Задача третья: судиться!

Глава 14 О наглой правде

Утром за вчерашний скандал стало стыдно. Интересно, на сколько он тянет по шкале адекватности от одного до десяти? На минус восемь? Это ж надо взять и приревновать оборотня к телевизору! Нет, я всегда знала, что дева я ревнивая и чрезмерно горячая в вопросах внимания к другим барышням. Оправдывала это южной кровью. А теперь выясняется, что из южного у меня только ФИО и остатки турецкого загара… С поведением надо что-то делать. Так нельзя. Да, тяжело, нервишки шалят, но это не оправдание скандалу на ровном (или даже слегка ухабистом) месте. Нет, понятно, что идеальных отношений не бывает. Шероховатости должны быть. Если их нет, то это даже подозрительно.

С другой стороны, мы вполне гармоничная пара. Вот Артур меня ревнует к каждому столбу. Я в ответ его ревную к каждой столбихе. Чем не идиллия?

Вздохнула и посмотрела на профиль Артура, прорисованный робко пробивающимся из окна лунным светом. И чего я в самом-то деле? Действительно, нашла тирана-угнетателя. Что он сделал, на цепь посадил? Свободы лишил? Под замком держит?

Сижу за решёткой в темнице сырой —

Вместо мозгов с преогромной дырой!..

Слегка перекошенная дверь смотрела на меня с немым укором. Я отвернулась и стыдливо спряталась под одеялом, прижавшись к боку Артура спиной. Он завозился и обнял, а потом сонно спросил:

— Будильник ещё не звенел?

— Нет.

— А чего ты не спишь?

— Награждаю себя нелицеприятными эпитетами за вчерашнее, — честно ответила я.

— Ммм, дело, конечно, хорошее, но в любой ссоре виноваты оба. Мне не стоило говорить, что повод надуманный. Если тебя что-то задело, нужно внимательнее относиться, а не отмахиваться. Но в пылу ссоры сложно быть умным. Никакие другие женщины мне даром не нужны. Для меня есть только ты. И мне обидно, что ты в это не веришь и не доверяешь мне.

— Я просто пока не привыкла. Да, мы знакомы давно, но это были отношения на расстоянии. А потом мы сразу с места в карьер начали жить вместе. Всё у нас не как у людей.

— Ну так мы и не люди…

Он провёл рукой по позвоночнику и слегка прикусил за плечо. По телу тут же побежали взволнованные мурашки.

— Говоришь, будильник ещё не звенел?

— Нет.

Я прижалась потеснее, наслаждаясь близостью.

— Запомни: для меня существуешь только ты, моя ведьмочка.

— Я запомнила, мой оборотень.

Ласки разбудили окончательно, тело горячо откликалось на каждое прикосновение. Мы оба тяжело дышали и упивались предвкушением, когда истошно зазвонил будильник.

— Мы его не слышим, — глухо прорычал мне на ухо Артур.

— Мы оглохли от страсти? — со смешком спросила я, сжимая его руку на груди.

— И онемели!

Его движения стали настойчивее, и я действительно перестала слышать чёртов будильник. Все мысли спутались. Дыхание сбилось. Веки закрылись сами собой. Я с головой погрузилась в чистейшее удовольствие.

В себя пришла, только когда будильник зазвонил в третий раз.

— Мы опаздываем. Уже пятнадцать минут пятого, — я посмотрела на дисплей и откинулась на подушку. — Кто придумал вставать в такую рань? Разве одно это — не доказательство садизма ведьмаков?

— Время назначали мы, — хмыкнул Артур.

— Что⁈ Но почему⁈

— Для них раннее утро — самое тяжелое время, они же полуночники. А так — наши небольшие неудобства компенсируются удовольствием смотреть на их сонные вялые рожи.

— А мою сонную вялую рожу тебе не жалко?

— У тебя свежее прекрасное личико. Иди в ванную и не спорь, иначе я тебя из постели не выпущу. Обожаю тебя сердитую.

— Извращенец! — фыркнула я и получила шлепок в ответ.

