Врата Полуночи

Глава 4 История наконец-то начинается

Итак, мы оставили наших героев в доме колдуньи. Пока Ольга таскала чемоданы, то и дело шастая из коридора в комнату-музей и обратно, пока Евгений, нежно обнимая свою камеру, перемещался из угла в угол, то и дело переключаясь с экспозиции на очаг — именно там пристроился наш герой-журналист, делая пометки в своем опухшем блокноте, в мире еще царила иллюзия покоя и благопристойности. Мирена присела у заслонки и сосредоточенно растапливала печь, изредка снизу вверх поглядывая на гостя и неторопливо отвечая на его вопросы.

Идиллическая картина, конечно, читатель. Не зная, так и не догадаешься, что у каждого из участников мизансцены свои мысли, и периодами очень далекие от происходящего. Из них всех только оператора Женю, наверное, интересовала его работа. Он действительно пытался выстроить кадр и делал наработки для монтажа.

Скажи мне, читатель — только абсолютно честно — любишь ли ты журналистов? Понравится ли тебе, когда кто-то, у кого меньше всего прав на подобное, пытается без стеснения задать тебе вопросы, на которые ты и сам себе иногда отвечать не в силах?

Не стоит думать, что в этот раз было как-то по-другому. Единственная цель, которую преследовал Алек — нащупать нечто погорячее. Действительно, простое разоблачение было хорошо для начала. Потом, когда зрительская аудитория его расширилась, а популярность начала расти прямо-таки космическими темпами, действовать приходилось все хитрее и изощреннее. Ибо велик был риск надоесть однообразием. И так не хотелось скатываться вниз с той вершины, на которую уже удалось забраться, тем более маячило впереди куда больше.

Набрасывая планы ближайших программ, Алек случайно — ох, как неслучайно все то, что подбрасывается нам под видом случайности, читатель, ты-то это уже знаешь! — наткнулся на ничем не примечательную рекламу усадьбы «Старина». Он и прошел бы мимо, кто сейчас не пытается сыграть на интересе к славянскому прошлому? Да только ленивый! Но почему-то глаз зацепился за слова «оберег» и «изготовлю». Это было уже поближе к теме, тем более всякие столичные колдуны потихоньку начинали приедаться публике и стоило подумать… Вот он и подумал, вернувшись на страничку. И ничего не обнаружил. Стандартный сайт, стандартные фото счастливых детей, прыгающих в траве, стандартные идиллические картинки девушек и юношей в венках и счастье. Никаких оберегов. «Показалось», — мелькнуло у Алека, он переключился на следующую вкладку, и глаз вновь выхватил из массы текста нужные слова. Забавно иногда работает сознание.

Отдел про обереги действительно имелся, достаточно было чуть поглубже покопаться среди страниц сайта. Изготавливали их в качестве сувениров деревенские детишки, занимавшиеся при музее-усадьбе разного рода рукоделиями и осваивавшие премудрости дополнительного образования под присмотром директора — в аккурат пока их родители занимались проблемами прокорма немаленьких семей. С фотографии на мир смотрела ничем не примечательная девушка, разве что слишком молодая для восприятия ее директором центра и музея, и вообще всего комплекса. И ничего в ней необычного не было — ни балахона ведьминского, ни звезд, ни шара особой хрустальности, никакие мыши не висели на заднем фоне ее фото и никаких неожиданностей не угадывалось, однако было что-то, что заставило Алека периодически возвращаться к этой фотографии. Предчувствие? Нет. Не было у него никакого предчувствия, что бы он потом ни говорил, уж мы-то с тобой, читатель, точно это знаем, и я прямо уверяю тебя — не было предчувствия. Судьба — была, и вела его за собой, как послушного теленка за морковкой. Просто надо было ему оказаться у Привратника, пришло время. Просто обычно истории так и начинаются — время пришло.

