Второе пришествие Воланда

Аресты

Василий сидел в прихожей, глядя на запертую входную дверь, и ждал чуда. Он ждал чуда ровно девять с половиной секунд. На десятой секунде он потянулся к телефону.

– Ну что, Вован? Отец звонил?

– Нет. Сижу пытаюсь делать уроки. У тебя-то как?

– Плохо. Маляры, те, что квартиру долларами обклеивают, странные какие-то.

– Что добавилось?

– Следили, как уйдут Рак и Буряк, вплоть до двора, пока за угол дома не завернули.

– И?

– Какому-то майору хотели звонить и ушли в квартиру.

– Ты?

– Решил пойти к участковому, но бабуля перехватила у дверей дома и обманом забрала ключи, а самого заперла делать уроки.

– Вернется скоро. Я не думаю, что надолго, – Вовка шмыгнул носом в трубку. – От меня чего хотел?

– Думал, ты к участковому сбегаешь.

– Не могу, отец не звонил.

В прихожей дважды коротко звякнул входной звонок.

– Пока. Кто-то пришел.

– Не открывай.

– Чем открывать? Пока.

Через дверной глазок Василий разглядел соседку парикмахера Клавдию.

– Дома нет никого.

– Где бабушка?

– За солью ушла.

– Давно?

– Только что.

– Открой на секунду.

– Заперла. Чтобы уроки делал.

– Молодец, Мария Ивановна. Слушай, Василий, – Клавдия набрала воздух в легкие. – Попрошу тебя. Мне на работу нужно. Если увидишь в подъезде мужчину в черном и с ним еще двоих – в полосатой куртке и клетчатом пиджаке, – звякни мне. Но только срочно звони. Бесплатно подстригу.

Не получив быстрого ответа, спросила:

– Договорились?

– И Вована.

– Хорошо. Телефон мой у тебя есть?

– Есть.

– Уроки делай, но шум на лестнице – сразу к глазку. Понял?

– Понял. Идите на работу.

На совещании у начальника отделения полиции Николай занял свободный стул, и осталось еще три. Он уже знал, что совещание проведет заместитель по либеральной части. Самого начальника отделения вызвали управлять всем министерством. Более опытного руководителя не удалось найти начальнику отдела кадров министерства. Вскоре, сложив в угол свою поклажу, свободные стулья заняли Рак и Буряк.

Последний стул занял заместитель по либеральной части и предоставил слово Буряку, который подробно описал ход расследования. Рак вставлял отдельные фразы в доклад.

Майор положил ногу на ногу и, не смотря ни на кого, заговорил:

– Прошу внести в протокол совещания и предоставить начальнику отделения следующую информацию. На первом этаже обследуемого подъезда располагается женская консультация. Со второго по пятый этаж выборочно проведен опрос жильцов. То есть из пяти квартир на каждой лестничной площадке опрошено две, выходящие окнами на помойку. Из числа опрошенных имеем… – майор поднес к глазам лист бумаги и зачитал: – Второй этаж – пенсионерка и самогонщик, третий

Теперь о главном. У нас нет конкретной версии преступления. Поступим как всегда в сложной обстановке, то есть прошу предлагать абсурдные на первый взгляд версии – возможно, нам удастся докопаться до истины. Преступления происходят не только запланированные, но и спонтанные. Вы меня поняли. Прошу по порядку. Начнем с Евсейкина.

– С меня начнем, – Евсейкин уставился в пол, надул губы и замычал. – Насилие в семье, где объект насилия мужчина, может закончиться всплеском эмоций. Допустим, в подъезд случайно забрел мужчина, перепутал подъезд и звонит в квартиру на четвертом этаже. Открывает спортсменка. Мужчина растерян, но затем ему начинает нравиться, что его дома ожидает женщина. Он произносит комплимент, ей это приятно, а муж наблюдает. И тут у него прилив неизрасходованной ярости на жену, который он выплескивает на заблудившегося мужчину. А именно – бьет его в лоб шваброй, как штыком. От полученного удара мужчина кубарем летит по лестнице до первого этажа. Далее, испугавшись наказания, они вместе выносят труп мужчины на помойку.

– Не годится, – Рак замотал головой. – На лестнице не обнаружено ни крови, ни клочка волос, ни бумажника.

