Возрождение клана

Глава 8

Мы сидели на скамейке, на заброшенной детской площадке, недалеко от моего родного дома. На этом настоял я, когда Ульрика в панике разбудила меня утром и потащила прочь из квартиры Тани. Троглодитша чешуйками чувствовала опасность и была уверена, что полиция не оставит ее в покое, пока не вытащит подробности о похищении.

Вчера я посмотрел в интернете и узнал, что действительно, в лесу промышлял маньяк, нападавший на девушек. Он так и остался непойманным, и предполагалось, что мы с Таней стали его жертвами.

Я не случайно привел Ульрику на площадку, где часто играл в детстве. Не только для того, чтобы спрятаться от любопытных глаз. Я чувствовал силу от ржавых турников, сломанных качелей, машинок, заваленных снегом, и покосившейся деревянной избушки. Летом на площадке еще сидели подростки: играли на гитаре, горланили песни и выпивали. Зимой же это было унылое и всеми забытое место.

Пока Ульрика терпеливо сидела в избушке, спрятавшись от метели, я то подтягивался на турнике, то садился в машинку, согнувшись в три погибели, то раскачивал качели, погрузившись в невеселые мысли.

Я всеми силами оттягивал неприятное и болезненное колдовство.

— Аль, у тебя нет выбора! — крикнула троглодитша. — Хватит топтаться на месте.

— Я готовлюсь сотворить портал.

— От тебя силой так и прет. Все, что нужно — это лишь потерпеть пару минут боли.

— Невыносимой боли.

Я подошел к Ульрике и приобнял ее за плечи:

— Скажи, а ты встречала путешественников из других миров, кроме меня и Тани?

— В основном землян, — кивнула девушка. — Но один раз видела в подземельях синекожего человека. Он попросил воды, напился и исчез. И однажды встретила разумного мутанта — помесь женщины с кошкой. Кажется, это была самка. Она выглядела дружелюбной и даже угостила меня какими-то странными ягодами. Аль, я бы с радостью рассказала тебе о других мирах, но я и правда сама ничего не знаю. У тебя нет выбора!

— У меня нет выбора, — эхом отозвался я и вставил себе сначала один кристалл истины, затем, через минуту — второй.

На прогнивший пол избушки закапали слезы и капельки крови. И что-то изменилось.

Ульрика сползла по стене, тяжело дыша. Он улыбалась:

— Аль, ты крут! Ты активировал место силы. Сейчас оно лишь немного уступает по мощи Школе магии. Я никогда не чувствовала себя такой живой!

Я стоял, боясь пошевелиться, и ждал, пока зрение восстановится. Меня бросало то в жар, то в холод, но в целом я уже легче переносил действие кристаллов. Танриель учила, что достаточно пожелать мысленно, не обязательно произносить вопрос вслух. Перед глазами мелькали какие-то цифры, и я подумал, что в этот раз кристаллы работают с перебоями. Возможно, потому что они находились в чужом мире.

— Я хочу увидеть, где находится Татьяна.

Опять цифры перед глазами.

— Покажите мне мир, где застряла моя подруга.

Цифры, цифры — 07062011.

А потом я понял, что Таня вовсе не терялась в параллельной реальности. Она находилась в нашем мире, но в другом времени — в июне 2011 года. Во времени, где познакомилась с Крисаном и была счастлива.

Татьяна страстно любила этого полоумного мага, и Синкретизм исполнил ее сокровенное желание. Через портал Таню вынесло в ту реальность, где она могла быть рядом с Крисом.

Я поделился своими догадками с Ульрикой, но та лишь пожала плечами:

— Такого быть не может. Синкретизм — не Бог, который любит верующих и исполняет их желания. Это всего лишь бездушная темная сила.

— Ладно, не важно, как она туда попала. Возможно, я и правда предположил слишком романтическое объяснение. Вопрос в том, как достать Танюху из прошлого. У меня нет в закромах машины времени. Мои порталы настроены на путешествия между мирами.

— Аль, здесь невероятное место силы! Попытайся, умоляю! Вспомни алфавит.

— Да блин, я вообще ничего не знаю о своих порталах! И буковки нас не спасут. Хотя Мира говорила, что я значительно продвинулся в Синкретизме, выложившись в мятеже.

— Так придумай что-то!

— Если алфавиты не работают, воспользуюсь силой афоризмов о времени. Так, первое, что приходит в голову: счастливые часов не наблюдают. Я впустую тратил время, а теперь время тратит меня. Лучше поздно, чем никогда!

