Врата Полуночи

Глава 6 Появляется важный артефакт

Неправда будет сказать, что новость ошарашила Мирену. Новость девушку придавила всей своей тяжестью и безысходностью. Хуже. Нельзя даже слов подобрать, чтобы описать — каково это, оказаться на месте Миры.

Услышав про сбитого оленя, у Миры затряслись руки.

— Он словно ниоткуда появился, представляешь? — неторопливо рассказывала Ольга, нарезая тыкву. — Алек, а он опытный водитель, не то, что затормозить, скорость сбросить не успел… хотя мы не быстро ехали. Странно. Очень странно. Откуда здесь олени?..

— Заповедник, — едва слышно пробормотала Мирена. — Могут и забрести.

— Так не в этой же зоне. Нет тут оленей же… Далеко… Разве нет?

Возражать, придумывать историю про экспериментальных животных у Миры сил не оставалось. Все. Дальше можно было не продолжать, не говорить. Не жить. Посланник был мертв. Защита не придет. Нужно что-то придумывать самой.

У Магды наверняка имелся план и на такой исход. Но поди, найди теперь Магду. Можно было бы попытаться, случись все хоть неделю назад. Можно было бы успеть, и то — не факт. А теперь… Как быть? Кто скажет?

Мирена могла бы еще долго горевать, задаваясь вопросами без ответа и загоняясь переживаниями, или устроить истерику, например. Или еще что-нибудь столь же бессмысленное. Проблема была лишь в том, что Мира все это на дух не переносила. Она предпочитала действовать.

Но что??? Что можно сделать?

Чашка выскользнула из рук.

Только вопреки всем ожиданиям не разбилась — упала на один из половичков, в изобилии украшавших все помещения усадьбы — и музейные, и жилые. Разве что на лестницах Мира половики убрала — тетка однажды споткнулась, да так неудачно, что хромала до конца жизни после тяжелого перелома. Оставила круглые небольшие — зато уж где возможно, и дорожки — тоже короткие.

Идея пришла сама. Сначала появилась, как маленькая мысль, в стороне где-то. А потом окрепла и стала совсем ясной.

— Ольга, ты, пожалуйста, дорежь тыкву и закинь ее в горшок, сумеешь? Вот ухват, а здесь специи. А я… на минутку… на пять минуток отлучусь. А потом займемся чаем и пирог поставим. Тесто как раз подойдет, и начинку нарежем, яблок вон целая корзина.

— Отлучайся, конечно, — несколько легкомысленно отозвалась Ольга. — Все порежу, отрежу, добавлю.

Ей, похоже, куда интереснее было за кухонным столом, чем уточнять, куда нужно отлучиться хозяйке. Тем лучше.

Мира поднялась на третий этаж, под крышу. В самом дальнем углу, за перегородками, запертыми на большой амбарный замок с устрашающими по толщине дужками стоял сундук. Толстый слой пыли на крышке по логике мог заставить любую хозяйку чувствовать себя последней грязнулей. Да, давненько сюда не заглядывали. Настолько давно, что Мира и вспомнила-то про сундук не сразу, и ключ отыскала не сразу, и открыла — с усилием.

Прежде, чем заглянуть внутрь, прислушалась. Все было тихо. Все же гости несвоевременные… а это точно не для их глаз. Ну, да присмотр есть. Не оставят гостей без хозяйского глаза.

Ольга действительно хотела бы последовать за Мирой. И вовсе не было ей так легкомысленно занятно резать на кухне кубики спелой тыквы. Не оставляла мысль, что можно и ей найти что-то любопытное. Да, слава как всегда достанется великому и ужасному Алеку, и мерзавец про заслуги помощницы не вспомнит, разумеется. Но сама-то она будет знать, чего стоит. А это важно. Очень важно. Важнее, пожалуй, чем что-то еще.

