Пограничник. Том 9: За речкой

Глава 3

— Кто еще со мной? — спросил Наливкин, смело приподняв подбородок.

Как я и ожидал, серьезного энтузиазма мой план среди остальных бойцов не вызвал.

Братья Масловы переглянулись. Их лица были напряжены, а глаза полны сомнений. Звада и вовсе отвернулся, сделав вид, что осматривает вершину какой-то скалы нашего ущелья.

Остальные бойцы рокотали. Тихо переговаривались. Слов я не слышал. Зато слышал не ставшие для меня неожиданностью нотки сомнения. Что ж. Винить их было нельзя. Все же возвращение в Кундак — это моя авантюра.

— Ну что же? Никого? — Наливкин развел руками.

— Я пойду, — раздался вдруг низкий голос Сергея Глушко.

Невысокий, но кряжистый боец, вооруженный тяжеловесным ПКМ, вышел из-за спин других бойцов.

— О! Красавец! Орел! — обрадовался Наливкин тут же.

Он подошел к Глушко, похлопал его по широкому, слегка покатому под весом оружия плечу.

— Кто еще? Ну? Братишки?

На несколько мгновений под сводчатым каменистым потолком пещеры повисла тишина. Ее нарушил Зия.

— Вот видишь, маленький Шурави, — проговорил он с ехидной ухмылкой, — никто не стремится возвращаться в кишлак. У нас есть своя боевая задача. И задача эта выполнена. Тут пора бы домой, а ты предлагаешь бойцам снова в бой?

Я наградил Зию внимательным взглядом, а потом сказал ему:

— Тут ты прав. Именно это я и предлагаю.

Глаза Зии блеснули странным холодным блеском. Он недовольно поджал губы.

А я тем временем обратился к остальным:

— Этот пакистанец прав, парни. Нам всем действительно пара шагов осталась до дома, и я действительно собираюсь вернуться в кишлак. Но я не требую вас идти за мной. Не тащу силком. Я не вправе убеждать майора Наливкина в необходимости возвращения. Он принял это решение сам.

Мы с Наливкиным переглянулись. Майор едва заметно улыбнулся мне, и то, считай, одними только глазами.

— Принял решение идти со мной, — продолжил я. — Мне нужны добровольцы, это правда. Но вам необязательно соглашаться. Если уж на то пойдет, мы отправимся в Кундак втроем. Если надо — я один, сам пойду.

Бойцы переглядывались, но молчали. Кто-то из них, кого от моего взгляда скрывали спины остальных спецназовцев, шептался.

— Я тоже пойду, — вдруг вызвался Ефим Маслов, а потом выступил вперед.

Его брат — Александр, уставился на него дурными глазами. Ефим обернулся. Посмотрел на брата. Тот сглотнул, а потом выступил вперед.

— И я.

— Я понимаю, парни, — начал Ефим, обращаясь к остальным спецназовцам, — что вы этого молодого старшего сержанта не знаете. А я — знаю. Знаю, как он рисковал, чтобы мы выполнили боевую задачу и вышли живыми из старой мечети.

Ефим уставился на меня. Лицо его стало решительным. Едва заметная улыбка проступила на его тонких губах.

— Тогда, когда нас Чохатлор прижал, он не стал отсиживаться, как крайний. А мог бы. Вот сегодня и я не стану, — Ефим снова посмотрел на брата. А потом поправился: — Мы не станем.

— Уже неплохо, — разулыбался Наливкин и подмигнул Ефиму Маслову, когда оба брата приблизились к нему и Глушко, а потом стали рядом. — Как в старые добрые, а?

Зия помрачнел еще сильнее.

— Уже пятеро, уже неплохо, — сказал ему я, совершенно не скрывая своего ехидства, — кажется, одному идти мне не придется.

Зия не выдержал моего взгляда. Глянул на Хана, притихшего под стеной.

— Еще есть среди нас добровольцы, а? — ощетинившись, навроде доктора Ливси из старого, но еще не вышедшего здесь мультфильма про Остров Сокровищ, спросил Наливкин.

Бойцы все еще молчали. Но, впрочем, недолго.

— Я пойду, — выступил один из них.

— Давайте и я тоже.

— И я.

— Я согласен.

Наливкин аж приподнял брови от удивления. Еще пять или шесть бойцов вызвались вернуться в кишлак.

Сидящий у стены Зия мрачно обернулся к ним. Засопел.

А тем временем все новые и новые бойцы вызывались добровольцами:

— Я!

— И я могу.

— Давайте я с вами.

— Стоп-стоп, — поднял я руки, — тормозите, парни.

Все затихли в удивлении.

