Времяточец: Исход

2. СМЕРТЬ У РЕКИ

– Что-что он вам приказал?! – лейтенант Freikorps Энтони Хеммингс недоумённо смотрел на двух жалких парней, вытянувшихся по струнке перед его столом.

– Явиться сразу сюда, – сказал Брэйди.

– И сдать себя под арест, – промямлил Харрис.

– По какому праву?

Они не отвечали, он встал и угрожающе посмотрел на них. Контраст между ними не мог быть ярче. Рядовые Харрис и Брэйди были одеты в грубо сделанную, плохо сидевшую на них униформу солдат BFK, которую за глаза называли чёрно-коричневой. Они были коренастые, с одутловатыми прыщавыми лицами.

Лейтенант Хеммингс же был высокий, темноволосый, и неоспоримо красивый. Его чёрная униформа, смоделированная по подобию формы СС, была аккуратно пошита заключённым концентрационного лагеря, который раньше работал на Савил Роу. Её безупречную черноту подчёркивали серебряные значки в виде черепов на воротнике и манжетах. Его ботинки были начищены до блеска.

– И вы, разумеется, вымогали деньги, – медленно сказал он.

– Нет, сэр, – возразил Брэйди.

Хеммингс проигнорировал ответ.

– Но вы совершили гораздо худшее преступление, чем вымогательство: позволили, чтобы вас, а значит и весь Freikorps, выставили идиотами! Этот человек представился? Он предъявил хоть какие-нибудь документы?

Брэйди покачал головой:

– Если бы вы его слышали, сэр, вы бы в нём не сомневались...

– Он блефовал! – крикнул Хеммингс. – А у кого, по-вашему, хватило бы наглости так блефовать? У члена подполья! Почти наверняка у кого-то из руководителей. Именно для поимки таких людей нас и назначили следить за Фестивалем, а вы позволили ему уйти!

Двое рядовых замерли в ужасе. Хеммингс рассматривал их, наслаждаясь моментом.

– И что же мне с вами сделать? Надо было бы вас расстрелять, но пули на вас жалко тратить. Повесить на рояльной струне дешевле, но слишком долго... – он замолчал, чтобы растянуть их мучения. – Отправляйтесь в бараки, к сержанту-квартирмейстеру. У вас до конца недели наряд по уборке в туалете.

Двое рядовых стали смирно, отдали честь, и быстро скрылись из кабинета.

Хеммингс холодно улыбнулся, провожая их взглядом. Конечно, они вымогали деньги, как и все. И никто не возражал. Это было одним из преимуществ службы во Freikorps. Иногда вымогательство, иногда изнасилование, возможность арестовать и избить любого, чьё лицо, одежда, или цвет кожи тебе не понравились. От этого не было большого вреда, просто в результате население ненавидело Freikorps даже сильнее, чем оккупационные власти. На их фоне Вермахт – военнослужащих регулярной германской армии – почти любили.

Хеммингс взял фуражку и перчатки. Пора уже, – решил он, – осмотреть Фестиваль. Ему не нравилось, что его назначили на Фестиваль. Он считал этот Фестиваль потерей времени, нездоровой шуткой со стороны оккупационных властей. Британцам сейчас нечего было праздновать. Но поймать нерядового подпольщика было бы большой удачей. Мечтая о повышении и славе, он вышел из кабинета.

***

У реки было тихо. Туман поднимался от поверхности воды и плыл между стопками кирпичей и брёвен.

Внезапно Доктор остановился.

– Стой!

– В чём дело, Профессор?

– Тсс! Слушай!

Через секунду Эйс услышала приближающиеся к ним шаги и звуки резкого, отрывистого дыхания. Из тумана появился мужчина, вилявший между штабелями брёвен и цементными блоками. На нём были тёмное пальто и шляпа, сам он был невысокий, темноволосый, полный, на носу у него были очки с тонкой оправой.

Вполне может быть начальником стройки, – подумала Эйс, – но почему он бежит? А затем она увидела, что за ним по пятам гнались другие люди.

Доктор уже мчался навстречу маленькому человеку. При виде Доктора лицо мужчины исказил ужас. Он принял его за одного из своих врагов, отрезавших ему возможность сбежать. Он повернулся и побежал в единственном открытом ему направлении – к реке.

Когда человек добежал до края бетонированной набережной, из-за штабеля брёвен выпрыгнул высокий человек с седыми волосами. Он занёс и опустил руку. Невысокий мужчина напрягся и полетел в воду. Высокая фигура снова скрылась позади брёвен.

