Второе пришествие Воланда

Первая жертва

Как и у Марии Ивановны, так и у Чертополоха ночь прошла относительно спокойно.

Каша на плите у Марии Ивановны еще не закипела, а Чертополох уже вышел из ванной комнаты с почищенными зубами. Прикрыв за собой дверь, он шагнул в сторону кухни и остановился, увидев стоящую в проходе жену.

– Ежик, – строго произнесла она, – вернись и начни день, как всегда, с тренировки командного голоса. Сегодня у тебя трудный день и тем более его нужно начать, зарядившись уверенностью в себе.

– Хорошо, – мотнул головой Сидор Артемьевич и, открыв дверь туалетной комнаты, резко выкинул вперед правую руку. – Немедленно закрой рот. Тебе, тебе говорю, тюбик зубной пасты. Посмотри на себя. На кого ты похож. Весь измят, потаскан. Совершенно не следишь за собой. Закрой рот, то есть заверни колпачок.

Затем рука рванулась вправо и вниз.

– Хватит уже урчать, белобрысый унитаз. Свое мнение высказывай вот ей, – кивнул в сторону жены Чертополох. Затем выдохнул и направился к кухонному столу.

– Ну, как?

– Уже лучше, – жена ободряюще кивнула. – Можно сказать, хорошо. Мы тренируемся третий месяц, и вот сейчас уже получается, мне – и то страшно.

– Как мне все это надоело, – и, взяв в руки ложку, произнес: – Кашу давай.

У Марии Ивановны наконец-то закипела каша, и она автоматически бросила взгляд на часы. Внука будить еще рано.

Это было доброе утро. По-настоящему доброе. Вчера, как только телевизионщики разъехались, старая крыса вылезла из кучи мусора и плотно перекусила остатками еды, которую они набросали. Спалось на сытый желудок хорошо, а утреннее солнце приятно нагрело правый бок и заставило проснуться. Открыв глаза, она увидела угол контейнера.

«Какое прекрасное утро, – подумала она, глядя, как из дырки в углу контейнера на сухой асфальт капала алая, как кровь, жидкость. Крыса сидела и думала: – Какое это прекрасное доброе утро».

Крови уже не хотелось так, как жаждала она ее в молодости, но инстинкт заставил высунуть голову из-под старой клавиатуры компьютера.

На этом все и закончилось.

Медленно пятясь по чисто выметенному асфальту, пыхтя, мелко трясясь, неистово воняя и со вздохом останавливаясь через каждый метр, на контейнеры двигался задним ходом старенький мусоровоз.

– Тьфу на вас, – проворчала крыса. – Вечно вы не вовремя. Чтоб вас всех уволили и вы остаток дней провели в чистом офисе под кондиционером, а не на чисто выметенной помойке.

Представив ребят в офисе, она усмехнулась и далее смотрела на капающую жидкость уже без должного удовольствия, а утро перешло в разряд обыденных.

– Помалу, помалу, – выкрикивал молодой рабочий в сторону торчащей из кабины головы водителя. – Стоп.

Машина остановилась, молодой рабочий машинально поднял с асфальта пакет с мусором и швырнул его в ближайший контейнер. Пакет перевернулся в воздухе и упал на лежащую поверх мусорных пакетов человеческую руку. От неожиданности рабочий вскрикнул и отскочил.

– Что там еще? – заворчал водитель.

– Иди. Сам смотри, – рабочий с испуганным лицом вытянул руку в сторону контейнера – труп.

Водитель неспеша покинул кабину, подошел к рабочему и опустил его руку.

– Где?

– Вон из контейнера торчит, – рабочий шагнул назад.

Водитель подошел к контейнеру, осмотрел верхние пакеты и переставил в сторону пакет с того места, где должно было быть лицо.

– Что там? – настороженно спросил молодой рабочий.

– Что и должно быть, – водитель поморщился. – Лицо, все в крови.

Он закрыл лицо, вернув пакет на прежнее место, и потрогал руку.

