Возрождение клана

Глава 19

После вежливых обнимашек и взаимных расшаркиваний Витарель пожелала осмотреть трактир. Танриель с удовольствием повторила для нее экскурсию.

— Вот здесь надо оборудовать подземное убежище. На третьем этаже достроим укрепления с позициями для лучников. Не помешает и башня для синкретиста, но это позже, — бросала Вита, разгуливая по зданию.

Танриель начала хмуриться, и не выдержал:

— Мы не собираемся превращать придорожный трактир в форпост.

Витарель захлопала глазами:

— Что ты сказал?

— Нам не нужна укрепленная крепость на постоялом дворе, — перефразировал я.

Конечно, они все тут на русском говорят, но некоторых слов, хоть убей, не понимают. Впрочем, «форпост» ведь изначально не русское слово…

— А зачем вы меня тогда позвали? — разочарованно вздохнула Вита.

— Ты должна помочь из кучки деревенщин и раздолбаев создать сплоченный клан, — вмешалась Танриель.

— И руководить этими раздолбаями будет такой же раздолбай и щенок? — закатила глаза Витарель.

— Парень учится, старается всеми силами, — вступилась за меня Танриель. — И кто нам поможет, если не ты, сестрица?

Да, кажется, моя любимая эльфийка ошиблась. С первых минут я почувствовал к дамочке с топором стойкую антипатию. Эх, не люблю мужиков в юбках, даже если они обладают упругой попкой и пятым размером. Я еще раз оглядел Виту: высокие сапоги на шнуровке, короткая кожаная юбка с вставками ткани и такой же кожаный топик, открывающий подтянутый живот, что весьма необычно. Местные девушки предпочитают корсеты и платья. Черные волосы разделены в два длинных хвоста и струятся по спине. Смешно, но Танриель сделала такую же прическу, поэтому я и принял Виту за ее близнеца. Но моя эльфийка по контрасту надела легкое белое платье, украшенное красными нитями.

— В любом случае твой трактир — это сердце клана и должен выдержать любую атаку, — чуть сбавила тон Вита. — Я сделаю все, что могу, но и вы оба должны пойти на уступки.

— Узнаю мою дорогую сестрицу, — Танриель вдруг кинулась на шею Витарель, а та похлопала мою эльфийку по заднице.

Какие нежные у них отношения! Я даже ревную.

— Может, выпьем чаю? Кажется, я проголодался, — пора прервать эти лесбийские игры. Того и гляди, Танриель облапает гостье грудь.

На душе заскребли кошки: мы ведь так и не закончили начатого в ночь мятежа. Танриель как будто нарочно отстранилась от меня и пресекает любые заигрывания. Мало мне Таньки с ее «горячо-холодно» и «ты мне нравишься»-«пошел к черту». Еще и Танриель играет в подобные игры.

— Нет, я предпочитаю доброе вино вместо чая, — сообщила Вита.

— Тогда проследуйте в зал для гостей, дорогой военный советник и ты, Аль, — усмехнулась Танриель.

Пока служанка сервировала стол, мы обсуждали наши ближайшие действия.

— Будем двигаться маленькими шажками к большой цели — созданию сильного и влиятельного клана, — сказала Вита. — Завтра же пригласим плотников, чтобы построить укрепления, на следующей неделе прибудут рекруты, и мы проведем первую тренировку.

— А ты действительно военный советник? — полюбопытствовал я.

— Была много лет назад, пока не попала в опалу, — вздохнула Витарель. — Эх, ты бы знал, каким был наш клан двадцать лет назад, когда в его главе стоял человек, выходец из твоего мира. Какие дела мы проворачивали с ним… Эти идиоты из твердого знака только стояли и обмирали.

— Из твердого знака, ветвь пурпурных? — уточнил я. — Сильнейшие?

— Ну, тогда они не были сильнейшими. Так, середнячки, — усмехнулась Вита. — Это потом, когда наш клан поразило проклятие, пурпурные резко прокачались в магии и вышли на первый план. Хотя у них не так уж и много сильных синкретистов — Крис да Изольда. Ну, еще новая девчонка появилась… Саламандра. Но ей еще качаться и качаться.

— Мы учимся в одной группе.

