Второе пришествие Воланда

Ежик – главный

Двух личных секретарей не хватило. В начале рабочего дня и один бы справился, но к одиннадцати часам пришлось к двум имеющимся секретарям приглашать Зиночку из общего отдела. Звонки пошли по нарастающей, как только в других префектурах узнали, что в Северо-Западной префектуре префект и его заместители находятся на рабочем месте. Далее на нее переключили свои звонки из мэрии, затем из федеральных министерств и ведомств.

Каким-то чудом дозвонился главный врач женской консультации и задал вопрос – рожать или не рожать?

– Рожать! – заключил Чертополох, и вскоре в консультацию привезли изъятые компьютеры.

Сидор Артемьевич легко решал любой вопрос, без раздумий. На раздумья не было времени. Он держал в каждой руке по телефонной трубке. Клал левую – и подносил к уху правую руку. С Дальнего Востока представитель аграриев, он и не старался запоминать фамилии, спрашивал, продавать ли китайцам навоз.

– Продадим? – кричали в трубку телефона во Владивостоке.

– Нет, – категорично отвечал Чертополох. – Сами съедим, если продадим. Они его в пищевые добавки пустят и нам же скормят. Пустим по прямому назначению, на удобрения. Ждите. Вам передадут реквизиты на отправку груза.

– Нет. На десять процентов это много, – говорил он уже в левую трубку, а правой чесал в задумчивости затылок. – На пять процентов повышайте цену газа – и в следующем квартале так же.

– Нет в городе соли? Пенсионеры раскупили и вышли на улицы? Хорошо. Поставьте им условие. Либо они не мешают общественному транспорту и расходятся, а мы гарантируем им выдачу следующей пенсии солью… В противном случае, объясните, что мы пойдем на крайние меры и отменим на телевидении сегодня вечером все сериалы. Скажите, под мою ответственность.

Раздался голос Зиночки:

– Сидор Артемьевич, на правительственной линии министр обороны Всемойгу.

– Добрый день, – Чертополох схватил трубку правой рукой. – Что? Война? С кем?

– Нет. Войны нет, – в трубке откашлялись. – Стыдно признаться, но первый раз в жизни не знаю, что делать.

– Говорите.

– Провальный неизвестно где. Ядерный чемоданчик принесли ко мне. Не знают, к кому нести. Ребята в растерянности. Прямо жалко их.

– И что, никто не знает, где Провальный? Кому надо должны знать.

– Кому надо знает. Но боится. Воланд завтра в ночь со своей свитой покидают нас грешных, а он работу потеряет. Его можно понять.

– Оставьте у себя. Раз уж они у вас, не будем ребят гонять. Тем более на метро с чемоданчиком.

– Договорились.

Как только он положил трубку, раздался голос первого секретаря:

– На первой линии Папа Римский.

– Папа?

– Папа. Папа.

– Как мне к нему обращаться?

– Его святейшество.

– Соединяйте.

После обмена любезностями, без соблюдения необходимого этикета Папа Римский перешел к волнующему его вопросу:

– Ну, как он? Гневается?

– Кто? На что?

– Воланд. На нас.

– Не знаю.

– Как? Вы его не видели?

– Нет.

– По всему миру транслируются события, происходящие в вашей префектуре. Прямой эфир. Многотысячная толпа дежурит у здания. И вы его не видели?

– Нет.

– Я смотрю на экран, и они скандируют: «Черт, выходи! Черт, выходи, мы тебя не тронем».

– Да, я слышу, – Чертополох замер, прислушиваясь к доносящимся с улицы дружным возгласам: «Черт выходи!» – Действительно, они так кричат.

– Они не боятся Воланда?

– Наши женщины никого и ничего не боятся, кроме вируса гриппа. – Чертополох вздохнул. – Боюсь, придется к ним выйти.

– Так это вы?

– Я. Я, – мысли Чертополоха перекинулись на толпу. – До свидания. А впрочем, прощайте!

С этими словами он покинул кабинет, оставив за спиной звонящие телефоны. Все три секретаря замерли, глядя на него.

– Пойду, – махнул он в сторону коридора. – Пообщаюсь с девчатами.

– Лучше не надо, – произнесла первый секретарь. – Им крем нужен.

– Я думаю, среди них есть неадекватные, – поддержала второй секретарь.

– Нужно идти, – Чертополох сказал, и все поняли: другого решения быть не может.

– Пообещайте им. Так все делают, – Зиночка два раза кивнула. – Скажите, что вагон вышел из Новосибирска с секретного института.

– Как Бог даст, – Сидор Артемьевич перекрестился и покинул приемную.

Секретари перекинулись взглядами и затараторили в трубки:

– Нет на месте. Вышел.

