Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух

ГЛАВА 50 ДРУГОЕ ЛИЦО

Феликс с головой ушёл в работу: ежедневно проводил совещания с управляющими, отдавал распоряжения и выстраивал подробный план действий на время своего отсутствия. Он сознательно не вовлекал в это герцогиню, избегая её не только в делах, но и в личном пространстве. Он не винил себя за холодность с молодой женой, хотя он точно видел, как она осуждает его за недостаток знаков внимания.

А причиной тому стали несколько разговоров, которые герцог провёл с её ближайшими помощниками.

В один день уже после побега Кервина, ранним утром, герцог пригласил в свой кабинет господина Хоффмана, попросил того, сесть прямо напротив его собственного кресла. Герцог часто разговаривал с людьми о рабочих задачах в присутствии своего друга и помощника сэра Артура.

Сэр Артур в это время сосредоточенно занимался документами — подготавливал списки войска, лошадей, запасов кормов и шатров. Между тем Хоффман спокойно и уверенно рассказывал о себе: об образовании, жизненном пути, первых годах учебы и первых днях службы в замке и знакомстве с миледи, не проявляя ни малейшего смущения от присутствия герцогского советника.

Этот человек не вызывал у герцога неприязни — напротив, в чём-то даже импонировал ему. Мистер Хоффман производил впечатление рассудительного, образованного и искренне преданного своей работе человека. Он нравился герцогу, и тот был рад работать с ним.

Но ближе к концу их беседы герцог, позволив себе немного иронии, заметил с лёгкой улыбкой:

— Надеюсь, все ваши решения будут служить только на благо герцогства.

— По-другому и не получится, милорд, всегда буду принимать решения только на пользу ваших земель. — просто ответил господин Хоффман, не придавая словам особого значения.

Феликс ненадолго замолчал, задумчиво глядя человека, а затем добавил уже более серьёзным тоном:

— Все мы честны и благородны — до поры. Кто знает, что с нами станет в будущем?

Феликс никогда не доверял словам «никогда», «вечно» или «навсегда». Жизнь была слишком переменчива, чтобы разбрасываться клятвами и идеалами. Всё могло измениться в одночасье.

— Да дело не в честности или чести, милорд, — слегка смутившись, пояснил Хоффман. — Герцогиня попросила нас подписать договор… на какой-то особой бумаге. Я раньше о такой не слышал — видимо, какая-то новая разработка королевства.

Он замолчал на мгновение, а затем, понизив голос, добавил:

— Говорят, нарушить клятву, подписанную на ней, невозможно. Иначе — упадок сил, откат… А что дальше — одному Ордену ведомо.

Сэр Артур тихо присвистнул, оторвавшись от документов — кажется, это был первый момент за всю беседу, когда друг по-настоящему обратил внимание на разговор. Герцог, всё ещё не скрывая удивления, открыл ящик стола, достал оттуда лист пергамента и без лишних слов протянул его господину Хоффману.

— Именно такой. Символы один в один… — пробормотал тот, бегло пробежав глазами по поверхности бумаги.

Когда господин Хоффман ушёл — довольный и новым назначением, и беседой с герцогом, — Феликс молча сел за стол и стал перебирать подготовленные женой документы. Его пальцы перебирали листы уверенно, взгляд становился всё напряжённее, пока он, наконец, не замер.

— Нашёл, — произнёс он негромко. — Два договора. На том же самом пергаменте. С датой подписания.

— Но как это возможно? — изумлённо спросил сэр Артур, подходя ближе. — Как миледи Оливия нашла этого мага? Как она осмелилась? Мы ведь ещё не завершили проверку!

— Именно, — согласился герцог, не отрывая взгляда от знаков на бумаге.

— Мы даже не знаем, безопасно ли их использовать… — продолжал сэр Артур.

Оба мужчины замолчали. Молчание было напряжённым, полным скрытого опасения. Герцог вспомнил, как совсем недавно из тайной службы ему передали сведения о маге, который якобы разработал способ заключать сделки с помощью магических пергаментов, защищённых от подделки, мошенничества и нарушения условий. И пока продавал их в своей лавке богатым купцам.

Метод был революционным. Герцог уже хотел внедрить бумаги по всей стране — но потом сам лично запретил любые продажи и распространение подобных свитков до завершения испытаний. Более того, он отдал приказ наложить запрет на разглашение самой идеи, пока королевские маги не удостоверятся, что технология безопасна. В конце концов, если такой договор окажется нестабильным или подверженным вмешательству, последствия могут быть катастрофическими.

