Времяточец: Исход

4. ГОСТИ ГИТЛЕРА

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

...а всё большая нестабильность Объекта ставит под угрозу успех Проекта. Я лично всегда придерживался мнения о том, что источник его поразительной психической энергии требовалось изучить более внимательно, прежде чем делать окончательный выбор. Поскольку источник его энергии нам не известен, его неизбежный выход из строя, если мы наблюдаем именно это, может быть за пределами нашего контроля. Жизненно важно постоянно следить за состоянием Объекта. Также я рекомендую, чтобы была начата подготовка возможности его устранения и, если понадобится, замены. На мой взгляд, наиболее подходящей кандидатурой на альтернативный Объект...

***

У Мартина Бормана утро было не из лёгких. В конце нюрнбергских митингов дел всегда было много. Партийных чиновников нужно было отправить обратно в Берлин, самых важных из них – на специальном поезде Фюрера. Нужно было заказать номера в гостиницах, оплатить счета, заказать лимузины, поблагодарить партийных чиновников.

А в этом году были ещё и дополнительные проблемы. Команду рабочих на ремонт номера Фюрера, на максимальной скорости и в полной секретности. А ещё двое нежданных гостей: загадочный герр Доктор и его племянница, или кем там она ему была. Купе в поезде Гитлера, номер в первоклассном отеле в Берлине...

Не то чтобы Борман жаловался на свою судьбу, вовсе нет. Он гордился своим умением справляться с чрезвычайными ситуациями, а многие трудности решались простым упоминанием имени Гитлера. Если герр Доктор может быть полезен Фюреру, никакие дополнительные усилия не будут напрасны. Когда поезд Фюрера отправлялся от Нюрнбергского вокзала, Мартин Борман сидел в небольшом уютном кабинете в вагоне охраны, держа в руках свой ежедневник, и снова и снова проверял, что ничего не забыл. Его мысли вернулись к нежданным гостям.

Им понадобятся пропуска и деньги на расходы. Он сделал пометку в ежедневнике.

Тем временем Доктор и Эйс сидели в удобных креслах в отдельном купе и смотрели на мелькавшую за окном местность. Почтительные официанты-эсэсовцы выполняли их просьбы.

– А он хорошо живёт твой кореш Адольф.

– Это ещё ерунда. Видела бы ты поезд Риббентропа, он гораздо ярче. А что касается поезда Геринга, то это вообще дворец на рельсах.

– У них что, у всех частные поезда?

Доктор пожал плечами:

– Поезда, загородные дома, драгоценности, предметы искусства, одежда, автомобили... и огромные банковские счета. Они в политику не здоровье поправлять пошли, знаешь ли.

– Сборище мошенников, – сказала Эйс. Она глотнула шампанское. – И мы становимся такими же. Я начинаю привыкать ко всему этому. Если так и дальше пойдёт, на улице меня уже уважать не будут.

– Последствия знакомства с сильными мира сего, – сказал Доктор. – Боюсь, ты наткнулась на повсеместное явление. На любой планете, в любой галактике, в любую эпоху люди, находящиеся у власти, о себе хорошо заботятся.

Эйс откинулась на спинку сидения:

– Что же, непростой это труд, но кто-то должен его делать. Позвони, пожалуйста, чтобы ещё икры принесли, Профессор.

***

С документами в руках, Мартин Борман стоял на многолюдной платформе вокзала в Берлине, сверяясь со списком уехавших. Фюрер уехал, и Геринг, Геббельс, фон Риббентроп с Гиммлером – разлетелись на лимузинах «Мерседес» по разным Канцеляриям, министерствам, и управлениям. Значит, остался только... Он развернулся и увидел терпеливо ожидавших герра Доктора и его племянницу. Он поспешил к ним.

– Тысяча извинений, герр Доктор.

– Ну что вы, не стоит, – дружелюбно сказал Доктор.

– Идёмте за мной. Я доставлю вас в вашу гостиницу. Он провёл их к лимузину СС, который быстро провёз их от увешанного свастиками вокзала по увешанным свастиками улицам в увешанный свастиками роскошный отель «Адлон». Здесь Бормана встретили с большим почтением, и под его присмотром их поселили в номер-люкс. Порывшись в своём пухлом чемодане, Борман вынул изрядное количество денег на расходы и удостоверения личности на имя доктора Йоганна Шмидт и фройляйн Шмидт.

– Документы действительны только в Берлине, – извиняясь, сказал он. Если вас обнаружат в другом месте, вас арестуют. Советую вам оставаться в отеле или рядом – Фюрер желает, чтобы герр Доктор был доступен для консультации в любое время.

– Я так понимаю, что наши пожелания роли не играют, – сказала девушка.

– Конечно, нет, – подтвердил Борман, довольный тем, что она ловила всё на лету. – Как всегда, воля Фюрера имеет наивысший приоритет.

Девушка странно на него посмотрела, но ничего не ответила; наверное, это было благоговение от имени Фюрера. Борман поклонился и ушёл.

