Времяточец: Исход

10. ПРИБЫТИЕ

В тихой библиотеке, в окружении томов концентрированных ненависти и предубеждений, Доктор думал. Они показали ему Эйс в темнице. Темница означает замок. Замок должен быть замком Гиммлера, Драхенсбергом, а это сотни миль от Берлина. Но Эйс была уже там, и Кригслитер тоже.

Эйс была в опасности, но была ещё жива. Если это всё, что они хотели ему сказать, то могли бы просто оставить ему её бесчувственное тело. Если они использовали её в какой-то церемонии чёрной магии, то традиционным временем для неё является полночь. Если они проводят какой-то тевтонский ритуал, это может быть вообще на рассвете. У него ещё было время.

Доктор встал и начал ходить по всей библиотеке, ощупывая ладонями облицованные дубом стены. Это было долгое и кропотливое занятие, но в конце концов он нашёл то, что искал – едва заметный гул. Он внимательно осмотрел эту часть стены. На уровне глаз в дубовой панели было отверстие от сучка. Доктор нажал на него пальцем, и часть стены отползла в сторону, открыв освещённую нишу. Вот так всё было просто. Слишком просто. Конечно, это западня.

Доктор изучил нишу и её простую панель управления. Это был телепорт примитивнейшего вида, простая связь между двумя точками. Между Берлином и Драхенсбергом. Или, если его настроили специально для него, между Берлином и смертью. Как только он зайдёт в нишу и нажмёт кнопку отправки, он станет абсолютно беспомощен. Они смогут разобрать его тело на молекулы здесь и собрать его где угодно. Или вообще не собрать.

Придётся рискнуть, но это можно сделать немного иначе. Доктор поднял трубку телефона, стоявшего в углу на небольшом столике. Разговор был долгим и непростым, ему потребовалось мобилизовать всё своё умение убеждать. В конце концов, Доктор спокойным голосом сказал:

– Решение принимать вам, герр рейхсмаршал, – и повесил трубку.

Он начал рыться в своих необъятных карманах. Куда он задевал свою звуковую отвёртку? В конце концов Доктор нашёл галлифрейский армейский нож, такой, какие обычно выдавали Капитолийской Гвардии. На нём была гравировка: «Собственность кастеляна Спандрелла». Должно быть, взял случайно и сам не заметил, – подумал Доктор. Присев у панели управления, он принялся за работу.

***

– Активирован телепорт, – крикнул Повелитель Войны.

– А! – сказал Кригслитер. – Тогда идёмте встречать Доктора.

Тяжело опираясь на свою палку, он пошёл в другой конец зала, где стояла простая освещённая ниша. В данный момент она была окружена эсэсовцами с автоматами.

Повелитель Войны изучал ближайшую к нему панель управления.

– Появится в секунды на секунду.

Солдаты сняли оружие с предохранителей. В будке телепорта загорелся свет. А потом она взорвалась.

Все пригнулись, уворачиваясь от разлетающихся обломков.

– Это неисправность, – сказал Повелитель Войны. – Он, наверное, погиб.

– Это уловка! – закричал Кригслитер. – Он переделал телепорт. Он где-то здесь. Обыщите башню от крыши до подвала. Обыщите весь замок. Доктор тут, и он мне нужен живым!

Несколько солдат прогремели сапогами по верхней части лестницы, распахнули люк, и вылезли на плоскую крышу башни. Там никого не было.

Рядом с парапетом стояло зенитное орудие и ящик с боеприпасами. В неподвижном воздухе безветренного летнего полдня на флагштоке вяло висело знамя СС. Перегнувшись через парапет, они посмотрели на двор, на ворота замка, на мост через ров.

Солдаты маршировали и упражнялись, повсюду была охрана, и не было никаких признаков проникновения. Они спустились по лестнице в люк и погромыхали по ступеням вниз, обыскивать другие места.