— Я рад, что добровольцев оказалось больше, чем я думал, — продолжил я. — Но для операции нужно не больше шести бойцов. Это минимум, который мы с майором можем позволить себе оторвать от остальной группы. Помните? На вас Тарик Хан и местные, что идут с нами. Их тоже нужно защитить. Потому мы возьмем только одного. Итак, кто?

— Я! — раздался вдруг звонкий, мальчишечий голос.

Я обернулся.

Это был Карим. Мальчишка решительно поднялся. Он стоял над отцом и сестрой прямой, как стрела. Правую руку мальчик непроизвольно опустил на рукоять своего ножичка. Левую — сжал в кулак, чтоб не дрожала.

— Карим… — простонал Абдула, потянувшись к сыну. — Не смей…

Карим обернулся, как громом пораженный.

— Ты не воин, — продолжал старик слабым голосом, — тебя там могут убить.

— Я мужчина! — Мальчик хлопнул себя рукой по груди. — Мой дом в руках чужаков, в руках бандитов! А я ничего не делаю! Я тоже должен идти!

— Братик… — тихо позвала его Мариам, — пожалуйста…

— Карим… Я запре… — не договаривал Абдула.

Недоговаривал, потому что мальчишка перебил его:

— Я мужчина! Разве ж по-мужски это, когда не он сам, а кто-то другой за него его же дом защищает, а?

— Я твой отец… — слабым голосом попытался возразить Абдула.

— Я уже все решил!

Я вздохнул. Медленно пошел к Кариму. Мальчик застыл передо мной. Уперся в меня по-детски наивным взглядом.

— Я все решил, — сказал он, стараясь сохранять в голосе наивную твердость.

Но если с отцом его тон звучал решительно, то под моим взглядом слова мальчика казались уже не такими дерзкими.

— Спасибо, что вызвался, Карим, — сказал я ему.

Парень от такого, кажется, опешил. Лицо его вытянулось от настоящего удивления. Он открыл рот, но заговорил лишь спустя полсекунды. Причем торопливо и нарочито решительно:

— Я мужчина. Я должен защищать…

— Ты должен защищать своего отца и свою сестру, — перебил его я.

Карим застыл передомной. Он просто словно бы впал в ступор.

— Мой дом…

— Ты нужен тут. Это не обсуждается.

— Какой смелый мальчишка. Ты настоящий воин, — рассмеялся Зия. — Раз решился идти в бой в одних шараварах и рубахе.

— Да! Воин! — зло зыркнув на бородатого пакистанца, крикнул Карим.

— Карим… — на выдохе попытался осадить его отец, — будь вежлив с… с незнакомцами.

Потом Абдула обратился к Зие:

— Извините его, господин.

Зия только громко и гортанно рассмеялся.

— Прекращай провоцировать мальчишку, Борода, — строго сказал ему Наливкин.

— Я? Я провоцировать? — Зия притворно удивился. — Мне очень интересно глядеть на такого смелого парня. Глядеть на такого «воина».

Бородач иронически посмотрел на Карима.

— А знаете, что еще мне интересно? За сколько минут душманы разделаются с ним, как только он придет в кишлак!

Зия снова рассмеялся.

Карим же уставился на него с такой ненавистью, будто был готов вот-вот наброситься и прямо тут перегрызть пакистанцу горло. Потом глянул на меня.

— Мне надо…

— Ты не пойдешь с нами, — отрезал я.

— Но… Но почему⁈ — разозлился мальчишка. — Почему не пойду⁈ Я мужчина! Я могу держать оружие! Я знаю местные тропы!

— Все. Разговор окончен.

Я обернулся было и направился за своей винтовкой.

— Господин! Господин командир! — крикнул вдруг Карим Наливкину. — Возьмите меня с собой! Я буду полезным!

— Ты слышал Сашу, паренек, — пожал плечами майор. — И, признаться, я с ним полностью согласен. Сиди давай лучше тут.

Карим зло уставился на всех нас, потом он сорвался с места, зашагал на выход. Я возник у него на пути.

— Выходить нельзя, — сказал я строго.

Мальчик не выдержал моего взгляда. Нахохлившись, словно воробей, он опустил глаза к земле.

— Возвращайся к своей семье.

Вот так, не поднимая глаз, мальчик быстро пошел прочь, сел немного поодаль от отца, к дальней стене.

— Так кого определим последним добровольцем? — спросил Маслов, кивнув на своих спецназовцев.

— А кто вызвался первым? — спросил я.

Не говоря ни слова, к нам вышел широкоплечий и широколицый молодой мужчина. Он был невысок, несильно массивен, но обладал крепкой, сухой мускулатурой, ярко игравшей на его оголенных предплечьях и широкой, сильной шее. У мужчины было немного округлое лицо, широкие щеки и крепкий, но небольшой на их фоне подбородок. Лицо его казалось грубоватым из-за большого носа картошкой и глубокопосаженных небольших глазок.