– Бумажник сразу подобрали, – вставил сосед Николая.

– А кровь протерли с четвертого по первый этажи, – вмешался Буряк. – Экспертиза не показала наличие крови в подъезде. Не годится.

– Пенсионерка могла из-за соли. Допустим, не поделили, или, того хуже, он шел за ней до подъезда, – капитан левой рукой крутил черный ус. – А уже в подъезде настиг и попытался завладеть ее солью. Она ударила его наотмашь пачкой соли, которая, когда долго лежит во влажном месте, становится как камень. Он выскочил из подъезда, глаза залило кровью, он метнулся интуитивно вперед, наткнулся на мусорный контейнер и с ходу угодил в него. Почувствовал себя в безопасности и затих. А умер от кровоизлияния в мозг. Кровь в контейнере обнаружили.

Все молчали. То, что пенсионерка, отстоявшая очередь за солью, не отдаст ее никому, было понятно каждому.

– Да нет, – Буряк хлопнул себя по лбу. – Соляной бум разгорелся только сегодня утром. Проехали.

– Ах, да. Сегодня. Конечно, – пронеслось по стоящим вкруг стульям.

– Хорошо. Дальше, – задавал ритм совещанию майор.

– Те, которые квартиру ремонтируют под доллары, – старлей почесывал переносицу, – не могли грохнуть и дальше обои клеить?

– Не думаю, – Рак поморщился. – Они, похоже, из дома не выходят. Все в работе. Посуды на кухне до потолка.

– Такая версия, – продолжил офицер, согласно очереди. – К самогонщику приходит клиент. Покупает бутылку и залпом выпивает. Перепутывает входную дверь с балконной и вываливается на тротуар.

После небольшой паузы майор произнес:

– Это все?

– Как-то так, – ответил офицер.

Все помолчали, и продолжил майор:

– Когда забрали в психушку хозяина квартиры на третьем этаже?

– Сегодня утром, – ответил Рак.

– Моя версия, – продолжил майор. – Хозяин квартиры совершил преступление, затем замел следы и вызвал к себе врачей психбольницы. Благо он у них уже лежал, и его план сработал. Они его забрали. Он решил там отлежаться. Прошу высказываться.

– В этом что-то есть, – произнес Рак.

– Определенно, – согласился Буряк.

– Однозначно, – согласились присутствующие.

– Не согласен, – заявил Николай.

– Поясни, – попросил майор.

– Я его хорошо знаю, – Николай обвел взглядом присутствующих. – Я навещал его, согласно инструкции. Он не убийца.

– И тем не менее версию необходимо отработать, – майор перевел взгляд на Рака и Буряка.

– Съездим, – кивнул Рак.

– Отработаем, – добавил Буряк.

– Вопросы есть? – на лице майора отражалось удовольствие от результата проведенного совещания.

– У меня, – Николай поднял руку.

– Говори, – кивнул майор, но тут же поднял руку. – Все свободны. За работу, за работу, – он три раза хлопнул в ладони и встал. – Николаев, освободи проход.

Все вышли, и майор вновь обратился к Николаю:

– Какой вопрос?

– Не нравится мне ремонт квартиры под доллары, – Николай состроил удивленное лицо. – Странно это. Не находите?

– Нет. Не нахожу. И никто, кроме тебя, не находит, – майор раздвинул жалюзи и взглянул в окно.

– Наверное, я не прав.

– Наверное.

– И тем не менее я направляюсь на эту квартиру, – Николай теребил головной убор. – Необходимо отработать и эту версию.

– Я вам запрещаю, – лицо майора потеряло все следы удовлетворения и выражало неудовольствие, граничащее с гневом. – Отправляйтесь в психбольницу вместе с Раком и Буряком.

– Я их догоню, – ответил Николай, выходя в коридор и закрывая за собой дверь.

Пока он глядел на закрытую дверь, в голову ему лезли одна за другой абсурдные мысли.

– А что, если всю соль разберут перед самым носом у бабушки, и она покатит свою тележку в другой магазин? А если у ее сумки-тележки отвалится колесо, и ей придется вызывать техпомощь?

От третьей же мысли Василия передернуло так, что он вскочил со стула и заходил по прихожей, спотыкаясь о бабушкины тапочки. Он схватил телефон, чтобы позвонить ей, и в этот момент в замочной скважине замурлыкал ключ.

