Времяточец: Исход

3. АРЕСТОВАННЫЕ

Эйс нарисовала нолик, Доктор нарисовал крестик, зачеркнул линию, и Эйс с отвращением отбросила карандаш.

– Ты опять выиграл! – она осмотрела бетонную стену, которая была уже вся покрыта крестиками-ноликами. – Уже сто сорок семь игр, Профессор. Семь раз ты выиграл, и сто сорок ничей.

Она в сотый раз осмотрела комнату. Кроме бетонных стен там была одна деревянная лавка, на которой они сидели, и с потолка свисала голая лампочка.

– Что они с нами сделают, Профессор? Почему ничего не происходит?

– А ничего и не должно происходить, во всяком случае, поначалу. Это первая стадия. Нас оставили одних, чтобы мы сами довели друг друга до страха, ужаса, и мрачных предчувствий, – Доктор завёл руки за голову и зевнул.

– А, понятно, – сказала Эйс. – Профессор?

– Что?

– Все люди, из-за которых у нас были проблемы, были англичанами, а не немцами. И те подонки в кофейне, и те, кто нас арестовал.

– Они все из BFK, – сказал Доктор. – Britischer Freikorps. Это началось ещё во время войны. Они ходили по концлагерям, пытаясь уговорить пленных перейти на их сторону.

– И многие соглашались?

– Тогда почти никто. Но в этой реальности Англия около десяти лет назад проиграла войну. Те парни выросли при этом режиме. Предложи людям чуть побольше зарплату, дополнительный паёк, возможность помучить своих сограждан, и всегда найдётся несколько желающих.

– Наверное, ты прав, – Эйс угрюмо уставилась в покрытый крестиками-ноликами бетон.

– Можем начать следующую стену, – предложил Доктор.

Дверь с треском распахнулась, и перед ними возник брутального вида солдат в униформе Freikorps, который грозно помахивал стеком.

– Попались, свиньи! – проревел он. – Вы имеете дело с Freikorps, так что пощады не ждите!

– А, вторая стадия, – сказал Доктор. – Смотри внимательно, Эйс!

Солдат разразился долгой, громкой, переходящей на визг тирадой. Она, казалось, длилась вечно, и у Эйс начали болеть голова и уши. Срывая голос, солдат вопил о том, что они еврейско-большевистские предатели, что игра окончена, что все их сообщники арестованы и уже во всём признались.

– Только полностью сознавшись в ваших грязных преступлениях и сдавшись на милость всемогущего Рейха, вы можете надеяться сохранить свои жалкие жизни! – в таком духе он, выпучив глаза, продолжал довольно долго; лицо у него покраснело, голос хрипел, даже пена на губах начала появляться.

Сидя на скамье, Доктор наблюдал за ним с выражением вежливого интереса, с которым обычно наблюдают на школьном концерте за выступлением чужих детей.

В конце концов у солдата закончились угрозы, оскорбления, и силы.

– Вы будете признаваться? – прохрипел он. – А? Чего молчите?

– Неплохо... Совсем неплохо, – оценил Доктор. – Хорошая, стабильная громкость, и пена у губ мне тоже понравилась. Но вам нужно обратить внимание на вашу тенденцию сомневаться, отклоняться, и повторяться.

Секунду подумав, он добавил:

– Я бы сказал, ну, шесть из десяти!

Поражённый солдат смотрел на него, беззвучно хлопая ртом.

– Обратите внимание, – продолжал Доктор, – что, если честно, очень трудно преподнести хороший «аншнауцен», когда говоришь на английском. Немецкий гораздо лучше подходит для того, чтобы орать на людей.

И, словно желая подтвердить свои слова, Доктор вскочил на ноги и, почти уткнувшись носом в лицо охранника, заорал:

– Heraus, schweinhund! Raus! Raus!

Солдат отпрыгнул от него, развернулся, и вышел, захлопнув за собой дверь.

Эйс покачала головой:

– А я думала, что «Schweinhund!» только в кино кричали! Когда начнётся третья стадия?