Какое-то время было тихо. Затем Доктор выпутался из эсэсовского знамени и соскользнул по флагштоку вниз. Удачное приземление было, что ни говори. Он запрограммировал телепорт материализовать его чуть выше крайней твёрдой поверхности сверху, а затем самоуничтожиться. Он оказался на метр-полтора выше, чем рассчитывал, и флагшток спас его от неприятного падения.

Доктор осмотрел парапет, проверил зенитку, получил представление об общем плане замка и об окружающей его местности. План у него был простой – найти и освободить Эйс.

Узнав на крыше всё, что было возможно, Доктор спустился в люк и начал осторожно спускаться по спиральной лестнице, проходившей внутри башни. Башня была разделена на несколько этажей. На верхнем этаже были казармы и склады, этажом ниже – апартаменты руководства. Ещё ниже был огромный зал, круглое помещение с высоким потолком, занимавшее всю нижнюю половину башни.

Доктор притаился наверху лестницы, изучая то, что происходило внизу. Оружейный сектор, сектор для муштры и тренировок, командный сектор. Впечатляющее оборудование, причём странно знакомое. Доктор увидел худощавую фигуру в чёрном кителе с высоким воротником, ходившую по командному сектору. В тот же миг на него нахлынул поток ярких воспоминаний.

Он увидел грязь и колючую проволоку фронта Первой Мировой войны, где усталые фигуры в мундирах заряжали посреди грязи пулемёты. Он увидел римскую колесницу, внезапно вылетевшую из тумана, одетых в серое и синее солдат Американской гражданской войны, и мексиканского партизана с револьвером. Он увидел своих старых спутников – воинственного горца Джейми, малышку с компьютерным мозгом Зоуи...

Он увидел циклы бессмысленной резни, повторяемые до бесконечности, мужчин, вырванных из своих эпох для проигрывания заново бесконечных войн человечества на далёкой чужой планете. Всё это было частью сложного плана завоевания галактики.

А в центре всего этого, в своих центрах управления находились бесстрастные расчётливые фигуры в чёрных кителях, похожие на того, кто ходил внизу. Повелители войны. А позади них, помогая им, манипулируя ими, предоставляя им необходимую технологию, стоял повелитель времени, называвший себя Главнокомандующим.

Или, по-немецки, der kriegslieter.

– Что же, ещё более прозрачного намёка он мне не мог дать, – пробормотал Доктор. – Это просто не честно. Я же уладил это много лет назад. И я думал, что он погиб.

Доктор дорого тогда заплатил за свою победу. Вмешательство в ход времени было настолько обширным, из своего времени было изъято столько солдат, что Доктор был вынужден просить свой народ, повелителей времени, о помощи.

Помощь ему предоставили... но не даром. Заполучив его в свои руки, повелители времени судили его за большое число настоящих и выдуманных преступлений. У Доктора всегда было чувство, что его настоящие преступления заставляли их чувствовать себя дураками. Как бы там ни было, суд прошёл как положено. К суду повелители времени всегда относились очень серьёзно, – подумал Доктор. Это была скорее церемония, театральное представление, идущее своим ходом к заранее известному выводу.

В целом, в общем-то, с ним обошлись не слишком жёстко. Его спутников, Джейми и Зоуи, вернули в их жизни, в их времена. Самого же Доктора присудили к принудительной регенерации и ссылке на Землю. Но ещё до этого они наказали Повелителя Войны.

Для него снисхождения не было. Его приговорили к темпоральному разложению, аннулированию всего его существования – высшая мера наказания.

Но вот он тут... или кто-то очень на него похожий. И ведь беглый повелитель времени, Главнокомандующий, как он называл себя, был убит самими повелителями войны во время какой-то их внутренней размолвки...

Воспоминания Доктора были прерваны усиленным голосом, эхом пронёсшимся по всему каменному залу. Внизу его неподвижно слушали шеренги странно похожих друг на друга блондинов-эсэсовцев.

– Доктор! – позвал голос. – Говорит Главнокомандующий. Если вы здесь, Доктор, а я уверен, что вы здесь, то пройдите в главное помещение Северной Башни. Но поторопитесь, Доктор. Ваша молодая спутница здесь, и очень скоро она будет в беде. Поспешите, если хотите застать её живой.