Сидор Артемьевич размеренным шагом шел к своей участи. То, что русская женщина коня на скаку остановит, известно давно. Но то, что и черту рога пообломает, не мог предположить даже он. Успокаивало обещание: «Черт выходи. Мы тебя не тронем».

– Не тронут. Не тронут, – бормотал он.

Охранник, видя, что он направляется к входной двери, любезно распахнул ее перед ним.

Сидор Артемьевич вышел из здания и, пройдя по широкой площадке как по сцене, остановился в метре от ступенек. Внизу цепь ОМОНа, а далее – гудящая толпа женщин и отдельная кучка мужчин.

Он стоял и не знал, как привлечь к себе внимание. Наконец из кучки мужчин отделился один в кожаной кепке и подошел к цепи ОМОНа.

– Вы кто? – крикнул он.

– Я? – Чертополох вначале оробел, но вдруг решительность, с которой он говорил по телефону с министрами и регионами, вернулась к нему. – Я Черт!

– Черт?! – радостно воскликнул мужчина и заорал что есть мочи, размахивая над головой кожаной кепкой: – Тихо. Тихо. Черт говорить будет.

Молва пошла по толпе, и вскоре все затихли, устремив на Чертополоха 2248 пар глаз и еще один левый глаз мужчины в джинсовой куртке, на правый у него была наложена повязка. Чертополох был уверен в себе, уже знал, что сказать этим девушкам, но еще некоторое время смотрел на толпу. Почувствовав, что времени больше нет, просто спросил:

– Что вы хотите?

Ударив половником в кастрюлю, бабушка в кроссовках под «Адидас» истошно заорала:

– Соли!!!

И вновь половник опустился на днище кастрюли. На нее зашикали, и кто-то изъял половник. Как выяснилось позже, она пришла раньше времени к префектуре. Ее удалось успокоить и уговорить помолчать до времени. Вперед вновь вышел мужчина в кожаной кепке.

– Разрешить в стране однопольные браки, – выкрикнул мужчина, выбрасывая в такт словам руку вверх с зажатой в ней кожаной кепкой.

– Вы кто? – спросил Сидор Артемьевич. – Ах, да. Я вас узнал. Вы Самоопыляемый, председатель всероссийский. – Префект поднял глаза и, обведя взором толпу, прокричал: – Все этого хотят?

– Нет, – закричали женщины.

– Гнать их надо, – кто-то крикнул справа. – Присосались к нам. Халявщики.

– Мы, наоборот, в брак хотим. В нормальный, – слева крепкая девушка встала на цыпочки и кричала над головами. – Крем нужен, чтобы выглядеть привлекательней. А эти – предатели, передушила бы их всех.

– И так мужиков не хватает, – вторила ей рыжая девушка прямо перед Чертополохом.

– Вы слышали, что говорят женщины? – Чертополох пожал плечами. – Они против.

– Европа – за!

– Европа. Подумаешь, Европа, – Сидор Артемьевич сплюнул. – Мы тоже Европа, и мы против. -Он обвел толпу глазами, – Ишь, чего удумали. Мы, мужики, должны помогать бабам рожать детей, кормить, обувать, одевать. А эти на всем готовом, только себя ублажать. Жить и забот не знать. Бог сказал: – Плодитесь и размножайтесь. Заселяйте землю. А эти в кусты. Ну, скажите, дорогие женщины. Не педерасты ли они после этого?

– Педерасье поганое, – послышались возмущенные голоса.

– Кастрировать их всех.

– Тупыми ножницами.

– Замуж охота, аж сил нет. Крем требуется.

– Крем?! – Чертополох лихорадочно соображал, что бы ответить, как вдруг воздух разорвал грохот сотен металлических барабанов.

С проезжей части к префектуре сворачивала колонна демонстрантов. Ее авангард, выкрикивая требования посторониться, врезался в толпу молодых женщин. Разрезая ее, как когорта рижских воинов, под звук барабанов из кастрюль и половников колонна двинулась к главному входу.

Все невольно расступились.

– Раз. Раз. Раз, два. Раз, два, – командовал щупленький дедок, и бабушки в ритм били в кастрюли.

От такого грохота удрали бы с поля боя и хазары, и татары, и прочие печенеги. Но не на того нарвались. Чертополох не дрогнул. Раз. Два. И колонна остановилась.

– Главного сюда, – закричали вновь прибывшие. – Срочно!

– Кто вас интересует? – так же громко крикнул Чертополох.

– Самого главного начальника. Хоть самого черта.

– Я Черт. Слушаю.

Толпа не ожидала такой наглости, и потому на несколько секунд стихла. Затем вперед шагнула квадратная пожилая женщина. Семилитровая алюминиевая кастрюля висела на веревочке у нее на животе.

– Какой еще к черту черт? Что ты несешь? – спросила она.

