Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух

ГЛАВА 48 СТАРЕЦ

Я проснулась поздно утром, гораздо позже обычного. Ни одна из служанок не поспешила меня разбудить — будто во всем замке прозвучал молчаливый приказ соблюдать тишину. Воздух был напряженным, как перед грозой. Когда я вышла в коридор, первое, что бросилось в глаза — это приглушенные шаги и взволнованные взгляды, которые тут же опускались при встрече с моими.

Я остановила одного из слуг, осторожно спросив о герцоге и тишине в замке. Он поклонился, но его ответ был уклончивым и лишенным деталей. Милорд велел не шуметь и дал многим выходной. Мне стало ясно — что-то произошло, но никто не спешил меня посвящать.

Головная боль всё ещё гудела в висках, слабость тянула вниз, а одна лишь мысль о еде вызывала тошноту. Я ощущала слабость в ногах, головокружение, а иногда мне и вовсе казалось, что я вижу темные блики, похожие на солнечные зайчики. Я с детства страдала такими приступами, как и мой отец, обычно с нами это случалось два-три раза в год. Но из-за слабого здоровья или детского возраста, я всегда переживала это тяжелее. Отец даже в шутку говорил, что по королевству проносятся магические потоки, которые и влияют на нас.

Но такой силы приступ со мной случился в первый раз. Меня бросало в пот всю ночь, я просыпалась от нехватки воздуха, а навязчивая идея сбежать из замка на улицу не покидала меня.

Я пропустила завтрак, и подавив раздражение и боль, направилась в библиотеку. Я надеялась, что тишина и уют библиотеки помогут мне прийти в себя.

Библиотека была моим личным убежищем в этом замке. Моей территорией. Местом, куда редко заглядывали посторонние без приглашения. Только помощники, и те — с осторожностью. Иногда слуги приходили навести порядок, но всегда старались не нарушать мой режим. Я ожидала найти пустой зал, знакомую пыльную тишину и свои разложенные книги.

Но, едва войдя в помещение, я остановилась на пороге.

Мой стол, мой любимый стул у окна — были заняты.

Седой старец сидел, склонившись над раскрытым манускриптом, будто тщательно вчитывался в строки. Но его глаза были закрыты, лицо напряжено. Он выглядел измученным — и, быть может, тоже боролся с головной болью или чем-то пострашнее. Его рука всё ещё лежала на тексте, словно он читал его не глазами, а кожей, впитывая каждую букву.

Маг поднял на меня взгляд из-под густых бровей и, чуть кивнув, указал на стул рядом с собой. Его движения были спокойны, уверены — как у человека, давно привыкшего, что к нему прислушиваются. Я не успела опомниться, как он уже откупорил склянку с настойкой и налил тягучую жидкость в два кубка из темного стекла.

— Поверьте, герцогиня, — его голос был низким, с хрипотцой, но звучал на удивление мягко. — Это именно то, что вам сейчас нужно. Лучшая настойка на травах во всем королевстве. Всегда пью при такой погоде.

Я колебалась. В горле пересохло, но в голове роились вопросы. Возможно ли одурманить человека настойкой, но не пострадать самому от её действия? Насколько это безопасно? И стоит ли принимать что-то от мага, о прошлом которого ходят тревожные слухи, а его лицо само свидетельствует против него?

Но воспоминание о том, с каким доверием герцог говорил об этом человеке, чуть ослабило мое напряжение. Я взяла кубок и осторожно сделала глоток.

Вкус оказался горьким, терпким, словно трава, свежескошенная, облитая кипятком и выжатая досуха в мой кубок, с привкусом железа и дыма. Но, стоило жидкости пройти по горлу, как я почувствовала, как что-то внутри отступает — напряжение, тяжесть, будто плотно обмотанная вокруг висков лента, ослабла. Я с облегчением вздохнула и, почти не думая, протянула кубок старцу.

Маг усмехнулся уголками губ и, ничего не говоря, налил мне еще. Он явно наслаждался этим моментом — смесью своей полезности и моего удивления.

— Это настоящее спасение, — пробормотала я, прикрывая глаза. — Головная боль медленно уничтожала меня. Я думала, что умру, ночью, видимо, опять проходил магический поток.

Я сделала еще глоток. Меня уже не волновало зелье это или нет. Я радовалась, что боль притупилась.

— Я бы поклялась, что это лучшее… изобретение человечества.