Я огляделся вокруг: ничего не изменилось. Эх, а я-то надеялся изобрести машину времени. Господи, да Лот меня размажет по стенке, если вернусь без Танюхи. Надо придумать что-то еще…

— Аль, ты должен зацепиться эмоциями, если хочешь, чтоб колдовство работало. Это основы Синкретизма. Вспомни, каким был для тебя 2011 год?

Я вышел из избушки, развел руки, пытаясь вобрать в себя силу. В этом году мои родители развелись. Впрочем, потом снова сошлись. Помню, как они стояли на этой самой площадке и ругались, не стесняясь моего присутствия. Обида, чувство слабости, страх, ненависть. Я намеренно пытался вспомнить все чувства и малейшие детали. Отец пнул мой мяч так, что тот улетел в избушку. Мать орала на ультразвуке и прижимала меня к себе.

Ульрика подошла и обняла меня сзади.

Я поманил ее в избушку:

— Идем, там наша дверь.

Мы взялись за руки и вошли в прошлое.

Несколько минут я раскачивался на качелях, вдыхая горячий воздух 2011 года. Ульрика, скинув с себя полушубок, терпеливо ожидала, пока я приду в себя. Не было сомнений, что мы попали в прошлое: на месте шестнадцатиэтажки, возведенной пару лет назад, росли березки и осины, а детская площадка радовала глаз свежей краской. В песочнице копошился соседский малыш — ныне здоровенный лоб и гроза одноклассниц.

Я так и не понял, что же в итоге сработало: афоризмы, произнесенные от балды. Воспоминания о прошлом, вызвавшие эмоциональный отклик. Или же это была магия места, которое щедро раздавало накопленную силу.

В груди что-то кольнуло. Затем боль перешла в жжение. Я отогнул ворот толстовки и увидел, что амулет покраснел и раскалился. Вскочил на ноги и крикнул Ульрике:

— Бежим! Танюха где-то рядом.

— Я уж думала, ты так и будешь сидеть и мечтать, — проворчала троглодитша. — О чем хоть задумался?

— О прошлом и будущем. И о том, не может ли наш мир быть прошлым вашего…

— Странная теория, — усмехнулась Ульрика, прибавляя шаг. — Я считаю, что наши миры долгое время были идентичны, но потом моя Родина приняла Синкретизм, а ваша — мировые религии — христианство, мусульманство, буддизм.

Я на ходу скинул пальто, оставшись в толстовке. Может, и зря, если мы из жаркого прошлого перенесемся в зиму современности. Надо бы постараться открыть портал прямо в мир Синкретизма.

— Откуда знаешь о религиях? Ты же всего-то три дня провела в моем мире.

— Я не теряла времени даром. Да и Танна многое рассказывала, в том числе и о вашем мироустройстве. Она очень хотела узнать, что же стало поворотной точкой. Почему наш мир полон синкретизма, а в вашем идут войны, и процветает религиозный фанатизм.

Я невольно улыбнулся:

— Пофилософствуем позже, думаю, что Танюха где-то рядом. Амулет вот-вот дыру прожжет в моей груди.

— Так сними его и не мучайся, — посоветовала троглодитша.

Но я лишь покачал головой, опасаясь утратить связь с артефактом.

Пройдя несколько кварталов, мы увидели, что в одном из дворов собралась толпа.

— Это выступление заезжего менестреля? — поинтересовалась Ульрика.

Я подошел чуть ближе и взял девушку за руку, чтобы не потерять ее в толпе.

— Больше похоже на митинг или предвыборную агитацию. Ой! Больше не могу. Какой гадкий амулет!

— Давай осмотримся, потерпи еще немножко, — попросила троглодитша.

Мы протиснулись поближе к уличной сцене, извиняясь перед потревоженными людьми. Ульрика же еще и беспрестанно кланялась, видимо, считая это знаком вежливости.

А потом я не выдержал и сдернул амулет с шеи. Делаем еще пару шагов с извинениями и поклонами. Прямо перед нами мелькнула копна красных волос. Гибкая фигурка, лихорадочный румянец и тонкий профиль. Серпентину невозможно забыть и перепутать! Я узнаю ее в любом из миров, куда занесет меня судьба. Вот к кому вел нас амулет!

А потом саламандра обернулась, подмигнула мне и… исчезла в толпе. Уже без церемоний я побежал за ней, расталкивая митингующих локтями.

— Аль, мы ошиблись! Тани здесь нет! — выдохнула Ульрика.

— Здесь Серпентина из вашего мира. Мы должны ее догнать и задать огненной красотке несколько вопросов.

— Ты перепутал, мой хороший, — мягко сказала троглодитша. — Мало ли рыжих девушек в обоих мирах.