Доктор увидел какое-то движение в центре зала. Затем он увидел Эйс. Её привязали к деревянному столу, а сам стол подняли, облокотив на каменную колону. Кригслитер стоял рядом с колонной, держа в руках трость с серебряным набалдашником. Он повернул набалдашник, и кончик трости загорелся красным светом. Он взмахнул тростью по диагонали в направлении стола, и верхний левый угол стола упал. Кригслитер отрезал правый верхний угол.

Остановившись, он произнёс в микрофон:

– Вы поняли идею, Доктор? Моя лазерная трость – инструмент прецизионный. Но ваша подруга рискует всё сильнее. Если я не рассчитаю, она может остаться без уха или без пальца, или даже без руки или без ноги. Не волнуйтесь, она не умрёт. Раны при этом прижигаются, и я позабочусь о том, чтобы оставить для нашего ритуала достаточно большой её кусок.

Он взмахнул лазерной тростью по дуге и отрезал верхнюю часть стола и прядь волос Эйс.

– Доктор! – закричала Эйс. – Если ты тут, то не выходи. Он блефует!

Кригслитер взмахнул тростью ниже, отрезав нижнюю часть стола вместе с носком туфли Эйс.

Доктор встал и сложил ладони рупором.

– Ладно, – крикнул он. – Представлению конец, я тут!

Все, кто был в зале, повернулись к нему.

Доктор спустился по лестнице и пересёк зал. Он на ходу раскрыл нож, и сразу обрезал путы, удерживавшие Эйс на изуродованном столе.

– Вот так появление, Доктор, – сказала она. – Не бойся, им меня не запугать, – и она повисла без чувств на его руках.

***

Герман Геринг сидел за своим столом в Канцелярии. Уставившись в пространство, он сжимал и разжимал кулаки. Один из хитрейших мозгов Нацистской Германии просчитывал варианты.

Действовать было рискованно. Но не действовать могло быть ещё рискованнее. Когда кто-то против тебя что-то замышлял, было очень неплохо нанести удар первым, причём сильный удар. Это доказал сам Фюрер своими действиями в 1934 году. Он уничтожил всех лидеров своей личной армии – коричневорубашечников – во время Ночи длинных ножей. Две тысячи казней за один день.

Генрих вздрогнул, вспомнив, как малыш Гейни спокойно сверялся со списком убитых, отправляя ещё четверых коричневорубашечников на расстрел, когда оттаскивали тела предыдущих четверых. Они продолжали убивать, пока их не стало тошнить от этой бойни. В конце концов даже расстрельная команда не выдержала.

Тем не менее, некоторым образом это воспоминание его ободрило и воодушевило. Вряд ли Фюрер будет возражать, если Геринг будет всего лишь следовать примеру своего лидера. Кроме того – и этот мотив был для него особенно важен – это будет чертовски весело!

Он стукнул правым кулаком по столу, отчего стоявшее на нём украшение в виде свастики подпрыгнуло на несколько сантиметров.

– Я это сделаю! И пускай Доктор молится, если он ошибся. Я тогда этого чертёныша лично пристрелю.

Схватив телефонную трубку, Геринг проревел:

– Соедините меня с Бендлерштрассе.

– Сию минуту, герр рейхсмаршал.

Соединяя линии, оператор удивлялся: чего это Железному Толстяку вздумалось срочно поговорить со штабом армии?

***

Чуть позже, Доктор и Эйс были заперты в роскошных апартаментах, в которых Эйс очнулась во второй раз. В этот раз дверь была заперта, и за ней стоял часовой. Галлифрейский армейский нож у Доктора отобрали, но в остальном с ними обращались на удивление хорошо. Им дали поесть: хлеб, холодное мясо, сыр, вино, фрукты.

Эйс было противно вспоминать о том, что случилось.

– Честно, Профессор, чтобы я кричала и падала в обморок?!