Когда Доктор и Эйс туда добежали, человек был по пояс в воде, дёргаясь, словно выброшенная на берег рыба. Река бурлила вокруг нижней половины его тела, тянула его за полы его пальто.

– Быстрее, пока его не смыло, – крикнул Доктор. – Держи меня за ноги.

Доктор бросился вперёд и растянулся головой вниз по скользкому бетонному склону. Эйс схватила его за ноги, уже не в первый раз отмечая, что у Доктора ужасный вкус по части выбора носков. Доктор тянулся вниз, пытаясь схватить протянутые руки невысокого человека. Их руки коснулись, и Доктор попытался схватить. Внезапно мужчина соскользнул в реку, и его тут же унесло течением.

Эйс вытянула Доктора обратно на берег, и он встал на ноги.

– Я думала, что ты схватил его...

– Я тоже... Я думал, что он пытается схватить мою руку, но он давал мне вот это, – Доктор протянул руку и показал чёрный кожаный бумажник.

Он раскрыл его. С одной стороны было что-то, похожее на пропуск, а на другой – значок с золотой свастикой.

– Наверное, для него это было важно. Как-то получилось, что я это схватил, а его упустил.

Эйс посмотрела на тело, которое переворачивалось в потоке как бревно. Скоро оно скрылось из виду.

– Может, нужно пойти за ним? – спросила она без энтузиазма.

– Нет смысла. Вручив мне папку, он умер. Я видел, как жизнь покинула его глаза – это ни с чем не перепутаешь.

Издалека послышался крик:

– Эй, вы! Стоять! Стоять, стрелять будем!

На дальнем конце стройки появились люди в униформе, которые тут же бросились к ним.

Доктор засунул папку себе в карман.

– Бежим!

Они побежали, виляя между стопками кирпичей и брёвен. Наконец, они добежали до проёма в заборе и вместе прыгнули туда.

– Что же теперь нам делать, Профессор?

Доктор обернулся через плечо.

– Проблема в том, что они между нами и ТАРДИС. Придётся подождать, пока они не уйдут, а затем попробуем вернуться. А пока что предлагаю присоединиться к весёлой гуляющей толпе.

Эйс осмотрелась. Сейчас на площадке Фестиваля людей было уже больше. Впрочем, это по-прежнему были преимущественно женщины, дети, и старики.

– Разве это можно назвать это толпой? И весёлыми большинство из них тоже назовёшь.

– Ты бы после десяти лет нацистской оккупации тоже не веселилась бы. Пойдём, взглянем на Купол Открытий.

По мнению Эйс, Купол Открытий был такой же скучный, как и предыдущая выставка. Он был наполнен картами, схемами, и моделями, большинство из которых были посвящены недавно разработанной космической ракете. Похоже, нацисты планировали отметить этот год Фестиваля высадкой человека на Луну.

– Это ужасно, – ворчал Доктор.

– А я думала, что тебе такое нравится!

– Ты не понимаешь, что происходит? В конце войны нацисты были впереди всего мира по разработке ракет, они использовали ракеты для доставки больших боеголовок в Лондон. У Союзников не было ничего даже немного похожего. Если бы их армии не захватили стартовые площадки, Гитлер мог бы ещё победить.

– Но здесь он ведь и так победил?

– А ещё они работали над атомной энергией. Подумай, Эйс! Масштабная исследовательская атомная программа, поддерживаемая амбициями помешанного на войне и власти диктора с неограниченным запасом рабского труда и ресурсов половины мира! Это безумие. Его нужно остановить.

Голос Доктора повысился, и проходящий рядом невысокий мужчина в очках испуганно оглянулся на них. Он быстро скрылся, и Эйс подумала, что он похож на перепуганную мышь.

Она снова повернулась к Доктору:

– Остановить? Как?

Доктор обвёл взглядом павильон.

– То, что мы тут видим – результат вмешательства. Нужно вернуться во времени к причинам, выяснить кто вмешался, когда, и почему...

– И затем вернуть всё как было?

– Если я смогу. Вмешательство в установившиеся линии времени всегда невообразимо опасно... А вмешательство в чужое вмешательство может обернуться катастрофой. Давай ещё раз попробуем вернуться в ТАРДИС. Может быть, тот патруль уже ушёл.

Они направились к выходу, и Эйс вдруг сказала:

– Постой, а мы ничего не забыли?

– Что?

– Мы же только что видели убийство.

– И что?

– Мы не должны что-то предпринять по этому поводу?

– В каком смысле? Сыграть в Шерлока Холмса? Вернуться на место преступления и искать улики?

– Хотя бы доложить об этом властям.

– И ответить на стандартные скучные вопросы? Кто вы такие, откуда вы, почему у вас нет удостоверяющих вашу личность документов, почему вы так странно одеты?

