Я один вижу подсказки 10

Глава 9 – День профориентации

Так как навык Всеведущего не работал и я не мог просто взять и получить нужный ответ, дела были плохи.

Отчаиваться, конечно, тоже не стоило. Ведь в такие моменты человеку остаётся использовать одну из самых старейших функций – спросить дорогу у прохожего.

Поэтому мы прошли во двор в поисках кого-то, кто мог бы нам помочь. К счастью, на улице оказался дед. Тот был закутан в длинное, плотное пальто.

Было трудно понять, то ли он сам был такой плотный, то ли пальто добавляло ему объёма. В его руках длинная деревянная метла, рядом совок и металлическое ведро.

Он неспешно подметал пыль с дороги, сгребая её в совок и высыпая в ведро.

Мы подошли ближе.

– Эм... простите?

Старик даже не заметил нас. Казалось, он настолько привык быть невидимым для окружающих, что даже когда мы встали почти вплотную, он продолжал сосредоточенно мести, не отрываясь от дела.

Я чуть повысил голос:

– Дядь!

И только тогда он медленно обернулся. Лицо его было морщинистым, уставшим, но в глазах всё ещё теплился живой огонёк.

– Арга? – произнёс он что-то непонятное.

На мгновение я подумал, что в этом мире говорят на другом языке. Хотя учебники, находящиеся дома, доказывали обратное.

– Вы не подскажете, где находится двадцать вторая школа?

Старик нахмурил брови. Его взгляд, полный недоумения и лёгкой насмешки, говорил без слов: «Вы что, совсем глупые? Не знаете, где находится ваша же школа?»

Он фыркнул, отвернулся и, будто разочаровавшись в нынешнем поколении, снова принялся мести.

Шарк. Шарк.

Метла вновь зашуршала по асфальту. Но я не собирался сдаваться. Хотел было протянуть руку, чтобы осторожно похлопать его по плечу. Нужно дать понять, что это не розыгрыш, а серьёзный вопрос, и что мы, вообще-то, новенькие.

В этот момент сестра похлопала меня по плечу.

– Вон, смотри.

Я обернулся туда, куда она указала. Справа по тротуару шли двое молодых парней. По их аккуратным чёрным брюкам и туфлям можно было сразу догадаться:

«Они из нашей школы… наверное…»

Уверенности на сто процентов не было. Но по крайней мере, хоть какая-то зацепка. Понятно, что с ними больше шансов что-то понять, чем с ворчливым метельщиком.

– Идём за ними!

– Хорошо.

Улицы в городе были довольно узкие. Я бы даже назвал их улочками: очень тесные, не прямые, а скрученные. В некоторых местах вообще были тупики.

Ощущения были, будто мы находимся внутри старого города-крепости Эвора.

Мне показалось это важным, так как по внешнему виду города легко судить о том, как здесь живут люди. Если перед тобой: широкие проспекты, просторные площади – значит, мир мирный.

Всё, что я мог подумать об этом городе:

«Тут, походу, происходит полный треш…»

Очевидно, город проектировали с оборонительной целью. Такая планировка должна была замедлить продвижение врага, если тот прорвёт внешнюю стену.

В этих улочках легко устраивать засады, сложно маневрировать, а местным защитникам – удобно обороняться.

Благо, мы сели на хвост двоим ученикам. Без них мы бы долго тут петляли. Незнакомому с планировкой человеку легко заблудиться.

С каждым шагом учащихся становилось всё больше. По их внешнему виду мы всё больше понимали:

«Идём правильно».

Через минут пять мы увидели саму «школу». Большое здание, окружённое высоким металлическим забором с острыми наконечниками.

На первых этажах окна были защищены решётками, а углы здания напоминали небольшие бастионы.

Ворота в виде массивной арки, под которой можно было пройти только по узкой дорожке.

«Это точно школа, а не тюрьма?!»

Я так подумал не только из-за внешнего вида, но и из-за охраны на входе. Мужчина в чёрной форме, с толстой мордой. Назвать это лицом было сложно: скорее бульдог, чем человек.

Когда начала подходить очередь заходить, он привычно сказал:

– Покажите документы.

Каждый вытащил свой пропуск. Он их осмотрел и сказал:

– Проходите.