– Рука холодная, пульса нет и в помине, – констатировал он печальный факт.

– Что делать? Что делать? В полицию звонить нужно, – молодой рабочий заметался из стороны в сторону.

– Успокойся, – рявкнул на него водитель. – Полиция не скоро приедет, а у нас график. Видишь того дворника? – Он указал на орудующего метлой Рустама.

– Вижу.

– Это его мусор и его покойник. Зови.

Водитель мусоровоза привел машину в движение и уехал с помойки, не тронув содержимое контейнеров. Обязанности часового он возложил на дворника.

Рустам в свою очередь известил о происшествии начальство и уселся на старое ведро караулить труп.

Чтобы не тратить зря время, он решил перетянуть метлу потуже, и за этим занятием его застал Петрович, подошедший к помойке с пакетом бытовых отходов.

– Будьте любезны, пакетик в уголок поставьте, – Рустам показал, в какой именно уголок помойки следовало поставить Петровичу пакет с мусором. – В контейнеры нельзя. В одном – труп с перерезанным горлом, а в других вещественные доказательства и улики лежат. Нельзя смешивать полицейский уже мусор с вашим.

– Что за труп? – опешил Петрович.

– Мужчина. Я думаю – мафия.

– Из наших? Из дворовых?

– Не знаю. Лицо, говорят, все в крови. Я сам не смотрел, не люблю покойников, – дворник принялся озираться по сторонам. – Деньги должны были принести, а принесли труп. Вот шайтан.

– Ты о чем? Не слышу, – спросил Петрович.

– Я говорю, подежурь. Пять минут, – Рустам умоляюще приложил руку к груди. – Я домой за шпагатом сбегаю. Метлу перевязать нечем.

– Хорошо, – кивнул Петрович.

– Мусор пускай сюда складывают.

– Беги. Я постою.

Мария Ивановна попробовала кашу, хотя можно было и не пробовать, многолетний опыт подсказывал, что готова. Отложив ложку и взглянув на часы, она сделала шаг к двери, чтобы пойти и разбудить внука, но внутренний голос направил ее к окну. Она не страдала любопытством, но любила быть в курсе событий. Внутренний голос ее не подвел. На помойке стоял Царь. Как и подобало Царю в утренние часы, в его облачении присутствовали стиль и простота, то есть на нем были легкая ветровка и синие тренировочные брюки с лампасами.

Она открыла окно у себя на втором этаже и негромко позвала:

– Николай!

Царь Николай не услышал. Тогда она крикнула громче, но не сильно, чтобы не мешать соседям:

– Петрович!

Петрович поднял глаза ко втором этажу:

– Привет, Маш.

– Привет, – кивнула Мария Ивановна. – Ты чего там забыл? Потерял чего?

– Понимаешь, какое дело, – Петрович почесал затылок. – Попросил Рустам труп покараулить, а у меня чайник на плите. Может, добежишь, выключишь? У меня дверь открыта.

– Какой еще труп?!

– Я не знаю. Труп мужчины в контейнере. Полиция скоро прибудет.

– Вчера маньяк орудовал, – Мария Ивановна затрясла головой. – Точно, точно, вчера. Телевидение еще приезжало. А потерпевшую-то не обнаружили, а она вон где. Он ее в контейнер засунул.

– Труп мужчины!

– Да еще как знать, – Мария Ивановна придала лицу таинственность. – Всякое бывает.

– Чайник выключишь? Пинкертон.

– Сам иди, – Мария Ивановна жестом показала в сторону подъезда. – Иди, я подежурю.

Петрович кинулся к подъезду и, шагая через ступеньку, достиг второго этажа. Дальше дорогу ему преградила Мария Ивановна.

– Когда труп обнаружили?

– Сегодня.

– Ранение пулевое? Ножевое? – Мария Ивановна выказывала недовольство. – Из тебя клещами, что ли, тянуть? Сам рассказывай. Во сколько по времени обнаружили?

– Я тебя прошу, – Петрович прошмыгнул наверх по лестнице, – следи за помойкой. Я сам ничего не знаю.