– В любой момент, – сказал Доктор.

Где-то рядом раздался ужасный крик. За ним последовали крики угроз, снова вопли, потом удары.

– Всё по расписанию, – сказал Доктор. – «Ужасающие Звуки».

Через какое-то время звуки затихли, и наступила долгая, зловещая тишина.

– Становится всё хуже и хуже, – сказала Эйс. – А какая четвёртая стадия?

– О, четвёртая стадия! – начал Доктор. – При правильном исполнении в ней много артистизма.

Не успел он продолжить свой рассказ, как дверь распахнулась и к ним кого-то втолкнули.

Новенький был молодым человеком в рваной одежде. Он выглядел очень нездоровым. Один глаз у него заплыл и был наполовину закрыт, рубаха спереди пропиталась алой кровью, а под дырами рубахи виднелись вспухшие рубцы от побоев. Он опустился на скамью.

– Вас тоже взяли?

– Что произошло? – спросил Доктор.

– Меня повязали с остальными членами ячейки... Наверное, кто-то проговорился...

Доктор кивнул, но не ответил.

Немного помолчав, молодой человек сказал:

– Я вас, кажется, не знаю. Вы из какой ячейки?

– Не из какой, – ответила Эйс. – Мы сами по себе.

Проигнорировав её слова, молодой человек повернулся к Доктору:

– Вы не из группы полковника Габбинса?

Доктор продолжал молчать.

– Сами решайте, – преодолевая боль, сказал молодой человек, – но я бы на вашем месте заговорил... Иначе с вами будет то же, что и со мной. Я держался сколько мог, но потом всё равно всё рассказал. Это им только для протокола нужно, они и так всё знают – имена, явки, всё... Раз уж кто-то проболтался, то какой смысл терпеть дальше? – он задрожал и упал в угол.

Эйс повернулась к Доктору:

– Мы не можем ему чем-нибудь помочь?

Доктор, однако, смотрел на молодого человека с критической отстранённостью.

– Не больше пяти из десяти, старина. Синяки и заплывший глаз неплохие, но кровь не совсем того цвета, слишком яркая. Эрзац, полагаю? И слишком много было вопросов. Надо было плести интригу тоньше, войти сначала к нам в доверие.

Он повернулся к Эйс:

– Это четвёртая стадия: старый добрый фокус с избитым товарищем по несчастью.

Молодой человек перестал дрожать и встал. Коротким стаккато он постучал в дверь. Дверь открылась, зашёл лейтенант Хеммингс.

– Не выйдет, они догадались.

Хеммингс злобно посмотрел на Доктора и Эйс.

– Умными себя, наверное, считаете? Что же, вот что я вам скажу. Скоро вас вызовут для интенсивного допроса. И если вы не расскажите нам всё, что нам нужно, то в конце будете выглядеть так же, как и он. Только в вашем случае кровь и синяки будут настоящие.

Судя по выражению лица Хеммингса, его такая перспектива даже радовала. Резким движением головы он велел молодому человеку убраться. Сам Хеммингс тоже вышел, с лязгом захлопнул за собой дверь, и запер её.

– Его внешнее цивилизованное очарование, похоже, постепенно улетучивается.

– Но он же прав, разве нет? – сказала Эйс. – Всё это воздействие на нервы – это всего лишь начало. Скоро они перейдут к по-настоящему грубым методам.

– Вполне возможно, – согласился Доктор.

– Профессор, что нам делать?

– Я предлагаю сбежать.

Эйс посмотрела на него:

– Что, вот так просто?

– Да, так просто! – Доктор задумчиво посмотрел на потолок. – О, да, это годится.

Он вынул горсть своей межгалактической мелочи и выбрал небольшую серебряную монетку, которую получил в кофейне в виде сдачи. Из другого кармана он вынул фонарик размером с карандаш, включил его, и вручил Эйс. Затем подошёл к двери и выключил свет.

