Второе пришествие Воланда

Шизофрения, как и было сказано

Проникнув в квартиру предполагаемых фальшивомонетчиков, ребята кинулись осматривать комнаты.

Беглый осмотр не дал ничего.

В большой комнате стояли выключенные стиральная машина, станок для глажки одежды, 3D-принтер, плиткорез, компьютер и еще что-то не понятное.

На кухне немытая посуда. И всё.

Не сговариваясь, они бросились обратно к входной двери, но за ней послышались голоса и шаги маляров. Они возвращались. Выбора не было, и они, открыв пустой платяной шкаф в прихожей, погрузились в его темноту.

Дверь предательски осталась приоткрытой, но маляры не обратили на это внимания.

Василий невольно подсматривал в образовавшуюся щель за действиями маляров. Затем достал телефон и включил камеру.

Тот, что посолидней, достал телефон и набрал номер. У обоих на лицах отражалось радостное чувство.

– Все прошло хорошо, – проговорил маляр в трубку и подмигнул своему напарнику. – Ваши люди чисто сработали. Наручники застегнулись. Так, – он сосредоточился. – Оставить в квартире Петровича. Его отпустят послезавтра. Отлично. Всё успеем в аккурат. Сегодня перенесем, а ключи от квартиры опустить в почтовый ящик. Договорились.

С улыбкой на лице короткий отключил телефон.

– Чего он хочет? – длинный маляр уставился на компаньона.

– Чего, чего. Денег, – короткий крутил в руках телефон.

– И что?

– Его долю отнесем в квартиру Петровича, спасибо, он нам ключи доверил.

– А он как в квартиру попадет? Ключи у нас, но мы-то собираемся сегодня съехать.

– Оставим, балда, в почтовом ящике. Он дверцу сдернет, ключи возьмет – и в квартиру. Деньги заберет – и тю-тю.

– Деньги когда принесут?

– Договаривались, – солидный взглянул на часы, – уже через десять минут. Иди вещи собирай. Чего стоишь?

– Иду, иду.

Маляры удалились по коридору и зашуршали в дальней комнате.

Василий медленно открыл дверь и, когда сделал шаг из шкафа, в коридоре прозвучали шаги. Он попятился назад в шкаф, заталкивая спиной Вовку обратно.

Кто-то вышел в прихожую. Дверь в шкаф приоткрыли наполовину и сунули на днище шкафа кейс, уперев его в Василия. Дверь шкафа закрылась и со скрипом сама открылась. С внешней стороны ее подперли, придержали и медленно отпустили.

Наступила темень. Однако через некоторое время глаза привыкли, и они разглядели кейс. Обычный, коричневый, с маленьким металлическим значком рыси, прикрепленным в верхнем углу. В кейсе ничего не было. Василий тихо закрыл замки.

Вовка сидел на стопке книг. Из любопытства он достал верхнюю и прошептал: – «Приключения Тома Сойера». Ты читал?

– Читал, – прошипел Василий. – Молчи.

Служебный автомобиль доставил Рака и Буряка к проходной «Белой сдачи» в тот момент, когда Николаеву оставалось пробежать еще три километра до указанного медицинского учреждения.

Получив пропуск, автомобиль медленно проследовал тенистыми автомобильными проездами к указанному корпусу и запарковался рядом с огромным внедорожником.

– Ты знаешь, чей это автомобиль? – полушепотом спросил Рак.

– Знаю, – также ответил Буряк и сгреб свои пакеты. – Обои можешь оставить, чего их зря таскать.

– А горилка зачем нам?

– Еще не знаю, – Буряк толкнул ногой дверь автомобиля, и она с грохотом захлопнулась. – Но у меня нехорошее предчувствие. Здесь полно всякого начальства, – он показал Раку на сидящего у клумбы больного. – Знаешь его?

– Знаю, – Рак устремил взгляд в землю. – Пошли, и ни с кем не разговаривай. Как-нибудь так, незаметно, прошмыгнем.

Прошмыгнув на нужный этаж, остановились у ресепшна и, облегченно вздохнув, предъявили свои требования.

– Нам бы к Царю, – уверенно произнес Буряк, качнув головой.

– К Царю, – нараспев произнес мужчина в белом халате. – Людочка, у нас есть Царь?

– Царь? – так же нараспев произнесла медсестра Людочка и уставилась на майоров.