И вот сейчас Алек стоял, задавал вопросы Мире, хотя сам себе на самый простой — чем же его все-таки заинтересовало это место? — ответить бы не смог. Мирена отвечала — вяло и без особого интереса, словно и сама усадьба «Старина», и вероятная известность — ну как же, такой шанс, журналист из Москвы! — ее вообще не интересовали. Она нервничала.

Сегодняшний день — последний накануне обряда — надлежало провести определенным образом. Само собой — баня. Но главное — нужно было дождаться посланника. Вместо посланника во дворе оказался пыльный джип с подозрительно измятым бампером.

Насчет гостей тоже особой ясности не было. Или посланник — кто-то из гостей? Да нет, не может быть! Не совладать человеку — этой ипостаси воплощения посланник всегда избегал, всегда! — с воином. Но они были здесь. И больше никто так и не появился.

Мирена рассеянно разжигала очаг, размышляла, отвечая на простые пока вопросы, ощущала на себе все недоумение оператора от просто убийственных по своей простоте тем, которые пытался поднять Алек. Действительно, если он и предпринимал попытки нащупать какой-то «жареный» эксклюзив, то делал это более чем странным способом. Ну скажите на милость, что это за вопросы такие, ответы на которые легко найти самому — открой сайт да читай, все конкретно: что, когда, кто директорствовал до, что будет после.

Наконец, они переместились за стол, оператор получил разрешение снимать двор и был отправлен под бдительный присмотр сторожа-садовника, Ольга замерла где-то в уголке и постаралась сделать вид, что ее вообще здесь нет. Ей было уютно и хорошо, Алек в кои-то веки не орал, не швырялся ничем и даже вполне мирно попросил о какой-то мелочи, Ольга подала, и ее оставили в покое, и в такие редкие моменты даже с ним работа казалась замечательной и оплачиваемой, и с кредитом она разберется, и вообще…

История началась, пошла именно так, как и могла — потому что других вариантов не оставалось, и все казалось очевидным. И разговор, какой-то спокойный слишком разговор, совсем не похожий на поиск неочевидных, но острых фактов, тек и тек себе, но грозил скоро прерваться.

— Если есть желание, курите, не стесняйтесь.

Мира вполне искренне предложила это. Журналист выглядел слишком подавленным.

— Спасибо. А как же музей? Запах?

— Проветрим, ничего страшного. И музею один раз явно вреда не принесет.

Алек достал сигареты и действительно вдруг почувствовал себя легче.

— Так все-таки, что вы хотите здесь найти?

— Вы, Мира, программы наши смотрели? Ну хоть раз? — Алек задавал вопрос, раскуривал сигарету и почему-то чувствовал себя неловко.

— Поинтересовалась, — усмехнулась Мира. — После разговора. Нужно знать, с кем имеешь дело, хотя бы в общих чертах.

— Не спорю. Формат у нас не меняется с момента основания программы. Это беседа с тем, кто называет себя колдуном, ведьмой… магом… суть тоже от названия не меняется… Человек с паранормальными способностями. Согласитесь, за свои слова нужно отвечать. Если заявляешь, что способен остановить разъяренного быка силой мысли, или готов исцелить недуг, или можешь вызывать умерших — пожалуйста, вот камера. Продемонстрируй. Мы покажем. Никакого подвоха. Но только рассказывать, что духи боятся камер, или использовать старые как мир мошеннические уловки, чтобы поговорить с вызванным покойником или полтергейстом… Нет уж, этого мы не допустим — либо играем честно, либо давайте признаем, что все это мошенничество. Заметьте, я не утверждаю, что этого не существует. Но попытка солгать — вот что меня раздражает. Изготавливаете обереги — отлично, давайте, демонстрируйте их силу. Кстати, что у вас с оберегами? Изготавливаете?

Мира рассмеялась.