— Правда? Приглядись к ней, может, возьмешь в свой гарем, — посоветовала эльфийка.

— Это вряд ли, — такое предложение меня искренне рассмешило. — А что за проклятие? Почему ваш клан стал вымирать?

— Забудь, дело давнее, — отмахнулась Витарель и налила себе и Танриель по бокалу вина.

Налила без помощи рук. Плетеная бутылка и хрустальные бокалы сами перемещались в воздухе.

— Это телекинез? — восхитился я. — Налей и мне, пожалуйста.

— Это синкретизм. А ты вроде бы заказывал чай, — подколола Танриель.

Я молча взял бутылку и плеснул вина в чашку. Неудобно получилось. Вообще-то я должен был ухаживать за дамами.

Витарель положила топор на пол и с ногами забралась в кресло-качалку.

— Милая, может, отнесем его в кладовую, — поморщилась Танриель.

— А если асты нападут? Или другие твои недоброжелатели? — Вита залпом выпила вино и потянулась, как сытая кошка. — Как же хорошо вернуться домой. Качели на заднем дворе еще целы?

— Да, до них огонь не добрался, и мародеры не позарились.

Вита засунула в рот целый ломоть сыра и запила вином:

— Кажется, я наелась. Пойдем кататься, сестрица?

— Я еще не дошла до кондиции, дорогуша. А ты ешь, совсем исхудала, одни сиськи торчат.

— Ничего, мне не в гарем откармливаться, — захихикала Витарель.

— Да кто тебя вытерпит! — Танриель допила оставшееся вино. — Я готова. Аль, ты обязательно должен увидеть наши детские качели.

Я послушно вышел с ними на задний двор. Еще час назад мне хотелось зажать мою любимую эльфийку в углу и допросить с пристрастием. Но сейчас я молча наблюдал за хохочущими девицами.

— Раскачай нас, — попросила Танриель.

И я взялся за деревянные качели. Ветер задрал подол девушки, лицо раскраснелось, но она смеялась, как сумасшедшая. Я проглотил невысказанные вопросы и подошел к Витарель. Та вдруг взяла меня за подбородок, заставляя посмотреть в глаза:

— Рада была познакомиться, Аль. Ты действительно в потенциале сильнейший маг. А еще… Еще я никогда не забываю о своих долгах.

Я высвободился из цепких ручек и изо всех сил раскачал эльфийку. Так, что военный советник и владелец боевого топора поднял визг, обругал все сильные кланы и слезно умолял меня остановить качели.

Танриель вдруг по-особенному на меня взглянула. Но эльфийки не знали, что вовсе не я стал силачом. Помогла магия синкретизма. Смешение августовского воздуха с мысленным представлением буквы Ч.

Хотя я вернулся в Школу уже за полночь, но не удержался и зашел в больничное крыло — справиться о самочувствии Раама. Его комнату я даже не сразу нашел, так много было раненых синкретистов.

Лекаря Оглая даже освободили от чтения лекций, и он метался от одного больного к другому. Хотя Изольда пригласила и других докторов, «старик Хоттабыч» считался самым знающим.

Но и он ничем не помог помочь бедолаге Рааму. Я это понял, как только увидел серое лицо наследного принца.

— Как жаль, как жаль, — заохал Оглай. — Такой талант погибает. Вовремя ты пришел — вероятно, эльф не доживет до утра.

— Он в сознании?

— Иногда ненадолго приходит в себя, — махнул рукой лекарь. — Но через пару минут опять проваливается. Его клану уже сообщили о трагедии, но вряд ли родные застанут принца в живых.

— Неужели нет ни одного шанса?

Лекарь покачал головой:

— Он потерял слишком много крови, хотя инфекции нет. Но ты можешь облегчить его последние часы. Просто побудь рядом, поговори с другом.

Я присел на край кровати и налил воды себе из глиняного кувшина. Выпил залпом. Положил руку на грудь, прислушиваясь к бьющемуся сердцу. Я вдруг подумал, что еще никого не терял в мире Синкретизма. Мне уже пришлось делать сложный выбор и предавать. И даже убивать. Но не терять.