— Вы преувеличиваете, миледи, — перебил он, не скрывая самодовольства. — Но я принимаю вашу похвалу. Передам герцогу бутылочку — для вас, разумеется.

Я поставила кубок и посмотрела на мага с вниманием, которого он, похоже, ждал. Его лицо, изрезанное морщинами и отмеченное блеклой руной на щеке, выглядело уставшим, но взгляд оставался острым, цепким, как у хищника, наблюдающего за добычей не из жажды нападения, а из чистого любопытства.

— Мы с вами толком и не познакомились. Вы хотите что-то спросить у меня? — тихо подсказал старец, будто ощущая мою нерешительность. А после заполнил тишину своим именем. — Зовите меня Истат.

Я благодарно кивнула. Мне хотелось расспросить его обо всём, о его жизни и о магии. Но я понимала, что спросить прямо о тьме и её влиянии я не могу. Не хотелось вызывать его подозрений. И я выбрала самую безопасную из возможных тем, но очень важную для меня.

— Как чувствует себя вдовствующая герцогиня? — спросила я, сохраняя голос ровным и начиная с малого свой допрос.

— Намного лучше. Сегодня, я думаю, она ощутит небольшой прилив сил, — он говорил с тонкой, почти загадочной улыбкой.

Я не уловила смысла этого намека, но решила не останавливаться. Возможно, у меня был единственный шанс узнать то, что может спасти чью-то жизнь в будущем.

— Значит, у неё была черная метка? Правда? — спросила я.

Маг лишь утвердительно кивнул, не углубляясь в детали.

— Как так вышло, что она никому не сказала о руне? — высказалась я, не скрывая возмущения. — Я не верю, что вдовствующая герцогиня могла просто промолчать, подвергнуть всех опасности? Учитывая её ненависть к тёмным магам, её страх перед стеной …

— Хм… — протянул старец, неприятно растягивая гласные. — А как же, по-вашему, она должна была поступить?

Он говорил медленно, будто нарочно оттягивал ответ, испытывая моё терпение.

— Ну... как можно просто проигнорировать огромный чёрный знак, пульсирующий энергией, прямо у тебя на коже?! Она боялась кого-то? Почему она не сказала собственному сыну? — выпалила я. Напряжение нарастало. Мне нужны были ответы, а он, казалось, наслаждался своей ролью проводника по неизведанному лабиринту.

— Вы уже видели такие руны? — неожиданно резко спросил он, глядя прямо в глаза.

Я растерялась, сама себя загнала в ловушку. От его взгляда по спине пробежал холод. Тело само собой напряглось, будто в ожидании удара. Лгать не хотелось — не такому человеку, не здесь, и не сейчас. И всё же говорить правду значило выдать себя.

Хорошо, что факты были на моей стороне: в этой жизни я действительно таких меток ещё не видела.

— Нет, — призналась я после короткой паузы.

Он продолжал смотреть на меня, с интересом, в котором читалась почти хищная настороженность. Я отвела взгляд и жестом указала на стопки книг, раскиданные по столу:

— Но в последнее время я начала искать ответы. Всё, что я знаю, — здесь. Всё прочитано. Но этого мало.

Старец кивнул, словно наконец-то признал мои усилия. Голос его стал более ровным, но в нём звучала какая-то древняя усталость.

— Руны не ставят. Их принимают. Сначала они скрыты — невидимы даже для самого носителя. Но когда сила руны начинает пробуждаться, она выходит наружу, выжигая тьму сквозь плоть. Только тогда её можно увидеть. И если метка полностью раскрывается… — он сделал паузу, — тогда её носителю уже всё равно. Предназначение руны исполнится — и останется лишь шрам. Блеклый след этой темной силы.

Он коснулся пальцами своей щеки — там, где кожу пересекал тонкий, почти исчезающий след.

— Значит… вдовствующая герцогиня исполнила свою руну? — тихо спросила я.

— Нет, — ответил он, не отводя взгляда. — Её руна не была завершена. Но она была близка. Навязчивая идея, что вы — угроза её сыновьям и дому, стала её целью. Ещё немного — и она могла бы решиться устранить эту «угрозу». Вас.

Он выделил последние слова особенно чётко, с нажимом, от которого у меня похолодели пальцы.

— Я… — выдохнула я, — я не нашла ничего подобного в книгах.