— Конечно. А как же. Дорожные мешочки, куколки на удачу. И заговоры! Вы не упомянули заговоры! Наши дети делают. В рамках программы по изучению наследия предков. Ну и для повышения самоокупаемости музея. Ребята помладше рисуют, куколок крутят, одежду реставрируют. А постарше девочки учатся ткать и вышивать, узоры опять же обережные. Мальчиков обучаем столярному делу. Вы деревню проезжали — заметили, как калитки украшены? Это все наши детки делают. Во дворе мастерские — столы стоят, инструментов много, да и умельцев тоже. Старики передают свое искусство подрастающему поколению. Только вот годится это все для программы «Сельский час» периода Советов да для газеты «Правда». Не так?

— То есть, никаких обрядов вы не проводите? Никаких исцелений?

— Обряды проводим. Только вам надо было в июне приезжать, на купальские ночи. Кружок краеведов опять же: по окрестным деревням ездят, у стариков собирают воспоминания, как какой обряд проводился. Песни записываем, смысл их пытаемся понять. Хоровод вот один восстановили — по крупицам собирали движения, места выясняли, какая музыка, что пели. К нам даже из Петербурга приезжали ученые, материалами нашими пользовались. Детям нравится, старикам радость. У каждого свое. Ну и сами, конечно, празднуем, что можем. Вот и батюшка местный помогает. А сейчас из обрядов только дожинки будут. Да обряды, которые Корочуна ублажают, чтобы лютовал не сильно. Но это темные силы: мрак, холод и смерть. Детям в это время за радость больше ночь кануна всех святых отпраздновать, и так лучше.

— То есть, обряд не ожидается?

— Ну почему. Вот травы пойду собирать, в аккурат в полнолуние. Там свой обряд есть. Только он ничего «волшебного» не предполагает. Да и страшно, если честно, ночью в лесу. Не столько от зверья, сколько от людей. Это ты у волка знаешь, что на уме. А у человека — поди, угадай.

— И что, — заинтересовался Алек. — С волком проще?

— Намного, — слишком как-то серьезно ответствовала Мирена.

— И много людей тут ночами ходит?

— Особенно не встречала, но бывает и ходят. У нас бои шли в Великую Отечественную. Если в лес углубиться, много интересного можно найти, — от Миры не укрылось, как при слове «лес» передернуло, чуть-чуть, едва заметно, собеседника. — Вот копатели случаются, до ноября иногда бродят. И правильно, потом не их время, потом покой всем нужен, — добавила она зачем-то. И замолчала. И Алек промолчал, не стал уточнять. — Так что если смотреть на что — надо приезжать летом. Вот тогда здесь красиво. Костры горят, венки плывут, девушки гадают — до утра веселье.

— Тогда давайте про травы поговорим, что ли. Лечите?

— Что-то и лечу. Отчего нет, если знаю, что поможет.

— Рак, СПИД?

— Про СПИД не знаю, хотя допускаю, что что-то в помощь основной терапии можно подобрать. Рак… вылечить — нет, не возьмусь. Знаний не хватит. Вот тетка моя — она да, могла. Но это редкий дар. А я только посоветовать могу, что можно из трав попить или поприкладывать, чтобы лечение лучше прошло. А вот заменять — нет, не советую.

— То есть — лечите.

— Нет, не лечу.

— Но можете?

— Нет, даже не попробую, — Мира улыбнулась. — Алек, это бесполезно. Но кое-что я могу. Позволите?

— Разумеется!

— И обещаете выпить или съесть все, что получите из моих рук?

— Звучит как угроза. Отравить попробуете?

— Рада бы, да не обучена, — пробормотала Мира, и столичный гость наконец-то расслабился, рассмеялся.

Наблюдать, однако, как Мира готовит, стал куда пристальнее, чем раньше. Провожал глазами каждый ее шаг, каждое движение. Но не вмешивался. Мира, искоса поглядывая на гостя, поняла, что кое-что он действительно знает и пока те травы, которые она отщипывала от висящих веничков и из цветущих горшочков никаких вопросов у него не вызывали. Чуть подумав, она поставила на стол еще две чашки и собрала в них новые порции. Чайник скоро закипел, из носика стал вырываться пар, угрожающе рыча на людей, допустивших такое зверство — чайник и в печку! Мира залила сборы и накрыла чашки самодельными тарелочками — тоже дети старались: и лепили, и обжигали, и раскрашивали. Специально мастер приезжала из областного центра, на несколько дней оставалась и учила всех желающих премудростям глиняного дела. Дети поинтересовались да и забросили, только пара девочек продолжили в ближайшем овраге копаться — глину особую искали, для посуды которая подошла бы лучше другой. Хорошее дело, и получалось у них красиво.