«Ура», – пронеслось в голове, и он открыл первую легкую дверь из квартиры, за которой громыхал ключ во второй массивной, металлической двери.

– Ты чего? – удивилась бабушка. – Пропусти с тележкой. Уроки сделал?

– Сделал.

– Поел?

– Поел.

– И?

– Пойду к Вовке помогу ему с математикой. Ключи дай. Снова уйдешь за солью?

– Нет. Хватит, – бабушка присела на стул, тяжело дыша. – Устала. Завтра пойду.

Вовка обрадовался другу.

– Заходи.

– Нет. Отец звонил?

– Звонил.

– Пошли на окно посидим, подумаем, как лучше поступить.

Посидели, подумали, помотали ногами и решили: один остается в подъезде контролировать ситуацию, а другой идет в полицию разыскивать участкового.

Входными дверями в подъезд кто-то громыхнул, затем через две ступеньки зашагал вверх. Василий встал с подоконника, и его голова с частью туловища перевесилась через перила. То, кого он увидел вскоре, заставило его резко выпрямиться и приложить палец ко рту. Вовка кивал, спрашивая одними глазами, кто там.

– Участковый, – прошипел Василий. Они затаились.

Участковый подошел к двери маляров, и послышался длинный звонок.

Дверь никто не открывал.

Участковый вновь нажал кнопку звонка. Тишина. Послышалось бормотание и шарканье обувью, затем раздался голос участкового:

– Откройте. Это ваш участковый.

Из-за двери послышался негромкий голос:

– Извините, к нам уже приходила сегодня полиция.

– Я участковый. Это другое.

– Что другое?

– Другие цели и задачи.

– Сообщите нам, пожалуйста, – из-за двери раздался голос второго маляра. – Вашу цель и вашу задачу.

– Моя цель познакомиться с вами. Вы проживаете на территории моего участка.

– Спасибо. Мы поняли.

– Откройте, пожалуйста.

– Одну минуту. Сегодня утром совершено преступление. Мы не знаем в лицо нашего участкового. Сейчас мы позвоним в отделение и узнаем, где вы должны находиться. Одну минуту.

Прошло минут пять. Вовка и Василий переглядывались, делая таинственные знаки. Наконец терпение участкового закончилось, и он стукнул в дверь.

– Дозвонились?

– Да.

– И что?

– Ждем.

– Кого?

– Вы скоро узнаете. Попрошу терпения.

– Да вы с ума сошли, – участковый перешел на строгий голос. – Да я вас всех арестую.

– Не двигаться, – вдруг раздался внизу чей-то голос, и ребята свесились через перила. – Ты арестован.

– Я? – удивление застыло на лице участкового. – Вы что, ребята, с ума посходили?

– Руки, – потребовал полицейский, наставляя на него пистолет. – Руки.

Участковый протянул руки, и второй полицейский защелкнул на его руках наручники. – Извини, Николай. Работа.

– В чем меня обвиняют?

– Нападение на женщину. Вчера, здесь, на помойке.

– Меня? – участковый негодовал. – Идиотизм.

– Может быть, – полицейский убрал пистолет. – Но тебя опознали на видео. Пройдем.

Они пошли вниз, и когда шаги раздавались уже на первом этаже, дверь в квартиру открылась, и на лестничную клетку вышли маляры. Они зашагали вниз по лестнице и затихли у окна во двор.

Василий толкнул Вовку, они на цыпочках спустились на площадку и, пока маляры выглядывали в открытое окно, свесившись вниз, проникли в квартиру.

Во дворе участкового Николаева Николая Николаевича ждала звездная встреча. Свет юпитеров и вспышки фотоаппаратов, телевизионные репортеры с протянутыми микрофонами и пенсионерки из соседнего подъезда. Николай невольно остановился.

Правая рука нащупала гаечный ключ под отремонтированным креслом и вскоре отработанными движениями штурман снял гайку с болта. На руки упало стекло с бокового окна. Было жарко, а вентилятор не работал, кондиционер не предусмотрен. Таким образом экипаж проветривал кабину вертолета.