Завтракали вместе с ребятами и выехали почти вовремя. Однако чем ближе мы подъезжали к городу, тем сильнее нервничал Артур. Стиснул руль, смотрел на дорогу исподлобья и даже обложил в три этажа какую-то медленно едущую машинёшку, чего раньше никогда не делал. Я с удивлением посмотрела на него и вдруг заметила, как вперёд выдвигается нижняя челюсть, а из-под верхней губы показываются клыки.

— Артур, ты чего?

Он резко повернулся и смерил меня страшным взглядом. Моргнул. Схватил за запястье, прижал мою руку к лицу и часто задышал.

— Они что-то наколдовали. Сейчас сорвусь, — прохрипел он и резко свернул вправо через несколько потоков.

Под истошные гудки мы замерли на заснеженной обочине. Он сжимал кулаки. На лице проступили желваки, а на руках — шерсть.

— Артур, тихо. Ты справишься. Всё хорошо. Я рядом. Тихо, мой родной, тихо.

Я ласково гладила любимого по волосам и распахнула для него кофту. Он уткнулся носом в ложбинку между грудей и надсадно дышал.

Его плечи раздались в ширину. Затрещала ткань рубашки.

— Артур, пожалуйста, не надо. Мне страшно. Пожалуйста, не оборачивайся, — прошептала я.

— Лейла, — тихо простонал он и задышал глубже.

Я сжала его из всех сил. В бок больно впивался подлокотник, а в шею — ремень, но это не имело значения. Артур открыл полные боли глаза и поцеловал меня. Я ответила. Гладила его по спине, волосам, плечам.

— Всё хорошо. Ты справился. У тебя получилось. Ты сдержался. Я тобой горжусь, — шептала я. — Ты мой самый нужный, самый лучший.

Он и правда стал прежним. Отдышался, погладил по щеке и повернулся лицом к дороге. Зло улыбнулся, включил поворотник, посмотрел в зеркало заднего вида и резко тронулся. Шины шлифанули обочину. Машина рванула с места и встроилась в поток.

— Что это было?

— Провокация.

— Но как они…?

— Не знаю. Наверное, очередная Печать. Только теперь не против ведьм, а против нас. Значит, они тоже времени зря не теряли. Это что-то новенькое. Ничего. Мы ещё посмотрим, во что это выльется, — процедил он. — И Лейла, никогда не говори, что тебе страшно, если не хочешь, чтобы я обернулся. Потребность тебя защищать, наоборот, толкает принять боевую ипостась и прибить всех, кто тебя напугал.

— Извини… я не знала.

— Всё остальное ты сделала правильно, просто идеально. Твой запах успокаивает, твой голос помогает сдержаться. В боевой ипостаси я, конечно, не глухой, но мысли по-другому текут. И речь воспринимается иначе. Если что, говори короткими отдельными словами. Лучше простыми.

Он набрал на дисплее номер. Раздались гудки, потом послышался заспанный голос.

— Тимур, общая тревога, в город лучше не соваться. Ведьмаки наколдовали какой-то дряни, я чуть спонтанно не обернулся прямо в машине на дороге. Предупреди всех.

— Но как? — встревожился собеседник.

— Видимо, не прошли даром эксперименты над Евстигнеем. У кого с выдержкой плохо — в город не пускать. Всё, отбой.

Следом он предупредил Игоря, который с проблемой уже справился, и Давида, который пока ничего не почуял. Они с Тимеей недавно отъехали от дома.

Мы уже ехали недалеко от здания Трибунала, когда накатила вторая волна. На этот раз Артур сжал челюсти и продолжил вести машину. Я ласково гладила его по плечу и уговаривала потерпеть. Когда прибыли на место, из машины он буквально вылетел. Ни разу не видела его настолько злым.

Следом с визгом оттормозился Игорь. Вывалился из машины в порванной по швам куртке и с яростью огляделся. Компания ведьмаков, шедших к крыльцу, гнусно загоготала. Игорь замер, распрямив плечи, принюхался, а потом громко прорычал:

— Я запомнил запахи, однажды повеселимся вместе.

Насмешливые улыбки превратились в оскалы. Ведьмаки вроде и пытались уйти с достоинством, но давку в дверях всё равно устроили.

Мадина с Эльвирой вышли из машины.

— Что же сегодня будет? — прижала пальцы к щекам Эльвира.

— Всё то же самое, нет смысла тянуть.

