Времяточец: Исход

6. ВРЕМЯТОЧЕЦ

Эйс взяла такси до Курфурстендамм. Водитель высадил её на красивом конце улицы, возле старого собора. Из смутных соображений о безопасности она не назвала ему нужный ей адрес.

Воскресная утренняя прогулка явно была любимым занятием жителей Берлина. Везде было полно людей, прохаживающихся по широким тротуарам, заглядывающих в витрины магазинов, покупавших напитки в кафе. Всё выглядело таким, каким Эйс обычно представляла себе Париж.

Сверившись с картой, она обнаружила, что Кронпринценштрассе была у другого конца Курфурстендамм, дальше от центра города. Чем дольше она шла в этом направлении, тем тише становился усаженный деревьями бульвар, менее модным, более скромным.

Кронпринценштрассе оказалась тихой старой улицей сразу за железнодорожным мостом. Нужный ей номер дома оказался большим старым зданием, стоявшим в стороне от проезжей части. Эйс опасливо прошла по дорожке к парадному входу. Рядом с дверью была небольшая латунная табличка: «Доктор Феликс Кригслитер. Бюро Арийских Исследований».

Ниже таблички было нечто, похожее на очень большую ручку дверного звонка. Эйс нажала на неё несколько раз, но безрезультатно. Потом она поняла, что ручку нужно потянуть. Она хорошенько за неё потянула, и ручка вылезла наружу, потянув за собой ржавую проволоку. Где-то в доме зазвенел звонок, и с поразительной скоростью дверь открылась, можно было подумать, что кто-то ждал её прибытия.

Впрочем, встретили её не очень приветливо. Из-за двери выглянул исключительно неприятного вида мужчина. Среднего возраста, среднего роста, с высоким лбом и постоянной ухмылкой на лице.

– Вы что, не знаете, что сегодня воскресенье? Мы закрыты!

– У меня приглашение, – приветливо сказала Эйс. Она вынула визитную карточку и протянула ему.

Взяв в руки карточку, мужчина достал очки с круглыми и необычно толстыми стёклами. Надев их, он недоверчиво посмотрел на неё:

– Вы не Доктор.

– Я его племянница. У него было неотложное дело. Ему пришлось отправиться в Канцелярию, на встречу с Гитлером, – сказала Эйс, чувствуя, что сейчас не помешает немного похвалиться своими связями.

– Доктора Кригслитера тоже вызвали, – триумфально заявил ухмыляющийся мужчина.

– Ну, что же, – сказала Эйс. – Значит, остались только мы с вами. Не пустите посмотреть?

Мужчина снял очки и какое-то время стоял неподвижно. Можно было подумать, что он сообщения из космоса ловит. Затем он сказал:

– Хорошо, заходите... если вам действительно хочется.

Он раскрыл дверь и шагнул в сторону, жестом предлагая ей зайти.

***

Переводчик замолк, и наступила ужасная тишина. Адольф Гитлер неподвижно сидел, уставившись в пространство. Он словно превратился в одну из тех героических статуй Фюрера, которые строго глазели вперёд на городских площадях по всей Германии.

Казалось, он так просидел целую вечность. Затем он резко повернулся к Риббентропу и крикнул:

– И что теперь?

Не поняв его, Риббентроп нервным голосом сказал:

– Думаю, что французы предъявят аналогичный ультиматум в течение часа.

– Вон! – закричал Гитлер.

Риббентроп и перепуганный переводчик умчались за дверь. Гитлер, казалось, усох, сжавшись, как ребёнок, за огромным столом.

Он смотрел на Доктора широко раскрытыми глазами.

– Они сказали мне, что англичане не станут воевать, – прошептал он.

– Кто сказал? «Чёрный Ковен»?

Гитлер кивнул:

– Сказали, что будет просто, как с Австрией и Чехословакией. Что мне теперь делать, Доктор?

– Вы должны исполнить свою судьбу.

– Мою судьбу! – медленно повторил Гитлер.

Переводчик оставил свою бумажку на столе. Гитлер схватил её, глядя на неё с ненавистью.