– Хорошо, что эта комната по изначальному проекту не была тюрьмой, иначе выключатель был бы снаружи.

Он отодвинул скамью от стены так, чтобы она была под свисающей с потолка лампочкой, залез на неё и, обернув руку носовым платком, выкрутил лампочку из патрона.

– Самое главное, Эйс, ни при каких обстоятельствах не повторяй такое дома, – важным голосом сказал он.

Держа в руках фонарик, Эйс зачарованно смотрела, как Доктор аккуратно положил монету на кончик цоколя лампы и так же аккуратно вкрутил лампу обратно в плафон. Спрыгнув со скамьи, Доктор прижался к стене сбоку от двери, а Эйс жестом велел стать у него за спиной. Забрав у неё фонарик, он выключил его и положил обратно в карман, и стало совсем темно. Затем он резко постучал по двери, тем же самым стаккато, которым пользовался фальшивый арестант. Ничего не произошло. Доктор постучал ещё раз. В коридоре раздались шаги тяжёлой обуви по каменному полу.

Голос Хеммингса резко спросил:

– Да? Что вам нужно?

– Я так и знал, что он рядом! – прошептал Доктор.

Он постучал по двери ещё раз. Они услышали, как в замке повернулся ключ, и дверь открылась. В дверном проёме, на фоне света из коридора появился силуэт Хеммингса с пистолетом в руке. Он недоверчиво вгляделся в темноту... и Доктор щёлкнул выключателем. Раздался взрыв, под потолком на мгновение вспыхнул свет, и все лампы в коридоре погасли.

Проскользнув мимо Хеммингса, Доктор сильно толкнул его в спину и тот, шатаясь, шагнул в центр комнаты. Споткнувшись через скамью, он с грохотом упал, выронив пистолет.

Схватив оружие, Эйс выскочила за Доктором в коридор. Доктор захлопнул и запер дверь.

– Сюда! – схватив её за руку, Доктор потащил её по тому же пути, по которому их сюда завели, проскочив в темноте мимо растерявшейся охраны.

Они поднялись по лестнице и вышли в фойе отеля, где всё было спокойно. Доктор увидел в руках у Эйс оружие.

– Убери это, мы не в вестерне!

Эйс спрятала пистолет в карман, и они пошли, обходя людей, к парадному входу. Снаружи был припаркован чёрный лимузин с водителем в форме СС и, к ужасу Эйс, Доктор открыл заднюю дверь, залез вовнутрь, и затащил её туда же. Наклонившись вперёд, он похлопал водителя в чёрной форме по плечу и резко сказал:

– Nach Festival, bitte.

Шофёр, раскрыв рот, повернулся к нему.

– Nach Festival! – рявкнул Доктор. – Schnell!

Лимузин тронулся с места. Эйс с ужасом в глазах посмотрела на Доктора.

– Ты что творишь, Профессор?

Откинувшись на спинку, Доктор сказал:

– В авторитарных государствах люди обычно повинуются властному голосу. Это бывает полезно.

– Ты ужасно рискуешь.

– Посмотри на это иначе, Эйс. Никто, у кого нет на это права, не осмелится тут командовать шофёром служебного автомобиля. А раз мы только что это сделали, значит, у нас есть право так делать, потому что иначе мы бы так не сделали!

Эйс чувствовала, что в этой логике есть какой-то изъян, но не могла понять, в чём он. Они молча сидели, пока автомобиль вёз их по Странду, через мост, обратно к Фестивалю, завёз в ворота мимо отдавших салют часовых. Сразу за воротами автомобиль остановился.

– Ждите нас здесь, ˜– приказал Доктор, и шофёр ему козырнул. Доктор быстро пошёл прочь, и Эйс поспешила следом.

На Фестивале было оживлённее, чем раньше, множество людей с унылым видом ходили от павильона к павильону.

Свернув за угол последнего павильона, они пролезли в проём в заборе и пошли вдоль берега реки через стройплощадку, и наконец, пришли туда, где оставили ТАРДИС.

Её там не было.