Артур распахнул двери, и нас поглотило здание Трибунала.

Внутри было на редкость ведьмачно.

Оборотни явно задерживались. Невозмутимый Михаил Натанович, негодующий следователь Роров, старейшины с плотно сжатыми губами и тяжёлыми взглядами. Евстигней опоздал, как и Давид с Тимеей. Но оба оборотня-судьи ещё не появились, поэтому заседание пока не начиналось. Ведьмаки торжествовали, ведьмы удивлённо вертели головами.

— И стоило назначать заседание на семь утра, если сами опаздывают, — проворчала Шустова, оглядывая пустые скамьи со стороны обвинения. — Или случилось что-то?

— Случилось, — грохнул Роров. — Мы просим прощения за задержку, через десять минут все будут на местах.

И правда, вскоре двери распахнулись, и к нам присоединились остальные оборотни. Взлохмаченные, местами в подранной одежде и наэлектризованные бешеной злобой.

Когда все расселись, слово взял Роров.

— Сегодня над городом развёрнуто неизвестное нам колдовство, побуждающее обернуться. Мы считаем, что такая форма воздействия недопустима, ибо толкает нас на прямое нарушение Соглашения.

— Подтверждаю, — согласился первый судья.

— И я, — кивнул второй.

Надо узнать их имена. Кажется, они из числа старейшин, а я пока не со всеми знакома.

— И что вы предлагаете делать? — оглянулась на них ведьма-судья.

— Зафиксировать, что все три дня заседания производятся воздействия сначала на ведьм, а потом на оборотней. Думаю, что для всех в зале очевидно, чьих рук это дело. Вопрос в том, как на это отреагируете вы, ведь именно ваш голос требуется для коллегиального большинства, госпожа Шустова, — спокойно ответил сидящий рядом с ней оборотень.

— Предлагаю вынести последнее предупреждение. Если в следующие дни кто-то почувствует хоть малейшее воздействие, суд будет вынужден допускать на заседания ведьмаков только после лишения силы. В профилактических целях.

По залу прокатился ропот, но всё быстро стихло.

— Что ж, все предупреждены, нет смысла задерживать заседание ещё сильнее. Начинайте, — повелительно махнула рукой Шустова.

А ведь я так ничего про неё не узнала. Возможно, стоило ею поинтересоваться.

Глаза зацепились за знакомое лицо среди ведьм. Внутри болезненно кольнуло узнавание, я приподнялась навстречу маме и лишь спустя несколько мгновений поняла, что это просто кто-то до слёз похожий на неё. Кто-то из Аглаевых. На меня эта ведьма не смотрела, и я села на место, отвернувшись. Мамино лицо на чужой ведьме — то ещё испытание для нервов.

Следователь-ведьмак тем временем уже излагал повестку. Речь шла о том, что наши с девочками следы обнаружили только в темнице, на лестнице и в вестибюле. Он так же упомянул, что Арские обвиняют нас в хищении ста тысяч рублей, которые лежали на комоде.

Все же хранят на комоде по сто тысяч рублей, перевязанные резиночкой, когда в доме толпа гостей? Вот и они хранят. Совершенно естественное дело. В общем, эти-то деньги мы и подрезали у уважаемых людей. А ещё спёрли накопитель и антикварную ручку, лежащую рядом. Видимо, чтобы накопить и написать список, чего мы ещё планируем скоммуниздить. Я слушала вполуха. Во-первых, уже знала. Во-вторых, не хотела давать эмоциональный отклик. Этот гадкий процесс планомерно расшатывал психику, но я этого больше не позволю. Может, опыта у меня не очень много, но есть сила воли, выдержка и близкие люди на расстоянии вытянутой руки. Вот на том и продержусь.

Первым на допрос вызвали Блевота. Грибальский пружинисто поднялся с места и одарил всех улыбкой маньяка. Глаза горели, хвост задорно торчал, острые зубы блеснули белым между ярко-вишнёвых губ.

— Представьтесь, пожалуйста, — мурлыкнул он, любовно глядя на Блевота.

Меня аж передёрнуло. Роскомнадзор запрещает мужикам так друг на друга смотреть.

— Влевод Аресович Арский, — важно ответил Блевот.

