Зеркальщик

Глава 15

Глава 15

Зеркальная ведьма пригнулась, оскалила полную зубов-иголок пасть и сходу прыгнула на три метра, решив для пробы атаковать Радима в лоб, завершив дело одним ударом. Вяземский стремительно сместился в сторону, увернувшись от удара лапы, и с разворота рубанул тяжелым изогнутым клинком. Под удар попало левое бедро. Только вот зацепил лишь кончиком, максимум глубина сантиметра два, для боевой трансформации зеркальной ведьмы это даже не царапина.

Тварь влетела в одно из иллюзорных зеркал, исчезнув из вида, и вылетела из другого слева от Радима, с фланга. Он успел пригнуться, пропуская ее над собой, и даже ударить, метя в грудь, но ведьма отбила клинок своими длинными и невероятно прочными когтями. Вот только этот промах был для нее не критичен, она снова угодила в зеркало и вышла из того, что оказалось у Вяземского за спиной. По сути, это напоминало рикошет пули в подъезде, но если та хаотично металась, отскакивая от стен по не просчитываемой траектории, то тварь четко контролировала свои перемещения, выбирая для атаки нужное зеркало, заходя на Вяземского с самых невыгодных для него направлений.

Вяземский успел заблокировать удар в последний момент. Развернувшись, он встретил когтистую лапу кукри, лезвие проскрежетало по каменной кожи твари, не дав той полоснуть когтями по груди. Радим, создал руну силы, применив ее на себя, саданул тварь ногой в живот, отправив ее в полет. Но та угодила в очередную зеркальную иллюзию и вышла у него справа. И снова он успел отбить удар и отклониться от второго, полоснув ведьму клинком по низу живота. Да, пробил прочнейшую шкуру, но снова едва зацепил, та вовремя отпрянула, и рана получилась наподобие первой, черная кровь хоть и засочилась, но это не тянуло на повреждение. Такими порезами противника было не свалить.

Ведьма снова скрылась, уйдя в зеркало. На этот раз решила атаковать не физически, в ход пошли руны, банальный огнешар вылетел из иллюзии справа, и Радим едва успел выставить щит, об который он разбился, на секунду ослепив его. И этого твари хватило, она возникла с тыла, и Дикий не успел среагировать и встретить ее кукри. Спасла интуиция, его просто осыпало морозом, и он шагнул вперед, одновременно нанося удар с развороту. Тварь встретила клинок когтями, отбив его в сторону, скрежет металла по кости резанул по ушам, звук был не хуже, чем пенопластом по стеклу. Радим попытался увернуться от второй атаки, но удар другой лапы Дикий уже заблокировать не смог, пятерка когтей прошлась по тонкой дубленке, превращая ее в лохмотья в районе живота. Но все же, видимо, ангел-хранитель приглядывал за ним, и пострадала только куртка.

Тварь отскочила назад и снова нырнула в зеркальную иллюзию, чтобы выйти где-то еще. Она не могла там укрыться и выжать, но могла атаковать с любой стороны, и предугадать, где она выйдет в следующий раз, было абсолютно нереально.

Радим отскочил, увернувшись сразу от двух ударов. Он начал уставать, бой уже шел несколько минут, все вокруг на него давило, преимущество противника было полным, и то, что он жив, можно объяснить только невероятным везением или желанием твари поиграть с ним, довести до отчаяния, впитать его вместе с уходящей жизнью. Ведьмы, да и все, что обитало в зазеркалье, очень любили человеческие эмоции, особенно такие яркие, как страх, отчаянье, ненависть. Они их поглощали, становясь сильнее, это для них вроде допинга.

Новая руна, и на этот раз совершенно незнакомая. Черная молния, которая вылета из одного из созданных ведьмой зеркал, едва не угодила в грудь. Радим увернулся, и та исчезла в зеркале, что оказалось у него за спиной, чтобы снова появится уже справа. И снова повезло, он засек стремительный росчерк и сдвинулся ровно на столько, чтобы смерть миновала его. Но вот в третий раз не повезло. Да, молния угодила в выставленную им щитовую руну, рвануло смачно, зазвенел в ушах звук битого стекла, а Вяземского снесло в центр комнаты, приложив спиной о то самое единственное настоящее зеркало. Посыпались на пол осколки, резануло спину. Радим ощутил, как потекла по лопатке кровь, а движение отдалось болью, похоже, какой-то осколок пробил дубленку и застрял в нем. Теперь каждое движение сопровождалось неприятными ощущениями. Вскочив, он приготовился к новой атаке, но ее не случилось, совершенно неожиданно тварь выбросило из лабиринта, и все иллюзорные зеркала со звоном рассыпались стеклянной пылью, которая истаяла раньше, чем достигла досок пола, укрытых какими-то старыми аляповатыми половиками.