– Как они смеют посылать мне ультиматум, – прошептал он. – Мне! – он вскочил на ноги и заорал: – Я их уничтожу! Я их жалкий остров аннигилирую!

Гитлер начал ходить туда-сюда, его ярость росла, как раздуваемый огонь. Ярость и безумие.

Если это не прекратить, он может натворить что угодно. Может совсем свихнуться, и война окажется в более умелых руках. Он даже может, – подумал Доктор, – приказать немедленное вторжение в Англию; вторжение, которое вполне может оказаться успешным.

Гитлер смотрел на Доктора, в его глазах горело безумие. Шторы Канцелярии начали зловеще раскачиваться, через всю комнату пролетела ваза, один из щитов со свастикой рухнул на пол...

– Я всех их уничтожу, – ревел Гитлер. – Все и всё будут уничтожены!

Голос становился инопланетным, вокруг тела Фюрера возникло серебристое дрожание.

Времяточец, – подумал Доктор. Он снова вызвал Времяточца.

Доктор вскочил на ноги. Схватив Гитлера за плечи, он пристально посмотрел в его горящие глаза, призывая всю свою волю, направляя собственные упорядоченные мысли, свою ментальную силу в расстроенный кипящий мозг Гитлера.

– Слушайте меня, Адольф Гитлер, – приказал он. – Слушайте мой голос. Внутри вас великая сила, но её нужно контролировать, а иначе она вас уничтожит. Контролируйте её. Подчините её своей воле!

Гитлер смотрел на него изумлённо.

– Воля, – пробормотал он. – Воля. Моя воля должна победить!

Доктор увидел, что безумие уходит из глаз Гитлера. Шторм психической энергии ослабел, в комнате всё затихло.

Отпустив Гитлера, Доктор вернулся в своё кресло. С другого конца комнаты донёсся осторожный кашель. Обернувшись, Доктор увидел нервно топтавшегося у двери Мартина Бормана. Позади него маячил высокий Риббентроп, а позади того – крупная туша Германа Геринга. Доктор жестом показал, что можно заходить, и Борман – совершенный бюрократ – посеменил по ковровой дорожке со стопкой досье в руках.

– Мои извинения, мой Фюрер, но есть несколько срочных вопросов, требующих вашего внимания. Продвижение на польском фронте не удовлетворительно, Варшаву до сих пор не взяли.

Гитлер вперился взглядом в своего верного слугу.

– Только вы можете обеспечить победу, мой Фюрер, – с отчаянием сказал Борман.

Это было именно то, что Гитлеру нужно было услышать.

– Вы правы! – Гитлер посмотрел на зажатый в его руке клочок бумаги. – Но вначале нужно разобраться с этим! – он поднял голос. – Пришлите Риббентропа, немедленно.

Риббентроп уже мчался к нему:

– Мой Фюрер?

– Скажите британскому послу, что этот ультиматум не может быть ни принят, ни, тем более, выполнен! – Гитлер скомкал бумагу и презрительно швырнул её на стол. – Борман, закажите мой личный поезд. Я немедленно отправляюсь в Польшу и возьму там командование на себя. Вы поедете со мной.

Доктор незаметно вышел из комнаты. Пока что всё было хорошо... или плохо, как посмотреть. История идёт по своему прежнему ужасному пути. Вот-вот начнётся Вторая Мировая война.

***

– Я покажу вам библиотеку для гостей, – предложил смотритель.

Следуя за ним вверх по лестнице, Эйс на мгновение заволновалась. Не ведёт ли она себя как какая-нибудь глупая героиня фильма ужасов, которая сама пошла навстречу своей смерти? Она убедила себя, что переживать не о чем. Доктор знал, где она, или скоро узнает, когда вернётся и прочтёт её записку, и хотя ухмыляющийся человек был не из приятных, он выглядел вполне безобидным. Здание тоже выглядело обычным. Это был основательный старинный дом, безупречно чистый, наполненный запахом лавандового средства для полировки мебели.

