За тысячи лет до Рагнарека

Пролог

Жилище старейшины Грона стояло прямо посреди села — длинный дом сложенный из добротных дубовых бревен, окруженный кучей строений поменьше. Нередко жилище Грона использовалось и как постоялый двор — деревня стоявшая на берегу реки, несмотря на раскинувшиеся вокруг густые леса, считалась местом встречи у многих путников. Охотники, бившие зверя в густых лесах Озерного края; купцы, пробиравшиеся со своим товаром от богатых царств юга до янтарных земель на севере; странствующие жрецы, несущие весть Отца-Солнца в глухие чащобы; бродячие воины, продававшие свой меч разным властителям — все они были частыми гостями в доме старейшины. Сам же Грон, — высокий дородный мужчина с седоватыми каштановыми волосами, — привечал всех, беря взамен то, на что были богаты постояльцы — часть охотничьей добычи, что-то из купеческих товаров, на худой конец благословение от странствующего жреца. Последнее, впрочем, немногого стоило среди жителей лесов — здесь, под сенью могучих дубов все еще правила Матерь Мира и ее жестокие жрицы, недолюбливавшие служителей Тиуса, что много веков назад явились в эти края с востока, вместе с воинами с бронзовыми топорами на колесницах. Впрочем Грон чтил и Отца-Небо и Мать-Землю и всех прочих старых и новых богов, стараясь находиться в мире со всеми их служителями — и потому в его жилище не было недостатка в гостях

В эти дни постояльцев собралось так много, что места в длинном доме им не хватило и стол с незамысловатой, но обильной снедью пришлось накрыть прямо во дворе. Множество людей явилось сюда — из Озерного края, Рудогорья и из иных, еще более дальних краев, — чтобы успеть на празднование Осеннего Равноденствия. Уже темнело и гости, досыта наевшись ароматной жареной свинины и душистого хлеба, напившись крепкого пива, один за другим уходили к своим местам для ночлега, чтобы как следует отдохнуть перед завтрашней дорогой. В конце концов за столом осталось только двое путников, что настолько увлеклись беседой, что забыли о позднем времени. Одним из них был невысокий коренастый мужчина, чье ремесло легко угадывалось по следам сажи, которую так и не удалось свести с добротной кожаной одежды. Мускулистые руки с большими мозолями, явно привыкли к кузнечному молоту; широкое некрасивое лицо и запястья покрывали многочисленные мелкие ожоги; длинные усы и волосы надо лбом курчавились от частого жара. Перед ним на столе лежало с полдюжины бронзовых ножей и иных изделий — лишь небольшая часть товара от Келя, лучшего кузнеца Озерного края.

Второй мужчина, — точнее молодой парень, едва ли увидевший свою семнадцатую осень, с выбритым, гладким как у девушки, лицом и ухоженными светлыми волосами, спадавшими ему до плеч. Он носил шерстяное одеяние отменной выделки, а поверх нее — окрашенный алой краской плащ, скрепленный у горла золотой застежкой. Шею молодого человека украшала золотая гривна, выдававшая его знатное происхождение, также как и золотые браслеты на запястьях. На его бедре виднелся длинный бронзовый меч в богато украшенных ножнах, расшитых золотом и серебром, с другого бока свисал небольшой кинжал. Звали его Рорих и был он старшим сыном Аурика, владыки городища на озере Толен.

— Тебе нужно отменное оружие, если ты хочешь победить в праздничных состязаниях, — убеждал кузнец, подкидывая в руке бронзовый топор, — видишь, совсем как у предков.

— Кто же сражается топором на празднике? — сказал Рорих, — меня поднимут на смех если я явлюсь с такой штуковиной.

— Тогда посмотри на это, — Кель выложил на стол прямой бронзовый клинок, с рукоятью украшенной изображением конской головы, — это лучший из когда-либо сделанных мной мечей и он достоин руки настоящего воина.