Тварь швырнула в него огнешаром, самой простой боевой руной, которая потребляла меньше всего энергии из резерва, и создавалось быстрее, чем что-либо еще из атакующего арсенала. Радим встретил его ударом кукри. Руна на клинке рассеяла огнешар даже без вспышки. Наверное, именно это и спасло ему жизнь, поскольку ведьма, прыгнула следом, надеясь, порвать его, пока он будет уворачиваться или моргать, разгоняя круги в глазах. Но она просчиталась, Радим встретил ее ударом кукри, засадив на этот раз, как надо. Клинок вошел в левую ключицу твари, не добравшись до шеи всего ничего, но все равно вышло удачно, рана серьезная — сантиметров пять в глубину. Могло, конечно, и получше выйти, но клинок наткнулся на крепкую кость, и дальше не пошел. Тварь рванулась назад, руку Радима дернуло, и он чудом не лишился оружия.

Зеркальная ведьма, вернее существо, которым она стала, отскочила ко входу, в два прыжка спиной назад добравшись до стены, и вбив когти в деревянные доски, повисла на ней, словно ее веревками на крюки привязали. Причем рана, из которой на пол обильно текла черная кровь, ее не слишком беспокоила, а вот разбитое зеркало привело в невероятную ярость — из пасти ведьмы вырвался крик, полный негодования. Ну, что сказать? Если соседи были еще не в курсе событий, происходящих в этом старом доме, то сейчас их точно оповестили.

— Чего орешь? — поинтересовался Вяземский, стараясь не думать об осколке, который торчал у него в спине и заставлял скрипеть зубами при малейшем движении.

При этом он не забыл осмотреть комнату, ничего в ней не изменилось, разве что крови на полу прибавилось, как черной, чужой, так и красной, своей.

Жданов, не попавший в лабиринт, уже хозяйничал у ведьмы на кухне в поисках соли. На пол со звоном летели тарелки и чашки, с грохотом кастрюли и сковородки, под тяжелыми ботинками хрустели осколки. Но, видимо, ведьма не слишком жаловала белую смерть, если ему за две минуты не удалось даже солонку найти.

Тварь повернула голову в сторону кухни, в ее нечеловеческих глазах с зеленым вертикальным зрачком отчетливо читалось недоумение. Пусть зеркальная ведьма и находилась в боевой трансформации, но сознание-то у нее все равно людское, и она не понимала, почему один зеркальщик, который явно старше и опытней, не идет на помощь своему напарнику, и зачем-то полез на кухню, и чем ей это может грозить. Ведь, если он тратит на это время, рискуя жизнью второго, значит, это важно.

— Эй, — позвал Радим тварь, — сдавайся! Бежать-то тебе некуда, закрыл я твою дорожку. Ты зачем заказы на людей берешь? Разве не знаешь, что за заклятое зеркало приговор один — смерть?

Тварь возмущенно взревела и прыгнула на Радима. Сильно оттолкнувшись задними лапами от стены, она буквально размазалась в воздухе, и если бы не реакция Вяземского, просто смела бы его. Она была быстра, но Дикий, скрипя зубами и стараясь игнорировать осколок в спине, оказался еще быстрее — навстречу твари устремилась руна слепоты. Эффект не тот, что на обычном жителе зазеркалья или человеке, да, в боевой трансформации ведьмы почти не восприимчивы к рунам, но все же не совсем, хотя бы на несколько мгновений тварь будет ошарашена и спутана.

Так и вышло. Просвистев мимо, она влетела в зеркало, стоящее в центре комнаты, и с грохотом свалив пустую раму, покатилась по полу, правда, тут же вскочила и как-то неуверенно завертела башкой в поисках Радима.

Тварь решила не ломиться в ближний бой и тоже ответила руной. Она вскинула правую лапу, наставив на него скрученные пальцы, сложенные в щепоть, прицелилась. А потом рука стремительно удлинилась, словно выброшенное вперед копье. Щит Радим все же успел выставить, вот только не помогло, преграда, способная остановить автоматную пулю, лопнула со звоном разбившегося стекла. Отклониться или ответить он не успел, слишком высокая скорость оказалась у этого удара. Его отбросило назад почти к самой двери кухни, и он только чудом удержался на ногах. Тонкая мягкая дубленка обзавелась внушительной прорехой, когти, сложенные в щепоть, вошли в левое плечо, пробив его и ключицу, рука тут же повисла безвольно вдоль тела, словно парализованная. Да, ведьма зацепила его, и зацепила серьезно. Вот только и он в долгу не остался, одернуть конечность она не успела, Радим ударил кукри по призрачной руке, и тяжелый нож перерубил ее с легкостью. И снова звон разбитого стекла и рев ведьмы, полный боли, на этот раз Дикий ее реально достал.