— Скажите, при каких обстоятельствах ведьмы Рамазановы, Абдулина и Яхно попали в поместье Ивсоревых.

— Мы планировали праздновать окончание обучения в школе ведьмачества. Они чуток выпили и поехали с нами. Мы переправились пентаграммой из Стамбула в Питер, вот и вся история. Ни на каком этапе ведьмы не сопротивлялись, не возражали и не просили их отпустить. Даю Слово Ведьмака.

Его слова ударили наотмашь. У меня даже дыхание из груди выбило от этой наглой правды. Мы были парализованы, а девочки и вовсе без сознания! Как мы могли сопротивляться или возражать⁈

— И что же случилось дальше?

— Мы прибыли в поместье, куда нас любезно пригласил Жиар. Мы расселили девочек по комнатам, чтобы они немного отдохнули, а сами отправились наверх. Планировали большую секс-вечеринку в стиле БДСМ. А мы отдыхали, пока девочки набирались сил и фантазий, — Блевот оскалился, обернулся на меня и подмигнул.

Артур утробно зарычал.

— А как же неинициированные ведьмы?

— Знаете, как говорят: у любой неинициированной ведьмы есть ещё как минимум два инициированных природой отверстия, — хохотнул Арский.

Зачем же он так себя ведёт, неужели хочет ещё одной дуэли? Или это ответный выпад за вчерашнее?

Артур сжал мою руку до боли. Он смотрел на Блевота не мигая, пристально и страшно. Я погладила его ладонь другой рукой, и хватка ослабла. Но тяжёлого, уничтожающего взора с Блевота он не сводил. Ведьмак на секунду обернулся, и улыбка сползла с толстых губ.

Грибальский продолжил.

— А что произошло дальше?

— Пока мы спали, девочки раскурочили двери, украли деньги и ушли. Можно подумать, если бы их действительно держали в плену, то оставили бы в незапертых камерах. Да это просто антураж для игр! Знаете, чтобы огонька добавить. Вот им надоело, они ушли, и ещё наше прихватили. Бесстыдницы!

— Спасибо, вопросов больше не имею, — улыбнулся Грибальский и сел на своё место.

Михаил Натанович, в отличие от остальных оборотней, сегодня выглядел так же опрятно и сухо, как обычно. Он посмотрел на Блевота так, как смотрит биолог на глиста — со сдержанным академическим интересом.

— Итак, Влевод Аресович, могли бы вы пояснить, как в вашу историю вписывается пленение Евстигнея?

— Я никакого Евстигнея не видел и не знаю, поэтому ответ — никак. Я его на этом процессе первый раз увидел.

— Но ведьмы выбирались из поместья вместе с ним, с этим согласна даже защищающаяся сторона.

— Согласна и согласна, — пожал плечами Блевот. — Я всей ситуации не знаю, рассказываю только то, что видел своими глазами. Ведьмы с нами поехали без возражений, пригласила их от нашего имени Саша. А уж почему они так поступили, теперь и не скажут. Придумали свои обвинения, и правды от них уже не добиться.

— А Саша — это их бывшая подруга, Хабарова?

— Да, она. Возлюбленная Жиара.

— И где же эти влюблённые? Всем интересно послушать их показания.

— Отдыхают, наверное, где-то, где не ловит связь. Иначе давно бы уже примчались сюда, — уверенно ответил Влевод. — Мало ли диких уголков на планете? Сами понимаете, нам, ведьмакам, требуется единение с природой.

— А Эрлен Орвеев?

— Понятия не имею, где он. Птица такого ранга передо мной не отчитывается, — насмешливо улыбнулся Блевот.

— Скажите, а как же так вышло, что сестёр Ивовых и других друзей на вашу БДСМ-вечеринку вы не пригласили, а пригласили только тех, с кем был конфликт? Разве не логично праздновать всей группой?

— Ирман остался в школе, он допуск к экзамену не получил, — Блевот сглотнул. — А девочки просто поднадоели. Захотелось новых. Некоторые любят раздалбливать одно дупло на одном бревне, а ведьмаки предпочитают разнообразие, — презрительно бросил он.

Не нужно было смотреть на Артура, чтобы понять — Блевот труп.