– Перестала бы ты уже цепляться свой образ мачо, – сказал Доктор, выбирая виноградину. – Я бы на твоём месте начал орать намного раньше.

– Моё место сейчас не из лучших, – сказала Эйс. Она уже рассказала Доктору о своей предполагаемой роли жертвы. – Надеюсь, у тебя есть какой-нибудь туз в рукаве.

– Несколько, – он понизил голос. – Запомни, Эйс, что бы ты ни делала, реагируй естественно.

Часовой раскрыл дверь, и в комнату, хромая, зашёл Кригслитер.

– Пришли позлорадствовать? – дружелюбно спросил Доктор. – В таких ситуациях все так делают.

Стоя у дверей, Кригслитер осмотрел Доктора.

– Вы изменились, Доктор, но не радикально. Вы как были неприметным при нашем знакомстве, таким и остались.

– Ну, я пробовал быть высоким и надменным, зубастым и кудрявым, но мне это не идёт, – он с любопытством осмотрел Кригслитера. – Я, быть может, изменился не сильно, но вот вы... – заметил он, довольно бестактно. – Во всяком случае, если вы действительно тот, за кого вы себя выдаёте. Вы же были высокий, темноволосый, красивый, разве нет? Я слышал, что вас убили. Хотя, если подумать, тело ваше так и не обнаружили.

– В меня стреляли, Доктор, но не убили. Стреляли несколько раз, с близкого расстояния, из энергетического оружия повелителей войны. Хотите знать, как я выжил?

– У меня есть подозрение, что это вы в любом случае расскажете.

– Когда штурмовики повелителей войны собирались выбросить моё тело, они заметили, что я всё ещё жив. Едва-едва, но жив. Вы же знаете, Доктор, как мы, повелители времени, поразительно живучи.

Эйс посмотрела на него:

– Вы повелитель времени... как профессор?

– Не совсем как я, надеюсь, – сказал Доктор. – Мы бываем разных сортов, как конфеты, – он снова повернулся к Кригслитеру: – Простите, продолжайте.

– Они вызвали ко мне одного из их учёных, и он так удивился, что приказал отправить меня на их родную планету – они тогда начинали отступать. Я был на последнем корабле.

– А почему они вообще тратили на вас своё время? – с любопытством спросил Доктор. – Мне показалось бы более правдоподобным, если бы они вас просто добили.

– О, у них и в мыслях не было лечить меня, Доктор. Они просто хотели узнать, как долго я буду умирать. Они бросили меня в трюм корабля, и во время возвращения на их планету я начал регенерировать.

Доктор кивнул. Регенерация, вызванная травмой, не была для него новостью. Его собственная третья регенерация была вызвана большой дозой радиации.

Кригслитер мрачно продолжал свой рассказ. Им обоим было ясно, что он должен это рассказать.

– Из-за тяжести моих ран, обширных повреждений тканей, и полного отсутствия медицинской помощи регенерация прервалась.

– Нет, – прошептал Доктор, и Эйс увидела на его лице боль.

Кригслитер сказал:

– Хотите увидеть, как выглядит прерванная регенерация, Доктор?

Он на секунду отбросил плащ, и Эйс мельком увидела искажённое замотанное бинтами туловище, из которого торчали кривые короткие дополнительные конечности. Казалось, что два тела неаккуратно объединили в одно. Она в ужасе отвернулась.

– Можете сами себе представить мой череп, – сказал Кригслитер, качая своей большой головой. – Как видите, я его скрыл, как мог.

– На Галлифрее весьма развитая регенерационная терапия, – сказал Доктор. – Они смогли бы вам помочь.

– На этой стадии, Доктор? Сомневаюсь, – Кригслитер рассмеялся. – Кроме того, даже если бы они и смогли, то что? Они бы меня вылечили, а затем приговорили бы к смерти или даже к темпоральному разложению. Небытие, которое хуже смерти.

– Кстати, о небытие, – внезапно сказал Доктор. – Человек, которого я там мельком заметил. Чёрный китель с высоким воротником, и словно встроенная ухмылка.

