Я один вижу подсказки 10

Глава 6 – Серьёзный разговор

Несколько раз пытался прогнать сестру, но та не уходила. Сначала просто стояла, затем подошла ближе и села рядом, как ни в чём не бывало, возле моего шезлонга.

– Ну что ещё?

Ярослава ничего не ответила, просто молчала. Но её присутствие всё равно мешало. Я же вижу её, слышу, как она дышит, даже чувствую запах её тела. Не то чтобы она воняла, просто чувствую запах.

Пытался сконцентрироваться на книге, но не мог. Даже подумал:

«Может быть, снова искупнуться?»

В этот момент сестра, казалось, уловила моё настроение, будто знала, что я собираюсь применить боевую технику «побега» и слинять в воду. По крайней мере, я так расценил её поведение, она вдруг спросила:

– Лёша, я хочу у тебя кое-что узнать. Ты ведь знаешь, почему род Некрасовых считается проводниками?

Вопрос касался истории рода, что меня заинтересовало, но я всё равно ответил неохотно.

– Конечно, знаю. А теперь иди.

– Ну скажи!

Я тяжело вздохнул:

– Из-за их навыка «Ока», – сначала ответил кратко, но почувствовал, что этого мало, и добавил: – Это чистая статистика. Те, кто сосредоточен на боевых навыках, рано или поздно погибают. Почти все, без исключения.

Она кивнула, будто ждала именно этого ответа:

– Да. Четвёртое испытание для многих избранных становится непреодолимым. «Золотым стандартом» считаются первые три. Именно после третьего девяносто девять процентов перестают идти дальше.

Цифры, конечно, условные, но суть верна. Даже в Империи есть указ: после третьего испытания нужно остановиться. Не рваться дальше и не пытаться пройти четвёртое.

Только Ярославу не интересовало четвёртое испытание, не интересовала статистика смертей. Её интересовал наш род, поэтому она вернулась к предыдущей теме:

– То есть один навык – «Око», может превратить обычную семью в род проводников?

Я кивнул, но уточнил:

– Это не только из-за навыка. Тут совокупность факторов. Навык не просто был – он передавался по наследству. По крайней мере, раньше. Сейчас в роду Некрасовых уже никто не обладает «Оком».

Когда я произнёс это, Ярослава странно на меня посмотрела. Так пристально, будто что-то уловила. Но я не остановился и продолжил:

– Дальше, дело в личном выборе. Наш предок, Пуро… он сам прошёл семь испытаний. Причём не в одиночку, а в паре с кем-то. Именно после этого за ним и закрепилась репутация проводника.

Имя у него было простое – Пуро. Фамилий тогда ещё не было. Про него вообще известно немного. История рода начинается уже с его сына, который и взял фамилию Некрасов, основал семью и начал вести записи.

Но Пуро… он был не просто прародителем. Когда о нём говорят, то говорят с уважением, почти как о легенде. Его считали гением. Не в смысле учёности, а в смысле выживания.

Он умел мыслить так, что даже в самых безнадёжных ситуациях находил выход. Там, где другие погибали – он проходил.

Самое странное, мы точно знаем, что он прошёл семь испытаний. Но никто не знает, что случилось дальше. Умер ли он на восьмом? На девятом? Или прошёл и их тоже?

Башня Бога не выдаёт тел. Тем более, не выдаёт записей о смерти. Я к тому, что каждое поколение рода Некрасовых верит: Пуро жив.

Мы немного поговорили о роде Некрасовых, но в итоге всё равно снова свернули к испытаниям. Особенно к одному вопросу, который Ярослава задала с особым интересом:

– Так что же происходит в испытаниях с четвёртого по шестое, раз их называют этапами для опытных избранных?

Ещё их иногда называют элитными испытаниями. А тех, кто прошёл их, называют по-разному. Кто-то – «опытные избранные», кто-то – «странники».

– Что же особенного в этих испытаниях?

Я задумался над этим вопросом, чтобы объяснить нормально:

– Можно сказать так: в них появляется хаос, то есть неопределённость.

Правила, которые раньше были хоть как-то стабильны, начинают работать непредсказуемо. Могут отключаться навыки, могут не дать выбрать роль – её придётся получить самому.

– То есть опытный избранный может вообще появиться на испытании без навыков, без предмета… ты просто оказываешься там, и всё, что тебе нужно – выжить и приспособиться.

Я говорил все эти слова, глядя в глаза сестре. Когда же речь зашла о более щепетильной теме, я отвернулся и посмотрел на озеро:

– Тем более, время на испытание увеличивается: десятки лет, может быть, сотни – в зависимости от продолжительности жизни роли.

– Что?