– Что касается меня, то старине Адольфу на это лучше не рассчитывать, – сказала Эйс, когда Борман ушёл. – Я не собираюсь тут сидеть и стены рассматривать.

– Ты права, – сказал Доктор. – Пойдём, посмотрим на Берлин, пока он ещё стоит.

Был хороший солнечный день. Они шли по усаженной деревьями Унтер ден Линден. Эйс любовалась летним видом. Под деревьями гуляли молодые пары. Солдаты, получившие выходной, гуляли под солнцем, разглядывая симпатичных девушек. Если не обращать внимание на вездесущие свастики и штурмовиков СС, это была обычная радостная сцена.

– А что ты имел в виду, Профессор, когда сказал, что нужно увидеть Берлин пока он ещё стоит?

Доктор остановился у киоска и купил несколько газет. Он прочёл вслух заголовки:

– Варшава угрожает бомбардировками, невероятный всплеск военного безумия в Польше, Польша против мира в Европе.

Он показал газеты Эйс, та быстро пролистала их.

– Тут написано, что это Польша хочет начать войну!

Доктор вздохнул:

– Это нацистские газеты, Эйс. Единственные, которые тут издаются. Всё, что там написано, на самом деле полная противоположность правды. Гитлер решительно настроен завоевать Польшу. Очень скоро начнётся война. Через шесть лет этот город будет горой обломков.

Эйс в ужасе посмотрела на него:

– У тебя же такое влияние на Адольфа, ты не можешь остановить это?

Внезапно Доктор схватил Эйс за руку и затащил её в дверь магазина.

– Эй, что происходит? – возмутилась она.

Доктор показал на улицу. По улице маршировал взвод СС с большим знаменем со свастикой.

– Ну, парад у них. И что?

– Стой лучше тут, Эйс, я не могу себе представить, что ты отдашь знамени салют.

Эйс увидела, что при приближении знамени со свастикой все на улице становились по стойке смирно. Все мужчины отдавали салют и снимали головные уборы.

Все, кроме одного.

Крепко сложенный рабочий стоял у бордюра. Когда знамя проносили мимо, он продолжал стоять, засунув руки в карманы, с сигаретой во рту, не сняв кепку, и не обращая внимания на парад. Но парад на него внимание обратил. По окрику командира-сержанта, взвод остановился. Несколько человек вышли из строя и окружили рабочего, обрушили его на землю градом кулаков, пинали его тело, скрутившееся в придорожной канаве. Затем они вернулись в строй, и взвод продолжил маршировать. Никто ничего не комментировал, никто не протестовал, казалось, что никто ничего не заметил.

Через какое-то время рабочий с трудом встал на ноги, сплюнул зуб, утёр тыльной стороной руки кровь с лица, и похромал прочь.

– Ты это видел, Доктор? Настоящее избиение, и лишь за то, что он их флагу салют не отдал.

– Ему повезло, – сказал Доктор.

– Повезло?!

– Они могли забить его до смерти, пристрелить его прямо на улице, и никто бы ничего не сказал.

– Да ладно тебе, – не поверила Эйс. – Должны же быть закон и порядок, даже в нацистской Германии.

– Нацистская Германия – криминальное государство. Правильно и законно всё, что пожелает Партия – а это значит всё, чего захочет Гитлер.

Эйс молчала, всё ещё пытаясь понять.

– Ты говорила что-то насчёт того, чтобы я остановил войну, – мрачно сказал Доктор. – Это та самая война, которая разрушит этот злой режим. Моя главная задача – сделать так, чтобы эта война случилась. Вторая задача – сделать так, чтобы они в ней не победили, – он вздохнул. – Давай, попробуем забыть о них ненадолго. Пойдём, в парке посидим.

Но и в парке они не могли отвлечься.

Когда они сидели на скамейке в Тиергартене, Эйс обнаружила на спинке неаккуратную табличку. Она прочла вслух:

– «Не для евреев!» – Эйс в ужасе посмотрела на Доктора. – Им нельзя сидеть на скамейках в парке?

– Им очень много чего нельзя, – сказал Доктор. – Управлять бизнесом, заниматься квалифицированным трудом, иметь свои деньги или частную собственность. Большая часть реальных преследований сейчас уже позади. Избиения, разбитые окна магазинов, сожжённые синагоги...

– То есть, они больше так не делают?

– Ну, да, можно и так сказать. Но лишь потому, что евреев уже не осталось. Большинство из тех, кто не выехал из страны, сейчас либо мертвы, либо находятся в концлагерях. Эта табличка устарела.

Когда они шли по парку, Доктор продолжал:

– И это касалось не только евреев, хотя им и досталось больше всех. Цыгане, гомосексуалисты, члены профсоюзов, интеллигенция – все, кто им чем-то не нравится.

– И что с ними всеми случилось?

– Многие погибли, другие в концлагерях.

– Но война же ещё даже не началась.

– У них, в Германии, концентрационные лагеря появились ещё шесть лет назад, как только нацисты пришли к власти. До сегодняшнего дня они преследовали своих собственных сограждан. За остальной мир они только собираются взяться.