— Два-два, сука, — прошипел сквозь зубы Вяземский, покачнувшись и накладывая на раны руны, останавливающие кровь, при этом он не сводил взгляда с ведьмы, которая, замерев и подняв к глазам правую конечность, уставилась на обрубок кисти, из которого на пол хлестала черная кровь.

— Нашел, — раздался у него за спиной полный ликования голос Жданова, и уже через пару секунд полковник оказался рядом. — Что дальше?

— Встаньте справа от меня, чтобы соль была, как можно ближе к моему кукри. Десять ударов сердца, потом можете швырять ее горстями в нашу цель.

Пока они перекидывались фразами, ведьма, лишившаяся конечности, справилась с кровотечением, причем сделала это довольно быстро, обрубок кисти укутался чем-то вроде тугой повязки из тьмы. Подняв башку, она с ненавистью уставилась на зеркальщиков, но теперь Радим уловил исходящие от нее сомнения, она больше не была уверена в своей победе.

В этот момент крайняя дверь в комнату распахнулась, и на пороге почти в тылу у твари с кукри в правой руке возник Михаил. Ему тоже досталось, левой он зажимал распоротый бок, и, судя по тому, что кровь не хлестала, с этим он смог справиться, применив руну. Но зубы у зеркальщика были плотно сжаты, видимо, боль была адской.

Секунду длилась немая сцена — те же, и Ломов

— Ух ты! — удивленно прошипел капитан, не ожидая встретить в комнате ведьму в боевой трансформации.

Это послужило тригером. Тварь увидела в этом свой шанс. Резко развернувшись, она рванула прямо на него, выбрав оптимальный объект для атаки, раненого одиночку, загораживающего единственный путь к отступлению. Она прыгнула на Михаила, и в этот момент Радим увидел, что даже раненым капитан Ломов все равно силен и быстр, он отшагнул назад, и захлопнул распахнутую дверь, в которую тут же вонзились пятисантиметровые когти. Старые двери делались из дерева, а не прессованного картона, да и Михаил, похоже, навалился на нее с другой стороны, удержав ту в закрытом положении, во всяком случае, тварь осталась в комнате. Ведьма вырвав кусок доски и обивки отшагнула назад. Но она потеряла скорость, потеряла напор, а еще она потеряла из виду Жданова, который рванул вперед и со всей дури швырнул ей в спину картонную пачку соли. Упаковка разлетелась, покрыв тело ведьмы белыми кристаллами.

Радим тоже в долгу не остался. Взмах рукой, и его кукри отправляется в полет. Бросок вышел точным и сильным, тяжелый клинок вошел точно между лопаток, вошел хорошо, на треть длины.

Рев обожженной ведьмы, наверное, слышал весь поселок. Она рухнула на пол, сотрясаясь в конвульсиях, и это только добавило ей проблем, поскольку каталась она по рассыпавшейся повсюду соли. Ее прочнейшая шкура, которую не каждый клинок возьмет, расползалась лоскутами, обнажая мышцы и мясо, которое тут же сочилось кровью. А потом она начала меняться, боевая трансформация медленно сползала с дергающегося в конвульсиях тела. Не прошло и половину минуты, как перед зеркальщиками на полу лежала женщина с частично содранной кожей и обрубком правой руки.

Полковник наклонился, ухватил ведьму за волосы и одним сильным ударом кукри перерубил ей шею. Отшвырнув голову в угол, он устало посмотрел на раненого Радима и вошедшего в комнату Михаила.

— Сильная была тварь, — произнес он, убирая тесак в ножны на боку. — Старая ведьма, могучая.

— Это точно, — согласился Михаил. — Страж тоже был не подарок, рунами бил так, что я только успевал щиты ставить. И железкой своей махал грамотно, если бы я его не зацепил льдом и не замедлил, он бы меня распластал. Кроме того, его очень нервировали крики хозяйки, дергался, все норовил обернуться, и к дому отступал. Так что, спасибо вам, отвлекали его на совесть.

Жданов достал телефон и быстро вызвал дежурного по отделу.

— Поднимай следователя, — распорядился он, — пусть сюда двигает. У нас мертвая, но очень сильная при жизни зеркальная ведьма. Нужно дом обследовать, она в этом логове обжилась, значит, много интересного найти можно. И соседей набери, оцепление нужно, но в дом пусть даже не суются. И да, давай нашего лекаря сюда, у нас двое раненых, стажер и Лом.