От такого серьёзного подхода к безопасности было одновременно хорошо и плохо. Хорошо, в том плане, что они действительно многое делают для защиты людей – это было видно невооружённым взглядом.

С другой стороны, ощущение вечного контроля не покидало. Мы не чувствовали себя так же свободно, как в родном мире.

Когда мы вошли в школу, нас сразу встретила раздевалка, с длинными рядами металлических вешалок. На них висели различные тёплые вещи.

Дежурными в раздевалке были сами учащиеся: они принимали одежду и выдавали номерки. Мы протянули свои вещи, получили в ответ пластиковые жетоны и двинулись вместе с толпой.

Всё выглядело так, как и должно выглядеть. Масса учеников куда-то двигалась, как будто течение. Если за ними понаблюдать, то можно было увидеть порядок в окружающем хаосе.

Ученики не разбегались в разные стороны, не поднимались на этажи в классы, а плотной массой спускались вниз, куда-то под землю.

«Хм... Что же там?!»

Когда у сестры возник вопрос:

– Куда идём?

Ответом было:

– Вниз.

Лестница, ведущая вниз, была широкой. Под землёй находилась огромная площадка, с первого взгляда напоминающая спортивный комплекс.

Не просто спортзал, а просторная арена с различными разметками: в одном месте для игры в футбол, в другом для баскетбола.

Самое интересное, были и другие тренировочные зоны, для различных видов спорта. В том числе и для единоборств: бокс, самбо и другие.

Я спустился и сразу же замер:

«Ну ничего себе!»

Людей было много. Все относительно взрослые: казалось, лет по шестнадцать. Совсем маленьких детей не было.

Некоторые выглядели настолько крупными и взрослыми, что их легко можно было принять за восемнадцатилетних, а то и за двадцатилетних.

Также встречались разные школьные формы, как будто здесь собрались не из одной школы, а из десятков.

Складывалось впечатление, что День профориентации – это не просто какой-то школьный день, а большое событие. Такое, что способно собрать под одной крышей столько народу, что в огромном зале становилось тесно.

И вот, среди всей этой толпы, в основном занятой разговорами, я заметил его. Он сразу выделялся: худой, в очках с тонкой оправой. Одежда строгая, не бросающаяся в глаза.

Учитель с удивительно доброй улыбкой посмотрел на нас, поднял руку и позвал жестом, как бы говоря:

«Не стойте там, подойдите сюда!»

Мы с сестрой переглянулись, поняв, что наконец-то дошли до пункта назначения, и улыбнулись.

Когда подошли, учитель спросил:

– Что это вы, сиротки, растерялись?

Сказано было без злобы, по-дружески. Но всё равно, неприятное упоминание о том, что у нас нет родителей. Меня это не сильно задело, я просто подтвердил свою догадку:

«Так и думал».

Я не стал молчать и ответил:

– Просто людей слишком много, – придумал оправдание. Оно подействовало, и учитель кивнул:

– Их и правда много. Но так и должно быть. Ведь сегодня самый важный день в жизни каждого человека – День профориентации! Сегодня решается ваша судьба.

Мы согласились с учителем, хоть и не до конца понимали. Благо, он не мог залезть в наши головы и просто сказал:

– Встаньте в строй.

Понятное дело, он имел в виду других учеников. Те стояли неподалёку, в такой же школьной форме, как и у нас.

«Значит, это наш класс».

Они действительно стояли строем: по трое, примерно в десять рядов. Легко подсчитать, что в классе около тридцати человек.

Поскольку было непонятно, куда именно вставать, мы решили занять место в самом хвосте.

Одноклассники уже что-то тихо шептали друг другу: кто-то смеялся, кто-то спорил. Девушки переглядывались, парни переговаривались. Волнение ощущалось в воздухе.

Я уловил, как одна из девушек назвала имя одного парня – Сергей. Я сразу понял, что нужно делать, и сказал:

– Серёга, бро!

С такой уверенностью, будто мы с ним с детства знакомы. Хотя не удивлюсь, если так и есть, для прежнего владельца тела.

Парень не подвёл и ответил:

– Лёха, здорово!

– А что тут вообще за кипиш?

Он молча протянул мне небольшой флаер, тот, что держал в руке. Видимо, их раздавали всем, но нам учитель ничего не дал.