Библиотека для гостей оказалась огромной, поразительно тихой комнатой с толстыми коврами, уставленная книжными шкафами со стеклянными полками. Под стёклами по всей комнате были выставлены древние документы, а в центре комнаты стоял стол, а вокруг него стулья с высокими спинками. В центре стола стоял большой хрустальный шар. Может быть, они подрабатывали предсказанием будущего?

– Вот мы и пришли, – сказал ухмыляющийся мужчина, который ни с того ни с сего вдруг стал дружелюбным. – Одна из самых лучших коллекций арийских народных материалов во всей стране.

– Не сомневаюсь, – вежливо сказала Эйс.

Он подошёл ближе, снова надел очки с толстыми линзами, и уставился ей в глаза.

– Расскажите мне о своём дяде.

– О ком? – Эйс на секунду забыла о выдуманном родстве.

– О Докторе. О вашем дяде Докторе. Кто он? Откуда он? Что ему нужно тут, в Германии?

Его голубые глаза, увеличенные и искажённые толстыми линзами очков, смотрели в её глаза, и вопросы становились всё настойчивее.

– Рассказывайте! Вы должны ответить... Зачем Доктор тут?

Эйс чувствовала, как его сознание давило на её сознание. Но о давлении Эйс никогда не переживала, давление пробуждало в ней самое худшее. Глянув на мужчину, она резко сказала:

– Это неприлично. Если Доктор вам так интересен, можете сами с ним поговорить. Я уверена, что он к вам очень скоро наведается.

Ахнув, мужчина отпрянул. Он снял очки и провёл рукой по глазам.

– Простите меня, пожалуйста. Я столько слышал о Докторе, понимаете, вот мне и любопытно. Прошу вас, осмотритесь тут сама. Мне нужно вернуться к своей работе... – сказав это, он умчался из комнаты.

Он пытался меня загипнотизировать, – подумала Эйс. – Значит, чем-то они тут всё-таки занимаются. Довольная своей победой в этом маленьком противостоянии, Эйс начала глазеть по сторонам. Это место явно не производило впечатление весёлого. Она ничего не понимала в древних документах, которые все были написаны странным руническим письмом.

Она открыла стеклянную дверь одного из шкафов, вынула из него том в кожаном переплёте, и начала читать.

Она не сразу поняла, о чём там речь, но когда поняла, у неё просто вскипела кровь. Это был расизм, излагаемый как философия. Страница за страницей говорилось о священной мистике чистой арийской крови, о необходимости сохранять её чистой и неразбавленной «чужими подвидами» и «недочеловеками».

Эйс взяла другой том, и в нём было примерно то же: бесконечные разглагольствования о крови и чести, о святой почве Фатерлянда, о необходимости охранять кровь господствующей расы от загрязнения низшими породами. В третьей книге были гадкие вещи о кровавых жертвах, и на этом она с отвращением закрыла шкаф.

Ей доводилось сталкиваться и с нетерпимостью, и с расизмом, но исключительно в виде простой жестокости: удар по лицу, подожжённый бензин в почтовом ящике. Но увидеть все эти идеи изложенными на письме, не в виде гадкой надписи на стене, а в книгах... Одна мысль о том, что такие книги пишутся, печатаются, издаются, их собрана целая библиотека – от этого она почувствовала ужас. Она осмотрела тихую комнату, чувствуя, что та наполнена концентрированным злом.

Внезапно со стороны лестницы послышались голоса. Она подбежала к двери и прислушалась. Где-то дальше по коридору лысый мужчина с кем-то разговаривал.

– Она сейчас здесь, – говорил он. – Доктора нет, только девушка.

– И что она вам рассказала?

– Ничего. Я пытался, но даже с усилителем... У неё сильная воля. Вы видели Фюрера? Доктор был там?

– Я разминулся и с тем, и с другим, – сказал другой голос. Он был глубокий и мелодичный, в нём чувствовалась власть. – Я задержался в Замке. Когда я добрался до Канцелярии, Гитлер уже собирался отправляться в Польшу. Он отказался принять меня.

– А Доктор?

– Он словно исчез.

На ступенях раздались медленные, тягучие шаги.