мысли. Если она зациклилась на нем, не видя больше ничего вокруг, все станет сложно. Фанатики — люди опасные, для них не существует ничего другого, кроме объекта поклонения, будь то человек или идея. С другой стороны — иметь рядом подобного человека, очень полезно, они безотказны, они четко и скрупулезно выполняют порученное, они отдают всего себя. Радим взял очередной кусок, оценивая девушку именно с этой точки зрения. Что ж, пока она не станет навязчивой и не перейдет границу, пусть будет рядом, но если начнет напрягать…

— Ты как-то странно на меня смотришь, — что-то почувствовав, озадачилась гостья. — Опять подозреваешь в чем-то?

Радим немного растерялся, не зная, что ответить. Правду нельзя — обидится. Хотя, почему нет? Пусть обидится, но зато не останется недомолвок. И ему будет проще выстраивать линию поведения.

— Нет, — покачал головой Вяземский, — не подозреваю. Просто меня немного беспокоят твои чувства ко мне, никогда в жизни меня не любили настолько сильно, и это немного пугает и напрягает.

— Не волнуйся. Все, что мене нужно, это быть рядом с тобой. Вот я еще тут часу не провела, а мне уже спокойно и легко. Мне каждую ночь снится, что ко мне за спину заходит тот, из туалета, и делает со мной жуткие вещи. Я вскакиваю в холодном поту, и потом долго не могу уснуть, я даже ночник купила, боюсь засыпать в темноте. А когда ты рядом, тревога исчезает. Ты — мое спасение, не гони меня.

— Ну вот, теперь стало, куда понятней, — улыбнулся Вяземский. — Не бойся, не прогоню.

Зотова мгновенно расцвела, она протянула к нему свою руку через стол, и он накрыл ее ладошку сверху. Ему не нужно было применять руну осознания, чтобы почувствовать покой и умиротворение, которое пришло к ней, стоило ему сказать то, что он сказал. Но одно было неясно, куда подобные отношения могут завести. В принципе, он мог делать с ней все, что заблагорассудится. Можно сломать, опустив ее до уровня рабыни, ее воля и так слаба, она сделает и примет все, что он скажет, только бы не гнал. Можно довести до самоубийства, или, наоборот, приказать кого-то убить. Конечно, не сразу, но обрабатывая, она сделает это. Нет, понятно, он не опустится до этого, да и не нужно ему подобное, это удел слабых, испорченных людей. Ладно, хватит о гнуси, что-то какая-то херня в голову лезет.

— Радим, — пробился сквозь эти мрачные тяжелые мысли голос Влады, — я тебя спросить хотела… — она замялась, словно ей было неловко. — Знаю, что не ответишь, но все равно должна задать этот вопрос, он меня грызет со вчерашнего дня.

Вяземский взял очередной кусок уже порядком остывшей пиццы и, закинув его в микроволновку, сказал:

— Спрашивай, если смогу, отвечу.

— Вчера утром… Ну, как утром, примерно в полдень, Наташка, та, у которой мы были на дне рождении, выложила в соцсетях пост, вернее некролог, ночью от кровоизлияния в мозг умерла ее свекровь, женщина властная, жестокая, нетерпимая. Наташку она невзлюбила, но Роберт в ней души не чаял, против матери пошел. Так вот…

— Ты хочешь спросить, связана ли внезапная смерть этой гражданки со мной и тем, что произошло на дне рождении твоей подруги? — закончил за нее Дикий, при этом голос его звучал спокойно и даже равнодушно.

— Да, — выдохнула Влада.

Звякнула микроволновка, и Радим вытащил оттуда кусок горячей пиццы. Этот процесс дал ему время на обдумывание ответа, правда уж точно ей была не нужна.

— Нет, Влада, не связано, — с честной мордой соврал он. — Смерть приходит ко всем, видимо, пора было Матильде Генриховне. — И тут понял, что прокололся, но было поздно.

— Откуда ты знаешь, как ее зовут? — тут же сделал стойку Зотова. — Сомневаюсь, что ты читал некролог, тебя ей не представляли, я ее точно не называла.

— Все гораздо проще, — прожевав, ответил Радим, — она была фигуранткой расследования, ты же помнишь, где я до недавнего времени служил, вот и ознакомился с биографией госпожи Шмидт.