Вместе со свежим воздухом в кабину ворвался шум работающего двигателя. Глушитель на заводе починили, механик установил шестеренку, снятую со списанного картофельного комбайна. Но, правда, предупредил, что примерно через каждый час глушитель будет отключаться из-за сколотого зубчика на тридцать секунд. Подумаешь, тридцать секунд, да хоть и шестьдесят. Новых шестеренок нет. Но это не так и важно, главное – все остальное подремонтировали. Кресло приварили намертво, шлемофон починили, бензонасос перебрали и остальное подлатали. И всего-то пару часов работы.

– Туда, там, – показал рукой на юг штурман. – Еще снимают.

– Вижу, – отозвался в шлемофоне командир. – Сейчас нагрянем.

Вертолет уклонился вправо к злополучной помойке тридцать первого дома.

На Николая посыпались вопросы.

– Как часто вы нападали на женщин? Раз в неделю? В месяц?

– Каким женщинам вы отдавали предпочтение?

– Согласитесь ли вы на добровольную санацию?

– Имена ваших сообщников.

Полицейским с трудом удалось пробиться к автомобилю, и участкового посадили на заднее сиденье. Водительское место занял младший по званию полицейский, а второй успокаивал и пытался отодвинуть от машины операторов и репортеров.

В какой-то момент это ему удалось, он повернулся к машине и попал в объятия женщины неопрятного вида. От нее пахло селедкой и пивом. Он оттолкнул ее:

– Пропустите.

– Офицер, – взмолилась она. – Угостите даму сигаретой.

– Пропустите. Пропустите, – крикнул он и, открыв дверь, попытался сесть в автомобиль.

Дама проделала то же самое, но с другой стороны автомобиля и, открыв дверь, ввалилась на заднее сиденье.

– Какая встреча, – обрадовалась она, увидев Николая. – Вы из какой квартиры?

– Из сорок пятой, – ответил Николай. – Поспешите туда.

– Хорошо. Это вам, – она навалилась на него и принялась целовать.

Полицейские выпрыгнули из автомобиля и силой попытались вытащить даму. Вскоре им это удалось. Оттащив ее на несколько метров, они попытались сбежать назад к автомобилю, но она в прыжке схватила одного за ногу. Борьба продолжалась целую минуту, и все это транслировалось в прямом эфире. Наконец полицейский вырвался, дама кинула взгляд на торчащую на заднем сиденье автомобиля голову Николаева и взвыла от досады. Полицейские получили свободу, повернулись к автомобилю, и

во двор влетел вертолет. Вертолет сбавил ход и завис над двором. Весь двор задрал головы. Одной рукой придерживая головные уборы, операторы подняли объективы камер к небу. Так продолжалось несколько секунд, и тут у вертолета отказал глушитель. Страшный грохот заставил всех наклониться к земле и заткнуть уши. Окна в ближайших домах тряслись как в лихорадке и звенели как колокола. Вертолет провисел с грохотом тридцать секунд, затем притих, медленно сдвинулся с места и улетел. Все облегченно вздохнули, и наконец-то полицейским удалось впрыгнуть в автомобиль, после чего он, рванув с места, скрылся за углом дома.

Операторы с камерами и репортеры кинулись вслед за ними, а дама рванула к третьему подъезду, из которого восемь минут назад вывели участкового.

Внезапно из-за угла дома на толпу телевизионщиков задним ходом выехала та самая полицейская машина.

– Они вернулись, – взревели репортеры.

Из машины выскочили полицейские с пистолетами в руках.

– Кто? Кто? – вторили им работники средств массовой информации.

– Участковый. Николаев.

Все кинулись к машине. На заднем сиденье никого не было, кроме расстегнутых наручников. Остановившись в замешательстве, все принялись обшаривать глазами друг друга и ландшафт дворовой территории. Нигде Николаева не было видно.

– Удрал, – констатировал факт оператор в зеленом поло и бейсболке со сдвинутым назад козырьком.

– Удрал. Удрал, – подхватили репортеры и принялись выходить в эфир с места событий на фоне полицейской машины.

– Побег был тщательно спланирован, – заговорили в микрофоны.

– Удрал. Еще бы не удрать. Я и сама бы удрала с этой помойки. Как так можно? Просто удивляюсь, – крыса встала на задние лапы и выглянула из укрытия. – Устроили за сутки балаган из некогда приличной помойки. Это надо же додуматься пригласить во двор полудурошных вертолетчиков.