Эйс кивнула.

– Но всё равно как-то это неправильно, игнорировать чью-то смерть. Мне интересно кем он был, почему его убили.

– Если судить по тому бумажнику, он нацистский чиновник. Видимо, его убили какие-то подпольщики. Или же другие нацисты, его политические конкуренты. При этом режиме человеческая жизнь невысоко ценится.

– Ты, Профессор, о ней тоже, похоже, не очень высокого мнения.

Он нетерпеливо посмотрел на неё.

– Преступление, которое меня сейчас беспокоит, связано с миллионами, миллиардами погибших. У меня нет времени на одно подлое убийство.

– И тебе даже не любопытно?

– Нет, вообще-то. А тебе?

– Думаю, да. Он умер на наших глазах... а мы даже не знаем, кем он был...

Они подошли ко входу, и когда они вышли на блеклый дневной свет, кто-то закричал:

– Вон они! Это они!

К ним приближался топот армейской обуви.

***

Лейтенант Хеммингс с четырьмя подчинёнными патрулировал Фестиваль. Всё казалось тихим и мирным, но чего ещё можно было ожидать в присутствии патруля Freikorps? Нужно было больше хороших информаторов, – подумал он, – иначе ничего не выйдет. В этот момент он подошёл к Куполу Открытий и, словно в ответ на его мысли, к нему подошёл невысокий человек.

– Лейтенант Хеммингс... Вы же лейтенант Хеммингс, так?

Велев своим солдатам стоять, Хеммингс посмотрел на невзрачного человечка.

– Да?

– Вы меня не помните, лейтенант? Меня зовут Арнольд. В прошлом месяце я помог вам в деле о чёрном рынке.

Довольный таким совпадением, Хеммингс сказал:

– Вы знаете, а я как раз думал о вас!

Арнольда это насторожило:

– Обо мне, сэр?

– Вернее, о ком-то вроде вас. Вы ведь сдали нам немало ваших сограждан.

– Я стараюсь исполнять свой долг перед Рейхом, – сдержанно сказал Арнольд.

– И при этом заработать. Вы ведь получили неплохие вознаграждения, не так ли? Не хотели бы заработать ещё одно? Я ищу одного мужчину, – и он пересказал описание Доктора со слов Харриса и Брэйди. – Похоже, с ним ещё девушка...

Арнольд задрожал от восторга:

– Я только что их видел, лейтенант!

– Когда? Где?

– Они были в Куполе Открытий, и говорили об измене! Я поэтому вас и искал.

Хеммингс повернулся к командиру патруля:

– Перекрыть все выходы, и мы зайдём.

Не успел патруль сдвинуться с места, как Арнольд закричал:

– Вон они! Это они! – он указывал на двоих людей у входа в Купол.

Хеммингс побежал ко входу, патруль бежал следом за ним. В считанные секунды мужчина и девушка были окружены.

Арнольд дрожащим пальцем указывал на них.

– Это они! – повторял он. – Они осуждали Славный Рейх, даже самого Фюрера! Этот мужчина назвал Фюрера безумцем, которого нужно остановить.

Хеммингс с любопытством осматривал мужчину и девушку. В них было что-то странное. Дело было не только в их странной одежде, было ещё что-то. Внезапно он понял, что именно в них было не так. Они не боялись.

– Это правда? – спросил он.

– Полная ерунда! – ответил мужчина. – На самом деле я сказал, что нужно быть безумцем, чтобы бороться со Славным Рейхом.

– Вы напали в кофейне на двух моих людей, изображая при этом представителя Партии.

– Я ни за кого себя не выдавал. Спросите у них. Они совершали преступление, а я всего лишь исполнил свой гражданский долг.

Хеммингс задумчиво посмотрел на него и покачал головой:

– Нет, не годится. Неубедительно.

– Это наше слово против их слова, – сказала девушка. – Почему вы верите этому мужчине, но не верите нам?

– Понимаете, он один из моих регулярных информаторов. Вы довольно ценный иудушка, не так ли, мистер Арнольд?

Невысокий мистер Арнольд нисколько не смутился такому описанию, а гордо кивнул:

– Я готов выдвинуть обвинение под присягой. Я же получу награду, да?

– Да, конечно, мистер Арнольд. Как только они во всём сознаются и их казнят.

– И сколько на это уйдёт времени?

Хеммингс посмотрел на двух пойманных, оценивая их способность сопротивляться. Несмотря на их уверенность в себе, их можно сломать. Скоро они научатся бояться.

– Я бы сказал завтра. В крайнем случае, послезавтра. Сейчас мы не сильно загружены.