Влада какое-то время молчала, потом подошла и обняла его, поцеловав в губы, после чего, отстранившись, заглянула в ему в глаза.

— Плевать мне, даже если ты причастен. Наташка теперь куда счастливей будет, эта ведьма ей жизни не давала. Ты тогда сказал, что стоишь на страже людей, это ведь не оговорка, я много размышляла над тем, что случилось в том туалете, и поняла одно, тот убийца был очень непростым.

— Да брось фантазировать, — отмахнулся Дикий, — обычный маньяк. И, кстати, тебе не нужно больше волноваться, он не вернется.

— Я знаю, что дело закрыто, убит при задержании, мне майор Агапов сказал, он заезжал в больницу через два дня после твоего отъезда. Кстати, советовал держаться от тебя подальше, сказал, ты бедовый, неприятности к себе притягиваешь.

— Ну, в этом он прав, — погладил ее по волосам Вяземский. — Ходят они за мной по пятам. — После чего склонил голову и поцеловал Владу в губы. — Ладно, пойдем в кровать, устал я что-то сегодня, весь день за рулем, шестьсот километров по такой поганой погоде, на трассе одни аварии, словно снег только первый день как выпал, и у нас день жестянщика. — Его руки с талии опустились на ягодицы. — Ну, мы идем?

— Конечно, идем, — тут же решительно с энтузиазмом заявила девушка. — Если бы ты знал, как я по тебе соскучилась.

Секс вышел ураганный, страстный, темпераментный, только ради этого не стоило прогонять Владу. Спустя час Вяземский засыпал вымотанным и вполне счастливым. Проснулся он глубокой ночью от того, что медальон с рунами обнаружения гостей на его груди прилично разогрелся, что говорило только об одном — где-то рядом существо из зазеркалья. Радим резко сел, бросив взгляд на спящую рядом Владу. Она выглядела такой умиротворенной и спокойной. Права она, рядом с ним ей были нестрашны кошмары.

Радим достал из тумбочки карандаш с иглой, такой используют диабетики, и уже хотел проколоть себе палец, но тут медальон стал остывать, гость из зазеркалья ушел. С минуту Вяземский таращился в темноту, но спать хотелось сильнее, чем разбираться, кто нахулиганил. Откинувшись обратно на подушку, он уснул почти мгновенно.

В следующий раз проснулся он от того, что Влада настойчиво толкала его в плечо.

— Что? — сонно поинтересовался Радим, не открывая глаз.

— Там снаружи полиция с мигалками и скорая, — сообщила девушка, — прямо возле твоего подъезда.

Вяземский открыл глаза и резко сел. Совпадением это быть не могло, гость из зазеркалья, которого уловил медальон, и появление стражей порядков со скорой. Вздохнув, Дикий спустил ноги на пол и зажег прикроватный светильник. Это его территория, а значит, нужно выяснить, что случилось.

— Ты куда? — наблюдая за тем, как он одевается, обеспокоенно спросила Зотова.

— Нужно выяснить, что случилось, — ответил Радим, одеваясь для выхода. — Отвернись, пожалуйста, — попросил он.

Влада тут же выполнила просьбу, и Радим, надев на себя кобуру с кукри, активировал руну сокрытия, не надо ей видеть, как та исчезает, а идти с тесаком — верный способ нарваться на неприятности. Сунул в карман новый складень и, прихватив сразу три пакета с солью, не забыв удостоверение и, на всякий случай, взяв карточку с номером куратора, он взялся за ручку двери. Влада вышла в коридор, закутавшись в одеяло и переступая босыми ногами по холодной мраморной плитке. Взгляд ее снова стал обеспокоенным.

— Ты береги себя, — прошептала она.

Радим кивнул и вышел на лестничную клетку. Куртку он надевать не стал, свитера для подъезда было вполне достаточно.

Голоса раздавались двумя этажами выше, туда Дикий и направился.

— Гражданин, вернитесь домой, — вытянув вперед руку, остановил его полицейский в форме с пагонами старшего сержанта.

Радим достал ксиву.

— ФСБ, лейтенант Вяземский. Что тут произошло?

— Ребенка похитили, уже второй случай за месяц. Никто не понимает как, просто исчезли из комнаты. Родители ни сном, ни духом. Спали, говорят.