— Смыкалов, с нами? — улыбнулся ему майор Наливкин. Потом обратился ко мне: — Вот, познакомься, Сашка. Это младший лейтенант Смыкалов. Хороший боец, хотя и новенький у нас.

— Рад знакомству, товарищ младший лейтенант, — кивнул я.

— И я, старший сержант Селихов, — голос его был низковатым и немного мычащим, как у молодого быка. — Слыхал про тебя от командира. Но, честно сказать, не особо верил в такие байки.

— Вы и не обязаны, — я пожал плечами.

— Да вот только теперь верю, — Смыкалов улыбнулся. — Мы слышали, как ты в одиночку вел стрелковый бой против группы душманов.

Смыкалов с Наливкиным переглянулись. Потом младший лейтенант добавил:

— И видели тела, — добавил младший лейтенант. — Мощно ты их. Этим старьем.

Он кивнул на винтовку Абдулы, которую я, держа в руках, опустил прикладом в землю.

— Старье-не старье, а выручило, — улыбнулся я хитровато.

Когда состав нашей группы был наконец определен, мы стали обсуждать, как будем действовать. Зия сидел чуть в сторонке, рядом с Тариком. Он казался не очень заинтересованным в наших разговорах, но я знал — огромный пакистанец нас внимательно слушал.

Остальных бойцов Наливкин отпустил по постам. Они, вместе с Зией, Ханом и семьей Абдулы, должны были выдвигаться, как только старик сможет уверенней держаться на ногах.

Мы вшестером остались в пещере, расселись кто где, и я изложил остальным свои мысли по поводу вылазки.

— Значит, вот как ты думаешь действовать? — задумался Наливкин, когда я закончил.

— Сил у нас немного, — сказал я. — Но если действовать будем таким образом, то сдюжим.

— Устроить у них бедлам, провокацию, а потом заняться главарем? — задумался Ефим Маслов.

— Так точно, — кивнул я ему. — Но сначала нужна разведка. Выдвинуться нужно засветло, чтобы посмотреть, что творится сейчас в кишлаке. От текущей ситуации плясать и будем.

Наливкин тем временем молчал. Размышлял. Пока я разжевывал остальным детали, он не говорил ни слова. Больше слушал. Но как только я закончил, Наливкин спросил:

— Тебе что-нибудь известно о главаре банды?

— Почти ничего, — покачал я головой. — Знаю только имя. Но самого его в глаза не видел. Ахмадом Шахидом его звать.

— Ахмад Шахид, — повторил Наливкин. — Я слышал про такого. Перед тем как мы вышли вас искать, получили краткое досье на него и некоторых его людей. Судя по всему, этот Шахид жестокий, но хитрожопый сукин сын. В конфликт с нашими особо не лезет, все больше местных террорит. А нашим, иной раз, хочет подмазать.

— Старейшина хотел передать ему нас с Ханом, — я кивнул на Тарика, притихшего у дальней стены, — я думаю, нас хотели продать за выкуп своим же.

— Да? Про местных я слыхал, — Наливкин задумчиво поднял взгляд к каменному потолку. — Вроде как, бывали у него такие грешки. Торговлей людьми занимался. Но чтобы советскими бойцами торговать — у него в деле такого не было.

— Расширяет бизнес, — буркнул Андрей Маслов. — Капиталист хренов.

— Тогда уж работорговец, — поправил его Ефим.

— Да какая на хрен разница? — сухо плюнул Андрей. — Что тот — сволочь, что этот.

— Эта падла не одна работает. Судя по тому, что мы знаем, у него есть еще два полевых командира, — сказал Наливкин, — помогают ему бандой руководить.

— Про них я не знал, — покачал я головой.

— Одного зовут, вроде, Хашим по прозвищу Бурый, — продолжал Наливкин. — Он правая рука этого Шахида. Второго вроде звать…

Наливкин задумался. Напряг память. Лоб его покрылся неглубокими складками.

— Звать Джамиль Нагиб. Он…

— Джамал Наджиб, — вклинился вдруг Зия.

До этого он молчал, но как только пакистанец подал голос, все оглянулись на него.

— Ты знаешь такого? — спросил я.

Зия ответил не сразу. Несколько мгновений он просто молчал, уставившись в землю перед собой. Лицо его ожесточилось. Губы неприятно искривились. Да так, будто бы Зия ждал, когда же какой-то неприятный привкус, появившийся у него на языке, окончательно исчезнет.

— Слышал, — буркнул Зия. — Имя Джамал Наджиб — пыль в глаза для глупцов. По-настоящему его зовут Азим Хан Танин. На службе его звали — Азим Гул.