– Царь имеется, не имеется? – произнес Буряк, глядя на Людочку.

– Числится, не числится? – подключился Рак.

– Значится, не значится?

– Видели, не видели?

Людочка кинула взгляд на дежурного врача, и затем вновь невинный взгляд перешел на майоров. Людочка молчала, она привыкла не перебивать пациентов.

– Помните, не помните? – продолжил Буряк.

– Слышали, не слышали? – подхватил Рак.

– Знаете, не знаете?

– Знаете что, молодые люди, – врач вытянул руку ладонью вперед, останавливая уже открывшийся рот Рака. – Мы всё устроим. Один вопрос.

Врач оценивающе оглядел майоров.

– Вы здесь от Воланда или вас привезли?

– Воланда мы не боимся, – заявил решительно Буряк. – Нас привез Смирнов.

– Смирнов, – облегченно вздохнул врач и многозначительно переглянулся с Людочкой. – Это всё объясняет. Последний вопрос. Где сейчас Смирнов?

– В машине, – ответил Рак. – Где же еще.

– Хорошо, – врач вышел из-за стойки. – Пройдемте со мной.

Они последовали за врачом, и он открыл ключом одну из палат.

– Проходите.

Они вошли в палату, а он спокойно закрыл за ними дверь на ключ.

– Извините, – изнутри открылось окошечко в дверях, и в проеме показался Буряк. – А где же Царь?

– Чуть позже, господа, – врач убрал ключи. – Я скоро вернусь, – после чего захлопнул окошечко и закрыл на задвижку.

Проходя мимо Людочки, он обронил:

– Смирнов появится – и после оформления гоните его ко мне. Полная расхлябанность.

– Ох уж этот Смирнов, – улыбнулась Людочка.

Николай бежал легко, дыхание легкое, пульс в норме. Подбегая к служебному автомобилю, он весело крикнул:

– Привет, Смирнов.

– Привет, – опешил водитель Смирнов. – Вы же в бегах.

– В бегах, в бегах. Где майоры?

– Внутри, – он махнул в сторону входа в корпус. – Там.

– Хорошо, – пробегая мимо, отозвался Николай. – Жди меня здесь.

Людочка посмотрела по названной фамилии список пациентов и объявила, что Николай Петрович помещен в предпоследней палате по коридору с правой стороны и ему разрешено посещение, но с разрешения лечащего врача.

На счастье Николаева врач пришел быстро и, выслушав просьбу, направился к палате. Николай прогуливался по коридору, разглядывая пациентов и богатое убранство коридора, не подозревая, что за ним не только наблюдают через окошко в двери Рак и Буряк, но и стараются докричаться и до него, и до кого-нибудь вообще. Изоляция двери соответствовала всем нормам и ГОСТам, и их никто не слышал в коридоре.

Вскоре появился врач и Николай Петрович. После радостного приветствия они сели в кресла как раз напротив палаты Рака и Буряка.

Запустив руку в карман халата, Николай Петрович извлек из него два бутерброда с черной икрой, упакованных в контейнер.

– Зачем? – застеснялся участковый.

– Ешь, говорю, – Николай Петрович не планировал препираться. – Пока не съешь, разговора не будет.

– Нет времени.

– Есть время. У меня. – И, указав на бутерброды, закончил: – Или ешь, или ухожу.

Николай принялся перемалывать бутерброды, не наслаждаясь их вкусом.

– С утра ничего не ел, – Николай Петрович усмехнулся, глядя на участкового. – Я-то уж знаю.

Бутерброды закончились, и участковый перешел к вопросам, за которыми пробежал три квартала.

– Тут такие дела, – начал он. – Все концы сводятся к вам. Труп пропал, и контакт с трупом был последним у вас. Это первое. Затем на меня повесили обвинение в том, что я напал на женщину в вашем дворе на помойке. Бабушки сказали, что вы что-то видели. И третье. У меня конкретные подозрения, что ваши соседи – фальшивомонетчики. Что вы можете сказать по всем трем пунктам? – Николай с надеждой уставился на Николая Петровича.

– Чистая правда, – кивнул свидетель. – Как пить дать.

Из приоткрытой двери в палату работников министерства культуры доносился репортаж о футбольном матче. Пациенты бурно реагировали на изменяющуюся обстановку на поле. Чувствовалось, что за исход матча они болеют по-настоящему.