Скучающим голосом он сказал:

– Я лейтенант Британских Освободительных Сил Хеммингс. Вы арестованы по обвинению в заговоре против Рейха! У вас есть что сказать?

– Слушайте, мы же всего лишь разговаривали, – сказала девушка. И глупо добавила: – Это ведь свободная страна?

– Нет, – сказал лейтенант Хеммингс. – Боюсь, что нет, – он повернулся к ожидавшим солдатам: – Так, забираем их.

Девушка попыталась сбежать. Хеммингс кивнул, и один из солдат схватил её руку и завёл ей за спину. Она сильно пнула ногой назад, попав ему по голени. Он вскрикнул и отпрыгнул, а другой солдат вынул дубинку.

– Прекратите это безобразие, – сказал задерживаемый мужчина властным голосом.

Солдат замер, занеся дубинку. Мужчина повернулся к Хеммингсу.

– Вы ведь не хотите устроить публичный беспорядок в месте, посвящённом славе Тысячелетнего Рейха? Предлагаю разобраться во всём в вашем штабе.

Пытаясь вернуть себе инициативу, Хеммингс повернулся к командиру патруля.

– Ведите их к главным воротам. Я допрошу их в штабе.

– Хорошо, – сказал арестованный, словно давая разрешение.

Он взял девушку под руку и пошёл, а Хеммингсу с солдатами пришлось идти следом. Со стороны могло показаться, что арестованный был главный.

Арестованных посадили в огромный чёрный лимузин «Мерседес», припаркованный у входа на Фестиваль. Впереди, на капоте, был флажок со свастикой. Хеммингс велел арестованным сесть на заднем сидении, между двумя солдатами. Ещё двое солдат сели лицом к ним. Он не сомневался, что поймал крупную рыбу, и не хотел рисковать. Он сел впереди, возле шофёра в чёрной униформе, и большой автомобиль медленно поехал. Как всегда, Хеммингс почувствовал приятное волнение от того, что часовые у ворот, сквозь которые они проезжали, отдали им салют.

Пока они ехали по второстепенным улицам, он лениво посматривал на царившее вокруг опустошение. Повсюду были воронки от бомб и разрушенные здания. Здания, разрушенные бомбёжкой не до конца, были наспех отремонтированы и снова заселены; то тут, то там посреди руин стояли торговые палатки. У людей были мрачные и измученные лица, возле редких открытых магазинов стояли длинные очереди. Хеммингс хорошо знал эти районы. На таких улицах он и сам вырос голодным оборванным сиротой.

Арестованный мужчина нагнулся вперёд и похлопал его по плечу.

– С перестройкой особого прогресса нет, – пожурил он.

– Если верить слухам, Фюрер ещё не принял решение.

– О чём? – спросила девушка.

– Перестраивать ли Лондон полностью в Нео-Нацистском классическом стиле, по планам Шпеера, или же уничтожить полностью, оставив только Новый Берлин.

Девушка ужаснулась:

– Вы что, серьёзно?

– О да. С Парижем вопрос решался довольно долго, пока Фюрер не решил, что Новый Берлин настолько лучше, что Париж можно оставить для контраста. Пока он не примет решение относительно Лондона, всё будет оставаться таким, как есть.

Они проехали через мост Ватерлоо, целый, несмотря на следы бомбардировки, и свернули налево по тому, что осталось от Странда, и направо, к внушительному зданию, стоящему чуть в стороне от проезжей части. Лимузин остановился, и все вышли из него. Арестованный поднял голову и осмотрел большой арочный вход, украшенный огромными полотнищами со свастиками.

– Отель «Савой», – одобрительно сказал он. – Всё самое лучшее.

Хеммингс улыбнулся:

– Боюсь, что «Ритц» заняло гестапо.

Он прошёл через красивое фойе отеля, тоже украшенное драпировкой со свастиками, в котором, как всегда, было полно людей в чёрных униформах. Затем открыл неприметную боковую дверь, за которой были бетонные ступени вниз.

– У вас, боюсь, будет подвал, а не номер с видом на набережную.

Он повёл их вниз, потом по невзрачному коридору, и открыл дверь в небольшую комнату без мебели. Охрана затолкнула их вовнутрь и захлопнула за ними дверь.

Хеммингс задумчиво посмотрел на запертую дверь. Оставив одного из солдат сторожить арестованных, он отпустил остальных, а сам пошёл наверх, в свой кабинет. Ему нужно было подумать, разработать стратегию. Есть в этих двоих что-то очень странное, – думал он. Но скоро мы их сломаем и вырвем из них все секреты. А пока что пускай подождут.