Лекарь вдруг остановился на пороге:

— А повезло эльфу, что не пришлось умирать в одиночестве, хоть и изгой. Хорошие у него друзья.

— Какие друзья? — рассеянно спросил я.

— Люди и не люди, — ответил Оглай. — Оставляю вас наедине. Моего внимания ждут другие больные.

Я налил еще стакан воды. Что это со мной? Рановато для сушняка после вина, выпитого с эльфийками.

Погладил бледную руку Раама, почему-то перевязанную бинтами. Бедняга… Если бы я только мог поделиться силой, как с Танюхой. Отдал бы, не задумываясь, только бы жил вредный эльф.

— Вампиреныш, не уходи…

Раам открыл глаза и выдавил:

— Друг… Поезжай ко мне и в пустоши…

— О чем ты? Я должен поехать в деревню черных эльфов?

— Сохрани! Друг, — прошептал принц. — И это не я, не я.

— Да знаю, что не ты устроил бойню в зале для танцев. Давно уже понял, что это было не в интересах клана черных эльфов. Да и мудаком перестал тебя считать. Что сохранить? Обломок артефакта? Ты спрятал его в лесной деревне? Но каким образом? Ты же не покидал пределов Школы.

— Неважно, — улыбнулся Раам и сжал мне руку. — Прощай, друг.

И тогда у меня помутилось в глазах. Потоком хлынули слезы. Я отхлебнул из стакана воды, чтобы подавить рыдания. Не время разнюниваться. Хотя бы в смертный час друга я должен быть мужиком, а не нытиком с филфака.

А потом я увидел в стакане дверь, заманчиво приоткрытую. Меня замутило от чувства нереальности происходящего. Чтобы вернуться в действительность, я вцепился в Раама. И с ужасом осознал, что почти не слышу его дыхания.

— Я пойду в мой мир и вернусь с лекарствами. Только не умирай!

И плевать, что будет потом. Хоть в тюрьму, хоть на эшафот, хоть домой, на Землю. Не могу я сидеть и глазами хлопать, когда на руках умирает человек. Ладно, не человек — черный эльф. Добуду лекарства. Что там надо: кровоостанавливающие, антибиотики?

Вдруг Раам снова открыл глаза и твердым голосом сказал:

— Не вздумай. Закрой дверь, сейчас же.

На миг я узнал своего старосту. И не смог пойти против его воли:

— Тебе решать, друг.

В ту же минуту дверь схлопнулась, а Раам, слегка улыбнувшись, закрыл глаза.

Я молча вышел из комнаты, не в силах попрощаться с ним. В коридоре догнал Оглая и попросил:

— Вы уж окажите услугу, сообщите, когда… это случится.

— Когда паренек умрет? — лекарь дружелюбно похлопал меня по плечу. — А ты и сам можешь это узнать. В двенадцать часов пополудни загляни в свое синкретическое устройство: в нем будут списки погибших.

Я не сразу сообразил, что речь идет о бруске, в котором «записывались» лекции, если я внимательно их слушал. Не знал о такой функции. Да это почти синкретический смартфон! Надо будет расспросить у подружек, что еще с ним можно делать. К своему стыду, за время обучения я так и не озаботился изучением «бруска».

Возвращаясь из медицинского крыла в спальню, я спустился по лестнице, намереваясь пройти через коридор, где находились помещения для преподавателей. Был и другой путь, через библиотеку и комнаты отдыха, но там существовал риск наткнуться на шпану типа моих знакомых «комендантов из клана сонорных».

Я вздрогнул от звука пощечины и женского крика:

— Да как ты посмела, малолетняя тварь? Долго еще я буду прикрывать твои косяки? Я долго терпела, но это уже перебор! Гребаная ты идиотка! Индира уже сидит на хвосте, если она узнает, нам обеим не сносить головы.

Еще пощечина.

Кого это там избивают? Надо заступиться. Я выскочил в коридор, но тут же юркнул обратно на лестницу. Строить из себя Робин Гуда резко расхотелось. Пусть родственники сами разбираются между собой. Не зря же говорят, что нельзя выносить ссор из избы.

Напоследок я оглянулся. Изольда сжимала худенькие плечи Серпентины и осыпала саламандру проклятиями и бранью.