Ольга совсем было собралась вымыть руки после возни с тыквой и последовать за Миреной, повернулась к полотенцу, висящему на стуле и вздрогнула — от неожиданности. На стуле, важно подняв заднюю лапку, умывалась полосатая кошечка. Оторвавшись от собственных дел, шерстяная хозяйка пристально посмотрела на гостью своими прозрачными зелеными — как у Мирены, мелькнуло у Ольги — глазами-блюдцами. Кошечка потопталась на сиденье и устроилась так, чтобы видеть девушку. И глаз все так же не сводила. Ольга не рискнула даже к полотенцу подойти руки вытереть, не то, что по дому попробовать побродить и хозяйку поискать — чем та занята таким интересным после рассказа о сбитом олене. Честно говоря, Ольга даже и думать как-то опасалась на эту тему: все казалось, что своими глазами кошечка легко в чужие мысли проникнет и прочтет все, о чем Ольга тут думает, если не больше. В самые потаенные уголки души заглянет. Да… не зря старушка с поджатыми губами напрямую Мирену ведьмой не называла, конечно, но угадать это за ее словами труда не составило никакого.

Мирена тем временем перебирала пожелтевшие, потрепанные от времени и частого использования вещицы. Что-то стоило отложить и точно взять с собой на обряд. Что-то — отложить и обдумать, пригодится ли. Тащить с собой лишнюю тяжесть — не лучшая идея. Тем более, радостных мыслей о предстоящей прогулке не появлялось, отправляться стоило налегке, однозначно.

Кто только не касался этих вещей. Каждой было что вспомнить. А если б они заговорили — пары-тройки зим не хватило бы, чтобы выслушать все их рассказы. Магда сундуком уже не пользовалась, если только до Мириного появления в этом доме. А Мира и узнала-то о нем не сразу, да и то, тетка уже и перечислить толком не могла — путалась, забывала, потом плюнула и просто открыла, показала все. Наглядность оказалась доходчивее, чем все объяснения. Мира действительно запомнила и про это. Еще бы все нужное оказалось здесь.

Мирена осторожно отложила сложенное полотенце с вышитыми огненнокрасными петушками по краям справа от себя — позже решит, взять ли с собой. А вот гребешок надо, обязательно. И зеркальце. Старая оправа облупилась, лак уже сошел почти, обнажая серую древесину, а само зеркальце оставалось ясным и чистым. Отлично. Но где остальное?

Иголка и булавка оказались в небольшой котомке — заботливая рука предыдущего привратника воткнула их в ткань поясной сумки, закрепив изнутри ленточкой, чтобы не выпали ненароком. Мира подумала немного и сложила в котомку гребешок и зеркальце.

Венок… нет, пожалуй, не тот случай. И этот платок тоже. И скатерть. А вот оружие какое пригодилось бы. Мало одной иглы. Да где же оно?

Несколько старых альбомов — верхний с фотографиями, два нижних с тонкими акварелями. Из каждого на мир смотрела одна и та же рыжая девчушка или рыжая девушка. Зеленые глаза, вьющиеся волосы, которые бессмысленно прятать под платки — разве такой огонь унять! — и нигде не оставалось портретов старухи. Какой станет девушка, смотревшая с фотографии сорокалетней давности? Не угадать. Она воспитала тетку Магду и покинула этот мир, передав свой пост новой рыжей. А тетка Магда — Мирене. И Мира своего преемника уже нашла и даже подготовила, только срок ее еще не пришел. Так и вершится круговорот. Совсем как у воды.

Под альбомами обнаружился еще один платок — старый, изъеденный молью и временем, а под ним — то, что Мирена искала: несколько старых обрезков шелковых лент. Она бережно убрала их в котомку. Не так все должно было произойти.

В уголке за пыльными папками обнаружился клубочек ниток. На вид — хрупок и невесом. На деле — не нашлась еще та моль, что осмелилась бы к нему, невзрачному, прикоснуться. Невыразительный цвет — мышино-серый, даже какой-то грязный, неопрятный и, что уж тут таить, неприятный — давал клубочку гарантию неприкосновенности. Взять или нет? Так-то Мира вроде бы и не нуждалась в проводнике, но все же… нерешительно протянула руку и клубок как будто сам прыгнул ей в ладонь. Место в мешочке есть, тяжести в нем никакой. И клубочек перекочевал в котомку.

Поразмышляв с пару минут, Мира аккуратно сложила все невзятое обратно в сундук и тщательно заперла крышку и створки. Не для любопытных оно, да и почему-то неприятно ей было даже думать о том, что чьи-то чужие глаза могут это увидеть. Ценность, пожалуй, понять-то не поймут, но все равно — было неприятно.