Через несколько минут она подала чашки Алеку и Ольге. Третью взяла себе.

Ольга приняла отрешенно, но с удовольствием. Сентябрь выдался теплым, но в воздухе витала осень, и греть руки о чашку было приятно.

Мирена боролась с желанием выпить быстро в несколько глотков — так привыкла. Травы она никогда особенно не любила, никакого особого вкуса в подобных напитках не находила. Но требовалось соблюдать приличия.

А Алек наблюдал. И отхлебнул только тогда, когда Мира сделала несколько глотков.

Мирене захотелось рассмеяться. Но пришлось сдерживаться — гости все-таки. И даже ничего не сказала.

— Вкусно, — резюмировал московский именитый гость. — И вы всех так угощаете?

— Абсолютно. Все-таки старинные рецепты. А мы, как вы понимаете, музей.

— А какой обряд, вы упомянули, должен быть проведен сегодня? — Алек, похоже, искренне наслаждался своим положением полубога. Ему было хорошо — впервые за несколько сумасшедших месяцев он ощутил вдруг успокоение и полную гармонию. С сомнением посмотрел в чашку, где плавали обычные лепестки, на Миру, опять в чашку. Да не может быть. Просто природа так действует. И самовнушение.

— В полнолуние собирают некоторые растения. Но в сентябрьское полнолуние обычно сборы не рекомендуются. Кроме того, луна в этом году будет крайне сильная. А вот пересадить часть растений стоит именно этой ночью. К сожалению, делянка наша у самого леса, можно сказать, в лесу — сосны последние годы разрослись, а окраина опустела — хозяева уехали.

— И многие уезжают?

— Не сказать, что многие, но уезжают. Работы тут особой нет, а желаний у людей масса, да и кто упрекнёт, что хочется получше для семьи, для себя?

— А вы?

— А мне и в лесу хорошо.

— Возьмете нас сегодня с собой? Мы ничему не помешаем?

— Пересадка требует некоторых обрядов, но не настолько, чтобы это могло вас заинтересовать. Впрочем, пожалуйста.

Запретить — Мира видела это — было бы бесполезным действием. Он все равно попрется в лес. Пусть уж лучше действительно идет. Ну поплутают часок, зато впечатлений наберутся. А потом, когда все закончится, Мира их найдет и уведет в усадьбу. Этот вариант показался ей достаточно удачным. Главное, сыграть достоверно, чтобы хитрый и ушлый Алек не догадался. Ни к чему рисковать гостями, даже такими, как он.

— Ну что ж. Во сколько нам нужно быть готовыми?

— Да вот пообедаем, в баню сходим, ужин, а там и до полуночи недалеко.

— Ну что ж. Тогда мы пока прогуляемся. А к обеду вернемся. Спасибо, Мирена, — он галантно улыбнулся, но не больше. И повернулся к помощнице: — Оль, ты если закончила, то давай, собирайся. Блокнот там, все как обычно. Ты же вещи распаковала, да?

Ольга сорвалась с места моментально. Счастье тишины закончилось, начиналась рутина.

Долго ждать Алеку не пришлось, через минуту буквально помощница материализовалась в у него за спиной с блокнотом, карандашами — ручки в работе великий журналист не признавал, они его раздражали, — и горящей готовностью в глазах. С минуту Алек продумывал маршрут, сообразуясь с планом деревенской дороги и двинулся к соседям.

План его был прост. Первый разговор — так, треп ни о чем, но почему бы не позволить себе, успеют все сделать и завтра, все равно ничего интересного тут явно не ожидалось — хорошо бы завершить деревенскими сплетнями. Ну не может быть, чтобы про Мирену никто ничего не сказал. Дамы в возрасте Алека любили — доверие у них он вызывал, понимаете ли. И Алек этим вовсю крайне умело и цинично пользовался.