Ярослава удивилась: для неё «испытания» представлялись короткими приключениями. Они относительно быстрые. Она никогда не слышала о сотнях лет испытания.

– Ну, миссии меняются. Нужно будет не просто сделать что-то, а как бы прожить жизнь. Ты рождаешься, у тебя есть какая-то цель: ты либо выполняешь её, либо нет. Главное, не только выполнить миссию, но и не потерять себя.

Ярослава надолго замолчала, прежде чем воскликнуть:

– Но это же другая жизнь!

Может быть, со стороны было не совсем понятно, о чём она говорила, но я всё понял.

– Всё верно. Ты, скорее всего, найдёшь там любимого, заведёшь детей, а затем вернёшься сюда, в своё молодое тело.

Таких случаев слишком много, чтобы называть их редкостью. Избранные сходят с ума и не могут понять, где испытание, а где реальная жизнь. Если они живут в другом мире слишком долго, то жизнь роли кажется им реальнее своей собственной.

На этом этапе уже никто не говорит о силе, об уровнях или предметах. Речь идёт не о награде. Речь идёт о том, сможешь ли ты вернуться собой.

И когда они выходят, если выходят, им нужно время, чтобы просто восстановиться. Чтобы задать себе один страшный вопрос:

«Кто я?»

Впрочем, у Ярославы было иное мнение:

– Я не буду никого рожать. И тем более не полюблю искусственного человека на испытании.

Сестра думала о них как о ненастоящих людях. И что миры на испытаниях тоже не настоящие. Услышав это, я только хмыкнул:

– Хм…

– Чего?

– Вспоминая себя, я тоже так думал.

– А теперь?

– Я в этом не уверен.

Теперь уже сестра хмыкнула, только колко:

– Ха! Всё потому, что ты слишком слабый.

– Не говори ерунды, посмотри на это, – я поднял руку и напряг бицепс. Рука была большая, мощная, с множеством мышц. – Разве такое тело может быть слабым?

– Ты слабый духом!

Тут я уже не стал спорить:

– Просто в этом плане я обычный человек. Да, на первых испытаниях у меня ещё были розовые очки, как у тебя. Казалось, всё будет по-моему. Но в итоге понял – это неизбежно.

– Что «это»?

Ярослава задавала слишком много вопросов.

– Ты поймёшь это тоже. Так устроены люди. Мы тут сидим на чёртовом Севере, вдали от всех, оторваны от жизни, и это не нормально. Люди должны общаться, быть среди других. Мы – социальные существа. Из этого общения и рождается всё, что делает нас людьми: любовь, дружба, ненависть, предательство, верность.

Она медленно кивнула. Потом вдруг спросила:

– То есть, когда я пойду на четвёртое испытание… у меня уже могут быть дети? И мне придётся их оставить, чтобы вернуться?

– Да. Это возможно.

Она нахмурилась ещё сильнее:

– И у тебя, когда ты вернёшься, могут быть дети? У всех? Даже у отца?

Я долго не отвечал, потом сказал:

– Может быть. И, возможно, у него действительно были другие дети. В другой жизни, в других испытаниях. И, может быть, он тоже когда-то вернулся с пятого испытания и задал себе тот же вопрос, что и все:

«Где реальность?»

В любом случае, нам уже нужно было остановиться. Разговор стал слишком философским. из тех, на которые нет однозначных ответов. Каждый выбирает своё. Я протянул руку и несильно щёлкнул сестру по лбу.

Она взвизгнула:

– Ай! – и схватилась двумя руками за лоб, как ребёнок. – За что?

– Всё потому, что ты слишком глубоко копаешь.

– А что, нельзя?

– Можно. Только не со мной. Я люблю, когда всё просто. Просто прими как факт: роль – это роль, ты – это ты.

Не стал рассказывать ей про аватаров, про то, как они после слияния становятся частью так называемого «бога». Не стал говорить, потому что это всё равно ничего бы не изменило.

Таким людям, как Ярослава, лучше жить так, как она живёт: относительно спокойно, в комфорте, не заглядывая в бездну.

«Зачем тянуть её туда, где уже слишком много безумия?»

Одного «фанатика», копающегося в этом дерьме, достаточно. Ярославе, похоже, просто нравится рассматривать испытания как игру, как интересный сценарий. Ну и пусть.

Но вдруг она задала неожиданный вопрос:

– Разве это не лицемерие?

– Что именно?

– Ну… мы уходим туда, творим всё, что хотим, а потом возвращаемся. Как будто ничего не было.

Я посмотрел на неё серьёзно:

– Ты не понимаешь?

– Чего именно? – спросила она.