— У меня огромные планы на эти бумаги, — тихо сказал герцог. — Маг продал не так много бумаг до нашего прихода. — герцог сверлил взглядом дату и подпись на документе, написанные лёгким изящным почерком. — Тут стоит дата подписания.

— Она могла просто сама зайти в эту лавку и купить эти бумаги до того, как ваши люди наведались к магу лично? — ответил рыцарь.

Герцог откинулся на спинку кресла и взглянул на Артура.

— Но теперь главный вопрос совсем в другом. — сказал Феликс.

— В каком? — нахмурился рыцарь.

— Как она, простая дочь столичного лорда, воспитанная в домашнем уединении, без образования в академии, без доступа к Ордену, без доступа к королевскому совету … как она вообще узнала о существовании этих пергаментов раньше моих людей? Лавка мага находится не в том районе, где отшивают платья.

Час отъезда герцога в столицу неумолимо приближался. А вместе с ним — и ощущение упущенного момента. Решения, способного приблизить его к жене, сблизить их или хотя бы расставить всё по местам, так и не последовало. Впрочем, Феликс, как и всегда, выбрал привычную тактику: наблюдать, анализировать, молча собирать факты. Её поступки, её реакция на людей, её привычки, даже то, как она молчит — всё это он разглядывал с той же внимательностью, с какой изучал потенциальных противников.

Феликс прокручивал в голове события их недолгого совместного прибывания в замке. Три недели — слишком короткий срок, чтобы сделать все выводы, но достаточный, чтобы уловить направление.

А за это время он многое успел увидеть. Его молодая жена вела себя с неожиданной зрелостью: держала дом в порядке, разумно распределяла полномочия, проявляла твёрдость, где другие пошли бы на уступки. Она сохраняла хладнокровие и невозмутимость, даже тогда, когда её обвиняли в злодеяниях, любая девица её возраста должна была заплакать и молить о помощи, хотя бы испугаться.

Их ссора — особенно её желание отстаивать личные границы — невольно вызывала уважение. Он всегда ценил силу и гордость. И редко замечал такое в женщинах.

Оливия не просто соответствовала ожиданиям — она словно превзошла их. Её образ притягивал. И если бы кто-то попросил его описать идеальную спутницу, он с удивлением признал бы: почти во всём она совпадала с ней. Только вот описание никак не подходило юной особе, только что покинувшей теплый дом оберегающих родителей.

И именно это несоответствие терзало его. Всё чаще в его голове звучал не голос желания, а голос подозрения. Не слишком ли она идеальна? Не слишком ли своевременно проявляет те качества, которые ему нравятся? Кто-то мог рассказать ей о его вкусах. Подготовить. Научить.

В худшие моменты он представлял, как снимает с неё платье — и на коже проступают черные руны. Это видение будто впечатывалось в его разум, как зловещая метка. Ему становилось легче поверить, что она — умелый шпион, чем принять, что судьба действительно могла подарить ему женщину, настолько ему подходящую.

Герцог сидел за массивным письменным столом, уставившись на лежащие перед ним листы. Бумага казалась безобидной — гладкая, светлая, аккуратно сложенная — но в ней скрывалось нечто большее. Он вновь и вновь перечитывал символы, пальцами нащупывая рельеф чар, пытаясь понять, кто же дал его жене доступ к подобной информации.

Леннокс ничего не знал, в этом он был уверен. Отец девушки, лорд из столицы, был отлучён от двора и никогда не имел отношения к магическим делам, и не слышал о таких договорах. И всё же… в душе герцога росло зерно сомнения.

Каждое действие жены — хладнокровное, продуманное, почти стратегическое — всё сильнее разрушало образ наивной девушки, как описывали её все до замужества. Что-то не складывалось. Слишком многое она знала. Слишком уверенно двигалась в новой для себя позиции.

В дверь негромко постучали. Феликс, не оборачиваясь, отозвался:

— Входите.

В комнату вошёл Леннокс. Его сапоги мягко ступали по ковру, но герцог узнал бы эти шаги из тысячи. Последние недели верный помощник пропадал в разъездах, выполняя поручения, от которых зависела безопасность герцогства. Раньше его появление вызывало у Феликса облегчение. Теперь — раздражение, тщательно скрываемое под ледяным спокойствием.

Герцог поднял взгляд. Леннокс, как всегда, был собран, сдержан, спокоен — и всё же Феликс впервые почувствовал в нём отчужденность.

Он ценил Леннокса. Доверял ему многие годы. Но теперь, когда между его женой и слугой возникла некая непонятная близость — пусть даже в виде разговоров, невинных встреч или советов — герцог ощутил, как его вера в помощника пошатнулась.

