Вселенная великой Богини

Приложение 3

Танец – это не просто исполнение определенных движений под музыку. Это выражение мысли, самого себя, показывая это всем телом. Это одно из искусств передачи эмоций, чувств, волнений, переживаний без слов. И даже музыка не всегда нужна для того, чтобы понять эмоцию, уловить ее.

Мама всегда учила Джошу не столько самим танцам, сколько любви к ним. Этому изяществу, утонченности, исходящей от танцоров. Она водила дочь на самые разнообразные выступления: танец с огнем, веером, лентой, оружием, танец без музыки, с музыкой, балетные выступления. И маленькая девочка действительно полюбила это искусство, отдавая в него каждую частичку себя. Все свои школьные переживания, любые неудачи, даже маленькие, она вкладывала в движения, рассекая руками и ногами воздух. Переворот означал радость, а полуприсед – грусть. Резкие движения – восторг, мягкие, плавные – скорбь. Они с матерью могли разговаривать этими движениями. Хотя у мамы Джоши был дефект коленей, из-за которого та не могла профессионально танцевать, она смогла вложить в дочь свою страсть и любовь.

Поэтому, когда она умерла, Джоша твердо решила посвятить свою жизнь этому искусству.

В школу танцев она пришла уже знающей, что да как. Только возникла проблема: у нее не получалось выполнять те движения, которые ей давал учитель. Она всегда танцевала то, что думала, а не то, что ей говорили. Поэтому к ее великому горю из школы пришлось уйти.

На оставшиеся материнские деньги, Джоша решилась на отчаянный шаг: купить одежду посимпатичнее и выступать в забегаловке на публику и надеяться на хоть какой-то заработок. Ей позволили выступить, но с одним условием – на ней будет грим. Много грима. Девчонка выглядела слишком уж юно, а в забегаловке присутствовала не та публика, на которую она рассчитывала. Тут не нужна эмоция, тут нужно красивое женственное личико.

Джоша принялась танцевать все то, что у наболело в душе. Уход из школы, смерть мамы, последняя надежда. Плавные движения печали сменялись слишком резкими – это злость на судьбу. Музыка играла, но Джоша ее не слышала: у нее была своя в голове, под ритм которой она производила на свет свои чувства.

Публика аплодировала стоя. Даже бармен и хозяин заведения, лично принявший под свой страх и риск девчонку, сидели неподвижно. Мужчина подошел к ней после выступления и предложил работу в заведении, на что Джоша с радостью согласилась.

Ее имя на работе стало Юн Шэн. Каждый день ей наносили слои макияжа, делая взрослее, и она покоряла публику новыми танцами, новыми впечатлениями, новыми чувствами.

И деньги пошли ей в карман. Она привлекала посетителей в заведение, чему владелец был неслыханно рад и давал Джоше хорошие деньги, чтобы она даже не думала уходить к конкурентам.

Однажды, прогуливаясь по дождливой улице столицы Райдзэ, Джоша заметила сидящего на сыром асфальте парня лет двадцати. Сама она ненамного младше него, поэтому прониклась к нему жалостью. Сегодня вечером в заведении публика узрела танец, полный печали.

Джоша стала часто замечать по вечерам этого человека. Приятное лицо, опрятная одежда, короткие светлые волосы… Он был на одном и том же месте каждый раз, когда она проходила мимо. В какой-то момент она подошла к нему и села рядом, протянув зонтик. Он не шелохнулся.

– Привет. – Поздоровалась она, смотря куда-то вперед.

– М-гу. – Видимо, кивнул он.

– Что ты тут делаешь?

– Сижу. – Низким, болезненным голосом ответил он.

Джоша больше ничего не спросила. Но теперь всякий раз, когда она проходила мимо этого парня, садилась рядом и что-нибудь спрашивала.

– Погодка сегодня хорошая.

– М-гу.

Встал вопрос о том, чтобы Джоша, а вернее госпожа Юн Шэн, продолжила карьеру сольно или открыла собственное заведение. Владелец той самой забегаловки, где она сделала себе имя, помог ей с тем, чтобы открыть собственное кафе со сценой для выступления, а когда дело дошло до персонала, а точнее до менеджера, она остановила его и сказала, что ей нужно кое-кого спросить.

Вечером, возвращаясь домой, он сидел там же.

– Как тебя зовут? – Присела она рядом.

– Ренольд. – Выплюнул он это имя так, будто оно больно кусалось. – Но не называй меня так.

– Можно просто Рейн?

– М-гу.

– Не хочешь быть моим менеджером?

Парень впервые повернулся и посмотрел на ее горящие глаза.

– Ладно.

Естественно, он не мог просто оставить ее, когда она приняла решение отправиться на битву. Он пошел вместе с ней несмотря на то, что не хотел. И поплатился за это жизнью.

Джоша, сидя на инвалидной коляске, смотрела на мемориальный камень своего лучшего друга, и, возможно, возлюбленного. Рейн нравился ей, его суровый нрав и мрачность, выраженные скулы, грустный взгляд, но смотрящий на нее из-под челки с благодарностью… Она видела, как сияли его глаза, когда он смотрел на ее танец.

– Спасибо. – Сказала она, отъезжая от могилы. Несмотря на то, что он был героем Оостероса и когда-то главнокомандующим, его могила здесь, в Райдзэ. Почему-то от этого становилось больнее.