Истат слегка улыбнулся — не от удовольствия, а от старой, горькой истины.

— Потому что некоторые знания не пишут. — кивнул маг с лёгкой грустью. И всё же почему вы так яро интересуетесь... Почему? У молодой леди, послушницы Ордена Порядка должны быть другие интересы.

Он смотрел пристально, не отрывая взгляда. Его глаза — усталые, пронизывающие — казались читающими не мои слова, а мои мысли. Я почти уверена, что он уже чувствовал: на моём теле нет меток. Он знал это. И всё же продолжал допрос, словно искал что-то в моих глазах, в дрожании голоса, в неуверенных паузах между словами.

— Я… — начала я, тщательно подбирая слова. — Я просто боюсь. Близость к Диким землям, к их магии, к той самой стене — всё это… пугает. Меня настораживает сама мысль, что тьма может быть так близко. Я жила в самом сердце столицы, за самыми охраняемыми городскими стенами королевства… — я усмехнулась, пытаясь смягчить напряжение. — Там максимум, что могло угрожать — это скука или званый ужин.

Истат чуть заметно улыбнулся. Его взгляд на секунду потеплел.

— Понимаю, миледи. Опасения вполне разумны. Но не волнуйтесь. Герцог знает, что в любой момент может обратиться ко мне. Я сделаю всё, чтобы эта магия не коснулась его людей.

Он замолчал на мгновение, разглядывая мои пальцы, сжимающие подол платья.

— Вы сняли руну? И не навредили ей?.. — я осеклась, слишком резко. — Простите. Я хотела спросить, получилось ли безопасно снять метку. Есть ли последствия?

Я ощущала, как ладони покрываются испариной, как напряжение выдает меня с головой. В мыслях снова всплывал тот страшный образ — моя сестра, с черной руной на спине, одинокая и брошенная в подземелье. Я не могла тогда ей помочь. Но если подобное повторится, я хотела быть готова.

— Да, я вытянул тьму, — спокойно ответил маг.

— Только… только тёмный маг способен вытянуть тьму? — спросила я, не в силах скрыть интерес, и тут же пожалела об этом.

Он отложил кубок и посмотрел прямо в глаза, пронзительно и как будто безжалостно.

— Миледи, давайте так: честность за честность, — его голос стал тверже. — Я отвечу на ваши вопросы… но и вы ответите потом на мои.

Я замерла, но отступать уже было поздно. Сердце колотилось в груди как пойманная птица.

Я молча кивнула.

— Метку в её невидимом состоянии может почувствовать лишь тот маг, который уже служил тьме, призывал её или использовал такую силу— спокойно произнёс Истат, — и только маг, которого вы называете тёмным, способен вытянуть тьму из запечатанной метки.

В его голосе не было ни стыда, ни горечи — только усталое принятие. Подтверждение того, что прошлое мага покрыто мраком, прозвучало просто, как констатация факта. Он, не увиливая, признавал, что является тёмным магом, врагом Королевства.

Как это непрактично для королевства, — промелькнуло у меня в голове. — Ни один из придворных магов не имел права на такую магию. Получается, кроме Истата у нас нет ни одного человека, кто бы мог обезвредить подобную метку... А сколько таких знаков скрыто под одеждой людей, что свободно ходят по дворцу?

— Обезвредить метку лучше магией? — спросила я, стараясь не выдавать растущего волнения. — Или можно… как-то нарушить руну физически? Например, испортить, повредить её?

Истат прищурился, откинулся на спинку кресла и вкрадчиво повторил:

— Что вы имеете в виду?

— Надрезать? Добавить царапину? Испортить рисунок? — уточнила я, не решаясь произнести вслух то, что крутилось у меня в голове.

— Нет, герцогиня. Это не просто опасно. Это глупо, — в его голосе сквозила суровая строгость. — Если вы нанесёте порез, не зная точной структуры символа, вы не уничтожите руну, вы добавите к ней линию. А это уже может превратить метку во что-то совершенно иное — усилить, изменить, призвать тьму раньше времени.

Он молча закатал рукав и показал кожу предплечья. Там зиял огромный ожог — тёмный, искажённый, словно сама плоть отказалась быть частью тела. Кожа была испещрена волнистыми краями, и шрам выглядел как след от пламени, охватившего магический знак.