– Вот так всегда. Когда нужно что-то знать, ты ничего не знаешь. В этом ты весь.

– Послушай, – донесся сверху голос Петровича, – у тебя же муж есть. Его учи.

– Он в санатории.

Николая разбудил не будильник, а дежурный по отделению. Труп на помойке тридцать первого дома оставил его без завтрака. Он только умылся и вышел во двор.

Сердце учащенно билось не от быстрой ходьбы, а от предстоящей встречи с первым трупом на участке.

До сегодняшнего утра трупы обходили участок Николая стороной.

Он шел, переходя на бег, обратно на быстрый шаг, и думал, что на помойке уже полно криминалистов, дворников и просто любопытных. Но помойка встретила его прохладно и пустынно. Никого.

– Что за ерунда? – прошептал Николай и огляделся. Двор был пуст.

Он подошел к контейнерам и по очереди заглянул в каждый, приподнимая мусорные пакеты. Трупа нет.

Николай засомневался, а на ту ли помойку его направил дежурный. Он достал телефон, и здесь его взгляд упал на днище контейнера. На асфальте небольшая лужица, а на контейнере висит алая капля жидкости, вот-вот оторвется.

За спиной послышался едва различимый шорох, и он почувствовал, что на него кто-то смотрит. Холод пробежал по спине. Он резко обернулся, никого. Глаза пробежали по куче мусора и увидели крысу под сломанной пожарной машиной.

Крыса смотрела на участкового, не отводя взор. Отпущенное ей время, на языке бюрократов это «время дожития», она хотела использовать с максимальным удовольствием. Но ей не давали.

Глядя в глаза крысе, участковый невольно ощутил себя в кабинете заместителя начальника по либеральной части. Крыса должна была открыть рот и заорать: «Труп проворонил! Рапорт на увольнение немедленно!»

Николай тряхнул головой и выдохнул. Он вспомнил про телефон, и тут появился Рустам.

– Здравствуйте, Николай Николаевич.

– Здравствуйте, Рустам.

– С трупом ознакомились?

– Нет.

– Боитесь?

– Нет, не боюсь. Да и бояться-то некого. Трупа нет.

– Как нет?

– Нет, и все.

Дворник тщательно обыскал все контейнеры.

– Он не мог украсть.

– Кто?

– Петрович. Он честный. Я его попросил подежурить, а сам домой сбегал за шпагатом, метлу перевязать, – Рустам радостно шагнул к старому ведру и поднял метлу. – Да вот же она.

– Петрович, – задумчиво сказал Николай. – Нужно сходить к нему. Ничего не понимаю. Труп-то вообще был?

Во двор въехала скорая помощь.

– Труп был, – невесело произнес Рустам. – Теперь пропажу трупа на меня повесят. Это за трупом, – обреченно произнес он, глядя на скорую помощь.

Николай не ответил. Скорая проехала чуть дальше и остановилась у третьего подъезда. Из нее вышел врач.

– Вы к нам? – спросил Николай.

– Нет. Мы в подъезд, – ответил врач, махнув рукой в сторону двери.

– Кто еще видел труп? – Николай слегка толкнул оцепеневшего Рустама.

– Бригада мусоровоза. Вот, пожалуйста, – Рустам извлек из кармана бумажку с номером телефона.

После разговора с водителем мусоровоза участковый повеселел. Труп все-таки был. Необходимо доложить начальству о пропаже трупа.

Петрович выключил чайник, взглянул в окно – на помойке никого. Зашел в туалет и покинул квартиру. На лестничной площадке он столкнулся с дизайнером одежды Вячеславом из пятьдесят шестой квартиры, который поднимался к себе.

– Привет, Вячеслав.

– Привет, Николай, – угасающим голосом ответил дизайнер.

– Вчера показ мод был, – догадался Николай. – Я сразу понял. Хотя бы удачно прошло?

– Прошло очень даже удачно, – вздохнул Вячеслав. – Потому так тяжело сегодня.