Пояс узорчатый, длинный и по возрасту наверняка чуть ли не старше котомки, нашелся на стойке с костюмами. Никто его так ни разу и не выбрал, не удивительно. Не было ничего привлекательного и яркого в нем. Не для людского глаза, по крайней мере. И узор самый простой, и край пояса — неровный, и нитки вон — порвались кое-где, торчат неаккуратными кончиками. Да и неудобным он казался — длинный, как повязать и куда концы деть — не понятно, болтаются, больно ударяя запрятанными в неровных свалявшихся кистях камешками по коленкам.

Мирена спустилась с вещами в свою комнату и сложила все аккуратно на столе. Рядом в кресле уже было разложено платье и меховой жилет. Что ж, можно сказать, что к ритуалу она почти готова. Она все сделала правильно. И выбор сделала правильный. Могла выбрать иной путь? Могла. Но так, как свершится — именно так все должно будет быть. Врата будут защищены.

Из открытого окна тянуло прохладой — октябрь, пора для холодов.

Мирена любила осень. Дожди, прохлада, надрывные крики улетающих птиц — все это вызывало непередаваемую нежность. Дуреха романтичная. Еще бы про чай с корицей припомнила не вовремя. Но ничего поделать с собой она обычно не могла: осенью страстно желала читать стихи, пить чай у окна, любуясь дождем, размывающим тропки сада и красящим ветки деревьев в черное. «Очищение от золота» — так Мира это называла. Самое прекрасное время.

Гости тем временем не ждали. Со двора слышались покашливание Иваныча, покряхтывание топора, рубящего дрова для предстоящей бани — сторож-садовник наверняка приспособил под это дело оператора Женю и теперь его трудами заготавливал топливо для десятка последующих топок. Второго гостя, с таким раздражением откликавшегося на собственное имя, слышно не было. Ольга на кухне как-то тоже притихла — все яблоки что ли уже порезала? Однако, пора было и возвращаться. И так любопытная девица уже все мысли наверняка передумала, а уж со сведениями, которые деревенские добавили — и к гадалке не ходи, понятно, о чем она размышляла. Любопытная городская дурочка.

Мирена еще раз окинула комнатку взглядом — все ли в порядке, не забыто ли что — и захлопнула окно, тщательно заперев створку изнутри. Не хватало сюрпризов еще перед выходом. И только потом вышла в коридор.

Ольга действительно уже все закончила. Каша, сдобренная маслом и изюмом, получила свои кубики из тыквы с корицей и сыто томилась в печи. Яблоки уже были почищены и почти все — нарезаны ровными кубиками, а порезанные — даже обваляны в корице с сахаром и сдобрены лимонным соком. А Ольга с каким-то преувеличенным усердием обрезала бока последнему очищенному яблочку. Тесто грозило вот-вот перевалиться за край кастрюлю — вполне прозаической кастрюли, такие у всех есть. Словом, шла полноценная подготовка к ужину.

Шерстяная хозяйка все вылизывалась, не забывая поглядывать пристально на гостью.

— Баюшка, — почесала Мирена подружку-кошку за ухом. — Умница моя. Сейчас молока налью.

Кошка выгнула спину и заурчала на всю кухню.

— Как ее зовут? — переспросила Ольга.

— Баюшка. Говорунья. Она так «поет», особенно к вечеру, что иного имени ей и не подберешь. Про все мне рассказывает, — и Мирена погладила ластившуюся к ногам кошечку. — Да ты сама услышишь. Наверняка и к тебе заглянет перед сном: попеть и усыпить. Она это любит. Вот потому и Баюшкой назвали. Спасибо, я что-то подзадержалась, а ты все уже сделала.

— Да, тесто осталось раскатать и пирог сделать. Только я не знаю, где противень.

— Сейчас, все достану. А ты пока шкурки яблочные отбери, в чай заварим — осенние яблоки, они душистые. А сладкие, — Мирена счастливо зажмурилась. — Наслаждение. Пробовала такой чай?

— Нет, — как-то без энтузиазма ответила Ольга, старательно кромсая последнее яблочко. На лице ее явно читалось разочарование. Ну как же, кошки испугалась, за потустороннее приняла, за надсмотрщика!

— Вот и попробуешь.

Мирена ловко вытащила горшок с кашей, раскатала тесто, каким-то неуловимым движением высыпала яблоки, защепила края, и пирог отправился печься. Гигантский допотопный чайник готовился принять очередной бой с огнем. Вечер катился своим чередом.