Радим слушал все это сквозь туман, в последнюю минуту ему стало, куда как хуже, комната начала вращаться, свет затухать, плечо горело огнем, пол рванулся навстречу, но удара Вяземский не ощутил, сознание он потерял раньше.

Когда он очнулся, то понял, что находится в больничной палате. Пахло лекарствами, над головой капельница, рядом надрывался, калеча уши мерзким писком, какой-то медицинский аппарат. Радим попытался сесть, но не смог, все вокруг тут же пустилось в пляс, так что оставалось только лежать и не дергаться. Прислушавшись к себе, Вяземский только вздохнул, он был не в порядке, тело нещадно ломило, во рту была пустыня. Повернув голову, он посмотрел в окно, снаружи был солнечный яркий день, на сосне, единственное, что ему видно, лежал снег.

Дверь палату распахнулась, и на пороге появилась медсестра, некрасивая женщина лет сорока, но с очень добрыми глазами.

— Пришли в себя? — останавливаясь рядом и перекрывая капельницу, произнесла она. — Вот и хорошо, третий день без сознания, думали, не вытянем вас. Раны вроде плевые, а трясло так, что вы трижды от врачей на тот свет сбежать пытались. Правда, после того, как ваш коллега тут побывал, все на лад прошло.

— Пить, — прохрипел Вяземский, прикрывая глаза, от трескотни женщины голова начала болеть в два раза сильнее.

— Конечно, вот вам и водичка, и тонизирующее к ней сразу, — она кинула в стакан таблетку, которая, зашипев, растворилась. — Пейте до дна, сразу получше станет.

Радим кое-как приподнялся на локте, да и медсестра, аккуратно подхватив его под лопатками, помогла сесть. Голова снова пошла в пляс, но сейчас, когда его поддерживали, это было не так важно. Давясь, он выпил все до капли. И ведь не обманула она его, сразу стало легче, и карусель «пьяный мастер» остановилась.

— Где я нахожусь? — поинтересовался он.

— Закрытая больница Федеральной службы безопасности, тут лечат только своих. Уже вечером вас навестят ваши коллеги.

Понимая, что спрашивать ее о Владе бесполезно, кто сюда пустить постороннюю девушку, Радим медленно опустился на кровать. Жутко захотелось закурить, но об этом тоже спрашивать не имело смысла.

— Как вас зовут? — поинтересовался он.

— Мария, — улыбнувшись, представилась женщина.

— Вот что, Мария, мне нужно встать и сделать два дела, сходить в туалет и покурить.

— Про первое даже не заикайтесь, сейчас вам утку дам, делайте все в нее и не стесняйтесь, так устроена жизнь. Насчет второго помогу, сигарету не дам, во всяком случае, обычную, а вот электронную, которая позволит вам получить дозу никотина, и не провоняет палату табаком, вам можно.

— Сгодится, — согласился Радим. Он уже давно хотел перепрыгнуть на электронки, может, сейчас самое время?

Сделав в утку свои дела, он действительно получил от Марии электронную сигарету. Вкус был необычными, табаком и правда не пахло, но дым был, и, видимо, никотин тоже присутствовал, поскольку на какое-то время потребностью в курении отпала. Радим, хоть и с трудом, приподнялся на локте и заглянул в тумбочку. Он надеялся там найти свои телефоны — и личный, и рабочий, но там кроме пульта от телевизора ничего не обнаружилось. Включив телек, он пролистал почти сто двадцать каналов, прежде чем нашел вполне себе приличный старый фильм, который и помог убить ему время до появления Жданова и отдельского лекаря, Льва Ароновича Кушнира, типичного еврея, которому для полноты образа не хватало только кипы. Было ему около шестидесяти, тощий, сутулый, смуглый, высокий, с остатками седых кудрей.

— Жив, — глядя на Радима, произнес он. — Ох и заставили вы меня поволноваться, думал, не удастся вывести эту гадость из вашего организма. Мы сначала даже не поняли, что с вами, думали, вас отравили. Только, когда рана чернеть начала, и чернота быстро стала расползаться, вот тогда заподозрили руну. Как вы сумели проклятье-то словить?

— Да вот так, — лаконично ответил Вяземский.

Он посмотрел на полковника Жданова, который стоял возле самой двери, опершись плечом на стену, и молча наблюдал за происходящим. При лекаре он говорить явно не будет, хоть тот отдельский и зеркальщик, но есть вещи, которые ему знать не надо.

— Лев Аронович, может, поколдуете, чтобы я на ноги встал побыстрее?

