Врата Полуночи

Глава 13 Которая сама по себе уже говорит о вмешательстве того, с кем обычно связывают это число

Утро не стало для Алека добрым. Проснулся он рано от настойчивого стука в окно, долго пытался сообразить, где он, и почему спит одетым, и кого принесла нелёгкая. Принесло дождь, и о съёмках натуры думать было бесполезно. Самое оно в такую погоду выпить чашку горячего чая с мятой и подремать под теплым пледом. Но сон не шёл. Почему-то показалось жизненно необходимым припомнить, что снилось в этот огрызок ночи, но кроме бабкиной присказки про сон и жениха, в голову ничего не лезло, а потом и вовсе затошнило — то ли от слишком недолгого сна, то ли от неправильного пробуждения, то ли от вчерашнего чая. Разберись поди, что эта ведьма туда бросила и как оно на нормальных людях работает. Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что ему же действительно что-то снилось — что-то важное и очень неприятное, раздражающее и темное. Мысль мелькнула и исчезла, и Алек по привычке отметив ее появление, тут же выкинул все лишнее из головы — мир мог загибаться в апокалиптических приступах сколько угодно, но если была работа — ее нужно было сделать. Дождь монотонно выстукивал свои послания, в мокрых стёклах отражались тени, кивали и загадывали в утренний мир. Алек писал. Но даже если бы отвлёкся он, присмотрелся внимательно к стене — ничто не помешало бы одной невнятной тени проскользнуть со стены на пол и дальше, в тёмный по утреннему раннему времени коридорчик.

Алек увлёкся. Писалось как никогда хорошо. Воздух ли здесь был особый, атмосфера ли, или просто покой — никто за все утро ни разу не позвонил, и причина оказалась банальной: отсутствие связи. Тем не менее, к полному пробуждению дома у него были готовы вполне сносные черновики для нескольких программ и наброски постов для блога чуть ли не на три месяца вперёд. Эти наработки вполне можно уже было сбагрить Ольге, испортить там, по мнению Алека, что-то уже было сложно. Допишет, подгонит, выложит и какие-то моменты можно из планера вычеркнуть, хвала небесам. Над его комнатой что-то загрохотало, стукнуло и тяжело охнуло. И эти звуки вывели великого журналиста из творческой глухоты. Звуки были не правильные. Совсем не правильные, такие не должны были раздаваться в этом доме. Почему не должны, почему именно эти звуки — Алек ответить затруднялся, но что-то казалось ему неправильным и неестественным. Он совсем было решил встать и подняться на заповедный этаж, куда Мирена просила не ходить — не и любопытства, конечно. Звуки! Они были такие… словно кто-то упал… Мало ли… Хотя, Мирена просила. Но лучше все-таки подняться. Над головой Алека вновь заскрипели половицы — на этот раз легко, зазвучали приглушённые шаги по лесенке, прошли — неторопливо и спокойно — мимо его двери (и чуть приостановились, проходя мимо — хотя, Алеку могло и показаться, даже вернее всего показалось) и стихли.

Дом ожил. Судя по звукам, на кухне уже вовсю суетились, не заботясь о покое, а его это даже не отвлекало — удивительно. Обычно Алек требовал идеальной и беспрекословной тишины, и всем приходилось с этим считаться. Попробуй не посчитайся.

Он попытался снова углубиться в текст. Но настроение было намертво потеряно. Ощущение, что сделано и так крайне много, куда больше, чем он планировал, и вообще — куда больше, чем мог, переполняло какой-то щенячьей гордостью и мешало сосредоточиться и продолжить. К тому же очень, просто до одури захотелось есть — чего-нибудь простого, но сытного и много, очень много, и чтобы много чая.

— Девушки, доброе утро! — возвести Алек, появляясь в дверях. — Между прочим, почему у вас не по канону? Стол не накрыт, гостя не встречаете, чая нет!

Девушки обернулись, Ольга даже начала что-то говорить, но Алек уже не слышал ничего. Сродни удара топором по голове стал для него взгляд Мирены — такой приветливый, такой нежный, такой… влюблённый? И почему он, дурак, сразу не увидел и не осознал, что эта девушка — самое драгоценное сокровище в мире? Вот кого нужно любить. Вот где счастье! Один ее взгляд сделает то, чего не сделают и сотни спонсоров с их мешками пиастров. Да и зачем все оно — эти долбанные комбинации, просчеты, счета, бесконечные любовницы — потому что так нужно для дела. Для самого главного дела достаточно этой женщин рядом — и Алек свернёт горы, непременно!

— Садитесь пить чай, Алек, вот сюда, поближе — самое уютное место для вас, — позвала Мирена, улыбаясь. Серое утреннее солнце сделало лицо Ольги сонно-припухшим и некрасиво выделило сеточку морщин, Мирена же сияла. — Мы с Олей почти готовы, сейчас все подам. Оля, ты Женю позови тоже. Заспался совсем. А вам еще же работать.

— А Сергей Иванович?

— А Иваныч спит. Он вчера немного после бани продолжил, отдыхает теперь. Ну да ему можно. Мы ему оставим позавтракать, пусть спит.

Когда Ольга вернулась с зевающим оператором — добудиться парня оказалось не так просто, кислород и ночная прогулка намертво свалили его — Алек оттирал с джинсов кофейное пятно, Мирена суетилась вокруг.