— Следите за языком! — прорычал один из судей.

Михаил Натанович молчал, глядя на сидящего перед ним ведьмака. Густые брови сошлись у переносицы, и без того глубокие носогубные складки сейчас прорисовались ещё резче. Арский шумно сглотнул, на тонкой конопатой шее дёрнулся кадык. Ведьмак бросил отчаянный взгляд на отца, тот одобрительно кивнул в ответ.

— Я могу только сказать, что ни на каком этапе ведьмы из моей школьной группы не оказывали сопротивления, не просили их отпустить, не выражали недовольства. В этом я готов поклясться любым способом, — Блевот широко и гордо улыбнулся, а затем снова бросил короткий взгляд на отца. — Кроме того, они утверждают, что их силой из школы утащили, но как такое могло быть? Силой утащили, и никто не видел? А ведь никто показаний не дал. Значит, придумывают они. Не могла же вся школа внезапно ослепнуть.

— Так их похитили с заднего крыльца, естественно, что никто не видел. Ладно, следующий вопрос. А как насчёт остальных ведьм из обвинения?

— Впервые вижу. Не знал, что они находились в поместье, я к ним не прикасался.

— А что до ваших одногруппников? Ворожебников и Ильинский. Почему их не позвали на вашу так называемую вечеринку?

— А они не скинулись на смазку, — гнусно улыбнулся Блевот, в секторе ведьмаков за его спиной раздались смешки. — Кто деньги платит, тот и получает удовольствие, — он довольно развёл руками и оскалился.

Естественно, ведьмаки не дураки и использовали время, чтобы подготовить нужные ответы. Артур тяжело дышал рядом, его взгляд был прикован к Арскому. Тот всё чаще и заметнее ёрзал на месте. Веснушки на лице проступили ярче.

Видимо, Михаил Натанович решил, что ничего больше от Влевода не добьётся и пригласил для дачи показаний его отца.

Арский-старший царственно подошёл к месту свидетеля и сел, красивым жестом откинув полы дорого сюртука. Кроме сюртука ничего красивого в нём не было. Узкий лоб, едва заметные брови и ресницы, из-за которых глаза кажутся опухшими. Толстые розовые губы, похожие на две переваренные сосиски.

— Арес Ирдалевич Арский, — степенно проговорил он.

Мадина рядом дёрнулась всем телом и в ужасе посмотрела на Ареса.

— Может, это просто распространённое имя? — едва слышно сказала ей я, наклонившись к самому уху.

Подруга затравленно посмотрела на меня, а потом на Эльвиру.

— Даже если ты Арская, любить я тебя от этого меньше не стану, — Эльвира шёпотом успокоила Мадину и выпрямилась, продолжив следить за допросом. — Хотя тот Ирдаль не особо-то на Арского был похож, пусть и рыжеватый.

— Вы, наверное, опять будете спрашивать, как эти ведьмы оказались в поместье? — презрительно скривился он. — Четыре приехали вместе с сыном, это его одногруппницы. Остальные гостили у Ивсоревых. Знаете ли, многие любят пожить за чужой счёт. Вот и они не исключение.

— Нет, я планировал задать другой вопрос. В дальнейшем воздержитесь от подобных комментариев. Вопросы задавать я буду сам, без вашей помощи, — металлическим голосом ответил Михаил Натанович. — Скажите, каким образом в поместье Ивсоревых оказались артефакты, сделанные из костей оборотней?

— Да, один нашли в моих вещах. Но я понятия не имел, из чего он сделан. Я же не артефактор. Ну кость и кость, разбираться не стал. Я купил его у Эрлена, свою функцию он выполняет отлично, поэтому вникать в процесс производства считаю излишним.

— Почему же вы купили артефакт у Эрлена Орвеева, а не у Аркеля Арского, который является артефактором вашей семьи?

— У Аркеля не было нужного в наличии, а мне требовалось срочно. И вообще, я, как покупатель, не обязан знать технологию изготовления артефакта! И уж тем более не обязан оправдываться, почему купил у того, а не у этого. Захотел! Имею право!

— А что это за артефакт, что он делает? — поднял брови Михаил Натанович.

Арский замялся лишь на секунду.