Молодой человек взял в руки меч и несколько раз взмахнул им, проверяя баланс.

— Твой клинок неплох, — кивнул он, — но я не уверен, что он стоит той цены, которую ты просишь. К тому же я уже купил оружие для состязаний.

— Ну что ж, мне придется больше продавать на празднике, — Кель со вздохом положил свой меч на стол, — каждый год все хуже и хуже — не засуха, так наводнение, не наводнение, так тяжелая зима. И народ беднеет — местные жители едва ли могут позволить себе новый плуг, не говоря уже о искусно сделанном мече или топоре.

— Настоящий умелец никогда не будет знать недостатка в заказах, — послышался вдруг насмешливый голос, — лишь неудачник будет жаловаться на погоду, когда его изделия просто никому не нужны.

Оба спорщика невольно вздрогнули когда рядом с ними вдруг появился третий: высокий, крепко сложенный мужчина в синем плаще с капюшоном надвинутым на лицо. Он уселся перед кузнецом, будто и не заметив, как лицо Келя заливает алая краска ярости.

— Следи за языком, незнакомец! — прорычал он, — я провел почти сорок лет в своей кузнице, и я не позволю, чтобы мою работу унижали какие-то…

— Я не хотел тебя обидеть, — насмешливый тон, с каким это было сказано, противоречил примирительному смыслу самих слов, — не вина мастера, если ему достался негодный материал. Ты ведь работаешь с мышьяком — он кивнул на мечи, — даже не с оловом.

Он мог даже не спрашивать — сутулый, с уже намечавшимся горбом, кузнец выглядел именно так, как и должен был выглядеть человек, ежедневно работавший с ядовитым камнем.

— Олово дорого, — с горечью произнес Кель, — торговцы из Рудогорья слишком дорого берут за него, да и дают мало. А остальное добывают слишком далеко и стоит оно еще дороже.

— Есть и иные способы, — вкрадчиво произнес незнакомец, — и иные металлы. Вроде такого.

Рука мужчины выскользнула из плаща и его собеседники увидели длинный узкий меч. Он разительно отличался от бронзовых клинков Келя — длинное серое лезвие, тускло блестевшее в свете масляных светильников, явно было изготовлено не из бронзы. Рукоять меча украшала голова волка оскалившего острые клыки.

— Железо, — удивленно выдохнул Кель, — железный меч!

— А ты разбираешься в металлах, кузнец, — усмехнулся незнакомец, — да, это клинок из настоящего железа, выкованный из осколка звезды, упавшего на острове, далеко к северу отсюда. Но есть и иные способы добывать этот металл — его можно достать даже из болота.

— Я слышал, — сказал Рорих, также с интересом рассматривавший меч, — что далеко на юге, в земле Хатти, есть воины, которые воюют такими мечами. Правда, их мало.

— Хороших клинков всегда мало, — произнес незнакомец, — этот меч я выковал сам.

— Ты хочешь продать его? — спросил Кель, — я отдам тебе за него пять…десять своих клинков.

Наметанный взгляд кузнеца подсказал, что за это оружие он выручит куда больше на ярмарке. Или вовсе не будет продавать, но рассмотрев как следует в своей кузне, сам придумает, как ковать такие мечи.

— Да кому нужны твои поделки, — с презрением сказал молодой воин, — уж точно не человеку, создавшему такое оружие. У меня есть золото, незнакомец. Я готов купить его у тебя!

— Ты зарежешься им прежде чем поднимешь против своего противника, — ответил кузнец, — поручи настоящее оружие настоящему мастеру- и тогда, когда мы встретимся на новой ярмарке, я сам вручу тебе похожее оружие — за достойную цену.

— Ты говоришь как торгаш, а не кузнец, — презрительно бросил воин, — какова тогда твоя цена?

— Не ссорьтесь, уважаемые, — сказал незнакомец, — меч не продается. Я отдам его даром!