– Я префект. Чертом меня зовут сотрудники префектуры за то, что я не даю им бездельничать. Фамилия у меня Чертополох. Вначале звали Чертов Переполох, а затем стали просто Чертом. Я на них не обижаюсь.

– Вот ты-то нам и нужен, – радостно загалдела толпа.

– Скажи, мил человек, куда в магазинах соль поисчезала? – с сарказмом крикнула квадратная женщина.

– Я думаю, что вы ее раскупили. Всю!

К нему сзади подошел помощник и что-то прошептал, затем удалился.

– И? – продолжала квадратная женщина. – И что? Голодать?

– Нет. Работники нашей префектуры позаботились о вас. На данный момент во всех сетевых магазинах происходит выгрузка соли. Поставлено в каждый магазин по тридцать тонн. Будет мало, подойдут еще машины. Не создавайте панику. Соли хватит на всех.

– И что нам сейчас делать? – послышался растерянный голос.

– Идите домой, к внукам.

– В такую даль тащились и даже не поорали, – квадратная женщина достала телефон. – Алло, магазин? Соль есть? Есть?!

– Есть?! – пробежал шум по толпе.

– Все женщины. С вами всё, – Чертополох обвел взглядом толпу. – Не вижу этих, мягко говоря, голубых.

– Они удрали.

– Как удрали?

– Как только бабушки загремели в кастрюли, они, втихаря за Родину, удрали.

– Это они с нами герои, а бабушки и половником двинут.

– Они поняли, что не до них. Бабушки перехватили инициативу.

– Хорошо. Дошла очередь и до вас, милые девушки, – Чертополох скрестил руки на груди. – Извините меня, я не Воланд. И крема у меня нет.

– А где же Воланд? – послышалось несколько возгласов.

– Не знаю. Я думаю, он в книге у Булгакова. А вас кто-то просто обманул.

– И на кого же нам теперь надеяться?

– На Бога. На него нужно надеяться.

– Он, не последняя надежда, он единственная надежда, – Сидор Артемьевич переводил взгляд с одной девушки на другую. – В церковь вам нужно. К Богу. Воланд есть кто? Творение Божье. Бог его создал, а он возгордился и решил, что сам всё может. В итоге Архангел Михаил побил его и тех ангелов, что пошли за ним. И горе им. А вы радуйтесь, что человек выше ангелов. Бог создал человека по образу и подобию своему. И те, кто просит у Бога, получает. Просите девушки – и получите.

Он на несколько секунд замер. Толпа молчала. Он продолжил:

– И вы, хотя и выше ангелов, должны их просить о помощи. Я имею в виду светлых ангелов. А про падших ангелов лучше и не вспоминать вовсе. Светлые ангелы всегда с нами, не забывайте о них. Идите с Богом и проложите дорогу к храму Господню. И еще раз простите меня грешного, если что не так.

Женщины молча поглядывали друг на друга, уходить не хотелось. Чертополох это понял. У него за спиной появился помощник.

– Звонил президент Белоруссии.

– Так.

– Сказал, что договорился с Украиной на союзное государство, но с одним условием.

– Каким?

– Столицей союзного государства будет Минск. Не Москва, не Киев, а Минск.

– Ни вашим, ни нашим, – подытожил Сидор Артемьевич. – Ну что же, я согласен.

Поднявшись по ступенькам, перед префектом предстал молодой человек в рясе и произнес:

– Можно мне добавить еще немного к тому, что вы сказали?

– А вы кто?

– Мы семинаристы, целый автобус, мимо проезжали, а в автобусе по телевизору прямая трансляция. И мы вас увидели.

– Хорошо. Говорите, – и, повернувшись к помощнику, что-то ему сказал, после чего тот удалился в префектуру.

– Я прошу прощения, добавлю немного от себя, – семинарист обратился к девушкам. – Нужно восхищаться не Воландом, а Богом, который его создал. И Бог создал архангела Михаила, который и побил дьявола, когда он взбунтовался. Воланд ничего не делает без воли Божьей. И вообще ничего не происходит в мире без воли Божьей. Мы свободны в выборе, и за неправильные свои решения будем отвечать в этой или другой жизни. Спаси вас Бог.

Сзади раздался звук музыкального инструмента. Это помощник нес Чертополоху его аккордеон.

– Вот что, друзья, – принимая аккордеон, произнес Сидор Артемьевич. – А давайте устроим праздник. Раз уж так все хорошо заканчивается. И я давно не держал в руках инструмент. Для начала вальс. Дамы приглашают кавалеров. ОМОНу танцевать, это приказ. Семинаристов прошу поучаствовать.

И грянул аккордеон. По телевизионным каналам всего мира велась трансляция с одной из самых больших танцплощадок мира.