Впрочем, я не стал отказываться и взял памятку в руки. Только читать сразу не стал, прикинулся таким, кто и так всё знает. Будто спрашивал не о Дне профориентации, а вообще о чём-то другом.

– Понятное дело, день важный, – сказал я вполголоса, – но народу не слишком ли много?

Сергей хмыкнул и пояснил:

– А-а-а, ты про это? Говорят, сегодня приедет важная шишка. Один из Защитников Цитадели – генерал Марк Леванов. Один из десяти генералов восьмого уровня.

Он рассказал подробнее, что Марк Леванов командовал обороной Цитадели №77 аж три раза: в 3040-м, 3046-м и 3052-м.

Как я понял, всего лишь за пятнадцать лет нашу Цитадель атаковали уже трижды. Что даже в какой-то мере пугало. Я уставился на него, чуть приоткрыв рот.

– Он будет? Я в шоке.

Дальше я ничего не говорил. Сестра, впрочем, тоже молчала и держалась чуть позади.

Говорил только Сергей, с другими учениками. Они бурно обсуждали разные дела, происходящие в Цитадели: слухи и последние события.

Мы же с сестрой просто стояли и рассматривали памятку. На обложке большими буквами было написано: «КАЖДОМУ УЧЕНИКУ!»

Внутри, краткая, но познавательная информация. Начиналась она с основ: рассказывалось, что каждый гражданин, достигший шестнадцатилетия, пробуждает свою профессию.

У меня же возникли вопросы:

«Что же такое профессия? И с чем её едят?»

Ответ звучал внушительно: это не просто работа или навык, а деятельность, требующая особого благословения. Я бы сказал, что это больше похоже не на обычную профессию, а на игровой класс.

Тогда в голове всплыл другой вопрос:

«А кто, собственно, наделяет этой профессией?»

Ответ тоже был в памятке. Одно имя, выделенное жирным шрифтом – Энрю. У него было длинное описание: защитник человечества, поборник света и противник нечисти. Даровавший силу, чтобы человечество не исчезло в тьме, и благословивший людей профессиями.

Согласно памятке, человечество стояло на краю гибели. Тогда пришёл Энрю и протянул «руку помощи».

Я не понимал:

«Почему люди оказались на грани исчезновения?»

Не было ни ответа, ни намёка.

Дальше в памятке речь шла о самих профессиях. Их было вовсе не бесконечное множество, как можно было бы подумать. Напротив, число профессий было строго ограничено.

Четыре основные: Маг, Воин, Лучник и… Фермер.

«Хм? Фермер? Не думал, что занятие земледелием так высоко ценилось…»

Эти профессии назывались основными по двум причинам: во-первых, без них невозможно представить стабильное существование общества: защита и еда. А во-вторых, они выпадали чаще всего.

Но даже среди этих четырёх была одна, которая выпадала чаще всех остальных вместе взятых – Фермер. Шанс пробуждения этой профессии составлял 60%.

То есть если взять тысячу подростков, пришедших на профориентацию, – шестьсот из них станут фермерами. К гадалке не ходи, ведь цифры основывались на тысячелетней статистике.

Следом шли Воины с вероятностью 20%, то есть двести человек из тысячи. Затем Лучники: 10%, или около сотни. И замыкали список Маги. Их было довольно мало, всего 5%, то есть пятьдесят человек из тысячи.

Вот такое неравномерное соотношение профессий среди основных. Но помимо них существуют ещё и редкие.

Редкие профессии делили между собой оставшиеся 5% вероятности. Их тоже было четыре: Жрец, Приручатель, Разбойник и Алхимик. Каждая из них выпадала с шансом 1,25%, что делало их по-настоящему редкими.

Но даже при таких шансах, если ориентироваться на сухую статистику, среди тысячи участников можно было ожидать примерно по двенадцать представителей каждой редкой профессии.

И всё же в конце раздела было важное примечание:

«Мир сложен. Хотя профессии и существуют, это не значит, что всё строго поделено. Многие служат Цитадели и человечеству вне зависимости от своей профессии. Даже если вы не пробудите её – это не конец. Не расстраивайтесь. Вы нужны нам».