– Что как пить дать? – ерзал в кресле участковый. Свидетель смотрел не на него, а вдаль по коридору. Николай не мог ждать. – Так что? Что вы скажете о нападении?

– Нападение никуда не годится.

– В каком смысле?

– В прямом, – Николай Петрович замер, и когда из двери донеслось, что мяч прошел в трех метрах мимо ворот, хлопнул в ладони с досады. – Что это за нападение. Гнать их всех надо с поля. Дармоеды.

– Вы меня не слышите. Пожалуйста, – взмолился Николай. – У меня нет времени.

– Ах, да, – повернулся к нему Николай Петрович. – Извини.

– Вы меня слышали?

– Слышал, – Николай Петрович загнул первый палец. – Первое. Трупа не было.

– А что было?

– Манекен. Портной с вечера присутствовал где-то на презентации или показе мод и вернулся в расстроенных чувствах. Это присуще работникам творческих профессий. Вот он и сгреб манекен вместе с последним его костюмом и отнес на помойку. Утром же отрезвел и решил, что погорячился. В итоге забрал манекен с помойки. Я его видел и разговаривал с ним.

– Та-а-ак?! – участковый даже присвистнул.

– Второй. Ты действительно напал на женщину.

– Как это?

– А так. Я возвращался из магазина и видел, как ты боролся со своим другом, для чего-то переодетым в женщину.

– Согласен, – облегченный вздох вырвался наружу. – А третье?

– Третье. Соседи действительно фальшивомонетчики, – Николай Петрович указал большим пальцем себе на грудь. – Я хотел идти к тебе, но меня забрали сюда.

– А позвонить?

– Нельзя, – замотал головой свидетель. – С этим строго. У тех, кто сюда попадает по медицинским показаниям, телефоны изымают. А те, кто прячется от Воланда, тем более сдают. Боятся, что он их вычислит.

– Вас упрятали сюда специально?

– Я думаю, да, – Николай Петрович придал лицу серьезное выражение. – Кому-то это выгодно.

– Шерше ля фам?

– Не думаю. Я уже давно не интересен женщинам.

– Спасибо, – Николай встал, поймал руку Николая Петровича своими руками и принялся интенсивно трясти. – Спасибо. Что я могу для вас сделать?

– Сообщи моему другу. Помнишь, я говорил про него? Ну, тот, что был на том свете?

– Хорошо. Я схожу к нему еще раз. Я был у него, но не застал дома. Хотел послушать рассказ.

– Сходи, сходи. Тебе будет полезно. Парень ты неплохой. Жить нужно правильно, по Божьим правилам.

– Спасибо. Я побежал, – побежал Николай по коридору к выходу, не слыша воплей Рака и Буряка вслед ему.

Николай Петрович удобно расположился в кресле и слушал трансляцию футбольного матча. Игра складывалась не очень, и он решил уже возвращаться в палату, чтобы не трепать себе нервы, когда в конце коридора появилась фигура врача Смирнова.

– Семен Борисович, – засуетилась Людочка. – Будьте любезны закончить оформление пациентов Рака и Буряка, Михаил Львович недоволен.

– Не помню таких, – Смирнов перегнулся через стойку и заглянул в журнал. – Шизофрения. Заговариваются. Я здесь при чем? Царя требуют.

– Они сказали, что их привезли Вы.

– Я?!

– Загляните в палату – может, тогда вспомните, – Людочка покачала вслед ему головой. – А с виду совершенно трезвый.

Смирнов открыл окошко на входной двери и спросил у смотрящих на него в упор Рака и Буряка. – На что жалуемся?

– На преступную халатность, – охрипшим голосом произнес Рак. – В медучреждении преступник, – просипел Буряк. – Сколько можно орать.

– В чем его преступление? И кто он?

– Выпустите нас. Мы должны его обезвредить, – прошипел Буряк.

– А как же Царь? – спокойно поинтересовался Смирнов.

– И до Царя очередь дойдет, – Рак достал пистолет.

После чего врач захлопнул окошко и, быстро задернув задвижку, отскочил.

– Ну и дела.

– Ваш диагноз, Семен Борисович? – прокричала Людочка вслед врачу Смирнову, входящему в кабинет Михаила Львовича.

– Шизофрения, как и было сказано.