— Это был почти удачный эксперимент. Я пытался разрушить руну физически… — сказал он тихо. — Чуть не потерял руку. Только полное уничтожение знака, выполненное грамотно, с точным пониманием его структуры, может заставить магию покинуть его. А мне помогло железное раскаленное сплошное клеймо, разом уничтожившее весь знак. — продолжил он.

Меня передёрнуло. Я почти физически ощутила жар того пламени, представив, что такой опыт мог бы повториться не с ним, а с кем-то из моих близких.

— Спасибо, — прошептала я, опуская глаза. — Теперь я понимаю.

— Теперь моя очередь, миледи, но … — тихо сказал Истат, указав пальцем еще раз на свою щеку, а потом сцепив пальцы на коленях. — Если вы когда-нибудь увидите такую руну. Или почувствуете... Не пытайтесь справиться в одиночку. Скажите мне. Такие метки не просто разрушают плоть. Они вытягивают душу, медленно, изнутри.

Я сглотнула и едва заметно кивнула. Он всё ещё смотрел на меня — с любопытством, которое казалось слишком личным для простого разговора.

— Вы, миледи, почувствовали, что я проверял вас. — Голос Истата был спокоен, но в нём звучало что-то острое, как лезвие под бархатом. Он не ждал моего согласия. — У вас есть дар?

В груди всё сжалось. Я не хотела снова быть чьим-то инструментом, используемым как живой амулет, сканирующий опасность, пытающийся разведать безопасные пути. И я не доверяла магу до конца. А может, и себе — ведь с недавних пор магия во мне будто бы угасла, стала вялой, непокорной. Будто я несла пустую оболочку дара, которую не могла открыть.

— Я… не открыла свой дар. — солгала я, глядя прямо в его глаза, тёмные, проницательные, слишком внимательные. Я сделала вид, что колеблюсь, решила делиться правдой лишь частично. Мысленно обдумывая каждое слово. Ложь нужно было прятать в крупицах правды.

Маг не отреагировал сразу. Его взгляд чуть сузился, он словно пытался взвесить мою ложь, не осудить — а вскрыть.

— А ваша семья? В чём их сила? — снова спросил он, теперь с лёгким нажимом в голосе.

— Мой отец может предчувствовать беду, — ответила я, и заметила, как в глазах мага мелькнул слабый огонёк интереса. — Почти бесполезный дар, если честно. Как только это обнаружили, к нему прислали магов короля. Они тренировали его, учили, замеряли потенциал… но всё без толку. Он чувствует надвигающуюся опасность лишь за секунды до её появления. И только если она направлена на него самого.

— Ох… — протянул маг, откинувшись на спинку кресла. — Дар, что оказался бесполезен для Его Величества. И всё же — интересно. Его, наверное, отправляли в походы? В надежде, что хотя бы мельчайшее предчувствие поможет избежать засады?

Я кивнула.

— Но несколько секунд, минут— ничтожны на поле боя. Но да, вы правы.

— А ваша мать? — спросил он спустя паузу, внимательно за мной наблюдая.

— Она… — сказала я тихо. — Отец говорил, что у неё не было никаких сил. Простая горожанка, дочь младшего сына лорда. Умерла после моего рождения, как и ее родители от лихорадки. Никто не ожидал, что во мне может быть что-то большее, чем несущественный магический след.

Истат не сводил с меня взгляда. Ни враждебного, ни сочувственного — просто внимательного. Как будто я была задачей, которую он не мог решить.

— Но вы прошли ритуал для такого брака. Достаточно успешно. — сказал он негромко.

— Да… — я отвела взгляд, изображая смущение. — Я и сама удивилась, когда артефакт показал силу во мне. Может, магия спала всё это время… или, кто знает, артефакт ошибся?

— Нет, моя герцогиня. — Его голос стал твёрже. — Такое невозможно… Его можно обмануть, но сам артефакт не ошибается.

Я снова посмотрела на него. Он был серьёзен. Насторожен. Как будто только что подтвердил свои опасения — или, наоборот, отбросил их.

— Артефакт просто так не может ошибиться.

_________________

Спасибо огромное за награды Наталье Гилязовой и Валентине Меди!

Книга уже близится к завершению, и если вам нравится история,

вы можете меня поддержать — пожалуйста, добавьте книгу в библиотеку,

поставьте «мне нравится» и подпишитесь на автора.

Это действительно помогает продвижению книги

и даёт мне понять, что я на верном пути.

Спасибо, что читаете!

Ваша Вера!