— Кервин мёртв, — ровно произнёс Леннокс. — Его тело нашли за северной стеной. Похоже, он пытался бежать в сторону Диких Земель.

Герцог медленно оторвался от бумаг, взгляд его стал холодным.

— Вы убили его? Нарушив мой прямой приказ? — спросил он тихо, но в голосе сквозила напряжённая сталь. Еще одна нить этой запутанной истории, казалось, оборвалась — и уже без возможности узнать, к чему она вела.

Леннокс замялся. Он впервые выглядел неуверенно — редкое зрелище.

— Мы… нашли тело. Я не трогал его. Наши люди не решились подойти к телу. У нас были сомнения, но ваш лекарь… маг… он подтвердил. Сказал, это точно Кервин. Люди не хотели даже приближаться к телу, он уже был на Диких землях. Они боялись идти за стену. Там… странное место.

— Спасибо, Леннокс. Ты свободен, — произнёс герцог, не поднимая взгляда. — И запомни: ни слова об этом моей супруге. Это прямой приказ.

Повисла напряжённая пауза. Леннокс кивнул. Но прежде чем развернуться и уйти, герцог успел уловить в его взгляде нечто, чего не ожидал: секундное замешательство… тень сомнения… и даже, казалось, презрение.

Феликс сжал челюсть, взгляд его потемнел. Он отдал распоряжение Артуру немедленно отыскать Истата, но оказалось, старец уже направлялся в кабинет сам. Возможно, почувствовал. Возможно, знал.

Как только дверь за Ленноксом и Артуром плотно закрылась, и в комнате остались лишь двое — герцог и старец, воздух стал будто плотнее. Феликс сидел в тени, за столом, изучая бумаги и распоряжения его жены.

— Ты уже успел познакомиться с моей женой. — спокойно сказал герцог, ожидая реакции старого мага. Старец кивком подтвердил его слова.

— Так что ты там говорил, Истат? — негромко, но с резким металлом в голосе спросил герцог, не поднимая глаз. — Что из-за моего... отсутствия в жизни жены — наивной девушки, слабой магически, внушаемой, доверчивой, импульсивной и, видимо, мстительной — я могу потерять не только герцогство, но и жизнь?

Брошенные фразы звучали как вызов. Но в них сквозила и другая нота — неуверенность. Феликс сам знал, что слова Истата часто казались бредом… пока не начинали сбываться с пугающей точностью. Поначалу — мелочи, случайности. Но потом — совпадения, которые нельзя было игнорировать. Старец очень редко позволял себе озвучивать увиденное им будущее, он всё повторял, что такое не должно быть ведомо человеку. Но в этот раз не сдержался и предупредил молодого герцога.

Старец поднял глаза.

— Так скажи мне, старец, — голос стал тверже, — какой ты видишь мою жену? Слаба ли она? Наивна ли она, как ты сам раньше говорил? Способна на месть и глупость?

Истат медленно подошёл ближе. Его взгляд был тяжёлым, словно нес груз того, что он собирался сказать. Он посмотрел на герцога с печальной усталостью.

— Нет, милорд. Она не слаба. И точно не наивна. — Он сделал паузу. Откашлялся. — Она могла бы стать очень сильным магом. Возможно... даже сильнее меня. Но она не умеет пользоваться, посланными ей дарами. Насчет всего остального…

Феликс замер. В комнате стало ощутимо холоднее. Герцог нахмурился. Он был удивлен, его жена имела магию, но слабую, с ней никто даже не занимался. А Истат — тёмный маг, ученик Диких Земель. О какой силе вообще шла речь? Как она может быть сильнее тёмного мага?

— И как, по-твоему, это возможно? Почему твое видение так сильно отличается от реальности в этот раз? — спросил он сдержанно, но в голосе уже сквозила тревога.

Истат опустил взгляд. Когда он заговорил снова, его голос стал почти шёпотом:

— В этом и кроется проблема, Ваша Светлость. В моём видении будущего, я прибыл в замок по вашему приказу, когда вашу жену сопровождали в карету служители Ордена. На её теле действительно была тёмная метка. Я видел вашу жену так же, как вижу вас сейчас. Но у вашей жены было другое лицо. Вашей женой была другая девушка…

— Даже так, — произнес герцог. Он слишком желал ее, чтобы выдать Ордену Порядка. Слишком опасался ее участия в вероятных заговорах, чтобы верить в новый исход будущего и неправильность предсказаний мага. Но оставить эту ситуацию без разбирательства он никак не мог.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