– В этом и есть смысл. Ты думаешь, что суть в наградах, в предметах, в силе. Но это лишь приманка. Конфетка, чтобы заманить. На самом деле важнее не то, что ты приобрела, а то, что ты потеряла. Понимаешь?

– Нет.

– Я так и понял.

Через некоторое время наш разговор зашёл в тупик. Мы просто сидели в тишине. Я лежал, глядя то на книгу, то на озёра вдали, и наконец сказал:

– Ладно, тебе пора идти.

– Куда?

– Туда, куда ты и хотела изначально!

Ярослава, похоже, действительно не знала, чем заняться. Я подумал, что она, возможно, решила пойти погулять по лесу, поизучать окрестности, попробовать что-то новое.

Впрочем, это было бы весьма полезно – выживание в лесу. Тренировка ума и адаптация к меняющимся условиям. Всё-таки не каждый городской житель сможет продержаться в дикой природе хотя бы трое суток.

Мне казалось, что она как раз задумала нечто подобное. Или, возможно, я сам мечтал об этом и просто проецировал свои желания на сестру.

Всё было спокойно, почти умиротворённо, пока она вдруг не задела за живое. Так сказать, ударила по самому больному месту.

– Когда ты уйдёшь на четвёртое испытание?

Я соврал:

– Ещё не скоро.

– Врёшь.

Я невольно отвёл взгляд, сделал вид, что ничего не услышал, и в этот момент мельком глянул на системный отчёт, чтобы узнать, сколько же мне осталось этого «блаженного» отдыха.

[Обратный отсчёт: 3 дня 1 час 48 минут 30 секунд…]

Я вздохнул, чуть усмехнулся и сказал:

– Ещё полно времени!

Для кого-то три дня – это ничтожно мало, но я знал, что за это время мне всё равно надоест безделье. Захочется двигаться, что-то делать, куда-то идти.

Вот тогда я и подумаю о следующем испытании. План, скажем прямо, почти гениальный.

– Так сколько? – повторила она.

– Три дня.

– Почему так быстро?! Ты же только вернулся, – Ярослава смотрела на меня с недоумением.

Она слишком многого не знала. Не понимала, в каком положении я оказался, насколько мало у меня на самом деле свободы. У меня не было возможности просто взять и остаться.

– Вот как-то так, – ответил я уклончиво, не зная, что ещё сказать.

– А когда ты вернёшься? – не успела она договорить, как тут же сама продолжила: – Если ты так долго торчал на третьем испытании, то боюсь представить, что будет на четвёртом. Сколько ждать? Десять лет? Или двадцать?

Мне хотелось объяснить, что время в нашем мире и во время испытаний идёт по-разному. Что избранные уходят и возвращаются всегда через семь дней. Но не стал объяснять.

Всё же сам до конца не понимаю, как так получилось, что с момента моего ухода прошло четыре года…

– В этот раз вернусь быстро… Примерно через полтора месяца, – заверил её, пытаясь звучать уверенно.

Я и не думал, что мои слова вызовут цепочку логических выводов в голове сестры. Она сразу же начала считать: одно испытание – неделя, значит, шесть испытаний – шесть недель, почти полтора месяца…

Кивнув, она посмотрела на меня и выдала:

– Лёша, ты что, идиот? Хочешь пройти все шесть испытаний подряд?!

Я понял, что ляпнул лишнего. Нужно было быстро выкручиваться.

– Нет! С чего ты это взяла?

– Посчитала. Это ж элементарно, – хмыкнула она.

– Ну, по твоим подсчётам выходит, что я вообще должен был всё закончить ещё три года назад! – попытался перевести разговор в шутку, но получилось тупо.

Сестра нахмурилась и всё равно уверенно сказала:

– Я тебе не верю.

Моя вина в том, что слишком много обманывал до этого. В оправдание могу сказать только одно:

«Ложь была во благо. Не хочу, чтобы та волновалась за меня…»

Впрочем, было уже слишком поздно. Ярославу безудержное волнение захватило с головой, и та начала нагнетать ещё больше:

– Если на четвёртом испытании, как ты сказал, будут десятки или даже сотни лет, то сколько времени пройдёт, прежде чем мы увидимся снова?

Затем она посчитала за все шесть испытаний. И цифра у неё вышла преувеличенно большая:

– В следующий раз мы увидимся через ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ!

– ЧТО? Глупости?

Та слишком преувеличила масштаб проблемы.

– А сколько тогда?

– Может, тысяча… – пожал я плечами. Было ошибкой говорить ей свои мысли.

– Ты же меня не вспомнишь! Ты никого не вспомнишь!

Я попытался отмахнуться, будто это глупость:

– О чём ты? Конечно, вспомню.