— Оперативный псевдоним? — подметил Наливкин вопросительно.

— Он из ISI, — догадался я.

— Был, — кивнул Зия мрачно. — Потом сбежал. Понял, что советская разведка пытается его перевербовать, а наша — бросила. Вот и сбежал.

Зия засопел и продолжил:

— Один мой знакомый работал в направлении Гула. Пытался его отыскать.

— Но, по всей видимости, — сказал я, — отыскал его ты.

Зия хмыкнул.

— А какая мне теперь разница? Я предатель. У меня с ISI теперь все концы обрублены, — Зия молча уставился в пустоту. А потом вдруг добавил: — И я этому рад.

Уже минут через двадцать, когда мы обсудили все детали предстоящего мероприятия, то стали готовиться к выходу. Наливкин распорядился, чтобы один из бойцов отдал мне свой автомат на время. Так же мне выделили амуницию — каскадеры сбросились несколькими магазинами и гранатами.

Солнце опускалось все ниже, когда мы покинули пещеру и отправились в путь. По моим расчетам, мы должны были добраться до кишлака за два или три часа. Когда прибудем, будет еще светло.

— Саша! — вдруг услышал я голос Мариам, когда спускался по пологому, обвалившемуся склону ущелья, по которому мы забирались к пещерке.

Я обернулся. Остальные бойцы, что шли впереди, тоже замедлили шаг. Кто-то остановился. Повернулся, чтобы посмотреть, что случилось.

— Саша! — Мариам торопливо, стараясь не упасть на камни, спускалась ко мне следом.

— Стой. Не упади, — сказал я, двинувшись ей навстречу и подав руку, чтобы она не поскользнулась на гладком камне.

— Что ты хотела?

— Вот, — девушка протянула мне небольшой сверток. — У остальных есть припасы. Я видела. А у тебя…

Мариам смущенно опустила взгляд.

Я улыбнулся. Принял тряпицу и аккуратно развернул. Внутри оказались три плоские, суховатые лепешки.

— Если вдруг проголодаешься в дороге, — стеснительно проговорила Мариам.

— Спасибо, Мариам.

Девушка несколько мгновений колебалась, будто бы хотела что-то мне сказать, но не решалась. Я терпеливо ждал. Ждали и остальные бойцы.

— Сашка! Ну что ты там⁈ — крикнул мне Наливкин из головы нашей цепочки.

Я обернулся, поднял руку — сейчас, мол.

— Ладно, — выдохнула Мариам. — Иди. Я не хочу тебя задерживать.

Я с улыбкой кивнул ей. Хотел было уже отправиться в путь, как Мариам меня позвала:

— Саша.

— М-м-м-м?

— С-спасибо тебе, — заикнулась она. — Спасибо, что ты возвращаешься.

Мариам немного помялась.

— Мы не знали, куда нам теперь идти. Не знали, куда податься. Но если получится вернуться…

— Получится, — кивнул я.

Она заглянула мне прямо в глаза. Взгляд ее кричал о том, что девушка хочет сказать мне еще кое-что. Хочет, но не может. И не только потому, что просто не решается.

А я не смел ее расспрашивать. И не только потому, что не хотел.

— Кундак — далеко не самое лучшее место на свете, — вздохнула она. — Но сейчас другого дома у нас нет.

— Прощай, Мариам. Береги себя.

— И ты себя, Саша…

Не успели мы расстаться, как я услышал тяжелые, хрустящие по камням шаги. Мы с Мариам обернулись. Это Зия, держа в руке автомат, спускался из пещеры. Он приблизился и замер рядом с нами.

— Я… Я пойду… — тут же испугалась Мариам, — береги себя, Саша. И не забывай меня. Я тебя не забуду.

С этими словами девушка торопливо пошла в гору, к укрытию. Зия проводил ее азартным взглядом.

— Кажется, я напугал эту девицу, — разулыбался он.

— Тоже пришел попрощаться? — заметил я суховато. — С меня, знаешь ли, хватит на сегодня сентиментальных прощаний.

— Я не знаю, что значит слово «сентиментальных», — проговорил Зия без обиняков и с совершенно равнодушным видом.

— Ну и славно, — я принялся спускаться с насыпи.

Услышал, что Зия топает за мной. Остальные парни застыли на месте, недоуменно наблюдая, как мы с пакистанцем сходим на тропку, что протянулась на дне ущелья.

— Ты идешь не в ту сторону, Зия, — сказал я, не поворачивая к нему головы.

— Да? А я думаю — очень даже в ту, — немного насмешливо отозвался Зия.

Тогда я обернулся к нему. Пронзил холодным взглядом.

— Я иду с вами, молодой шурави, — Зия показал в улыбке свои странно маленькие зубы, — потому что нам с тобой очень даже по пути.