— Понятно. Пропусти, — вздохнул Радим, вспоминая Стрижига и дневники зеркальщиков. Не обязательно, что детей забрал горбатый уродец, в зеркальном мире не редко проводили ритуалы с участием мелюзги, но вот так, в наглую воровать из квартиры, обычно для этого использовали беспризорников. — Мне надо осмотреть место преступления.

— Не имею права, — заупрямился старший сержант.

— Зови старшего. И скажи, что если он хочет найти ребенка, то пусть поторопится, возможно, время еще есть.

Он прикурил, прислонившись к стене. Полицейский взялся за рацию и известил кого-то с той стороны. Не прошло и пары минут, как на лестничной клетке появился мужик в гражданском костюме, представившись аж цельным подполковником Бобровым.

— Что вам известно про исчезновение детей? — со скепсисом поинтересовался он.

— Пока ничего, — начиная заводиться, ответил Радим, — кроме того, что мы тратим время. Мне нужно на место преступления, и чем быстрее, тем лучше.

— Не пущу, — уперся тот. — Там эксперты работают, нечего у них под ногами путаться.

— Ничего они не найдут. Хочешь, угадаю? Вы уже собачку привезли, она понюхала и даже из комнаты не вышла, вокруг зеркала крутилась?

— Не темни, если знаешь, где ребенок и кто увел, говори, — начал выходить из себя Бобров.

— Тебе, то что я знаю, ничего не даст. А знаешь что, подполковник, мы решим вопрос иначе.

Радим достал телефон и быстро набрал номер куратора.

— Слушаю, — раздался из трубки заспанный женский голос.

— Ольга Ивановна, это Дикий. Я собирался связаться с вами утром, но возникла нештатная ситуация.

— Какой, нах, Дикий? — зло поинтересовалась сонная женщина.

— Лейтенант Вяземский, — начиная звереть, процедил Радим.

— Слушаю, — наконец, проснувшись, чуть резче, чем хотелось бы, произнесла Бушуева.

Радим быстро пересказал суть проблемы.

— Ясно, сейчас все устроим. Что тебе вообще нужно?

— Комната, где все случилось, чтобы туда никто не совался, ни эксперты, ни собачники, никто. Мне нужна тишина и покой.

— Поняла тебя, Дикий, — перейдя на конструктив, похоже, окончательно проснувшись, ответила Ольга. — Дай мне того, кто там распоряжается, сейчас все уладим.

— Вас, — протягивая трубку, произнес Вяземский.

Мент несколько секунд сверлил борзого лейтенанта злобным взглядом и, наконец, взял телефон.

Дикий не слышал, что ему говорила подполковник Бушуева, Бобров молча слушал и кивал. Через минуту он нажал отбой и, бросив в пустоту — давай за мной, пошел в квартиру.

— С родителями разговаривать будешь? — на ходу поинтересовался он.

— Зачем? — удивился Вяземский. — Они ничего не видели и не слышали. Спали себе спокойно, как и я. Как они вообще хватились, что ребенка нет?

— Мать в туалет встала и заглянула к сыну.

— Ну, примерно так я и думал, — входя вслед за Бобровым в комнату, где по полу ползали три человека в голубых спецовках, собирающие волосы, ногти и прочие улики.

— Подполковник, гони их отсюда, ничего они не найдут. Кстати, как тебя по имени-отчеству?

— Роман Сергеевич.

— Вот что, Роман Сергеевич, думаю, тебе Ольга Ивановна все объяснила, так что, не мешай мне, и, может, я верну пацана живым.

— Откуда вернешь? — едва не зарычал Бобров. — Ты кто? Медиум? Колдун на окладе конторы? Экстрасенс? Куда из комнаты ребенок делся, он ведь не сам ушел?

— Всего понемногу, и ответов на твои вопросы не будет, так как государственная тайна. Ну так что, ты дашь мне работать? Кстати, как зовут пацана и сколько ему лет?

— Ярославом, четыре с половиной года. И да, работай, приказ был однозначен, не лезть и не мешать. Но учти теперь, это твой крест.

— Переживу. А теперь иди, подполковник, и дверку за собой закрой. Чтобы никто сюда не совался часов пять-шесть, я сам выйду. Или не выйду.