Только Ярослава смотрела пристально, почти обвиняюще:

– Ты слишком много начал врать.

Мне стало неловко, потому что я буквально недавно ловил себя на такой мысли, а она взяла и озвучила её.

Мне самому страшно, что забуду папу, маму, сестру и остальных. Сам не знаю, сколько времени уйдёт, чтобы закончить оставшиеся шесть испытаний.

Да и вообще непонятно, что будет в конце: освобожусь ли? Стану офицером? Стану ли богом? Вернусь ли обратно? А главное, захочу ли?

Может быть, от привычного Алексея Некрасова к тому моменту останется только имя. Которое в итоге уже ничего не будет значить.

И я почувствовал гнев:

«Сестра, ну зачем ты лезешь? Сидел же спокойно… никого не трогал, и всё было хорошо. Начала вопросы глупые задавать, и всё… Всё теперь не на своём месте».

В конечном итоге эмоций внутри накопилось слишком много: тревога, злость, бессилие. Некуда было их выплеснуть, кроме как повысить голос и крикнуть:

– Я ТЕБЯ ПОНЯЛ! ХВАТИТ! Просто скажи: чего ты от меня хочешь?!

Не думал, что меня можно довести до такого состояния. Просто рядом с родными я уязвим и воспринимаю их слова слишком близко к сердцу.

Можно сказать, Ярослава добилась своего. С ловкой ухмылкой она сунула руку в карман и вытащила оттуда золотой билет.

Он был не её по праву. Не тот, что выдали ей изначально, как избранной. Её собственный билет был бронзовым, без каких-либо бонусов или привилегий.

Но отец, используя связи и ресурсы, каким-то чудом сумел достать на Севере два билета: золотой и серебряный. Один для своего сына, другой – для своей дочери.

Ближайший от нас город назывался Ново-Николаевск. Хоть и звучало, будто до него можно дотянуться рукой, но дорога туда занимала месяц, а то и два. То есть не получится ездить туда, как в магазин.

Впрочем, сейчас не об этом. Как понятно из контекста, у меня золотого билета не было. Лишь по той причине, что Ярослава выпросила его для себя. Он был уже использован: на нём виднелись три точки, означающие три пройденных испытания.

Я же собирался на четвёртое испытание с серебряным билетом. Тот лежал у меня в комнате, вместе с кроличьей лапкой. Специально заготовленный комплект: для того, чтобы четвёртое испытание стало одним из лучших по результату. Даже выше Ранга Омега.

«Но что мы имеем в итоге?»

Приходит сестра, радостно трясёт золотым билетом перед глазами, явно намекая: «Пошли вместе!»

Пройти испытания вдвоём. Возиться с этой надоедливой малявкой, оберегать, ждать, подстраиваться...

«Нет, ну я люблю свою сестру. Правда. Но не настолько же».

Так что посмотрел на неё, улыбнулся с теплотой и ответил:

– Ни за что.

– Нууууу… пооочееемуууу? – театрально взвыла Ярослава, сжимая в руках билет.

– Потому что!

– Это из-за принцессы?

– В том числе, – кивнул я. – Быть чьим-то проводником – самая тупая роль в этом испытании. Я не проводник. У меня нет этой жилки: заботиться, направлять, подстраиваться. Я эгоист и делаю всё для себя.

Ярослава не растерялась:

– Но ты не так понял! Я буду твоим проводником, а не ты моим!

– Что?

От её слов мне стало плохо, но она продолжила:

– Я пойду за тобой. Буду рядом, чтобы ты не забыл меня. Чтобы, когда закончишь четвёртое испытание, я смогла вернуть тебя обратно. Напомнить тебе, кто ты.

Я серьёзно охренел в тот момент. Хорошо, что сидел, а то бы упал на землю. В голове крутились мысли:

«Проводником мне? Она? Это шутка? Даже если бы я и согласился взять с собой кого-то, выбрал бы кого-нибудь поопытнее, помощнее, потише...»

– Нет, – снова покачал головой. – Прости. Мне это не нужно.

Сестра не отступала.

– Подумай! – сказала она твёрдо. – Я буду ждать тебя внутри.

С этими словами она встала. Уже не капризная сестра, а будто кто-то гораздо более взрослый и решительный.

Я машинально проследил за ней взглядом. Она подошла к поместью, к парадной двери и приложила золотой билет.

«Что... неужели она хочет сейчас?»

Хотел крикнуть что-то вроде:

«Стой! Дай хотя бы подумать!»

Но она не обернулась, вошла внутрь лобби Башни Бога и исчезла. Дверь осталась открытой, ещё было место для одного. Она словно говорила:

«Выбор за тобой».