— Вот чертова кошка, — буркнула в сердцах Мирена. — Никакого сладу.

— Все нормально, не переживайте. Я сейчас переоденусь. И не горячо, ожога не будет. Все нормально, Мира, правда.

— А если не отстирается? Снимите джинсы, я замочу, завтра будут как новые. Пока вы переодеваетесь — сварю новый кофе.

— А, не беспокойтесь. Это не смертельно. И не беспокойтесь насчет кофе. Аппетит пропал, и очень хорошо — на таком довольстве мне несколько месяцев потом придётся приводить себя в форму, — Алек договаривал уже в коридоре. Когда Баюшка, только собрался он отпить из чашки, ткнулась настойчиво под локоть, требуя ласки, и ткнулась так неудачно и сильно, что весь кофе с гущей оказался у Алека на джинсах, на долю секунды словно тень исказила лицо Миры. Стало оно неприятным и злым, и сожрала эта доля секунды все очарование момента. А суета девушки и вовсе неловкости не скрасила, только добавила Алеку желания уйти из комнаты поскорее.

— Ну вот, — расстроенно протянула Мира.

— Не переживайте, — из коридора уже крикнул Алек, — все отлично.

Правда, за стол так и не вернулся — отговорился пропавшим аппетитом и желанием прогуляться. Конечно, извинился, и понимал, что выглядит свиньей невежественной — сидят все, завтракают, что тебе стоит посидеть вместе со всеми? Но даже сидеть было неприятно: что-то сломалось этим утром, и никак не получалось вернуть все на место. Ладно на место вернуть — понять бы, что не так.

Участок у Мирены был ухоженным и большим, каменные дорожки, проложенные между клумбами, а чуть подальше — грядками, оказалось, почти не пострадали от дождя, и никакие лужи на них не образовались. Прогулка обещала быть вполне комфортной.

На краю одной из дорожек умывалась изгнанная проказница Баюшка. Прекратила своё занятие, когда заметила Алека, и смирно уселась, глядя на приезжего человека печально. Алеку захотелось приласкать кошечку. Интересно, подпустит? Он медленно шёл в ее сторону, а Баюшка и не думала убегать. Вывернулась и отбежала она только тогда, когда человек наклонился, чтобы взять хрупкое тельце на руки — погладить.

— Ты и правда хулиганка, — он надумал уже было повернуть к дому, но кошка странно-просительно смотрела на него, и вела себя необычно — отбегала, садилась на дорожку и ждала несколько секунд, а не дождавшись — подбегала к Алеку, но не давалась ни погладить себя, ни на руки взять.

— Ты зовёшь меня куда? — догадался вдруг журналист.

Кошка радостно задрала хвост и сиганула в самые заросли малины.

Мокрый с головы до ног, чертыхающийся Алек лез за ней, стараясь не порвать ветровку, и чувствовал себя Алисой в кроличьей норе. Но ему даже в голову не пришло повернуть назад. И подумать, как выглядит взрослый мужик, ломанувшийся через кусты за кошкой, которая вообще может по своим надобностям туда полезла и вообще — кошка, ему даже в голову не пришло.

Баюшка проскакала по высокой траве к сараю и заскребла в дверь. Основательно вымокший Алек решил, что если ничего стоящего за дверью нет — кошку изловит и как минимум покусает. Надо же, так повелся…

В сараюшке было темно. Когда же глаза привыкли немного, Алек ахнул.

Конечно, ожидал он другого. Обычно на этом месте в подобном сарае либо храни инвентарь, либо держали корову, либо запирали пленника. Первое подходило больше всего, но никаких лопат и грабель нигде не было. На полу лежал привязанный гигантский красавец-волк. Янтарно-желтые глаза засветились в полутьме: волчара сел, махнул хвостом и, глядя на Алека, осклабился. Меньше всего человек ожидал увидеть здесь улыбающегося волка.

Баюшка обнимала лапками могучую шею и покусывала ошейник, оглядывалась на человека и вновь принималась за своё.

Не соображая до конца, что делает, Алек протянул руку, нащупал замок и расстегнул кожаный ремень. Волк лизнул его ладонь и высунул язык не хуже настоящей овчарки.

— Интересно, а говорить ты не умеешь? Сказал бы хоть, откуда ты тут!

Волк шумно выдохнул:

— Наконец-то дошло, — сказал волк голосом сторожа Иваныча. — А ты догадливый. Или просто счастливый? Ну, чего смотришь? Сам понял, что беда у нас, или подсказать? Только в обморок не вались, одежды чистой не напасёшься. Да и объяснять придётся, где ты так извозилси. А ты врать не умеешь, еще сморозишь что по глупости — все пропадём.

Алек от неожиданности только помычал что-то невнятное. Кошечка сидела неподалёку и вылизывалась, волчара равнодушно, словно и не он сейчас целую тираду выдал, разминал гигантские лапы.

В целом, все было пристойно, ничего необычного. Кроме говорящего волка. Совершенно ничего необычного.

Волк наконец-то закончил тянуться, свернул хвост калачиком как самая настоящая лайка и пристально посмотрел на человека:

— Ты помогать-то будешь? Али заговорить тебя, чтоб не мешал?