Бобров несколько секунд сверлил Вяземского злобным взглядом, но потом все же покинул детскую, плотно закрыв дверь.

Радим же, не доверяя разумности данного кадра, взял стул и подставил его под ручку, задолбаются открывать теперь, только вышибать, а ему не нужно, чтобы тут кто-то шарахался.

— Начнем, — подойдя к кровати и беря в руки маленькую белую майку, произнес Радим.

Ну, что сказать? То, что ему предстояло, мало чем отличалось от первого похода в зазеркалье в поисках Алисы Мельниковой, только он теперь один и сам по себе, но нельзя мальчишку бросить. Разве, что память ему нужно будет стереть, не надо, чтобы он рассказывал всем про зазеркалье. Понюхав майку и удостоверившись, что ей, как минимум, день, и следы пацана отчетливые, он подошел к зеркалу.

— Давай посмотрим, кто у нас тут хулиганит, — шепнул себе под нос Вяземский и коснулся стекла, — покажи мне.

Причем теперь он был ученый, ему не нужны были старые воспоминания зеркала, а только свежее, самое яркое. Изображение изменилось почти мгновенно. Вот в комнате появляется сгорбленная фигура в истлевшей ткани. Она вышла из зеркала и направилась к кровати.

— Тухлятиной тут, наверное, сильно воняло, — вспомнив свою встречу со стрижига в раздевалке тренажерки, вслух произнес Вяземский.

Кто-то сунулся в дверь, попытавшись открыть ее. Ручка пошла вниз и, наткнувшись на спинку стула, остановилась.

— На хер пошли, — рыкнул он, одновременно чертя на зеркале руну поиска. — Что из сказанного мной вам непонятно? Свалите вообще, я делом занят.

Руна мигнула синим, начав поиск пути. Вяземский скрестил пальцы, и снова повезло, зеленый цвет, значит, дорога на тут сторону имеется. Руна дальнего взгляда тоже сработала, на той стороне Дикого ждал подвал, своды едва видны, ни черта больше не разглядеть, есть кто во тьме, или нет.

— Ну что ж, Ярик, жди, я иду, мне злобный бабайка задолжал.

И Радим, разорвав подпитку с дальним взглядом, принялся за руну пути. Пять минут, и вот зеркало пошло рябью. На этот раз придется разорвать канал, нельзя оставлять открытую дорогу, тут, в отличие от Москвы, нет директора ФСБ, который никого не пускал в комнату с зеркалом, с этих за дверью станется сунуться следом. Как потом куратору объяснить исчезновение энного количества придурков во главе с целым подполковником.

Серый светящийся камень тропы под ногами, стена тумана, давление, которое Радим тут же пресек, сотворив руну ментальной блокировки. Глянув вперед, он увидел светящееся зеркало, до которого было сорок два шага, не больше и не меньше.

Вытянув из ножен кукри, Вяземский тронулся навстречу неприятностям. А что они будут, он не сомневался. Найдет он пацана, или нет, тут, как повезет, а вот со стрижига требовалось разобраться с гарантией. Есть шанс ликвидировать тварь, значит, нужно делать.

Минута, и вот он на другой стороне. В ноздри тут же ударил запах гниения. В подземельях, которые так обожали нелюди, он держался куда лучше, чем в комнате с приоткрытым окном.

— Ну, здравствуй, зеркальный мир, — прошептал себе под нос Вяземский и призвал руну света.

Тьма шарахнулась в прочь, открывая свои тайны. Длинный подвал, старый, очень старый, стены выложены диким камнем, больше тут ничего не было.

Радим подбросил светляка вверх, достал из-за спины зеркало Забавы и принялся выводить руну поиска, держа одновременно в руке майку пацана. Прошло не меньше минуты, прежде чем зеркало все же нашло то, что Радим просил. Большая комната, закопченный поток, мальчишка в отключке, лежит на полу. Стрижига тоже здесь, он сидит в углу, роется в какой-то куче хлама. Но без ложки дегтя не обошлось, четкого пути к цели не было, придется побродить, и что-то ему подсказывало, что это подземелье не такое уж и маленькое. Главное — не опоздать.

Убрав зеркало, Вяземский призвал светляк обратно и, держа его на ладони вытянутой руки, тронулся вперед.