— Она не рыжая! Она — саламандра. И Серпентина подмигнула мне. Побежали! Может, еще успеем, пока эта девица не ушла порталом.

— Но ведь порталы могут открывать всего несколько человек во всем Грандфанте, — вздохнула Ульрика. — И наша задача — найти Танну, а не гоняться за призраками.

— Ты права, но когда мы вернемся, я поговорю с красоткой о ее тайных способностях.

— И выставишь себя сумасшедшим. Вернемся к делу. Как думаешь, Таня может вернуться в свою квартиру?

— Чтобы столкнуться с версией себя 2011 года? Вряд ли. Может, она уехала в родной город?

Ульрика покачала головой и вытащила из волос костяной гребень:

— Если бы Танна уехала, он бы пожелтел. А если бы погибла — покрылся копотью. Вспомни, где живут подруги Тани, и есть ли у нее родственники в вашем городе.

— Говорю же, Танюха залегла на дно, опасаясь встретиться с самой собой. Хотя…. Кажется, я знаю, где она может быть. В «нехорошей квартире»!

— В смысле? Как дом, где живут квартиранты, может быть нехорошим? — удивилась Ульрика.

Я махнул рукой:

— Ты Булгакова не читала, поэтому не поймешь. Не забивай голову! Я сам о «нехорошей» квартире знаю лишь из студенческих легенд. Ныне ее не существует. Восемь девиц-филологов, фанаток «Мастера и Маргариты» сняли двушку, натаскали туда старинной мебели, нарисовали в подъезде кота Бегемота и устроили лингвистический притон.

— Ничего не понимаю, — вздохнула Ульрика.

— И не надо. Просто держись за моей спиной и не бери ничего из чужих рук.

Девушка испуганно замолчала. Уж не знаю, что она там навоображала себе. Пусть будет осторожной, «нехорошая» квартира — это оплот всякой нечисти. В разные годы там можно было встретить хиппи, наркоманов, спиритуалистов, ролевиков и спятивших анархистов.

Дверь открыла тощая девица с черным котом в руках. В квартире пахло застарелой мочой, дешевым куревом и жареными пельменями.

— Привет, красавчик, — девушка без слов пустила нас в квартиру.

Я был так погружен в мысли о Тане, что только сейчас заметил, что она стоит в одном лифчике.

— Не хочешь поразвлечься? — студентка игриво опустила бретельку.

— Таня у вас? — я проигнорировал предложение.

— Какая из? Обе валяются в гостиной.

— В вашем притоне есть гостиная? — от страха я начал хамить.

— А ты, малышка, не хочешь встряхнуться? — девица протянула троглодитше порошок. — Ты, наверное, младшая сестренка Танюхи.

— Типа того. Нет, мне мой клан запрещает брать подарки от незнакомцев.

— Какой клан?! — завопила студентка. — Ты — индейка или индуска? Из книг Фенимора Купера?

Я притянул троглодитшу к себе и прошептал:

— Стой на месте и не разговаривай с этой наркоманкой. Если Танюха увидит тебя в таком виде, то поднимет визг. Я подготовлю ее… к неожиданностям. Продержись всего пару минут!

Я достал из кармана камень и отметил, что он покраснел, но больше не обжигает кожу. Очевидно, амулет реагировал так на саламандру.

Таня лежала на диване, закинув ноги на какого-то паренька. Пышная грудь почти вывалилась из выреза майки. Я вдруг с ужасом подумал, что это одногруппница из 2011 года, которая попросту меня не узнает.

— Таня, привет! Извини, что так получилось. Я не хотел забрасывать тебя в прошлое. Лот меня чуть по стенке не размазал…

Девушка встала и улыбнулась. Несколько минут рассматривала меня, будто вспоминая. А потом поманила на балкон.

— Здравствуй, Сашка. Уж не думала, что ты меня найдешь. Пойдем, поболтаем о жизни. И о синкретизме.

— Некогда болтать! Я оставил Ульрику в кухне с сумасшедшей наркоманкой. Обещал, что через минуту приду с тобой. Нам надо сотворить портал и вернуться в Грандфант, — я скользнул взглядом в вырез майки. — Оденься поприличнее, а то сейчас в Школе всем рулит Изольда. Ей поплохеет от твоей неземной красоты. Не держи зла на глупого филолога, ладно?

Таня улыбнулась и погладила меня по щеке. Жест вышел почти материнский, как будто девушка была старше меня на целое поколение.

— Сашка, глупый Сашка! Ты так и не понял? Я не вернусь. Ни в наш мир, ни в мир Синкретизма.

Я поймал Танину руку, и прижал девушку к себе, не в силах поверить.

Но Татьяна высвободилась и повторила:

— Я не вернусь!