Начать он решил с ближайшего дома. Там, за веселым двуцветным заборчиком с петушками угадывался силуэт местного жителя.

При ближайшем рассмотрении местный оказался искусно сделанным чучелом у чахлых яблонь, сам же дом был пуст — разгар дня, где же быть, как не на работе. Какая работа кроме огорода может еще существовать в деревне Алек представлял с трудом.

Еще в паре домов их поджидал такой же итог.

— Ну, и где нам людей искать?

— В администрации? — робко подсказали сзади.

— Туда в последнюю очередь.

— Тогда в магазин можно зайти, если здесь есть, — подал голос оператор. — Вроде супермаркет на повороте был. Вряд ли сюда из города работать ездят, местные работают. А магазин, сам знаешь, место сплетен и всей свежей информации.

— Да, давай в супермаркет. Там вроде и многоквартирные дома есть рядом? Не помнишь?

Алек лукавил. Он точно помнил на въезде ряд двухэтажных и пятиэтажных панелек со всеми удобствами. И только потом начинался «частный сектор». Интересно, счастливчики, имеющие в личном распоряжении горячую воду и унитаз оценили это преимущество, или огород все-таки важнее?

У палисадников с отцветающими астрами и робко проглядывающими сквозь последнюю траву анютиными глазками действительно повезло. Старушки несли свою вахту исправно и благодушно на все вопросы ответили. Только вот нужного «жареного» нащупать все еще не удавалось. Тоска вырисовывалась очевидная: живет одна, жениха нет, все на виду — да и как не на виду, чай, директор, мужики не ходят, бабы под покровом ночи не посещают, дети любят, приток туристов худо-бедно обеспечивается… Ну не жизнь, а сплошной сахарок. Травы? Да их тут, почитай, вся деревня собирает. Миренка в лес бегает потому что у них в усадьбе земля похуже, растет мало, вот участок и дали, а участок к лесу. Вот и растит все свое там. А воров тут нет, на чужой урожай тут не зарятся.

Алек послушно кивал в такт словам словоохотливых бабушек, попутно подметив, как поджимает губы одна из сидящих дам пока хвалят Миру. Этот вариант может быть интересен. Вряд ли кроме сплетен и какой-то личной обиды тут что-то еще, но зацепки можно поискать. И великий журналист поинтересовался у «поджатых губ»:

— Не подскажете, здесь коров кто держит? Люблю молоко. Мы тут на несколько дней, грех не воспользоваться и не попить парное.

— Мы на продажу не держим, — резковато ответили поджатые губы. — Но вы вечерком заходите, после шести.

— Да, молоко у ней знатное, — поддержала беседу соседка в ситцевом веселеньком платочке. — Зайдите, не пожалеете.

И дамы с утроенной силой начали обсуждать собственные хозяйства, урожай, шерсть… Едва вклинившись в беседу, Алек попрощался. Чувствовал он себя выжатым, как лимон в мясорубке, а предстоящие визиты в супермаркет, магазинчик, администрацию и наверняка куда-нибудь еще требовали сил и внимания и откладывать то, что представлялось ему важным сейчас московский гость не собирался. Только сил выслушать все это, отделить и разделить на важное, нужное и не очень — тоже нужно немеряно…

Ничего он в итоге не получил. И возвращался вечером разбитым, злым, с кучей бесполезной информации, которую некуда было даже приложить, не то что использовать. Жизнь казалась ему мерзкой подставой, программа обещала не появиться вообще — не это же совать зрителям в качестве очередной сенсации. Вся надежда оставалась на Мирену. Вдруг этот обряд выкапывания корешков можно будет посчитать интересным? Или хотя бы приемлемым. Или окажется такой же туфтой, как и все остальное, что вероятнее.

Никакие предчувствия не задели Алека в эту минуту своим крылом. И к счастью.