— Костяной нож, — неохотно ответил Арес.

— И для чего вам потребовался именно такой костяной нож, да ещё и срочно?

— Для личной коллекции. Чтобы было, чем помидоры резать.

— Да? А у меня есть сведения, что этот нож способен прорезать шкуру оборотня даже в боевой ипостаси. Благодаря усилению колдовством, он может убить оборотня с одного удара. Интересная вещица, чтобы резать помидоры.

Убить с одного удара? Я замерла в ужасе, а Тимея шумно сглотнула и с тревогой посмотрела на Давида. Тот излучал благодушное спокойствие, всем своим видом показывая, что планирует жить как минимум вечно. Артур на новость никак не отреагировал, знал, наверное. Ведьмы зашептались между собой, Завьялова удивлённо осматривала лица ведьмаков.

— Вы знали о таком свойстве этого ножа?

— Понятия не имел, — ехидно ответил Арский.

— А вот я предполагаю, что знали и даже планировали использовать нож против Артура Волкова. Ведь он довольно сильно вас покалечил. Эректильная дисфункция — это, конечно, крайне неприятное последствие. Говорят, что ещё и недержание с ночным энурезом вас беспокоят. В таких обстоятельствах красивую девушку в постель не пригласишь, да. Печально. Можно только выразить соболезнования, — сочувственно поцокал языком Михаил Натанович.

Кто-то из ведьм громко захихикал. Затем снова. И снова. В итоге смех грянул с такой силой, что их сектор завибрировал. Шустова едва сдержала улыбку. Завьялова спрятала лицо в ладонях. Виденеевы смеялись в открытую.

Арский пошёл красными пятнами и зло прошипел:

— Это ложь!

— Ложь? Что ж, тогда перейдём к нашему следующему вопросу. Скажите, а сколько таких ножей продал Эрлен?

— Не ваше дело! — яростно сжал кулаки ведьмак.

— Отвечайте на вопрос, — вежливо улыбнулся оборотень.

— Я видел только один.

— А о скольких вы знали?

— Об одном! Клинок был сделан в единственном экземпляре!

— Что ж, это отличные новости. Я бы не советовал владельцам этих клинков брать их в руки, так как эффект может быть самым неприятным, а главное — неожиданным, потому что срабатывает не сразу, — оборотень обнажил в оскале резцы и клыки, враз перестав быть похожим на степенного адвоката. — А впрочем, пусть берут. Веселее будет, — холодно заключил он, приняв привычный равнодушный вид.

Крылья носа Арского разъехались в разные стороны, уголки губ опустились вниз, а сами губы выпятились. Несмотря на серьёзность ситуации, захотелось воткнуть ему что-то в ноздри. В такие огромные много чего уместилось бы. Я с интересом посмотрела на толстую многоцветную ручку в руках Мадины.

— У обвинения больше нет вопросов.

Грибальский поднялся с места и улыбнулся.

— Арес Ирдалевич, скажите, как вы себя ощущаете под гнётом всех этих обвинений?

— Тяжело. Я порядочный ведьмак, никого не похищал, ведьмы сами выстраиваются в очередь ради зачатия или инициации… а вся эта напраслина… очень печалит, — поджал он губы и изобразил грустное лицо. Старательно, но не очень убедительно.

— Вы говорите, что никого не похищали.

— Именно так! Слово Ведьмака. Я никого не похищал.

Естественно. Это же сделал Блевот с товарищами. Они всех за дебилов держат? Я осмотрела зал. Ведьмы смотрели участливо. Неужели они верят этим лживым клятвам? Это же словоблудие чистой воды!

Наклонилась к Артуру и зашептала:

— Похищал Блевот, а не он. А Блевот говорил, что мы не сопротивлялись, потому что мы были парализованы! Как они всё так выворачивают?

— Ведьмаки, — сказал он, будто сплюнул. — Они по-другому и не умеют.

Остальную часть допроса я и не слушала. Вкратце можно свести ответы к тому, что их, сироток, оболгали и на мороз из собственного поместья выгнали. А сами они хорошие, котиков с деревьев спасают и укроп выращивают для голодающих в Африке.

На перерыв я уходила мрачная и подавленная. Дело явно складывалось совсем не в нашу пользу.