Я дочитал памятку и выдохнул. Вдруг почувствовал внутри что-то. Не волнение и не страх, а дикое желание.

Мне хотелось пробудить профессию. Проснувшись сегодня в слабом, обычном теле, невозможно было передать всю ту боль, которую я чувствовал в тот момент.

«Что уж говорить… мы дорогу в школу не могли найти!»

О сражениях или создании чего-то великого даже мечтать не стоило. Если у тебя нет возможности достичь великого – ты не станешь великим.

Не буду преувеличивать проблему, скажу честно: быть обычным человеком не так уж и плохо. Просто не для меня.

В этом мире человеку даются профессии через благословение. И, конечно, мне бы хотелось быть человеком с профессией, а не без неё.

Такое желание было не только у меня, у всех людей вокруг. Теперь-то я понял, что именно испытывали они. В своих чувствах мы были одинаковы. Сейчас я мог согласиться со словами учителя:

«Сегодня действительно важный день!»

Мы с сестрой не говорили, нам и не нужно было. Просто переглянулись, и на её лице, и на моём появилась довольная улыбка. Каждый из нас понимал:

«Мы точно пришли по нужному адресу».

Мы бы так и продолжали смотреть друг на друга и улыбаться, если бы нас не прервал голос Сергея:

– Что-то вы сегодня какие-то странные!

Его слова напрягли, мы ведь старались не выделяться.

– Понятия не имею, о чём ты, – ответил я.

Он хмыкнул:

– Обычно вы с сестрой как кошка с собакой. Чуть что, сразу в драку. А тут стоите тихие, даже непривычно вас такими видеть.

На эту глупую претензию ответила Ярослава:

– Мы просто понимаем, насколько сегодняшний день важен. Решили не устраивать сцен.

Сергей понимающе кивнул:

– По-взрослому. Всё правильно. Как-никак, самый важный день в жизни. Вот, например, моя мама всю ночь провела в храме. И до сих пор там молится.

Сестру это заинтересовало:

– А о чём?

Сергей неожиданно замялся и что-то промямлил:

– Ну... Не хотел говорить, но ладно. Она молится, чтобы бог не дал мне профессию Фермера.

Все вокруг сразу же заржали в голос. Настолько громко и неожиданно, что мы тут же привлекли внимание учителя. Он бросил на нас строгий взгляд и цокнул языком:

– Потише!

Если тут и можно было говорить, то только вполголоса, а не ржать как табун кобыл. Но всё же в словах Сергея явно было что-то странное.

Ведь шестьдесят процентов людей в этом зале, действительно станут фермерами. Относиться к ним пренебрежительно, наверное, не совсем правильно.

Мне было всё равно, но понять социальные отношения в Цитадели тоже очень важно. Мне, как маленькому человеку, придётся считаться с общественным мнением.

Я начал издалека:

– Да ладно тебе. Профессия фермера не так уж и плоха! Они нас всех кормят.

Серый кивнул, но сдержанно:

– Базару нет. Без них человечество давно бы сдохло. Но... всё равно. Быть фермером – это почти как рабом земли стать. Каждый день пашешь, растишь еду для других, а в ответ что? Навыков нормальных нет, в бою ты никто, защититься не можешь. Фермер – это, прости, брат, дно.

Он на секунду замолчал, а потом чуть сбавил напор:

– Поймите правильно, ребята. Я не то чтобы против этой профессии. Моя мать – фермер. Отец – тоже. Они пашут с утра до вечера, не жалуясь. Но именно поэтому они и хотят для меня лучшего будущего.

После этих слов разговор перешёл к мечтам каждого. Каждый вслух назвал профессию, которую мечтал получить: маг, жрец, приручатель или лучник.

Нас было где-то десяток человек, но никто не назвал профессию фермера. Ну, по-честному, никто и не назвал профессию «Воин». Та, похоже, тоже была не прямо суперской.

Просто замечу, что согласно брошюре шестеро из нас должны были стать фермерами. Вот как-то так. В этом тоже чувствовалась правда этого мира. Не все профессии равны, найдутся те, кто равнее других.

Одна девушка повернулась ко мне и спросила:

– Лёша, а кем ты хочешь быть?

– Я?

Стыдно признаться, но в тот момент я замялся с ответом.