— Отдашь, -недоверчиво спросил Кель, — и кому же?

Голос под капюшоном сочился почти непристойным весельем.

— Самому достойному!

Воин и кузнец обменялись жадными взглядами — никто из них не сомневался в том, что достойным был именно он. Рорих потянулся к клинку первым, но Кель оттолкнул его руку.

— Думаешь, если отец подарил тебе дорогие цацки, то ты можешь брать все что захочешь?! — прорычал кузнец, — этот меч для настоящего мастера

Воин вскочил на ноги, рука метнулась к рукояти бронзового меча.

— Ты поплатишься за это, чернь! — воскликнул он, — этот меч мой!

С ревом ярости Кель ухватил со стола первый попавшийся меч и бросился на Рориха. Молодой человек отразил удар собственным клинком, и звон бронзы о бронзу прозвенел как колокол. Молодой воин имел преимущество в ловкости и выучке, зато кузнец, пусть и не имея особого боевого опыта, превосходил противника силой. Выпитое пиво только подогревало их решимость скорее добраться до глотки противника: выкрикивая ругательства и поминая всех богов, они набрасывались друг на друга, опрокидывая скамьи и разбивая посуду. Незнакомец наблюдал за ними с холодной ухмылкой, не сделав ни единой попытки чтобы разнять или хотя как-то урезонить драчунов. Ярость и жадность двух мужчин только забавляла его и он с нетерпением ждал кровавой развязки.

По мере того, как длился бой, кузнец и воин становились все более дикими и отчаянными. Вскоре уже и первая кровь брызнула на землю, смешиваясь с пролитым элем, заливая осколки глиняных сосудов. Но Кель при всей своей силе, не мог противостоять молодости и проворству противника. Очередной удар пришелся кузнецу по ребрам, прорубив кровавую полосу на кожаной одежде. Кель отшатнулся, его лицо исказилось маской боли и ярости. С диким криком он бросился на Рориха, пытаясь закончить бой одним мощным ударом. Бронза со звоном ударилась о бронзу, когда молодой воин, отразив выпад кузнеца нанес ответный ударом. Лезвие глубоко вошло в грудь Келя, но тот в последнем отчаянном броске метнулся вперед, еще сильнее насаживаясь на вражеский меч. Бронзовый клинок по рукоять вошел в живот Рориха, уже праздновавшего победу. Кровь выплеснулась изо рта молодого воина и он повалился на пол рядом с поверженным противником Оба мужчины лежали на полу и жизнь исчезала из их глаз вместе с вытекавшей из страшных ран кровью

Незнакомец, все это время не трогавшийся с места, наконец, поднялся со скамьи перешагивая через мертвые тела. Пальцы его сомкнулись на рукояти железного меча, так и лежавшего на столе. Другой рукой он сгреб со стола бронзовые изделия кузнеца.

— Увы, похоже, здесь нет достойных, — с притворным сожалением сказал он обращаясь к мертвецам, — но не бойтесь — такие еще найдутся. Будут новые распри и много людей, куда лучше вас, падут на поле брани, которой еще не видали эти края. Все окрестные земли окрасятся кровью, когда старые пути уступят место новым. Грядет время мечей и волков, железа и крови — и пусть пролитая вами кровь станет одной из первых средь тех раздоров, что вскоре охватят весь мир.

До него уже слышались крики и топот ног, когда хозяева дома и их постояльцы, бесцеремонно вырванные изо сна лязгом мечей и воинственными криками, выбегали во двор. Однако они успели увидеть только окровавленные тела валявшиеся на полу, средь разбитых кружек и разлитого пива. Незнакомец, так никем и не замеченный, растворился в ночной тьме, оставив мертвецов и резню позади. Близился осенний фестиваль, но намечавшееся празднование предвещало нечто темное и страшное, явившееся из царства мертвых, дверь в которое отворилось сегодня смертоносными ударами клинков.