– Ты поставь свою ношу и заходи, – пригласил Николай. – Поправлю тебе здоровье.

– Ты же не выпиваешь, – не соглашался на приглашение дизайнер. – Одному не хочется.

– Заходи. Я морально поддержу.

Прошли на кухню, и Петрович достал бутылку и рюмку. Налил. Вячеслав выпил и долго морщился, наконец спросил:

– Сколько уже не пьешь?

– Месяц. Как из психушки выпустили, так и не пью.

– У тебя белая горячка была?

– Нет. Я монархист. Как выпью, так агитирую всех подряд за возвращение в Россию Царя, – Петрович усмехнулся. – Меня во дворе Царем зовут. Да ты знаешь. Кто-то очень не любит самодержавие и позвонил в Белую сдачу. Меня и забрали с диагнозом «белая горячка». Хотя я был нормальный.

– Белая дача, – поправил Вячеслав. – Психбольница.

– Нет. «Белая дача» само собой. А это новая больница. Говорят, ее построил один бюрократ на сдачу от взятки.

– Как это? – удивился Вячеслав.

– Бюрократ пил. Были случаи, что до белой горячки, и решил он построить элитную больницу для высшего сословия, – Петрович кивнул на бутылку. – Налить?

– Нет. Хватит. Продолжай.

– И вот приносят ему как-то раз взятку, он отделил четвертую часть и говорит: – Постройте на эти деньги психбольницу по высшему разряду, чтобы с бассейном и сауной. С последующих взяток забирайте четвертую часть на строительство и содержание. И смотрите у меня, – пальцем строго им погрозил. – Будете воровать, строго накажу. – Петрович усмехнулся и закончил: – Вот и построили они эту больницу на сдачу от взяток. Ее так в народе и прозвали: «Белая сдача».

– А ты-то как туда попал?

– Когда меня забирали, у них числилось, что зовут меня Царь. Не стали рисковать, привезли в Белую сдачу.

– Ну и дела, – Вячеслав протянул руку для пожатия. – Спасибо. Полегчало. Пойду, пожалуй.

– Бывай. Дверь прикрой. Я, может, еще во двор выйду, – он налил себе полстакана воды и выпил.

Дверь за дизайнером закрылась. Петрович стоял посередине кухни, задумчиво глядя на дно стакана, когда входная дверь тихо пропищала, и послышались крадущиеся шаги.

– Кто там? – с удивлением в голосе спросил Петрович.

В ответ прозвучала тишина, потом новый скрип двери и несколько шагов.

– Кто там?

Все стихло. Через пару секунд из прихожей в коридор вышел мужчина в белом халате.

– Здравствуйте, Николай Петрович, – произнес он учтиво.

– Здравствуйте, – обреченно произнес Петрович. – Опять вы.

– Я. Но вы не волнуйтесь. Просто осмотр. Плановый.

– Нужно предупреждать. И зачем в прихожей кто-то прячется?

– Они не прячутся, – врач повернулся. – Ребята, выходите.

Зайдя на кухню, врач взял в руки бутылку и понюхал:

– Выпиваете.

– Да нет. Это не то, что вы подумали. Я уже месяц не принимаю.

– Хорошо, хорошо, – врач успокаивающе улыбался. – Скажите, что еще, кроме алкоголя, вас беспокоит?

– Честно говоря, мне нельзя на обследование в клинику, – Петрович забеспокоился. – У меня подозрение, что у нас в подъезде завелись фальшивомонетчики.

– Та-а-ак?! – Врач одобрительно закивал. – И еще что?

– Буквально сейчас мне необходимо спуститься вниз, во двор, – Петрович подошел к окну. – Меня попросили покараулить труп. Я ушел. Его караулит Мария Ивановна. Вернется дворник. Полиция. Я должен поговорить с полицией. У меня информация по трупу, и, главное, у нас завелись фальшивомонетчики.

– Все будет хорошо, – врач повернулся к двум крепким медбратам. – Наш пациент. Белая горячка.