— Может, и поколдую, — согласился тот. — Сейчас укрепляющую руну кину, потом заживляющую. Думаю, денька за три мы вас на ноги поставим. А через недельку можно и обратно на службу.

Через час он покинул палату, сделав все требуемое и оставив Радима наедине со Ждановым. Тот подтащил к кровати стул и уселся рядом.

— В общем, так, — произнес он после паузы, — то, что ты мой приказ нарушил, я в рапорте не упомянул. Практику тебе зачли, осталось последнее испытание — привести приговор в исполнение. Тройка разобрала дело Матильды Генриховны Шмидт, она сознательно обратилась к зеркальной ведьме и заплатила ей деньги за то, что та изведет ее невестку. Решение в таких случаях однозначное, председатель судебной тройки, глава одиннадцатого особого отдела, полковник Сергей Васильевич Старостин утвердил смертный приговор, который отложен до твоего выздоровления. Поскольку, раз уж ты все это начал, то и заканчивать тебе.

— Плевать, — устало произнес Вяземский, — надо — сделаю. Вы мне, Альберт Романович, лучше скажите, меня не искали?

— Уладил я все с твоей подружкой, еще ночью, когда за твою жизнь здесь сражались. Твой телефон надрывался, приложил я пальчик твой к сенсору, ты уж прости за это, лейтенант, прочел я переписку вашу, понял, что она на служебной квартире тебя ждет. Заехал, наплел с три короба про задание секретное, что ближайшее время недоступен будешь. Но как сделаешь то, что тебе Родина поручила, сразу с ней свяжешься. Мне кажется, она не слишком поверила, но все же прекратила терзать твой телефон, а утром уехала в Энск. Лучше так, чем она бы волновалась за твою жизнь или обивала пороги кабинетов в твоих поисках. А так ты потом героем явишься, очко будет в твою пользу. Кстати о герое, я уже подал документы, а Старостин подписал, ты теперь кавалер ордена мужества.

— Служу России, — немного шутливо ответил Радим.

— Дикий, давай без стеба, — бросив на Радима укоризненный взгляд, попросил Жданов, — ты большое дело для Родины сделал. Мы три дня, что ты тут валяешься, разгребаем дела этой ведьмы. Старая она была, за полторы сотни лет, мощная, иначе не смогла бы провести полноценную боевую трансформацию. Она гадить еще при Николае втором начала, ничем не брезговала, нашлись в архивах ее подвиги. Твой предок по линии Вяземских ее лично гонял, еще до того, как главой зеркального надзора стал. Видишь, сколько прожила. Пока что мы нашли около семидесяти шести эпизодов, но, думаю, их куда как больше, так что, можешь смело записать себе в актив ликвидацию матерого киллера. Причем попытка сжить со свету Наталью Шмидт — это мелочь, ее след обнаружился в деле одного генерала, который внезапно скончался перед тем, как должен был быть назначен на высокую должность. А генерал был хороший, умный, честный, много полезного мог для страны сделать.

— Может, тогда не стоило ее убивать? Потрясли бы, вышли бы на заказчика.

— И так вышли. Она записи вела, мы их нашли. Берлогу, которую мы накрыли, хорошо обыскали, много полезного в подвале обнаружилось, сверху — так, место для встречи с гостями. Кстати, тебе кое-что с трофеев перепадет, поверь, разочарован ты не будешь. И от нас с Михаилом презент, мы тебе второй раз задолжали. Так что, как на службе появишься, ждет тебя сюрприз. Не будь тебя и твоей соли, подохли бы мы с Ломом в том домике, а Анея бы ушла и дальше свои черные дела творила. Моя это ошибка, и то, что там произошло, и то, что ты тут на больничной койке валяешься. Я-то ведь за обычной зеркальной ведьмой ехал, которая решила подхалтурить за приличный кусок души, ну и на смерти девки подняться. А нашли мы старшую ведьму из темного ковена. Надеюсь, объяснять тебе, что это значит, не нужно

— Не нужно, — покачал головой Вяземский.

— Ну и молодец, — похвалил его полковник. — Хорошо, что прочел дневники предшественников, сила в прошлом сокрыта великая, не дает она умному, помнящему, в будущем дров наломать, хотя ломаем все равно. Ну, вроде все обсудили, пойду я, завтра загляну, фруктов принесу. А то хоть и заведение особое, а кормят тут все равно, так себе.

Радим, который уже успел поужинать больничной едой, только тяжко вздохнул, сюда пиццу, как в обычную больницу, заказать не выйдет.

— Все, лейтенант, давай, поправляйся.

И, махнув рукой, Жданов, вернув стул на место, покинул палату.