– Он был смотрителем в Арийском Бюро, – сказала Эйс. – Но тут он сказал, что он повелитель войны.

– Так вон он-то как раз был приговорён к темпоральному разложению, – сказал Доктор. – Более того, я сам видел исполнение этого приговора.

– Приговорили его отца, Доктор, – сказал Кригслитер. – Это его сын, его наследник. Семейное сходство очень сильное. Как и у меня, у него нет причин любить повелителей времени.

– А вот такой ещё вопрос, – внезапно сказал Доктор. – А почему вы вообще бросили повелителей времени и присоединились к повелителям войны? Что вы такого натворили?

Кригслитер горько рассмеялся:

– В этом самая большая ирония, Доктор. Я ничего не натворил, вообще ничего, за исключением того, что поднимался в иерархии повелителей времени так быстро, что кардинал Боруса увидел во мне соперника. И он тихо поговорил со своими друзьями в Агентстве Небесных Вмешательств. Доказательства измены были созданы, подброшены, и обнаружены... Я еле успел сбежать.

Доктор кивнул. Эта история была вполне правдоподобна. Она довела некогда многообещающего повелителя времени до катастрофического союза с инопланетянами – повелителями войны. И в конечном итоге появился стоящий перед ним сейчас монстр.

– Боюсь, что Боруса стал довольно безжалостным, гонясь за своими амбициями, – грустно сказал он. – В конечном итоге его ждало поражение, если вас это утешит.

– Что случилось? – спросил Кригслитер. – Ему в удалось стать президентом?

– На какое-то время, а затем он погнался ещё и за бессмертием, и его вынудили уйти в отставку. Сейчас он особой активности не проявляет, и это, наверное, надолго, – Доктор встал и потянулся. – Что же, приятно было посидеть и поболтать о старых добрых временах. Но это всё никак не объясняет того, что вы делаете здесь и сейчас.

– Это мой реванш вам, Доктор.

– Не понимаю.

– Я выжил на планете повелителей времени в качестве медицинского курьёза. Со временем мне удалось убедить их в том, что я никогда не был предателем. Обо мне узнал новый Повелитель Войны. Я рассказал ему о том, как был уничтожен его отец, и убедил его в том, что есть лишь один способ стереть позор поражения, который вы на нас навлекли.

– И какой же?

– Лучшим, единственно возможным реваншем для него, как и для меня, было придумать такой план завоевания галактики, который будет реализован.

– Едва ли вы могли рассчитывать на то, что я снова наткнусь на вас и увижу ваш план в действии.

– Но я же столько лет изучал вас, Доктор. Я счёл очень вероятным, что массивное вмешательство в историю выманит вас из вашей пространственно-временной норки. Итак, мы нашли возможность преодолеть временной барьер, который повелители времени поместили вокруг нашей планеты. А затем придумали план.

– А теперь нам, значит, ещё и ваш план слушать? – Эйс уже начало надоедать быть молчаливой слушательницей.

Кригслитер отвернулся:

– Я собирался показать вам кое-что из того, чем мы тут занимаемся, но как скажете. У вас есть ещё несколько часов, а делать вам особо нечего. Если вы предпочитаете рассматривать перед смертью стены...

– Нет, нет, – торопливо сказал Доктор, хватая Эйс под руку и поднимая её на ноги. – Пойдём, Эйс, не будем неблагодарными. Читать нам нечего, телевидение ещё толком не существует, почему бы нам не пройтись на экскурсию?

У Доктора были свои мотивы. К примеру, ему действительно было интересно. Знания всегда были полезны, да и шансы сбежать за пределами их роскошной тюремной камеры были выше.

Кригслитер постучал по двери, и часовой открыл её. Выходя за ними из комнаты, Эйс задумалась над словами Кригслитера. Им собираются показать секреты врага, рассказать о его планах. И Кригслитера явно не беспокоило, что именно они увидят, что узнают о его планах. Просто это не имело значения.

Очень скоро они будут мертвы.